VadikV


5
Денис Бронеславович Лап
ицкий: «Сын Волчьего Солнца»


Денис Бронеславович Лапицкий
Сын Волчьего Солнца



Аннотация

Как ты себя поведешь, если враги
разрушат твой дом и пленят твою любимую?
Предпочтешь спрятаться забыть обо всем Ц или решишься использовать св
ой Дар, который отличает тебя от всех прочих людей?
И сможешь ли ты заплатить настоящую цену ради спасения людей, которые те
бе дороже всего на свете? Сможешь ли ты доказать, что ты НАСТОЯЩИЙ человек
Ц даже если все считают тебя Сыном Волчьего Солнца?

Денис Бронеславович Лапицк
ий
Сын Волчьего Солнца

…Запах гари возвращавшийся после трехдневной охоты Ждан почувствовал
издалека Ц уж слишком тот выделялся среди обычных лесных запахов сырой
земли и влажной свежей зелени, ароматов смолы и созревающих ягод. Сначал
а мелькнула мысль Ц лесной пожар! Но нет, это было просто невозможно, ночь
ю прошел спокойный теплый дождь без грома и молний. А представить, что кто
-то из посельчан мог оставить в лесу не загашенные угли костра… Лес корми
т и согревает, и никто из людей просто не может заплатить ему черной небла
годарностью. Нет, такого не бывает.
Все эти размышления заняли у него лишь несколько мгновений, а потом были
отброшены в сторону Ц он понял, что гарью тянет с востока. Из поселка.
Ждан сбросил на землю освежеванную тушу небольшого оленя, которую нес на
плечах, положил рядом с тушей сверток из больших лопухов, в котором наход
илась оленья требуха Ц они только задерживают его. Если все будет хорош
о, он успеет вернуться сюда раньше, чем его добычу отыщут звери. Если все б
удет хорошо. Если…
В следующее мгновение он уже бежал. Почва мягко пружинила под постолами,
сучки на ветках кустов пытались зацепиться за одежду, но он мчался сквоз
ь чащу стремительно и беззвучно. В опущенной руке в такт шагам покачивал
ось, отблескивая синеватым жалом, короткое копье, да колотила по бедру ру
коятка ножа. С каждым шагом запах гари становился все сильнее, и в шелесте
листьев ему слышалось: «Торопись!».
Вот, наконец, и опушка. Душа рвалась вперед, требовала мчаться в поселок, н
о Ждан, пригнувшись, укрылся в кустах. Раздвинул ветки, выглядывая из леса.

…Поселок перестал существовать. Крыши полуземлянок, крытые толстым сло
ем дерна, провалились, из образовавшихся ям торчали обугленные бревна пе
рекрытий, многочисленные хозяйственные постройки превратились в груды
углей, уже рассыпающихся седым пеплом… Людей видно не было Ц никто не хо
дил среди развалин, не слышался детский плач. Вдруг взгляд Ждана, скользя
щий по картине разрушения, словно споткнулся Ц к высокому столбу, котор
ый возвышался посреди поселка, тяжелым копьем было пригвождено тело ста
росты Игната. Ветерок развевал седые волосы, трепал подол залитой кровью
рубахи Ц бурые пятна были видны даже издалека.
Последние сомнения исчезли: поселок погубил не случайный пожар, на него
кто-то напал! Но кто? Соседи? Нет. Вряд ли. Скорее всего, половцы. А то, что он н
икого не видит, может означать только одно Ц остальные посельчане или у
биты, или уведены нападавшими. По сердцу словно полоснули ножом Ц Милан
а…
Ждан змеей выскользнул из кустов, и, прячась в высокой густой траве, устре
мился вперед.
…Случилось то, к чему Ждан уже был готов Ц в поселке не оказалось никого ж
ивого. Половцы убили всех мужчин, а женщин и детей, достаточно взрослых, чт
обы перенести переход по степи, увели с собой. Дети, бывшие слишком малень
кими, разделили судьбу мужчин. Но посельчане дорого продали свои жизни
Ц Ждан нашел тела шестерых половцев.
Обойдя поселок, Ждан подошел к столбу, к которому был пригвожден Игнат. Ру
ка легла на отполированное древко копья.
Ц Не трогай, Ц вдруг прошептал староста, чуть приподнимая голову. На ок
ровавленном лице блеснули слезящиеся глаза. Ц Сначала выслушай меня…

Ждан кивнул. Он понимал, что старик вряд ли протянет долго, и времени на во
просы не оставалось Ц пусть Игнат скажет то, что хочет.
Ц Они пришли позавчера утром, на рассвете… Полтора десятка, не больше… Б
аб, девок и детей увели… Ушли на полудень, Ц староста говорил короткими,
словно рублеными фразами. Дыхание с хрипом вырывалось из пробитой груди
, кровь изо рта пятнала бороду. Ц И Миланку твою тоже забрали…
Он внезапно остро взглянул на Ждана.
Ц Если, то, что о тебе говорят в поселке Ц правда, ты их догонишь. Я в это не
очень-то верю, но люди зря болтать не станут… Теперь дергай.
Голова его упала на грудь, изо рта тянулась тонкая ниточка кровавой слюн
ы. Ждан, понимая, что он ничего не может сделать для Игната, кроме как дать е
му быструю смерть, мягким, уверенным движение выдернул копье, и тело стар
осты осело на истоптанную, забрызганную кровью землю.
Ждан вытер жало копья скомканной тряпицей, потом легко поднял тело стари
ка, и зашагал к окраине поселка.


* * *

Пламя погребального костра уже прогорело, а Ждан все еще сидел на утопта
нной земле, глядя на рдеющие уголья. Перед его взором проплывали картины
его жизни в поселке…
…Поселок не был ему родным. Он пришел сюда восемь лет назад Ц совсем еще ю
нцом, встретившим только одиннадцатую весну. Все его родные были мертвы:
семью вырезали жители другой деревушки, находившейся за много верст в ст
орону солнечного заката. Да и сам Ждан был чуть жив Ц в боку, между ребер, з
астрял наконечник стрелы.
Он помнил, как его отец, вставший на пороге дома с топором, чтобы защитить
семью от словно бы обезумевших деревенских, толкнул Ждана в спину, сказа
в всего лишь одно короткое слово: «Беги!».
И он побежал, слыша за спиной звуки боя. А потом, когда спасительная темнот
а почти распахнула над ним свой полог, Ждана нагнала стрела…
…Он шел много дней, почти не сознавая, куда он идет. Шел до тех пор, пока не д
обрался до этого поселка. Он упал возле городьбы, и очнулся только через т
рое суток. Первым, кого он увидел, была синеглазая девочка, обтиравшая с ег
о лба горячечный пот. Милана…
Ждан понимал, за что люди вырезали его родных. Люди не любят тех, кто отлич
ается от них Ц а тех, кто обладал Даром, они просто боялись. Боялись насто
лько, что начинали ненавидеть. Поэтому-то отец и запрещал родным использ
овать Дар. «Люди не должны знать о том, что мы умеем», говорил он. Но, видно, к
то-то из младших однажды перекинулся… И с этого момента семья была обреч
ена.
Ждан тяжело вздохнул. Сам он навсегда зарекся использовать Дар еще тогда
, когда уходил сквозь лесную чащу, пятная мох кровью из пробитого стрелой
бока. Но это было до того, как он узнал Милану, от которой не мог ничего скры
вать. Конечно, Ждан был уверен, что Игнат услышал о Даре не от Миланы Ц она
бы не выдала его тайну никому. Но, как говорится, слухом земля полнится…
А теперь Дар Ц или проклятье? Ц стал единственным средством, которое мо
жет ему помочь вернуть Милану. А это значит, что ему придется вспомнить о т
ом, что он не просто человек, а еще и сын Волчьего Солнца…


* * *

В небольшой ложбинке было темно и сыро. Ноги скользили по мокрым корням, р
азъезжались на прелой опавшей хвое. Не лучшее место для того, чтобы перек
инуться… Но главное Ц виден свет луны, свет Волчьего Солнца. А остальное
не так уж и важно.
Ждан стянул с ног постолы, сбросил пропахшие гарью, выпачканные золой ру
баху и порты, оставшись в том виде, в каком появился на свет двадцать весен
назад. Под сердцем липкой холодной змеей притаился страх. Но Ждана пугал
о не то, что ему предстоит Ц нет, напротив, он боялся того, что не сумеет это
го сделать. Он уже много лет старался забыть о Даре, и как знать, не покинул
ли тот Ждана? Если так, то ему уже нипочем не настичь половцев… Он слыхал о
т отца о других, умевших перекинуться Ц но для этого им были нужны постор
онние предметы. Мужики прыгали через двенадцать вбитых в пень ножей, баб
ы Ц через коромысло… И горе тому перекинувшемуся, у кого недруг, прознав
ший о Даре, похитит хоть один нож! Тогда человеком обратиться уже будет не
льзя… В их семье Дар был особый Ц они перекидывались по своему желанию, б
ез ножей и коромысел. Но после того как он перекинется, у него будет только
два дня для того, чтобы вернуть себе человеческий облик. Всего два светлы
х дня и две коротких летних ночи Ц и если он не обратится, то его сознание
растает, и он просто забудет о том, что значит быть человеком…
Отогнав страшные мысли, юноша поднял лицо к ночному небу. Призрачное сия
ние, льющееся с усеянных звездами небес, словно одевало фигуру юноши хол
одным бледным серебром. Ждан отрешился от всего, что его окружало Ц он не
слышал звуков леса, его кожа не ощущала ночной прохлады, и только широко р
аскрытые глаза впитывали лунный свет. В голове царила звонкая пустота… О
н был готов.
Суставы пронзила мучительная боль, под кожей, на которой мгновенно вздыб
ились волоски, разлился нестерпимый жар, и Ждан застонал сквозь плотно с
тиснутые зубы. Жар становился все сильнее, боль в суставах Ц все мучител
ьнее, а стон Ц все громче… А через минуту ночная чаща огласилась торжест
вующим волчьим воем, заставившим всех лесных обитателей потеснее забит
ься в свои укрытия.
По лесу словно прошел порыв сильного ветра, когда огромный могучий волк
с необычными, почти человеческими глазами, промчался между деревьев Ц в
сколыхнулись ветки, взметнулись листья, цветы закивали вслед зверю закр
ытыми головками… Сын Волчьего Солнца взял след.


* * *

…К вечеру следующего дня Ждан покрыл большую часть расстояния, разделяв
шего поселок и уходивший в степь половецкий отряд. Он обнаружил и тщател
ьно обнюхал Ц в его волчьем воплощении у него был великолепный нюх Ц ме
ста ночных стоянок. Оставленные следы ясно говорили о том, что боеспособ
ных врагов в отряде осталось семь. Да еще двое были ранены: один легко, а вт
орой тяжело Ц среди затоптанных угольев костра волк обнаружил не до кон
ца сгоревшие тряпицы, снятые с ран и испачканные кровью.
А еще волк нашел место, где спала Милана, и где трава еще хранила ее запах. П
отеряв над собой контроль, волк стал валяться на этом месте, радостно, поч
ти по-щенячьи, повизгивая Ц с Миланой все было в порядке!
Вскочив на ноги, Ждан удивленно взрыкнул. Его сознание словно бы на неско
лько мгновений растворилось в разуме волка, и звериная ипостась заслони
ла собой человеческий разум. «Два дня и две ночи», снова вспомнил он отцов
ское наставленье. «Два дня и две ночи». Первые сутки уже истекли. Сердце сж
ала ледяная рука страха. А если… Если он не успеет? Может быть, перекинутьс
я снова, обратиться человеком, отдохнуть Ц а потом вернуться в обличье в
олка и продолжать погоню? Нет, ответил он сам себе. Так он потеряет время
Ц если перекинуться в волка довольно просто, то возврат человеческого о
блика отнимает очень много сил, и он должен будет отсыпаться столько же
Ц два дня и две ночи. А как далеко уйдут половцы за это время, лучше даже и н
е думать… Нет, нельзя предаваться страху.


* * *

Теплая кровь железным привкусом расплылась во рту. Хрустя костями, волк
рвал плоть жирных сусликов, убитых ударами могучей лапы. Ждана мутило от
вкуса сырого мяса, но волку нужна была еда, чтобы продолжать погоню. И Ждан
, превозмогая себя, позволил волку есть. А зверь, рыча, продолжал заглатыва
ть кровоточащие куски.
Наконец, волк насытился. По телу разлилось приятное тепло, темный разум ж
ивотного затягивало золотистой дымкой истомы… Солнце, уже довольно выс
око поднявшееся над холмами, припекало, и волка клонило в сон…
…Нет! Ждан с трудом отогнал сонливость, которая словно бы сковала его нев
идимыми цепями, тянула к мягкой траве, заставляла забыть обо всем… Он не м
ожет снова позволить разуму животного восторжествовать над собой. Ему н
ужно двигаться дальше.
Встрепенувшись и глухо рыча, волк снова устремился вперед. К вечеру он до
лжен настичь врага… Иначе будет поздно.


* * *

Половцы расположились на ночлег у подножья древнего оплывшего кургана.
Имя того, кто был похоронен под рукотворным холмом, уже давно позабылось,
и даже к какому народу он принадлежал, никто не смог бы вспомнить. Только к
аменный идол на вершине кургана, наверное, поведал бы эту историю, если бы
умел говорить. Но каменный страж безмолвствовал, ловя последние лучи зах
одящего солнца слепыми глазами, едва намеченными резцом на плоском каме
нном лице. Сколько тысяч рассветов встретил он и сколько тысяч закатов п
роводил, стоя на вершине кургана, охраняя вечный покой павшего в далеком
прошлом воителя Ц этого никто не знал. Да это никого и не интересовало Ц
ни половцев, сидевших вкруг полыхавшего у подножья кургана огня, ни их пл
енников, сбившихся в кучу чуть поодаль, ни стреноженных лошадей, щиплющи
х траву…
И еще меньше история павшего воина интересовала волка, который, притаивш
ись с подветренной стороны, наблюдал за тем, как половцы устраиваются на
ночь.
В странных, почти человеческих глазах огромного зверя мерцали отблески
костра. Волк терпеливо ждал, положив на лапы тяжелую голову, стараясь ни е
диным шорохом не выдать своего присутствия.
…Наконец, половцы затихли Ц примостив под головами седла, они вповалку
заснули у костра. Пленники, измотанные долгим пешим переходом, спали уже
давно. Бодрствовал только один из половцев Ц он сидел спиной к огню, вгля
дываясь в ночной мрак, а когда начинал клевать носом, поднимался, с копьем
наперевес подходил к лошадям, разминая затекшие ноги, а потом снова возв
ращался к огню.
Ночь жила своей жизнью. Вот где-то пискнула мышь, пойманная хищной ночной
птицей, шуршала в темноте змея, да пела на ветру полынь…
1 2