— Никто на свете!И после этого не осталось ничего, кроме горячей волны наслаждения, вознесшей ее к вершинам невероятного, неописуемого счастья.Снова садясь в лимузин. Марша чувствовала себя сильной и бодрой, ощущала необыкновенную легкость. Страх, угнетавший ее до этого, куда-то бесследно исчез. Это состояние было невозможно описать. Она твердо решила, что не позволит ему жертвовать собой ради нее. Пусть лучше суд, чем разлука с ним. И он ничего не сможет сделать, раз она так решила. Теперь, когда она поняла, как дорога для него и как его любит, она не может позволить отнять его у себя.— Мне надо кое-куда позвонить, — сказал он, прежде чем они вылезли из машины возле дома. — Потом мы поедем и заберем Сэмми. Ты с ним полетишь прямо на Сицилию, а я на следующее же утро пойду в полицию…— Нет! — протестующе закричала Марша, вернувшись из своего блаженного внутреннего мира к жесткой действительности.— Я должен сделать это раньше, чем они сами найдут тебя. Не исключено, что они уже несколько месяцев тайно расследовали махинации Хоуарда, — уговаривал ее Винченцо, крепко сжав ее руку.— Я не собираюсь возвращаться на Сицилию, — отрезала Марша и выдернула свою руку. — Я пойду в полицию. Я не хочу…В это время шофер открыл дверь, и ей пришлось замолчать. Выбравшись из машины, она вошла в дом, натянуто улыбнувшись поприветствовавшему ее слуге. Едва они с Винченцо вошли в холл, как навстречу им выбежала очень элегантно одетая женщина в годах и сразу же, не здороваясь, быстро заговорила по-итальянски.— Погоди, мама. — Винченцо сделал останавливающий жест рукой. — Во-первых, говори, пожалуйста, по-английски, прошу тебя. Марша не знает итальянского. А во-вторых, объясни мне, почему ты приехала в Лондон? Что случилось?Женщина всхлипнула и судорожно вздохнула.— Арестовали твоего брата… — произнесла она с заметным акцентом.— Что на этот раз он натворил? Очередная авария? — раздраженно спросил Винченцо.— Нет, все очень плохо, просто ужас… катастрофа!— Марша, позволь мне представить тебе мою мать, Алессандру Моничелли, — тяжело вздохнув, сказал Винченцо.— Ты слушал, что я сказать?! — пронзительно взвизгнула его мать, явно не настроенная сейчас знакомиться со своей новоиспеченной невесткой.Винченцо прикрыл дверь гостиной. Не оставить ли мать с сыном наедине? — подумала Марша, чувствуя себя не в своей тарелке.— Лука… его арестовали за мошенничество! — Женщина горько зарыдала.— За мошенничество? — недоверчиво воскликнул Винченцо.— У него был… как это… партнер, который прошлая ночь арестован. Сегодня Лука тоже арестован… в аэропорту.Марша замерла, боясь пошевелиться. Винченцо прокашлялся и вдруг перешел на итальянский. Его мать с заметным облегчением снова вступила в беседу. Они не меньше десяти минут переговаривались, периодически повышая голос, пока он не обернулся к Марше.— Дело обстоит действительно хуже некуда. Этот урод Лука связался с Хоуардом. Да, собственно говоря, Хоуард был просто марионеткой, подставным лицом. Его махинации тянут на большой срок… — Винченцо был в ярости, его кулаки машинально сжимались.Алессандра попыталась снова вмешаться.— Но ты… ты не виноват… так говорят. Виноватый Лука…— Как он мог?! — простонал Винченцо, сжимая виски руками.Его мать в ответ разразилась новой тирадой на родном языке. Но Винченцо не стал ей отвечать. Угрюмо глядя в окно, он барабанил по стеклу пальцами.— Она обвиняет меня, что я сам толкнул его на это, когда вышиб вон из «Моничелли энтерпрайзис», — внезапно обратился он к Марше. — Только она забыла, что он там уже успел прославиться своими воровскими наклонностями. Она всегда защищала его.— Ты не любишь свой брат! — возмутилась Алессандра.— Лука-негодяй и бездельник. Я выгнал его, потому что не хотел, чтобы он марал наше имя и честь моего предприятия. И я не намерен теперь его выгораживать!Алессандра Моничелли подняла голову И с упреком посмотрела на своего старшего сына.— Лука-твой брат. Ты должен помочь, пригласить адвокат…Опустившись в одно из кресел. Марша невидящим взглядом уставилась на ковер. Теперь не было никаких сомнений в том, что четыре года назад ее подставил именно Лука. Но почему он поступил так именно с ней? Чтобы отвести подозрения от себя? Может быть, он боялся, что Винченцо подозревает о его делишках? А может, причина в том, что она отвергла его заигрывания и он просто приревновал ее к Винченцо? От этой догадки Маршу передернуло.— Он всю жизнь лгал, — добивал мать Винченцо, нервно размахивая рукой перед ее лицом.— Он твой брат! — еще громче крикнула она. — Твой брат!.. Ты такой злой, Энцо… как покойный Ремо, твой отец… О, мой бедный Лука, мальчик мой… — Она затряслась в рыданиях, что-то причитая по-итальянски…С огромным трудом взяв себя в руки. Марша поднялась с кресла.— Винченцо, я думаю, что тебе надо пойти в тот полицейский участок.Когда он взглянул на нее, его глаза были глазами человека, в одночасье постаревшего на полвека, усталыми и потускневшими от горя. Марше стало не по себе.— Прости меня, — запинаясь, выговорил он. Марша подошла к нему, отлично понимая, что Винченцо, так же как и она сама, до сих пор не может опомниться и сейчас ему совсем не до Луки.— Доказательства, которые он мне предоставил, казались неопровержимыми, — неверным голосом сказал он, запуская пальцы в свои густые угольно-черные волосы. — Твоя подпись, твой голос, записанный на пленку во время телефонного разговора, банковские документы… Должно быть, это доставило ему немало хлопот. Подделка подписи… пленка, вероятно, была смонтирована…— Не сейчас. — Марше пришлось повысить голос, чтобы заглушить отчаянные рыдания Алессандры. — Оставь все это на потом. Сейчас это не так важно.— Не так важно? — изумленно повторил Винченцо.— Послушай, сделай то, что должен сделать… ради своей матери, — попросила Марша.— Нас ждет Сэм, — смущенно пробормотал Винченцо.— Я заберу его и привезу сюда… после того как успокою твою мать. Нельзя же оставлять ее в таком состоянии.— Однако…Она слегка подтолкнула его к двери.— Узнай, что творится в полицейском участке.Всем своим сердцем Марша была с ним. Никогда еще она не видела Винченцо в таком замешательстве. Он просто не знал, что делать. В его голове, как на заезженной пластинке, крутилась только одна мысль.— Ты ни в чем не виновата! — с горечью сказал он. — И все это время я…— Сейчас ты поедешь в полицейский участок и выяснишь там все о своем брате, — сказала Марша, выпроваживая Винченцо из холла.Его выразительный рот скривился в горькой усмешке.— Хорошо…— Такой бесчувственный, такой жестокий… — продолжала причитать сквозь слезы Алессандра, теперь уже обращаясь к Марше. — А Лука другой. Лука такой добрый…Абсолютно не понимая, как мать могла выбрать своим любимцем Луку, Марша принялась за дело — приказала принести кофе, отыскала для свекрови пачку бумажных носовых платков.С натянутой улыбкой на лице она слушала невнятные жалобы синьоры Моничелли. Наконец до нее стало доходить, почему Винченцо так мало говорил о своей матери. Алессандра всегда отвергала старшего сына, отдавая всю свою любовь и привязанность младшему, и Винченцо не смог ей это простить. Когда Марша, кое-как успокоив ее и уложив в постель, покинула дом, она вздохнула с облегчением. За какой-нибудь час Алессандра Моничелли сумела ее допечь.
Когда она добралась до Твейт-Мэнор, Сэмми бросился к ней на шею и повис на ней.— А где мой папа? — требовательно спросил он.— Ты его скоро увидишь, — пообещала Марша. — Мы прямо сейчас едем обратно в Лондон.— Просто замечательно, — заметила Айрис, с жадным интересом читавшая в вечерней газете подробности ареста Луки. — Надеюсь, они предъявят этому подонку обвинения по всем статьям. За то, что он тебе сделал, его убить мало. А как все это воспринял Винченцо?— Он просто вне себя.— Я думаю. — Вздохнув, Айрис скорчила кислую физиономию. — Но свой своему поневоле брат. Тебе, например, я поверила бы гораздо скорее, чем кому-либо другому. А Винченцо сейчас, наверное, чувствует себя так, будто на него ушат грязи выплеснули.Когда Марша с Сэмми опять подъехали к городскому дому Винченцо, было уже совсем темно. Малыш засыпал на ходу, и она сразу уложила его в постель. Когда она снова спустилась вниз, Алессандра сердито разговаривала с кем-то по телефону. С искаженным от злобы лицом она бросила трубку и выкрикнула:— Я уезжать отсюда сей же минута!Марша нахмурилась.— Но почему?— Винченцо предатель! Он предал свой семья, свой брат! — театрально прокричала Алессандра и повернулась к ней спиной. Говорить с невесткой она явно не собиралась.Был уже двенадцатый час, когда Марша наконец услышала звук открывающейся двери. Она сорвалась с места, устремляясь навстречу Винченцо. Он выглядел очень усталым.— Твоя мать ушла! — с ходу сообщила ему Марша.Он пожал плечами.— Может быть, это к лучшему. Я не собираюсь лезть из кожи вон ради ее Луки. Против него выдвинуты очень серьезные обвинения. Весьма маловероятно, что ему удастся отвертеться от тюрьмы.— Ты его видел?— Нет. Однако, — Винченцо вздохнул, — он признался моему адвокату во всем, что сделал четыре года тому назад, и попросил его передать признание мне. — Марша не смогла скрыть своего удивления, и он горько рассмеялся. — Ты не можешь понять, почему в столь тяжелый для себя момент Лука подумал о нас? — спросил он. — Я скажу тебе почему. Новость о том, что мы поженились, заставила моего братца сильно струсить. Он решил, что я уже знаю о всех его проделках. Лука признался в этом жульничестве в надежде вернуть мое доверие и поддержку. — Последние три слова он произнес подчеркнуто ледяным тоном.— Но почему он это сделал?— Очевидно, ты слышала, как он разговаривал по телефону в моих апартаментах на следующее утро после того, как мы провели ночь вместе.Марша ничего не понимала.— Да… но…— По всей видимости, когда ты неожиданно появилась, он вел сугубо конфиденциальный разговор с Хоуардом и испугался, что ты услышала слишком многое и расскажешь мне все по моем возвращении. Жребий был брошен. Лука просто не мог поступить иначе, чтобы спасти свою шкуру.Марша потрясенно замерла. Все было так просто, что она никогда не смогла бы до этого додуматься. Когда она вышла из спальни, Лука действительно разговаривал по телефону, но из того, что он говорил, она не расслышала ни одного слова. Ее голова тогда была занята совсем другими мыслями. Теперь она вспомнила, как поражен был Лука, когда, повернувшись, заметил ее. Но она по своей наивности не догадалась, что скрывается за этим удивлением.— В течение сорока восьми часов он нанял кого-то, кто подделал твою подпись и смонтировал пленку. Пленка с голосом Хоуарда у него уже была, а с твоим достать было нетрудно. Их просто соединили. Теперь, если бы мошенничество и раскрылось, Лука остался бы в стороне. А когда досье было готово, он лично привез его мне.— Но я понятия не имела…— К тому времени я начал уже беспокоиться. Лука позвонил мне и заявил, что ты ушла в отпуск, никому об этом не сказав ни слова. Так как дома у тебя телефона не было, я не мог немедленно связаться с тобой. Это встревожило меня, — неохотно признался Винченцо. — Я подумал, что ты могла обидеться на меня за то, что я не поговорил с тобой утром перед уходом.— Но я все время была на своем рабочем месте… я не брала никакого отпуска!— Теперь я это знаю. Но тогда-то ведь не знал…— И поэтому не позвонил, — прошептала Марша. Она слишком хорошо помнила, чего стоило ей ожидание этого несостоявшегося звонка.— Лука здорово рисковал. Если бы ты напрямую связалась со мной…— Но я ни за что не сделала бы этого…— А я был потрясен. Ведь я видел в тебе совершенство. Ты была умна, красива, чувственна. В тебе было все, что мне нравилось в женщинах. И я влюбился в тебя до безумия.У нее в глазах снова защипало.— Винченцо, я не…— Чтобы доказать, что об меня нельзя вытирать ноги, как о старый половик, я выгнал тебя вон, — продолжал Винченцо с горькой усмешкой. — Мне хотелось поговорить с тобой, но я не позволил себе этого сделать. Я заставил себя подождать, а когда наконец попытался встретиться с тобой, ты уже исчезла!— И это лишний раз доказывало тебе мою вину, — заключила за него Марша.— Увидев тебя снова через четыре года, я опять повел себя непростительным образом. Я очень боялся, что ты опять меня одурачишь…— Это я знаю, — перебила его Марша. — Но то, что делал ты, не идет даже ни в какое сравнение с тем, как поступил со мной твой подлый братец.— Но я вел себя как сбежавший из психушки маньяк! Хотел, чтобы ты вернулась ко мне. И мне было все равно, каким способом я этого добьюсь, — признался он.Воцарилось напряженное молчание.Винченцо посмотрел на нее с каким-то затравленным выражением на лице.— Простишь ли ты мне когда-нибудь то, что я сломал твою жизнь?— Ее сломал Лука. Он во всем виноват.— Как ты себя чувствовала, когда я внезапно, сразу после той ночи, уволил тебя? — неуверенно спросил он.— Наверное, так же, как чувствовал себя ты, когда Лука привез тебе это досье. Я была потрясена.— А когда узнала, что беременна? — продолжал допытываться Винченцо.— Это показалось мне концом света.— Я никогда раньше не спрашивал тебя об этом, — немного переждав, сказал Винченцо. — Но не считаешь ли ты, что пора тебе рассказать, как ты жила все это время?Она рассказала ему все. Винченцо выглядел совершенно подавленным ощущением своей вины перед ней, так что она пожалела, что он вообще захотел услышать ее признание. Ему и так уже достаточно досталось сегодня.Когда она закончила, он неловко прокашлялся.— Этот шрам, — начал он. — Это последствие родов?— Да.— Расскажи мне об этом.— Зачем?— Я должен был быть там. Ты ведь могла умереть, — с трудом выговорил он.— Ерунда. Обычная операция, — утешила его она. — Мне даже не сделали общего наркоза.— Что ты хочешь этим сказать?— Я была в сознании, когда он родился. Они просто закрыли мне лицо простыней…Винченцо смотрел на нее с нескрываемым ужасом.— В сознании? повторил он. — Боже мой… это же средневековье какое-то…И прямо на ее глазах Винченцо замертво рухнул на персидский ковер:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19