Опершись о парапет, она смотрела на темные воды океана.
Как мило, что Артур прилетел повидаться с ней. Она и не думала, что он способен на столь импульсивный поступок.
– Что на тебя нашло? – спросила она во время танца.
Артур, смущенно покраснев, ответил, что просто решил сделать ей сюрприз.
– Видишь, – робко улыбнулся он, – не такой уж я тихоня.
И все было так чудесно, пока не явился Маккенна и…
О, черт!
Повернувшись спиной к пляжу, Дана опустилась в плетеное кресло и устало потерла глаза.
Стоит ли лгать самой себе? Делать вид, будто ей доставляло удовольствие видеть, как Артур буквально смотрит в рот Маккенне?
Синтия и того хуже. Этот детский голосок, застенчивое личико. И как она внимала каждому его слову, будто перед ней был сам Господь Бог.
Хотя он не так уж много говорил. Все больше строил недовольную мину. И когда Синтия робко предложила зайти в ночной клуб, Дана ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку.
Все лучше, чем сидеть за столом, как плакальщики на похоронах.
– И правда, пойдемте! – весело воскликнула она, не дав Гриффину времени опомниться и запротестовать.
А там, в ночном клубе, Дана схватила Артура за руку и потащила танцевать.
– Танцевать? – перепугался Артур.
– Да, танцевать, – решительно повторила она. – Помнишь, ты говорил мне, что брал уроки танцев? Нельзя же, чтобы твое умение пропало даром!
И Артур обреченно последовал за ней на крохотную танцплощадку, где ей пришлось буквально уговаривать его обнять ее.
– Но я тебя и так уже обнял, – оправдывался Артур.
– Обними меня по-настоящему, – сказала она, стараясь, чтобы слова ее не звучали приказом. – Оглянись вокруг, взгляни на людей! Видишь?
Артур повиновался, однако продолжал кружиться с ней по площадке, держа ее на почтительном расстоянии. И тогда она решилась прибегнуть к беззастенчивой лжи.
– Обними меня покрепче, – прошептала она, томно взмахнув ресницами.
Господи, как она могла! Ей ни капли не хотелось обниматься с Артуром. Единственное, чего она добивалась, – это вывести Маккенну из себя.
И ей это удалось.
Как он изменился в лице, когда бедолага Артур наконец обнял ее как подобает! Как злобно сузились его глаза, как раздулись ноздри!
Будь все это не здесь и не сейчас, он силой вырвал бы ее из объятий Артура, и унес бы в свой замок, и ласкал бы ее, ревниво и страстно, пока она не взмолилась бы о пощаде, пока не прижалась бы к нему, шепча правду – правду о том, что ей нужен только он один…
Дана медленно поднялась с кресла.
Она просто устала. Потому и лезут в голову всякие нелепые мысли. Ей нужно как следует выспаться, хоть на одну ночь полностью позабыть о существовании Гриффина Макхенны.
Решительно подойдя к дверям, она сняла с ручки табличку с надписью “Не беспокоить”. Пускай поспит в коридоре. Переночует на пляже. Или свернувшись под дверью, как презренный пес, каким он и был на самом деле.
Но здесь он ночевать не будет.
У нее словно гора с плеч свалилась. Разумеется, сюда она его не пустит. И почему только она не настояла на своем с самого начала? Он запросто мог бы снять номер в другом отеле.
Плевать, что пришлось бы мотаться туда-сюда на конференцию.
Дана открыла дверь, воинственно вздернув подбородок. В конце концов, кто здесь специалист? По-настоящему незаменима здесь именно она, а вовсе не…
Двери лифта бесшумно распахнулись. Показался Гриффин.
– Дана?
На мгновение она испуганно застыла, потом резко захлопнула дверь.
Было слышно, как он решительно шагает к дверям.
Она судорожно накинула цепочку. Он вставил в замок электронный ключ, но было уже поздно.
– Дана, – он сердито подергал за ручку, – откройте дверь.
– Нет. Даже не подумаю.
Дана зажмурилась. Этот голос. Она представила себе его лицо, горящие гневом глаза.
– Андерсон! – Он стукнул в дверь кулаком. – Вы слышите или нет? Немедленно открывайте!
– Почему бы вам не послушать меня для разнообразия? Я вас ненавижу. Презираю. Слышите, Маккенна?
– Андерсон! Если не хотите распрощаться со своей должностью…
– Вы не сможете меня уволить. Во всяком случае, не сейчас. Без меня вам не удастся наладить программу.
– Послушайте, не знаю, что на вас нашло, но…
– Вот именно. Не знаете. А следовало бы знать.
Он вздохнул. Она совершенно отчетливо слышала этот вздох, словно Гриффин стоял рядом с ней в комнате.
– Дана, ради всего святого. Подумайте сами, где я буду ночевать?
– А мне какое дело? Ступайте на пляж. Можете устроиться в телефонной будке. Ложитесь с Синтией. – Голос ее невольно дрогнул. – Зачем упускать такую прекрасную возможность?
– Я не сплю с… – Где-то позади хлопнула дверь. Вот черт, удрученно подумал он. – Я не сплю с Синтией.
– А почему, собственно?
Сколько раз он задавал себе тот же вопрос.
– Что значит – почему? Не знаю. Впрочем, вас это не касается. Почему вы сами не спите со своим Пижоном?
– Откуда вы знаете?
– Просто знаю, и все. Так почему? И вправду, почему?
– Наши отношения выше этого.
– В таком случае я безумно рад за вас обоих. И все же мне нужно где-то переночевать.
– Попробуйте в коридоре. На стуле вам будет удобно.
Снова хлопнула чья-то дверь.
– Что случилось, молодой человек?
Гриффин обернулся. Из соседнего номера недоуменно высовывалась дама с накрученными на бигуди волосами.
– Почему вы разговариваете с дверью?
– А-а. Нет-нет. Я вовсе не разговариваю с… Простите, что помешали, мадам.
– Что там написано? – Женщина близоруко уставилась на медную табличку. – А, Покои для новобрачных.
– Да. Послушайте, не волнуйтесь и возвращайтесь к себе. Простите, если…
– Боже мой, так вы забыли ключ? Вы не можете войти?
Господи, сжалься, мысленно взмолился Гриффин, только этого не хватало.
– Я вам очень признателен, мадам, но…
– Подождите меня здесь. Я позвоню администратору, и вам пришлют запасной.
– Ну что вы… – Гриффин осекся. – Большое спасибо, мадам. Подождите секунду, вот только скажу своей невесте… Дана, любимая, ты слышишь? Наша соседка сейчас позвонит администратору. Они пришлют нам кого-нибудь на помощь.
– Ничего у них не выйдет. Я закрыла дверь на цепочку.
– Говоришь, цепочка застряла? Ничего, сейчас попрошу нашу спасительницу вызвать слесаря. Они снимут дверь с петель. Представляю, сколько зевак сбежится поглазеть.
Прошла секунда. Наконец цепочка зазвенела и дверь распахнулась. Гриффин обернулся к женщине в бигуди.
– Представляете? Моя невеста сумела сама справиться с замком.
– Приятных сновидений, юноша, – улыбнулась соседка.
– И вам того же, мадам, – отозвался Гриффин, заходя в комнату. Дверь захлопнулась, и они с Даной оказались лицом к лицу.
– Провести с вами ночь в одном номере – уже пытка. Но гораздо хуже будет, если об этом узнают все.
Гриффин с трудом сдерживался. Он бы в два счета с нею разделался, будь он способен ударить женщину. А Бог свидетель – сейчас ему хотелось именно этого: двинуть ей как следует.
– Попытайтесь еще хоть раз выставить меня на посмешище, и вы за это заплатите.
– Если кто и ставит людей в неловкое положение; так это вы! Отправили меня в номер, точно малолетнего ребенка!
– Вы, кажется, забыли, что у вас есть работа. – Он прошел мимо нее, стянул пиджак и швырнул его в кресло. – И предпочли делать вид, что это увеселительная поездка, что вы здесь для того лишь, чтобы у всех на глазах вешаться на этого вашего дружка…
– Ни на кого я не вешалась! – яростно подскочила к нему Дана.
– Неужели? Между прочим, вы закончили программу?
– Да вы что, смеетесь? Я только что вошла. Даже умыться не успела.
Зато успела раздеться. Безразмерный халат был распахнут и лишь слегка прикрывал ее тело.
– Не стойте на дороге, – сердито прикрикнул Гриффин.
– У меня нет ни малейшего желания ни видеть, ни слышать вас, Маккенна.
– Вот и прекрасно. А теперь отойдите…
– Что касается программы, завтра я поднимусь на рассвете и закончу ее.
Развязав галстук, он бросил его в кресло.
– Превосходно.
– Ну вот и все. Теперь я иду спать. И уж непременно воспользуюсь вашим советом и запру дверь на задвижку.
– Зачем?
– Как это – зачем? Затем, что… – Она умолкла.
Гриффин расстегнул рубашку и, стянув ее с плеч, уронил на пол.
– Что вы делаете, Маккенна?
– Раздеваюсь.
– Прекратите. – Судорожно сглотнув, она сердито схватила рубашку и протянула ему. – Соблаговолите надеть.
– Это еще зачем? Я не имею обыкновения спать одетым, Андерсон. А вы предпочитаете не раздеваться?
– Да… нет… я хотела сказать… – Что она собиралась сказать? Мысли ее смешались. И немудрено, ведь он стоит без рубашки. Загорелая кожа. Рельефные мускулы. Черные колечки волос на груди, подтянутый, плоский живот…
– Так в чем же вы тогда спите?
Он пристально смотрел на нее.
– Что за дурацкий вопрос?
– Дурацкий?
Пристальный взгляд. Бездонный…
– Отчего вы так разозлились на меня, Андерсон?
Голос его звучал тихо и вкрадчиво. По спине у нее пробежали мурашки.
– Вы знаете отчего. Вы обошлись со мной как с рабыней: Андерсон, сделайте то, Андерсон, сделайте се…
– Вы не сводили с него глаз на танцплощадке.
– Ничего подобного! – От смущения Дана покраснела.
– Бедняга по уши влюблен в вас. – Не отводя взгляда, Гриффин медленно и решительно двинулся к ней. – Но вы его не любите.
– Что за вздор. Вы понятия не имеете об… Что вы делаете?
Он улыбнулся какой-то загадочной, коварной улыбкой, от которой у Даны тревожно защемило сердце, и потянул за пояс халата.
Казалось, время остановилось. Гриффин не сводил с нее глаз.
– Дана, – хрипло прошептал он. – Да! О да…
И она очутилась в его объятиях.
Дана ожидала, что он разденет ее прямо тут, в гостиной.
Но он подхватил ее на руки и перенес в спальню. Темноту комнаты прорезал неяркий лунный свет.
Здесь он поцеловал ее, нежно и страстно, заставив сердце Даны трепетать.
Наконец медленно выпустил ее из объятий и поставил на пол.
– Позволь мне взглянуть на тебя.
Дана затаила дыхание, и Гриффин сбросил махровый халат с ее плеч.
Никогда еще мужчина не смотрел на нее так. Не касаясь, не лаская и в то же время как бы касаясь и лаская – но не рукой, а взглядом.
– Как ты красива, – прошептал он, и Дана знала, что это так. Пусть лишь на одну эту ночь. Только для него одного.
Халат упал на ковер у ее ног. Минуту, показавшуюся ей вечностью, он молча смотрел на нее, потом протянул руку и развязал шелковые ленточки на ее корсаже.
У него перехватило дыхание. Взгляд потемнел от желания.
– Моя красавица.
Опустившись на колени, Гриффин стянул полоску кружев, служившую ей трусиками. Затем склонился и приник горячими губами.
Поцелуй словно зажег в ее крови пламя. Вздрогнув, она вскрикнула – и от неожиданности, и от едва сдерживаемой страсти. Пусть то, что должно случиться, не кончается никогда, промелькнуло у нее в голове.
Он снова поцеловал ее. Из ее груди вырвался стон. Дана покачнулась и ухватилась за его плечи.
– Нет, – выдохнула она. – Гриффин, прошу тебя…
– Да, – яростно произнес он и, снова подхватив ее на руки, перенес на кровать.
Дана смотрела, как он снимает с себя одежду. Как же он прекрасен! Широкоплечий, мускулистый…
Он опустился рядом с ней, и она прильнула к нему, страстно отвечая на его поцелуи, выгибаясь ему навстречу, чтобы он мог коснуться губами ее груди, живота, вдыхая аромат его тела, так же как он вдыхал ее…
– Гриффин, – прошептала она. – Я хочу… хочу…
– Все что угодно, – отвечал он.
В следующий миг он овладел ею, и последнее, что пришло ей в голову, прежде чем все смешалось в безудержном вихре, была мысль о том, что если такова ее ненависть к Гриффину Маккенне, что же будет, когда она наконец признается, что любит его?
Несколько часов спустя Гриффин проснулся, сжимая Дану в объятиях. Она лежала, повернувшись на бок и положив голову ему на плечо. Гриффин чувствовал ее теплое дыхание. Спальню окутывала бархатная тьма ночи.
Гриффин пошевелился. Дана вздохнула и лишь крепче прижалась к нему. Повернув голову, Гриффин уткнулся лицом в ее шелковистые волосы. Они пахли какими-то цветами. Может, лилиями? Или сиренью? Гриффин не слишком разбирался в цветах. На протяжении многих лет он дарил десяткам женщин только выращенные в теплице розы.
Улыбка тронула его губы. Почему-то он был уверен, что на женщину, спящую в его объятиях, тепличные розы не произведут впечатления. Гриффин крепче прижал ее к себе. Кажется, есть на свете так называемая роза пустыни. Наверняка есть. Должно быть это совершенная, прекрасная роза с нежнейшим ароматом – но вся в острых шипах.
Дана что-то пробормотала сквозь сон.
– Что такое, любимая? – шепотом спросил он.
Она вздохнула и произнесла его имя. Она видела сон, и он был в этом сне.
Никогда не испытанное прежде чувство охватило его.
Он был в ее сне, думал Гриффин; повернувшись к Дане, он прижался к ней и вскоре сам погрузился в крепкий сон.
Когда Гриффин проснулся снова, на дворе уже стояло утро. Комната была залита ярким солнечным светом. Он повернулся к Дане…
Но ее не было рядом. Можно было подумать, что эту ночь он провел в одиночестве. Простыни аккуратно расправлены, подушки взбиты.
Усевшись, Гриффин озадаченно взъерошил волосы. Обычно первым уходил всегда он. Хотя, разумеется, не сразу покидал постель своей очередной пассии. Задерживался на полчаса, на час, иногда – хотя крайне редко – даже до самого утра. А на следующий день звонил, посылал цветы, делал какие-нибудь подарки, приглашал на обед или в театр – в общем, старался для приличия протянуть время. До тех пор, пока ему это не приедалось, а рано или поздно так всегда и происходило.
Куда, черт возьми, подевалась Дана?
Натянув брюки, он пошел на поиски.
– Дана!
И остановился на пороге гостиной. Дана сидела на террасе со своим портативным компьютером на коленях. Было очевидно, что она принялась за работу, едва встав с постели: на ней был махровый халат, волосы небрежно заколоты на затылке.
У Гриффина сжалось сердце.
Как же она красива!
Тут Дана заметила его. В глазах ее зажегся свет, на щеках заиграл нежный румянец. Она поправила волосы таким изящным и естественным жестом, что у него перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15