– Гейл была учительницей по домоводству. Билл, ты знал об этом? – теперь вмешался в разговор Мак.
Смущенная таким неожиданным поворотом, Гейл посмотрела на Мака. Мак толкнул Билла локтем в бок. Он в упор посмотрел на нее.
– Нет. – Он откашлялся, потом глотнул чаю. – Нет, не знал.
– Она в самом деле отлично готовит, – вставила Шелби.
«Вне всякого сомнения», – прочитала Гейл в глазах Билла.
Она проглотила слюну, его взгляд словно опалил ее.
– Она теперь консультант-руководитель, – любезно сообщила Шелби.
Билл принялся за еду. Гейл понуро опустила плечи.
– Ребята так ее любят. Она так хорошо к ним относится. – Шелби не унималась.
Гейл хотелось заплакать. Тушеное мясо на вкус напоминало клейстер.
– О, а вы знаете, что Гейл – спонсор литературного журнала в нашей школе? – выдала Шелби.
– А Билл писал для школьной газеты, – не уступал ей Мак, – о спортивных новостях.
Билл опять закашлялся.
– Ну, Гейл бы это понравилось. Она была редактором газеты в колледже. Еще она была президентом женского клуба и занимается общественной работой в женском кризисном центре в Лесингтоне.
Мак усмехнулся:
– А Билл – единственный фермер, кто имеет подписку на оба журнала – «Уолл-стрит» и «Нью-йоркер». Да, сказал ли я, что он президент нашего местного отделения ассоциации скотоводов? А еще он занимался общественной работой по защите животных еще до того, как мы начали туристические вьючные поездки верхом.
– Да что же это такое? – Гейл посмотрела на Шелби, потом на Мака. Они переглянулись.
Наступила неловкая пауза. Билл уткнулся в тарелку с тушеным мясом. «Будь все проклято. Когда это кончится?» – мучительно думала Гейл.
– Мне кажется, – вдруг сказал Билл, подняв глаза на Гейл, – мы прекрасно устроились, каждый по-своему доволен. Гейл, что бы ты сказала?
Гейл изумленно взглянула на него. Что он хочет от нее услышать? Что ее это все устраивает? Что она сложит свои вещи? Что ж, ладно.
Она кивнула.
– Билл, я считаю, что ты в состоянии оценить все сам. К моему мнению, кажется, все это время не очень-то прислушивались.
Через мгновение она отвела глаза, и в груди у нее что-то сжалось. Но теперь она не могла сдержать слез. Шелби забарабанила пальцами по крышке стола.
– Знаешь, Гейл? Сейчас хорошо бы отведать твои бисквиты.
Шелби взяла вилку в руку.
– Боже, они превосходные. Намного лучше секса, особенно крем, я даже могла бы вылизать сковороду, – болтала она с невинным видом. – Билл, я знаю, может быть, когда мы вернемся на ранчо, Гейл испечет что-нибудь. И тогда…
Вилка Билла звякнула о стол. Гейл поперхнулась чаем.
– …ты сможешь оценить ее искусство.
– Шелби, замолчи!
О Боже, она не могла, не смогла бы взглянуть Биллу в лицо еще раз. Пару минут спустя, когда мужчины вышли, Гейл в негодовании повернулась к Шелби:
– Ты что, рехнулась?
– Гейл, да я хотела помочь.
Гейл в отчаянии замахала руками. Ее опять душили слезы.
Она взяла тарелку, бросила ее со звоном в раковину для мытья посуды и направилась к выходу. Неожиданно она повернулась и посмотрела на Шелби:
– Чтобы ты знала: сегодня вечером я не мою эту чертову посуду. С меня хватит! Я считаю, что пора вам обоим делать что-нибудь полезное, а не только любезничать.
Гейл зашагала к палатке, наконец дав волю слезам. До сих пор она не позволяла себе реветь. Как осмелились Шелби и Мак так вести себя? А Билл? Он пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. И чего стоило его высказывание о том, что каждый по-своему доволен.
Твердая рука схватила ее за локоть, заставляя остановиться и повернуться.
– Гейл, – голос Билла был мягкий и нежный, – задержись чуть-чуть.
– О Боже, Билл. Оставь меня в покое, ладно? – Она пыталась уйти.
– Нет, нам нужно поговорить.
Гейл перевела дыхание.
– Поговорить? Мы не разговариваем, Билл, мы вообще непонятно чем занимаемся.
– Я это знаю. – Он притянул ее поближе, его руки обвили ее запястья. – Я знаю, это моя вина. – Он подался вперед и вытер слезы с ее щеки.
Гейл задрожала. Она не могла оторвать взгляд от его лица.
– Я не понимаю, Билл Уинчестер, – прошептала она. – То ты рычишь на меня, то утешаешь, кода мне плохо. Иногда мне кажется, ты хочешь поцеловать меня, а ты несешься от меня так быстро, что у меня голова кружится. Почему?
Он погладил руки Гейл сверху донизу.
– Гейл, меня тянет к тебе.
– Так в чем проблема?
Вместо ответа Билл обнял ее. Она заглянула ему в глаза.
– Тебя ко мне тянет, и что? – Она не была уверена, что он не уклонится от ответа.
– Гейл, что ты хочешь? – Его губы тянулись ближе к ее рту.
Гейл не знала, как поступить.
– Билл, я хочу, чтобы ты меня поцеловал, крепко обнял и не уходил.
Его теплое дыхание на ее губах привело Гейл в состояние невесомости. Он крепче обнял ее. Его прикосновение обдало ее жаром до кончиков ушей. Он нежно запечатлевал поцелуи на ее губах.
– Сколько дней, Гейл? – выдохнул он. – Сколько времени ты хочешь, чтобы я целовал тебя и обнимал?
– Сколько дней нам осталось? – прошептала она.
– Совсем мало.
Жесткая щетина подбородка царапала ее кожу. У Гейл опять перехватило дыхание, когда он сжал ее еще крепче. Потом, заглядывая ей в лицо, повторил: «Совсем мало».
Вот тут-то она и поняла все. Он ожидал, что она вернется домой. Что бы между ними ни было здесь, в горах, это и останется здесь. Жизнь, как известно, будет идти своим чередом. Что еще не ясно?
Гейл вырвалась из его объятий и отступила назад, в темноту.
– Спокойной ночи, Билл, – промолвила она и невольно добавила: – До свидания.
И когда она очутилась в своей палатке, то поняла, что в первый раз сама ушла от него.
Билл был весь в синяках, оттого что два часа провертелся на холодной земле. Не помогла даже подушка спального мешка, под которой торчало множество кореньев и камней. У него даже не было времени узнать, куда он забросил свои вещи. Ему нужно было хоть на время сбежать из лагеря, от Мака, действующей на нервы Шелби и от Гейл.
После того как все улеглись спать, он скатал свой спальный мешок и отправился в горы. Недалеко от тропы он нашел небольшую площадку в безопасном месте. Улегшись на спину, Билл затих.
Звезды мерцали в небе словно хрупкие драгоценные кристаллы на черном бархате. Они несли в себе магическую силу и власть, силу притяжения, почти как Гейл.
Он никогда не встречал такой женщины, как Гейл. Гейл была особенная. На самом деле она будто не старалась быть привлекательной, оставаясь сама собой. Он был рад этому, так как ненавидел женское кокетство. И у нее хватало остроумия и присутствия духа. Гейл не играла чувствами, она была честна и с собой, и с ним. Он мог судить об этом с самого начала их взаимного влечения. Но он уходил от нее не один раз – из-за глупого предрассудка, что бизнес и удовольствие несовместимы. И что-то тут было с его стороны, в чем он боялся себе признаться.
Билл закрыл глаза и представил, что Гейл идет к нему, не поднимая ресниц. Он снова пережил происшедшее с ними, он помнил запах ее кожи, запах шампуня с розовым маслом от ее волос. Она звала его, ее красноречивый взгляд тянул его, она соблазняла его, поглаживала пальчиками его кожу на груди.
Билл открыл глаза и поднялся. Будьте прокляты все обстоятельства, которые мешают им принадлежать друг другу. И будь проклята их обоюдная нерешительность.
Ветка треснула в двадцати футах, и Билл замер, прислушиваясь. Лось? Медведь? Он не видел никаких следов медведя за последние несколько дней; но это ничего не означало. Запах пищи мог привлечь зверя. Билл соблюдал осторожность, сжигал мусор и промывал использованные консервные банки, но полной безопасности не было. По деревьям пробежал шорох; он приближался. Билл услышал пронзительный вскрик. Потом узкая полоска света мелькнула среди деревьев и пропала.
– Ух… чертовы колокольчики, – тихо сказала Гейл.
Она сморщилась, когда потянулась, чтобы потереть правую лодыжку. «Что я сделала? Неловко повернулась?» Оглядываясь вокруг, она дотянулась до фонарика, который выпал из руки, когда она споткнулась об узловатый корень дерева.
– Глупые деревья. Я думала, они должны расти прямо в земле.
Ее сидение на земле и бормотание под нос ничего не меняли.
Если бы ей не понадобилось в туалет, ей все равно пришлось бы выйти на воздух, – в палатке было очень душно. Она взяла фонарь и отправилась в перелесок. У нее в мыслях не было, что ночные прогулки не всегда так уж безопасны. От фонаря на деревья падал пучок света. Она поводила фонариком вокруг, чтобы сообразить, где расположена стоянка. Пока она осматривалась, свет начал медленно тускнеть, пока не погас совсем. Гейл потрясла фонарь, он вспыхнул на мгновение, затем она погрузилась в кромешную тьму. Батарейки иссякли. В глубокой темноте она поняла, в какую беду попала. Она заблудилась. Ею овладело чувство страха. Лагерь, она чувствовала, где-то недалеко, если бы она только знала, в какой стороне. К тому же снаружи было холодновато, а на ней были только тонкая хлопчатобумажная рубашка и джинсы.
Ночь обещала быть долгой. Она сообразила, что ей лучше остаться на месте еще несколько часов, чтобы не уйти куда-нибудь в сторону. Как только забрезжит рассвет, она увидит, куда идти. Тогда она найдет дорогу к стоянке до того, как все поймут, что она заблудилась в трех соснах. По крайней мере это казалось логичным. За ее спиной что-то затрещало. Вне себя от страха, Гейл бросилась бежать. Треск нагонял ее. Поддавшись страху, она запустила в чащу бесполезный фонарик. Звуки будто прекратились, а потом что-то задвигалось в кустах снова. Гейл замерла. Дикое животное? Олень? Лось? Или медведь? В конце концов она прикусила нижнюю губу, чтобы не стучать зубами и не привлечь звуками этого кого-то, кто пробирался по лесу. Ее сердце бешено колотилось. Она заставила себя замереть, чтобы этот «кто-то» прошел мимо, не заметив ее. Впрочем, дикий зверь учует человека только так, и если он собирается утащить ее в логово своим детенышам на полуночную закуску, то нет ничего проще. Зверь выжидал? Гейл медленно открыла глаза и сразу оказалась в полосе света. Зажмурившись, она поднесла руку к глазам. «Если уж медведь может держать фонарик…» – при этой мысли Гейл почувствовала себя почти вне опасности.
– Гейл, – зазвучал в ночи мягкий голос. – Что ты делаешь здесь одна?
Еще ничего не понимая, она послала благодарность Богу за то, что он услышал ее молитвы. Несколько секунд она молчала, а потом собралась с силами, чтобы ответить ему.
– Билл, не знаю, как я… – Она опять замолчала.
Билл опустил фонарик.
– Ты заблудилась?
– Ты мог бы не спрашивать об этом.
– А почему ушла из палатки?
– Мне что, в самом деле нужно объяснять? – Гейл отвернулась в сторону. «Он думает, что я полная идиотка».
Он подошел ближе, и Гейл повернулась. Она немного могла разглядеть его – ночь была очень звездная. Билл выглядел мягче и нежнее.
– Хочешь, присядем на минутку, а потом вернемся к моей стоянке. У меня здесь спальный мешок.
Гейл нерешительно присела и ждала, когда он усядется тоже. Некоторое время они молчали, глядя в ночное небо. Билл нежно поглаживал руку Гейл. С каждым мгновением ее сердце билось все сильнее. Их пальцы тесно переплелись. Она ждала, что будет дальше. Казалось, он был счастлив, что нашел ее.
– А ты-то здесь как оказался? – спросила она.
– Не мог заснуть и пошел прогуляться.
В лунном свете она разглядывала его четкий профиль.
– Понятно. Слишком много забот?
Он кивнул.
– Знаешь, – начал Билл после паузы, – нам надо поговорить.
Он повернулся к ней лицом. Его глаза были такие черные, что она могла видеть в них отражение звезд.
– Мы, гм… так сказать, начали не с той ноги.
Гейл даже дышать перестала.
– Я иногда ужасно твердолобый.
Билл выглядел спокойным, таким она его никогда не видела. Он был почти… нежным.
Прежде чем она опомнилась, он взял ее за руку.
– Успокойся, давай выберемся отсюда раньше, чем фонарик погаснет.
Он светил на дорогу. Рука Гейл, такая маленькая и неуверенная, дрожала в его руке. Она ощущала, что кожа на его руке была шершавая и мозолистая, как у рабочего человека. И это соответствовало его характеру. Она понимала, что предпочла бы опереться именно на такую руку.
С тех пор как они ушли из перелеска, прошло не так уж много времени, звезды над ними то вспыхивали, то гасли где-то очень высоко. Билл вел девушку некоторое время, потом остановился, не выпуская ее руки. Гейл взглянула на небо, осмотрелась вокруг.
– Мы ведь идем не к стоянке, правда?
Она повернулась к Биллу. Он не отвел взгляда.
– Нет.
Он продолжал вести ее за руку. Она видела, что уголки его рта растянулись в полуулыбку. Ей нравилось, как он улыбается.
– Твердолобый – не совсем точное слово.
– Ну, я думаю, лучше сказать, мы оба упрямые.
Билл рассмеялся, но через некоторое время его лицо стало снова серьезным.
– Я думал, что ты окажешься такой занудой.
– Я считаю, что так и было.
– В самом деле, ты очень удивил меня.
– Неужели? – Гейл выпрямилась и придвинулась поближе.
Его взгляд упал на их сцепленные руки.
– Ты научилась ездить на лошади, твоя стряпня была превосходной, и ты справлялась, в общем, с любой работой, какую я тебе предлагал.
– И это тебя удивило?
– Это было как гром с ясного неба.
– Почему?
Билл помолчал.
– Я… я… не знаю. Казалось, ты не из того теста.
Гейл смиренно поинтересовалась:
– Что ты имеешь в виду? Вьючную поездку верхом? Или отношения с тобой?
– Местность довольно-таки гористая, а что касается маршрута, я и вовсе не был уверен…
Гейл с облегчением вздохнула. Она не знала, что он собирался сказать.
– Я был не прав. Вы намного выносливее, чем я думал. Вы, наверное, сможете вынести все, что жизнь преподнесет вам.
Гейл была уверена, что он имеет в виду только поездку верхом.
Очень удивленная оценкой, которую он ей дал, она поразилась тому, какие они были разные. Но двое они будто составляли единое целое. И у них должно быть будущее.
– Выходит, я не такая слабая, как могло показаться. Правда, последнее время я часто не справлялась… с другим. Я знаю, это… не очень…
– Если быть честным, я не знал, чего мне ожидать от тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16