— Да и, мягко говоря, не слишком красивый поступок по отношению к собственной матери.— Если я правильно понял, вы считаете, что семейные узы должны ставиться выше принципов?Элис поспешно потупилась.— Конечно, ведь родная кровь — не вода.— О, я совсем забыл, что у вас наготове поговорки на все случаи жизни. Значит, по-вашему, позиции и взгляды личности выше общественных? Или это…— Да бросьте вы, мы не на диспуте, — оборвала собеседника Элис, чувствуя себя совсем уж неловко. — Вы абсолютно правы.Зайдя на кухню, Фрэнк открыл банку и понюхал соус, преувеличенно восторженно улыбаясь.— Как великодушно с вашей стороны побаловать сирого холостяка вкусной домашней едой! Золотое у вас сердце! Но мне кажется, вы немного перестарались с базиликом.— Да будет вам известно: здесь ровно столько приправ, сколько полагается по рецепту. Я готовлю этот мясной соус уже не первый год, и никто никогда не жаловался! — запальчиво возразила Элис.— Возможно, фермеры не так привередливы в еде, как горожане.— Позвольте спросить, где вы приобрели квалификацию дегустатора?— С рецептами приготовления изысканных блюд меня ознакомил опытный французский шеф-повар.Элис едва сдержалась, чтобы не забрать обратно свою скромную стряпню.— Так вы учились кулинарии?— Не совсем. Просто Анетт по доброте душевной давала мне бесплатные уроки.В этом вполне невинном на первый взгляд замечании сквозила ирония, а хитрый блеск в темных глазах собеседника, вовремя замеченный Элис, умерил ее любопытство. Она предпочла не совершать новую ошибку и не стала вдаваться в расспросы о том, кто такая Анетт. Вне всякого сомнения, Фрэнку доставило бы огромное удовольствие поставить ее еще раз в неловкое положение откровением о том, что эта женщина оказалась не только отличным шеф-поваром.— Вы совсем не обязаны, есть приготовленный мною соус, тем более, если он не отвечает вашему изысканному вкусу.— Естественно, но я все же постараюсь как-нибудь проглотить его.Элис переполняло желание вылить содержимое банки прямо на голову этому нахалу. Мяса, которое она потратила на приготовление соуса вполне хватило бы ей на целых три ужина. Девушка вздохнула. Визит превратился в сплошное унижение. Попытка смягчить отношения с соседом, кажется, потерпела фиаско.— Кстати, раз уж вы здесь…— Да? — оживилась она. Не собирается ли профессор попросить ее о каком-нибудь одолжении?— Вам случайно не нужно позвонить?— Позвонить?— Именно. Если я правильно понял, вы ведь за этим и пришли? — Его голос звучал на редкость любезно.— С чего вы взяли?— Вы все время украдкой поглядываете на телефонный аппарат. Я еще вчера заметил, что телефон-автомат на улице изуродован какими-то вандалами. А сегодня вдруг являетесь вы и буквально с обожанием смотрите на меня, после того как в течение всех предыдущих дней шарахались, словно от чумы.— Ну что ж, я, пожалуй, воспользуюсь телефоном. — Элис решительно сняла трубку. — Знаете, вы весьма непоследовательный человек, — заметила она, набирая номер. — Вы, вероятно, забыли, что сами предложили избегать любых контактов с вами.— Я не ожидал, что мои слова будут восприняты буквально.— Зато наверняка подумали, что я буду вешаться вам на шею.— Или стучать в мою дверь каждые пять минут, вежливо предлагая соус и при этом, явно рассчитывая воспользоваться телефоном, — холодно добавил он.Одарив Фрэнка полным ненависти взглядом, Элис отвернулась, услышав, что на другом конце провода ответили.— Валери? — Она постаралась говорить как можно лаконичнее. — Мои завтрашние консультации отменены, поэтому я весь день буду дома. Если хочешь, Можешь заскочить ко мне после лекции. Или тебе удобнее в уик-энд?Слушая подругу, которая сетовала на то, что выходные у нее полностью заняты, Элис украдкой наблюдала за Фрэнком. Тот взял кастрюлю и, наполнив водой, поставил на плиту, чтобы сварить спагетти, а затем принялся выкладывать соус на сковороду. Вместо того чтобы собрать остатки ложкой, Бартон взял с полки бутылку красного вина и, ловко откупорив ее, налил немного в банку, затем, поболтав, вылил на сковородку. Элис удивленно качнула головой и заставила себя сосредоточиться на разговоре.— Нет, спасибо, Валери, у меня слишком много дел. Кроме того, мне нужно поработать над книгой, — поспешно добавила она, рассчитывая, что и Бартон услышит. — Да, конечно, в другой раз.Несмотря на искреннюю привязанность к подруге, бурная светская жизнь, которую та вела, не подходила Элис. В отличие от Валери, она не могла позволить себе плохо учиться, поэтому вынуждена была корпеть над учебниками. Да еще старалась где-нибудь подрабатывать, чтобы хоть немного пополнить скромный бюджет.— До встречи. Пока. — Она положила трубку. — Спасибо за вашу любезность, мистер Бартон.Тот даже не удосужился повернуть голову, сосредоточенно помешивая спагетти.— Конечно, было бы вежливее сказать: «Приходите еще, буду рад вас видеть», но мы оба прекрасно понимаем, что это не правда.— Мне действительно очень нужно было позвонить, это вопрос жизни и смерти, — стала оправдываться Элис.— Я уже это понял. Не сомневаюсь, что в вашей жизни будет еще очень много так называемых вопросов жизни и смерти, поэтому, может, нам лучше сразу договориться об удобном для нас обоих времени, когда вы сможете пользоваться моим телефоном?Элис уже открыла было рот, чтобы возмущенно отвергнуть столь унизительно сформулированное предложение, но здравый смысл взял верх.— Ну что ж…— Как насчет шести-семи часов?Элис всегда вставала чуть свет, когда жила на ферме, но городская жизнь уже начала брать верх над ее привычками.— Не рановато ли?Он бросил на нее насмешливый взгляд.— Я имел в виду шесть-семь часов вечера, милая пастушка. По утрам я и сам люблю понежиться в постели. Элис без труда представила себе сильное, бронзовое от загара тело Фрэнка, распластанное на простынях. Она вдруг осознала, что этот красавец спит буквально в считанных дюймах от нее. Ведь его кровать находится у той же стены, что и ее собственная: иногда, проснувшись ночью, Элис слышала протестующий скрип пружин под тяжестью тела соседа.— Ну так что, устраивает вас вечернее время?— Да, конечно. Думаю, что не часто буду надоедать вам, ведь телефон-автомат наверняка скоро починят.— В любом случае рекомендую пользоваться автоматом только в дневное время. Даже в этой относительно благополучной части города вечерами хулиганят подростки.— Спасибо за заботу, я вполне в состоянии постоять за себя.— Не похоже, с виду вы довольно хрупкая.— Это только с виду, я стараюсь поддерживать хорошую физическую форму. Кроме того, у меня четверо братьев.— Здесь они вряд ли помогут вам, — хмыкнул Фрэнк.— Я вовсе не имела в виду, что они приедут защищать меня. Просто благодаря им я научилась как следует драться. Однажды даже чуть не сломала шею старшему брату Теду, а он, между прочим, выше вас. — Элис хвастливо подбоченилась, непроизвольно выпятив грудь.— Ну и что же вы с ним сделали? Повалили на землю и побили? — Фрэнк вдруг хихикнул.Элис подозрительно взглянула на него, но не заметила подвоха. Возможно, противный смешок ей лишь почудился.— Ну, если уж начистоту, — неохотно призналась она, — Тед пытался согнать меня с дерева, тряхнул его, в итоге я на брата и упала. Можете представить, как было больно шестнадцатилетнему парню, если он чуть не разревелся.— А сколько лет тогда было вам?— Тринадцать. — Элис, спохватившись, прикусила язык. Она совсем забыла, что, выступая для всех в роли Стеллы, должна быть старше. Впрочем, Бартон вряд ли мог знать, сколько лет настоящей стипендиатке Фонда Маркхэма, но все же рисковать не следовало. Элис понимала, что не выглядит даже на свои двадцать три, не говоря уже о двадцати восьми годах Стеллы.Фрэнк склонился над стоящей на плите кастрюлей, помешивая ее содержимое деревянной ложкой.— Вы любите спагетти?— Да, это дешево, вкусно, питательно. — Девушка подозрительно взглянула на Фрэнка. — К чему этот вопрос?Сполоснув руки, он принялся вытирать их полотенцем, одновременно всматриваясь в лицо Элис.— Похоже, вы презираете меня за то, что я человек обеспеченный и независимый. Не этим ли и объясняется ваша враждебность? Смею заверить, большая часть окружающих меня вещей заработана упорным трудом.— Я работаю не меньше.— Когда же?Неужели он и впрямь воображает, что можно прожить на мизерную стипендию? — искренне удивилась Элис.— Когда вы пишете? — уточнил Фрэнк.— Я пишу постоянно, — не моргнув глазом, ответила она.— Да что вы говорите?! В перерывах между занятиями иностранными языками, антропологией и прочими предметами у вас достаточно свободного времени, не так ли?Сердце Элис сжалось. Должно быть, Бартон поинтересовался ее учебной карточкой. А может, и личным делом? Хорошо, если это лишь простое любопытство, а что, если он решил копнуть глубже?— Я имею в виду не сами занятия в университете, — продолжал Бартон тоном, каким, вероятно, разговаривал с нерадивыми студентами, — подчеркнуто холодно и с ноткой сарказма. — Я имею в виду ваше творчество, ведь именно в этом и заключается причина вашего пребывания здесь. Насколько мне известно, вы должны подготовить свой первый роман к публикации. Если вы с головой загружаете себя учебой, у вас практически не остается времени для работы над рукописью. И не пытайтесь убедить меня, что вы в состоянии писать роман урывками. Творческая работа требует постоянного и напряженного труда.— Лучше всего мне работается ночью, — не сдавалась Элис, ненавидя себя за ложь.— В таком случае вам следует больше отдыхать днем. — Проницательные глаза Фрэнка буквально сверлили ее. — Кстати, а в какое конкретно время по ночам вы работаете? Я ложусь очень поздно и что-то не слышал, чтобы вы печатали.— Мне нравится писать от руки, — поспешно проговорила Элис.— О, вы, вероятно, не столько пишете, сколько редактируете, — задумчиво заметил Фрэнк.— Я еще полностью не вошла в привычный ритм работы.— Не вошли? Но ведь прошло уже несколько недель с тех пор, как вы здесь. Насколько мне известно, писатели не могут долго не работать, в противном случае они просто теряют кураж. Вы определили себе какие-нибудь сроки? Или у вас сейчас творческая пауза?— Нечто в этом роде. Я переживаю период адаптации.— Худшее, что можно придумать в этой ситуации, — нагружать себя чем-то другим, отвлекающим от основного дела.Да, следовало бы сразу понять, что сочувствие Бартона будет подкреплено подобной логикой.— Спасибо за совет, но, я думаю, все как-нибудь наладится, — ответила Элис, пряча глаза и в душе надеясь, что Стелла строчит сейчас свой роман как сумасшедшая и не подведет.— В переводе на нормальный язык это означает, что вы собираетесь и дальше игнорировать свои проблемы в надежде, что со временем они разрешатся сами собой. — В профессорском тоне сквозило неодобрение.— По крайней мере, одну из проблем, — многозначительно заметила она. — Кажется, у всех преподавателей одно и то же профессиональное заболевание — они буквально умирают от желания поучать всех подряд. Но я была уверена, что ваша специализация — политология, а не литература.— В основе любой политики лежит поведение людей, весь комплекс отношений, которые они создают для подкрепления своих убеждений. В конечном счете, это и позволяет получить власть над другими. С этой точки зрения, ловко уйдя от ответа на мой вопрос, вы поступили, как политик. Итак, вы презираете меня за то, что я живу в роскошно, на ваш взгляд, обставленной квартире?— Нет, за то, что вы собой представляете, — без обиняков выложила девушка, радуясь возможности уйти от разговора о своем «творчестве».— И что же, по-вашему, я собой представляю?— Вы, несомненно, умны, сильны, абсолютно независимы и безгранично самоуверенны. — Она с удовольствием перечислила бы и другие раздражающие ее качества мистера Бартона, но почему-то воздержалась.В глазах Фрэнка мелькнули лукавые искорки.— По-моему, вы забыли добавить «красивы», — улыбнулся он.— Ничего я не забыла, просто так не считаю, — буркнула Элис.— Тогда почему вы пожирали меня глазами, увидев полуобнаженным?Девушка почувствовала, что краснеет. Конечно, глупо спорить и все отрицать. Собравшись с духом, она храбро выпалила:— Ну и что? У вас действительно красивая фигура. А я, как вы выразились, «пожирала вас глазами» вовсе не потому. Я просто растерялась… — Она осмелела еще больше:— Фигура-то божественная, а лицо… Вы постоянно хмуритесь, и к сорока годам оно будет испещрено морщинами…— Что ж, спасибо. По крайней мере, красивое тело куда лучше, чем смазливая мордашка, — съехидничал Фрэнк.— Видимо, поэтому вы и не женаты? — Элис поймала себя на мысли, что ей доставляет удовольствие говорить колкости этому непонятному для нее человеку. — Вы живете один, потому что боитесь, как бы хорошенькое женское личико не отвлекло вас от самосозерцания.— Это что, обвинение в нарциссизме? А может, в совсем уж порочном «изме»? — Фрэнк расхохотался, наблюдая за тем, как краска смущения заливает щеки девушки. Его смех, как, впрочем, и голос, звучал неожиданно мягко. И как бы Элис ни хотела, но была вынуждена признать, что Фрэнк Бартон чертовски привлекателен.— Нет, милая, вы не правы, говоря о моей полной независимости, — посерьезнел профессор. — К сожалению, есть обстоятельства, которые выше меня. Кстати, я был женат.Его слова о зависимости прозвучали интригующе. Интересно, что он имел в виду? Может, интимные отношения для него всего лишь утомительная физиологическая обязанность? Почувствовал это и развелся? Она с трудом подавила любопытство.— А знаете, я вряд ли справлюсь со всем этим один, — указал Фрэнк на уже почти готовый ужин.— Приглашаете составить вам компанию? — растерялась Элис.— Сдается мне, что именно этого вы и хотели, не так ли? — сухо заметил он. — Когда я обнаружил, что здесь более чем достаточно даже для двоих…— Не правда, я вовсе не собиралась напрашиваться на ужин, — перебила Элис, разозлившись, что он превратно истолковал ее визит. — По моему мнению, у крупного мужчины должен быть соответствующий аппетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17