— Вчера я сказал, что люблю, что хочу видеть вас своей женой. Вы взяли на себя труд пояснить мне, что я ошибаюсь, что попросту забавляюсь брошенным мне вызовом и нахожу в вас лекарство от своей скуки. Спешу уведомить вас, что эти предположения оскорбительны для меня. Если вы имеете право выражать свои желания, тогда и я имею право на доверие. Не считаете, что мне лучше знать собственные чувства и чаяния?
Мередит молчала. Да и что тут говорить? Если она могла влюбиться в Ратерфорда, почему он не способен полюбить ее? Однако положения это не меняет. Всякая возможность брака между ними так же невероятна, как появление в этой комнате прекрасной феи. Не пребывай Дэмиен в таком странном состоянии духа и рассудка, не будь так несчастен и измучен, увидел бы это так же ясно, как она сама.
— Я жду ответа, Мередит, и хотел бы, чтобы ты смотрела при этом на меня.
Она ожидала, что он по привычке приподнимет ее подбородок, и, когда он не сделал этого, с трудом подняла глаза — поступок, неприятно напомнивший о необходимости повиноваться этому человеку.
— Допускаю, милорд, вам лучше знать, что вы испытываете.
Дэмиен сжал губы, продолжая безмолвно разглядывать ее, но тут снизу раздались звонкие голоса двух вечных спорщиков, Тео и Роба, а по лестнице прогрохотали каблуки. Взрослые как по команде отошли от двери и, когда троица появилась в дверях, уже попивали шерри: Мередит — у окна, а лорд Ратерфорд — у камина.
— Мерри, какая грандиозная ярмарка! — воскликнул Роб. — Цирк никудышный, всего лишь жалкий тигр и попугай, но в балагане мы видели Толстую леди. Она огромная сэр, вы не поверите.
Он обратил сияющие глаза на лорда Ратерфорда, чей жесткий взгляд мгновенно смягчился.
— Представляю, Роб, как ты повеселился. А что ты думаешь, Тео?
— Ничего особенного, — безразлично пожал плечами Тео со всей мудростью и опытом своих пятнадцати лет. — Во всяком случае, по сравнению с той, что бывает в Хэрроу в сентябре. Но Роб ничего лучшего не видел и не увидит, пока не перейдет в третий класс и не получит разрешение посетить. город.
— А мне все равно, — упрямо буркнул Роб. — И как только я поем, немедленно иду назад. Умираю от голода.
— Не пойму, каким это образом, — хмыкнул Хьюго. — И это после того, как ты целое утро жевал мятные леденцы и имбирные пряники.
— Не ссорьтесь, — вмешалась сестра. — Какое же это ярмарочное веселье, если не поесть вволю сладостей! Вы согласны, лорд Ратерфорд? — обратилась она к нему, на миг забыв о размолвке.
— Абсолютно, — кивнул он как ни в чем не бывало. — А теперь, может, попробуем эти более чем приемлемые блюда?
Он выдвинул для нее стул и, пока она садилась, незаметно погладил кончиками пальцев склоненную шею. Мередит вздрогнула и, понимая, что он это почувствует, поскорее передала Робу блюдо с пирогом и что-то промямлила насчет погоды.
— Могу я отрезать вам ветчины, леди Блейк, — с язвительной вежливостью осведомился Ратерфорд, — или предпочитаете пирог с дичью?
— Ветчины, пожалуйста.
— Весьма мудро.
Отделив от окорока несколько тончайших лепестков, он положил их на тарелку Мерри.
— Далеко не все разделяют пристрастие корноульцев к печеному тесту, хотя молодой аппетит способен и не на такое.
— Представьте, как хочется есть после целого дня тяжкого труда на полях или в рыбачьей шлюпке, — возразила она. — А мне казалось, что вы, как солдат, должны сочувствовать людям, проводящим долгие часы на воздухе, под открытым небом.
— Значит, вы были солдатам, сэр? — мгновенно встрял Тео. — На полуострове?
Мередит затаила дыхание, боясь, что Ратерфорд распушит мальчишку за чрезмерное любопытство. Но тот после короткой паузы ответил:
— Так уж вышло.
— О, как я вам завидую! — Глаза Тео сияли. — Что бы только я ни отдал за пару эполет, когда вырасту, конечно. Но Мерри и слушать об этом не хочет, как и о том, чтобы Хьюго принял обет.
— Ничего подобного, — запротестовала Мерри. — Я только сказала, что поговорю с тобой на эту тему, когда повзрослеешь. А если Хьюго по-прежнему будет настаивать на своем, когда окончит Оксфорд, я не стану на его пути.
— Вы получили по заслугам, — мягко заметил его светлость, кладя ей на тарелку ломтик хлеба и масло.
Ей ничего не оставалось, как замолчать. Она специально заговорила об армии, чтобы досадить ему, но теперь остается винить себя, если он так легко сумел отплатить ей той же монетой.
Тео, однако, в продолжение всего обеда жадно расспрашивал его светлость, и тот, едва заметно поколебавшись, удовлетворил его любопытство, предоставив Мерри собственным мыслям.
Встав из-за стола, они по настоянию Роба вновь отправились на ярмарку, где Мерри пришлось накидывать кольца на колышки, чтобы раздобыть невиданный приз: кокосовый орех, и в жарком состязании она забыла о всяких намерениях казаться надменной и холодной с Ратерфордом. Толстую леди провозгласили восьмым чудом света и при этом согласились, что если Роб и дальше будет поглощать глазированные яблоки в таких количествах и с такой скоростью, у главной достопримечательности ярмарки скоро появится соперник.
К концу дня Мерри стала счастливой владелицей кучи безделушек, подаренных и выигранных братьями у палаток, призы которых так и влекли взгляды представительниц прекрасного пола.
— И что мне делать со всем этим?
Смеясь, она выложила кричащие браслеты и кольца, маленький костяной веер и цветной клочок ткани, гордо именовавшийся шарфом.
— В деревне, должно быть, найдется немало девушек, которые будут рады всему этому.
— Лучше сохраните их, — посоветовал Ратерфорд, завязывая побрякушки в шарф. — Когда будете старой и седой, найдете их в кладовке и сначала не поймете, откуда они взялись. А потом вспомните солнечный день в Фаун, когда мир лежал у ваших ног.
Словно холодные пальцы коснулись спины Мередит. Она вздрогнула.
— Какая угнетающая мысль, лорд Ратерфорд!
— Разве так уж плохо иметь весь мир у своих ног? — удивился он с непонятной улыбкой. — Совсем другое дело, если Вы его отшвырнете.
Ничего не скажешь, он выразился достаточно откровенно! Но Мередит, решительно покачав головой, отвернулась от него и позвала мальчиков:
— Пора домой! Кухарка будет недовольна, если ужин остынет!
Следующие две недели визиты лорда Ратерфорда в Пенденнис продолжались с отменной регулярностью, хотя Мередит как могла избегала его. Но куда деваться от радости слышать его голос, собственного колотящегося сердца или горечи разочарования, когда, вернувшись домой после очередной прогулки по поместью, она не видела вороного, терпеливо дожидавшегося своего хозяина. Во время своих посещений Дэмиен никогда не искал ее общества намеренно, но она постоянно ощущала его пристальный, чуть насмешливый взгляд, словно он читал ее мысли.
Как-то в августе, в самое новолуние, он заметил в ней что-то новое: едва подавляемое возбуждение, странную рассеянность, даже озабоченность. Она почти не слушала окружающих, а если и слышала, забывала ответить.
Объяснение может быть лишь одно. Прошло уже больше месяца после его приезда и встречи на горной дороге. Неужели именно сегодня прибывает очередная партия? А что, если таможенники снова устроят засаду?
Дэмиен вспомнил, как она сказала, будто контрабандистов предупредили и, судя по словам Барта, они намеренно пошли в капкан. Но не станет же Мерри снова так рисковать! Она ведь обещала Барту, не так ли?
Однако Дэмиен не мог не думать, что Мерри относится к своим обещаниям с такой же беззаботной небрежностью, как к правде. Дважды став свидетелем того, какое наслаждение доставляет ей опасность, Ратерфорд не без основания заподозрил, что удовольствие от хождения по краю пропасти и ехидная радость от возможности очередной раз надуть соседей стали второй натурой Мерри, ее единственной компенсацией за то вынужденное невыносимое заточение, в котором пребывал ее доселе свободный дух.
Он скрывался на вершине холма и видел, как Мередит около полуночи вышла из пещеры. Сейчас она была одна, и на этот раз обошлось без веселого свиста и танцев. Мерри продвигалась по тропинке крадущимся шагом преследователя или преследуемой, и даже отсюда можно было заметить, как напряжена тонкая фигурка.
Дэмиен последовал за ней на значительном расстоянии, боясь, что эти чуткие уши и зоркие глаза подскажут их обладательнице, если случится что-то из ряда вон выходящее. Вдруг она замерла, вглядываясь во мрак. Через мгновение Дэмиен понял; в чем дело. Впереди мелькнул отблеск, такой короткий, тут же потонувший во тьме, что посторонний наблюдатель, несомненно, ничего не заметил бы. Насколько Дэмиен мог понять, свет исходил из места на мысу, называемом Девилз-Пойнт из-за предательских, острых как бритва рифов внизу.
Мерри сделала несколько шагов и внезапно исчезла, как сквозь землю провалилась. Дэмиен тихо выругался, боясь шевельнуться на случай, если она забилась в какое-нибудь укрытие и он сможет столкнуться с ней нос к носу. Подождав минут пять, он двинулся вперед. Добравшись до того места, где растворилась Мерри, он осторожно глянул вниз. Узкая крутая тропа, более подходившая для коз, чем для людей, вилась с почти отвесной скалы. Берег оставался невидимым, по даже в эту тихую ночь сюда доносился рев прибоя. Ясно, что если он собирается продолжать свое наблюдение, нужно спуститься по тропе.
Проклиная судьбу, угораздившую его влюбиться в создание, лучше знакомое с этими козьими тропками, чем с большой дорогой от Лондона до Дувра, лорд Ратерфорд сделал первый шаг. Интересно, как его плечо выдержит безумства этой ночи?
Лорд мрачно покачал головой. Даже в идеальных обстоятельствах спуск представлялся достаточно опасным, но необходимость соблюдать тишину многократно затрудняла и без того неприятную задачу: каждую минуту он мог столкнуть камешек или вызвать обвал и всполошить контрабандистов.
Тем временем Мередит в блаженном неведении стояла на берегу среди своих сообщников, молчаливых, но совершенно невозмутимых. Волнение в этих случаях лишь мешало делу. Однако никто и не думал расслабляться: все держались настороже, прислушиваясь, не доносится ли с моря плеск весел.
— Вот он! — шепотом воскликнул Барт, первым разглядев темное пятно, пляшущее на белой пене прибоя. — Сейчас шлюпку вынесет на берег.
Мерри вместе со всеми забежала в воду, чтобы помочь вытащить шлюпку на берег. Дэмиен, не веря ушам, расслышал тихий восторженный смешок, когда очередная волна шлепнула ее по бедру. Господи помилуй! Да что же это будет за герцогиня?!
Но впереди немало препятствий, которые необходимо преодолеть, прежде чем это станет возможным, напомнил он себе, прячась в пещерке за большим валуном. Пусть здесь не особенно удобно, зато можно без помех наблюдать за всем, что происходит на берегу, и не попасться на глаза любопытным.
Дэмиен оцепенел, когда Мерри, занятая беседой с плотным коротышкой, отошла от других и направилась к тому месту, где он прятался. К его облегчению, они остановились в нескольких шагах от валуна, что позволило слышать весь разговор.
— Жак, я собираюсь переправить всю партию в «Орел и дитя», — деловито заметила Мерри, хотя в голосе то и дело прорывались нотки волнения.
— Превосходно!
Француз сердечно хлопнул ее по плечу, что заставило его светлость раздраженно поморщиться.
— Я все гадал, сглотнете ли вы наживку, друг мой.
— Ты с самого начала все знал, старый дьявол! — хмыкнула Мерри. — Но мне нужна еще одна партия в этом месяце, для наших постоянных клиентов. Вряд ли им понравится, если мы про них забудем.
— Через три недели, — предложил Жак. — После полнолуния.
— По рукам, — удовлетворенно кивнула Мерри. — Мы будем ждать. Думаю, вполне безопасно снова использовать Девилз-Пойнт для подачи сигнала. В следующем месяце сменим место.
— Вам следует немного надбавить за каждый бочонок бренди, — посоветовал Жак, вытаскивая из кармана фляжку и предлагая Мерри. И когда та покачала головой, глотнул обжигающей жидкости и вытер рот тыльной стороной ладони. — Мой поставщик становится чересчур скаредным. На этот раз ему такая подлость сойдет с рук. Пусть почувствует себя увереннее, ясно? Но больше этого не случится, будь спокойна, Мерри. Но сейчас… я… э… э… взял бренди по грабительской цене. Надеюсь, ты понимаешь?
— Я согласна платить лишнее, Жак, только чтобы ты не… — Мередит запнулась, но тут же решительно продолжила; — Чтобы ты не вздумал разделаться с поставщиком.
Жак сожалеюще поцокал языком и покачал головой.
— Вечно твоя безжалостная прямота, Мерри! Оставь эти дела мне! Они тебя не касаются. Ты выполняешь свои обязанности, я — свои.
При виде лица Мерри в свете луны по спине Дэмиена прошел холодный озноб. Обычно полные жизни и трепета черты застыли, стали замкнутыми, лишились всяких эмоций, яснее ясного показывая, как подействовали на нее слова Жака. Может быть, впервые в жизни она поняла, что контрабанда — вовсе не забава, как бы она ни пыталась себя обмануть. Но тут она отвернулась, пожала плечами и снова зашагала к берегу. Больше Ратерфорд ничего не услышал.
Товары погрузили на пони, французское судно отплыло, и процессия потянулась по широкой горной дороге, идущей по диагонали к берегу. Очевидно, козья тропа сокращала путь, но пони с вьюками по ней не пройдут.
Дэмиен тревожился лишь об одном: поскорее бы Мерри оказалась в Пенденнисе. Он просто не знал, что сделает, если она попадет в руки таможенников, и понимал только, что не заснет, пока не будет убежден в благополучном исходе сегодняшней экспедиции.
Но пока все шло как по маслу. Пони, контрабанда и Мередит исчезли в пещере, мужчины пропали в темноте. Лорд Ратерфорд вернулся домой, более чем когда-либо убежденный, что, каким бы выгодным ни было это занятие, оно не подобает будущей герцогине Китли.
Глава 10
Твердо настроенный на серьезный разговор, лорд Ратерфорд отправился в Пенденнис тремя днями позже, впервые с той ночи, когда следил за контрабандистами, причем его отсутствие было вполне намеренным. Он успел заметить, что Мередит радуется его визитам, как бы ни старалась это скрыть под маской равнодушия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47