— Очень интересно. Продолжайте, пожалуйста.— Доссони — полицейский провокатор. Думаю, он и сейчас связан со спецслужбами. Вот откуда у него информация о краже картины. Его звонки были проверкой, скорее всего по их заданию, чтобы убедиться, выполняю ли я предписание. А через два часа после нашего разговора у моего дома появилась их машина.— Меня это не удивляет, — неожиданно серьезно промолвила Елена.— Почему?— Когда вы закончите, я все объясню. Если сочту нужным.— Саббатини похитил картину в понедельник, а на пятницу, в годовщину гибели сестры, планировал какую-то большую акцию. В среду позвонили, потребовали выкуп. Через два дня я, вернее, мой коллега встречался на Аппиевой дороге с кем-то (тогда я еще не сомневалась, что с Саббатини), передал деньги в обмен на картину. Кажется, все. Но… — Она внимательно посмотрела на Елену. — Передать картину и взять деньги мог только Доссони или вы.Елена Фортини сделала глоток из бокала и отрицательно покачала головой.— Насчет Доссони не знаю, но относительно меня вы заблуждаетесь. В тот вечер, когда вы совершали обмен, у меня были вечерние занятия, они закончились после десяти. У слушателей курсов на следующий день был экзамен. Мое присутствие там подтвердят двадцать человек. Думаете, я сумела бы добраться до Аппиевой дороги за два часа? На своем старом драндулете?— Вы обещали кое-что рассказать.— Все зависит от того, как вы намерены поступить с моей информацией.— Не знаю. Вначале я пыталась просто довести дело до конца, то есть добросовестно выполнить служебные обязанности, но затем все ужасно запуталось. Мне казалось, что дело в похищении картины, а теперь получается, что это всего лишь второстепенный эпизод какой-то серьезной драмы. Саббатини нет в живых, его сестры тоже, огромные деньги, заплаченные как выкуп за картину, бесследно исчезли. И начальство не хочет, чтобы я продолжала расследование. Почему?— Если дело только в этом, то я не стану ничего рассказывать, — произнесла Елена. — Вы хотите, чтобы я рисковала ради вашего спокойствия?— Речь идет не о моем спокойствии. Я могла бы арестовать вас как соучастницу, но не сделаю этого. Обещаю. Вы можете поступать как хотите. Допить кофе и уйти. Не будет никаких последствий, никаких рапортов. Ничего. Но если вы сообщите мне что-то полезное, вероятно, я сумею завершить расследование. Я обязана это сделать как честный человек.Елена надолго задумалась, глубоко вздохнула и заявила:— Похищение Марии Ди Ланны организовала я. Это содержится в моем досье?— Конечно, нет.— Когда арестовали Маурицио, я очень волновалась. Парень он был слабохарактерный и наверняка выдал бы все, что знал. Стоило им чуть надавить. Нужно было придумать что-то, чтобы заставить его молчать. Похищение Марии показалось нам самым подходящим средством. Она мне понравилась. Добрая, симпатичная и наивная. Среда ее испортила, но не окончательно. Вначале Мария, естественно, была сильно напугана, но мы ее успокоили. Сказали, что она пробудет у нас всего неделю. Нам было важно, чтобы о ее похищении узнал Маурицио. Но за день до того, как мы собирались ее отпустить, нагрянула полиция. Меня там не было. Мария попросила кукурузных хлопьев, и я пошла в магазин. Мы намеревались устроить прощальную вечеринку. Я купила торт. Представляете? — Елена тряхнула головой. — И даже карнавальные шапочки. Но вечеринка не состоялась. Возвращаясь из магазина, я увидела полицейские автомобили и спряталась в тени, откуда было видно все. Штурм, стрельба. Всех моих пятерых товарищей убили за несколько минут. Странно, но они почему-то не отстреливались. — Елена посмотрела на Флавию. — Вижу, вас это не удивляет.— А что здесь удивительного?— То, что их не пытались арестовать, стреляли на поражение. Но важно другое. Когда стрельба закончилась, я увидела Марию. Ее быстро вывели из дома и посадили в автомобиль.— Она была жива? Вы уверены?— Жива и невредима. Когда ее вели к машине, она заметила меня на противоположной стороне улицы. Наши взгляды встретились. Я была уверена, что она сейчас укажет на меня, собиралась бежать, а она… Знаете, что сделала Мария? Она мне грустно улыбнулась. А затем отвернулась и села в машину.Елена замолчала, видимо, вспоминая ту улыбку. Тихонько забарабанила пальцами по мраморному столику.— А на следующее утро читаю в газете о гибели Марии Ди Л анны в автомобильной катастрофе. Сразу же поползли слухи, будто ее убили террористы. Как полиция пронюхала о нашей квартире, осталось тайной. Я залегла на дно. Два года было спокойно, но потом меня все же арестовали. Прошло какое-то время, и вдруг вызывают на допрос к судебному следователю Балесто, который продолжал расследовать это дело. Скорее всего его навел Маурицио. Он догадывался, что я имею отношение к похищению Марии. Я пришла в ужас, начала готовиться к самому худшему, но следователь повел себя странно. Сказал, что никаких обвинении предъявлять не станет, если я все расскажу, как было. Я согласилась.— Вы ему поверили? Почему? Это не согласуется с тем, что я знаю о вас, прежней.— Вы правы. Я не очень верила, что он сдержит слово. Очевидно, вы найдете это странным, — Елена задумчиво улыбнулась, — но я чувствовала вину. Оказывается, за несколько дней я успела привязаться к Марии. Мне захотелось, чтобы восторжествовала справедливость. Во мне что-то необратимо изменилось. Наверное, потому, что тогда я ждала первого ребенка. Наступит время, и вы тоже это почувствуете.Флавия кивнула.— Встреча с Балесто изменила мою жизнь, — продолжила Елена. — Он был очень хорошим человеком. Настоящим героем. Вы понимаете, о чем я говорю?— Думаю, да.— Не в пример мне, он верил в правосудие и был полон решимости его добиться. За это его смешали с грязью. А внешность у Балесто была совершенно негероическая. Невысокий, толстый. Но с большим достоинством. Человек кристальной честности. Я таких больше никогда не встречала. А вы?— Одного, — отозвалась Флавия. — Он был моим начальником. Но вы правы, такие люди — редкость.— В общем, я ему все рассказала. Он кивнул. Большая часть была ему уже известна.— Откуда?— Балесто не сообщил. Через неделю его арестовали, сняли с должности, а все документы по делу изъяли.— И теперь нет никаких доказательств?— Есть. Балесто написал Маурицио письмо, попросил своего адвоката заверить и дал поручение после его смерти отправить адресату. В письме говорилось, что все эти годы он был вынужден молчать, поскольку угрожали его семье. Но незадолго до ареста он сделал копию со своего отчета о расследовании гибели Марии Ди Ланны. Там имеются все доказательства.— Какие?— Не знаю. Письмо заканчивалось словами: «Жить мне осталось совсем мало, поэтому бояться больше нечего. Если вас интересует мой отчет, вы можете его получить».— И что в нем?— Я не видела. Только письмо.— Почему Саббатини показал его вам?— Чтобы я перестала спать ночами. Заявил, что собирается мстить.— Вам? — удивилась Флавия.— Всем. Я фигурировала как второстепенная участница. Но вскоре Маурицио вдруг исчез. Я пыталась с ним связаться, но его телефон не отвечал, и он не реагировал на сообщения. А потом приехали вы, и я узнала о его смерти. Только не ясно, сумел ли он получить тот отчет.— Он был у адвоката?— Нет. Балесто очень давно передал какие-то важные материалы одному человеку. Фамилию я случайно запомнила — Боттандо. Адвокат говорил, что Балесто считал его единственным, кому можно доверять. — Елена посмотрела на Флавию. — В чем дело? Вы с ним знакомы?Флавия кивнула. Она думала, что теперь ее уже ничем не удивишь, однако…— Много лет он был моим начальником. Но продолжим. Вы сказали, что являлись второстепенной участницей. Я не поняла.— Не поняли, о чем идет речь? Я поясню. Марию убили по приказу Антонио Сабауды. Да-да, именно того, кто занимает сейчас пост премьер-министра. А Маурицио своей акцией собирался свалить правительство.— Откуда вам все известно, если вы не видели отчета Балесто? Политики способны на многое, но это уже слишком.— Бросьте! — сердито воскликнула Елена. — Сабауда взлетел наверх благодаря борьбе с терроризмом и проведению операции по освобождению Марии Ди Ланны. Он сетовал на несовершенство законодательства, требовал от парламента более широких полномочий и в результате получил все, что хотел. В том числе и покровительство семьи Ди Ланна, что помогло ему пережить кризисы последних двадцати лет. В тот период он был министром внутренних дел. Гибель Марии позволила ему закрутить гайки. Сабауда давно ждал благоприятного случая. Подумайте сами, Марию увезли его люди, а на следующий день она погибла. Кто же еще мог ее убить?— Маурицио тоже так считал?— Разумеется. Через несколько дней после освобождения из тюрьмы, — к этому времени Балесто уже сняли, — со мной встретились сотрудники спецслужб. Они заявили, что читали его отчет и знают о моей роли в похищении Марии Ди Ланны. Я должна радоваться, что осталась жива, но это легко поправить, если я хотя бы словом обмолвлюсь о данном деле.— Почему они вас не тронули?Елена пожала плечами:— Потому что мои показания когда-нибудь могут оказаться полезными. Сейчас Сабауда наверху, и вроде все хорошо. Но времена изменятся, и его начнут валить. Тогда я стану очень ценной свидетельницей.— Вы не думали скрыться где-нибудь за границей?— Нет. Не было причины. А теперь тучи сгущаются. Пора собирать вещи.— Я все равно не поняла, зачем Маурицио похитил картину?— Вы сказали, Боттандо был вашим начальником? Маурицио хотел заставить его выдать отчет следователя. Угроза сжечь картину или что-то в этом роде.— Нет, концы с концами не сходятся. Похищение из Национального музея картины, за сохранность которой дал гарантии сам премьер-министр, вряд ли помогло бы ему получить отчет следователя Балесто. Боттандо уже не занимался розыском пропавших картин. И как это соотносится с тем, что он планировал на пятницу?Елена грустно улыбнулась:— Связаться с ним не удалось, а остальное вам известно. — Она встала. — Больше меня не ищите. Я исчезаю отсюда навсегда. 18 Аргайл попросил у Мэри Верней мобильный телефон позвонить Флавии. Неприязнь к этим средствам связи не зашла у него настолько далеко, чтобы в случае необходимости отказываться ими пользоваться. Жена потребовала, чтобы он немедленно ехал к ней, но куда — не сказала. Аргайл ничего не знал о слежке, и скрытность Флавии поначалу его раздражала. Сообразил, лишь когда Флавия произнесла слово «трюфели». Он понял, что речь идет о небольшом ресторане на полпути между Флоренцией и Сиеной, где пару лет назад они провели несколько блаженных часов. Конечно, можно было выбрать место поближе, но Аргайл привык к ее маленьким причудам и погнал туда машину. Флавия заявила, что у нее важные новости. Он ответил то же самое. Каждый не сомневался, что его новости самые важные.Когда они встретились и проговорили целый час, Аргайл согласился, что Флавия на целый корпус впереди. Во-первых, беременность, во-вторых, слежка и, наконец, причастность премьер-министра Италии к убийству. А что у него? Мэри Верней и Боттандо любят друга и решили связать судьбы? Но все же Аргайл сумел прояснить один из ее вопросов. Почему следователь выбрал Боттандо.— В шестидесятые годы, когда Боттандо работал во Флоренции, следователь заметил его и проникся симпатией. Написал несколько рекомендательных писем. Это есть в полицейском отчете, в архиве виллы «Буонатерра». Покровительство Балесто помогло Боттандо сделать карьеру. Он считал себя его должником. Впрочем, мы можем поехать и расспросить его.— Давай. — Флавия посмотрела в окно и улыбнулась. — Но если честно, то мне бы сейчас хотелось на все плюнуть и забыть. К черту премьер-министра и убийство, совершенное много лет назад, к черту картину Клода Лоррена. Знаешь, о чем я мечтаю? Сделать ремонт в нашей квартире. Оклеить ее новыми обоями. Я думала об этом целый день.— Неужели?— Странно?— Очень.— Понимаешь, я столько лет работала без отпуска и хочу посидеть дома. Поливать цветы, ходить по магазинам.— Так в чем дело? Бросай все. Увольняйся.— Ты серьезно?— Конечно.— И что я буду делать? Рожу ребенка, пройдет какое-то время, а потом что? Кстати, любое выходное пособие, даже самое щедрое, когда-нибудь закончится.Аргайл представил Флавию, с ее умом и энергией, обычной домохозяйкой и испугался.— Мы можем открыть частное детективное агентство по розыску пропавших картин. Некоторые владельцы не желают обращаться в полицию. Привлечем Боттандо в качестве консультанта…— И Мэри Верней, — добавила она с легким сарказмом.— А что, ее опыт очень даже пригодится. Клиенты станут переводить на наш счет кругленькие суммы, а мы им взамен — эффективное и качественное обслуживание.— Предполагаешь, что это будет легко?— А разве нет?— Нет. Думаешь, можно просто так побегать, позадавать вопросы и вытащить из шляпы украденную картину? Без полицейской базы данных и других материалов никогда ничего не сделаешь. И не надейся, что я или Боттандо очень долго сумеем использовать свои старые связи, чтобы добывать официальную информацию. У нас ведь уходишь, и все. Так что нам с Боттандо придется собирать крупицы.— Ну это мы еще серьезно обсудим. И проблему переезда тоже.— Какого переезда?— Ребенку нужен свежий воздух.— Ты готов уехать из Рима? В самом деле? — Флавия изумилась бы меньше, если бы Аргайл решил, например, поступить на военную службу.— Не знаю. Но вот ты сказала о ребенке, и очень захотелось.— Кстати, о ребенке. По-моему, ты никак не отреагировал.— В каком смысле?— А в том смысле, что рад ты или нет?— Что значит рад… да я просто в восторге… в таком восторге, что…Флавия улыбнулась:— Прекрасно, прекрасно. — Она не привыкла, чтобы муж бурно выражал эмоции. — Теперь поехали поговорим с Боттандо.
Добрались они спокойно. Флавия дремала, мысли Аргайла занимали ее новостями.Правильнее, конечно, было бы лечь спать, а все дела обсудить утром, однако они уютно расположились в креслах, наслаждаясь вечерней прохладой. Мэри зажгла на веранде свет, принесла сок для Флавии и вино для остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21