VadikV


64
Шэ Лао: «Записки о Кошачь
ем городе»


Шэ Лао
Записки о Кошачьем городе




«Лао Шэ. Записки о Кошачьем городе»: Муравей; 2000
ISBN 5-89737-078-8

Аннотация

Межпланетный корабль прилета
ет с Земли на Марс и оказывается в удивительном государстве, где живут лю
ди-кошки... Так начинается роман знаменитого Китайского писателя Лао Шэ «
Записки о Кошачьем городе». В этом произведении, близком по духу «Истори
и одногогорода» Салтыкова-Щедрина или «Острову пингвинов» А.Франса, авт
ор остроумно изобразил государственные учреждения, армию, систему хозя
йства и образования, схоластическую науку, официальное искусство, основ
анные на порядках, хотя губительных для страны, но,к сожалению, весьма жив
учих. Многое в этом романе напомнит читателям и о нашей действительности
.


Лао ШЭ
ЗАПИСКИ О КОШАЧЬЕМ ГОРОДЕ

1

Межпланетный корабль разбился.
От моего старого школьного товарища, который больше полумесяца правил э
тим кораблем, осталось лишь нечто бесформенное. А я, видимо, жив. Как случи
лось, что я не погиб? Может быть, это знают волшебники, но не я.
Мы летели к Марсу. По расчетам моего покойного друга, наш корабль уже воше
л в сферу притяжения Марса. Выходит, я достиг цели? Если это так, то душа мое
го друга может быть спокойной: ради чести оказаться первым китайцем на М
арсе стоит и умереть! Но на Марс ли я попал? Могу лишь строить догадки, ника
ких доказательств у меня нет. Конечно, астроном определил бы, что это за пл
анета, но я, к сожалению, понимаю в астрономии ничуть не больше, чем в древн
еегипетских письменах. Друг, без сомнения, просветил бы меня… Увы! Мой доб
рый старый друг…
Корабль разбился. Как же я теперь вернусь на Землю? В моем распоряжении од
ни лохмотья, похожие на сушеный шпинат, да остатки еды в желудке. Дай бог к
ак-то выжить здесь, не то что вернуться. Место незнакомое, и вообще неизве
стно, есть ли на Марсе существа, похожие на людей. Но стоит ли подрывать св
ою смелость печалью? Лучше успокаивать себя мыслью, что ты «первый скита
лец на Марсе»…
Конечно, все это я передумал уже потом, а тогда у меня очень кружилась голо
ва. Рождались какие-то обрывочные мысли, но я помню только две: как вернут
ься и как прожить. Эти мысли сохранились в моем мозгу, словно две доски от
затонувшего корабля, прибитые волной к берегу.
Итак, я пришел в себя. Первым делом нужно было похоронить останки моего бе
дного друга. На обломки корабля я даже не решался смотреть. Он тоже был мои
м добрым другом Ц верный корабль, принесший нас сюда… Оба моих спутника
погибли, и я чувствовал себя так, будто сам виноват в их смерти. Они были ну
жны и полезны, но погибли, оставив жить меня, беспомощного. Дуракам счасть
е Ц какое это печальное утешение! Друга я похороню, пусть мне придется ко
пать могилу голыми руками. Но что делать с останками корабля? Я не смел взг
лянуть на них…
Нужно было копать могилу, а я лишь тупо сидел и сквозь слезы глядел по стор
онам. Поразительно, но все, что я тогда увидел, я помню до мельчайших подро
бностей, и, когда бы я ни закрыл глаза, передо мной снова встает знакомый п
ейзаж со всеми красками и оттенками. Только одну картину я помню так же от
четливо: могилу отца, на которую я впервые пошел в детстве вместе с матерь
ю. Теперь я смотрел на все окружающее с испугом и растерянностью, точно ма
ленькое деревце, каждый листочек которого чутко вздрагивает под ударам
и дождевых капель.
Я видел серое небо. Не пасмурное, а именно серое. Солнце грело весьма сильн
о Ц мне было жарко, Ц но его свет не мог соперничать с теплом, и мне даже н
е приходилось зажмуривать глаза. Тяжелый, горячий воздух, казалось, можн
о было пощупать. Он был серым, но не от пыли, так как я видел все далеко вокру
г. Солнечные лучи словно растворялись во мгле, делая ее чуть светлее и при
давая ей серебристо-пепельный оттенок. Это было похоже на летнюю жару в С
еверном Китае, когда по небу плывут сухие серые облака, но здесь воздух бы
л еще мрачнее, тяжелее, унылее и словно прилипал к лицу. Миниатюрным подоб
ием этого мира могла бы служить жаркая сыроварня, в которой мерцает толь
ко огонек масляной лампы. Вдалеке тянулись невысокие горы, также серые, н
о более темные, чем небо. На них виднелись розовые полоски, точно на шее ди
кого голубя.
«Какая серая страна!» Ц подумал я, хотя еще не знал тогда, страна ли это, за
селена ли она какими-нибудь существами. На серой равнине вокруг не было н
и деревьев, ни домов, ни полей Ц одна гладкая, тоскливо ровная поверхност
ь с широколистной, стелющейся по земле травой. Судя по виду, почва была туч
ной. Почему же на ней ничего не сеют?!
Невдалеке от меня летали серые птицы с белыми хвостами, напоминавшие кор
шунов. Белые пятна их хвостов вносили некоторое разнообразие в этот мрач
ный мир, но не делали его менее унылым. Казалось, будто в пасмурное небо бр
осили пачку ассигнаций.
Коршуны подлетели совсем близко. Я понял, что они почуяли останки моего д
руга, заволновался и начал искать на земле какой-нибудь твердый предмет,
но не нашел даже ветки, «Надо пошарить среди обломков корабля: железным п
рутом тоже можно вырыть яму!» Ц подумал я. Птицы уже кружили над моей голо
вой, опускаясь все ниже и издавая протяжные, хищные крики. Искать было нек
огда, я подскочил к обломкам и, словно безумный, начал отрывать какой-то к
усок Ц не помню даже от чего. Одна из птиц села. В ответ на мой вопль ее жест
кие крылья задрожали, белый хвост взметнулся вверх, а когти снова оторва
лись от земли. Однако на смену спугнутой птице прилетели две или три друг
ие с радостным стрекотом сорок, нашедших вкусную еду. Их собратья, летавш
ие в воздухе, закричали еще протяжнее, словно умоляя подождать, и вдруг вс
е разом сели. Я тщетно пытался отломить кусок от исковерканного корпуса;
по моим рукам текла кровь, но я не чувствовал боли. Накинувшись на коршуно
в, я стал кричать, пинать их ногами. Птицы разлетелись, но одна все-таки усп
ела клюнуть человеческое мясо. С этого момента они перестали обращать вн
имание на мои пинки: только норовили клюнуть мою ногу.
Я вспомнил, что в кармане у меня лежит пистолет, судорожно нащупал его и вд
руг Ц что за наваждение! Ц в каких-нибудь семи-восьми шагах от себя увид
ел людей с кошачьими мордами!

2

«Выхватить пистолет или подождать? Ц заколебался я, но в конце концов вы
нул руку из кармана и молча усмехнулся. Ц Я прилетел на Марс по собственн
ому желанию. Еще неизвестно, убьют ли меня эти кошки Ц может быть, они сам
ые милосердные существа на свете. С какой стати мне хвататься за оружие!»
Добрые помыслы прибавляют храбрости, и я совсем перестал волноваться. По
смотрим, что из этого выйдет, во всяком случае, мне не следует первому напа
дать.
Увидев, что я не двигаюсь, пришельцы сделали два шага вперед: медленно, но
решительно, как кошки, выследившие мышь. Птицы тем временем разлетелись
со своей добычей… Я закрыл глаза от ужаса. И в ту же секунду меня схватили
за руки. Кто бы мог подумать, что эти люди с кошачьими мордами действуют та
к быстро, ловко и бесшумно!
Может, я совершил ошибку, не вынув пистолета? Нет, они должны оценить мое б
лагородство! Я совсем было успокоился и даже не открыл глаз Ц от уверенн
ости, я вовсе не из трусости. Но хотя я не сопротивлялся, странные существа
сжимали мои руки все больнее и больнее. «А добры ли они?» Ц засомневался
я. Чувство морального превосходства говорило мне, что человеку унизител
ьно меряться силой с кошками. Кроме того, на каждой моей руке лежало по чет
ыре-пять лап Ц мягких, но крепких, охвативших мои руки, как эластичные ре
мни. Пороться бесполезно. Если я попытаюсь вырваться, они выпустят когти.
Люди-кошки, наверное, всегда хватают свою добычу исподтишка, а затем прич
иняют ей жестокую боль Ц независимо от того, как ведет себя жертва. Такую
боль, которая заставляет жертву забыть о своем моральном превосходстве
или пожалеть о нем. Теперь я раскаивался, что ошибся в этих существах и не
применил политику силы первым. Один только выстрел Ц и, ручаюсь, они бы вс
е убежали. Но раскаянием делу не поможешь. Светлый мир, который я создал в
своих мечтах, обернулся глубоким, темным колодцем, в котором таилась сме
рть.
Я открыл глаза. Все они стояли за моей спиной, не желая, чтобы я их видел. Так
ое коварство вызвало во мне еще большее отвращение. «Раз я попался к вам в
лапы, убейте меня. К чему прятаться!»
Ц Ну зачем так… Ц невольно начал я, но тут же остановился: ведь они не пон
имают нашего языка.
Единственным следствием моих слов было то, что лапы мучителей сжались ещ
е крепче. Да если б они и поняли меня, то вряд ли подобрели бы. Уж лучше они с
вязали бы меня веревками, потому что ни моя душа, ни тело не могли больше в
ыдержать этих мягких, крепких, жарких, отвратительных объятий.
В воздухе летало все больше коршунов, которые, распластав крылья и склон
ив головы, выжидали удобный момент, чтобы вернуться вниз и снова полаком
иться.
Интересно, что задумали проклятые кошки, торчащие за моей спиной? Нет хуж
е, когда тебя медленно пилят тупым ножом. Я неподвижно стоял и глядел на ко
ршунов. Эти жестокие твари за несколько минут расправились с моим бедным
другом. За несколько минут? Но тогда их нельзя назвать жестокими. «Ты легк
о умер, Ц позавидовал я товарищу. Ц Ты во много раз счастливее меня, обре
ченного на медленную пытку!»
«Хватит же, хватит!» Ц чуть было вновь не сорвались с моих губ ненужные сл
ова. Нравов и повадок людей с кошачьими мордами я не знал, но за прошедшие
минуты на собственном опыте убедился, что они самые жестокие существа во
вселенной. А для палачей не существует слова «хватит»: медленно мучить ж
ертву для них своего рода наслаждение. Какой же толк говорить с ними! Я уже
приготовился к тому, что мне будут загонять иголки под ногти или вливать
в нос керосин Ц если на Марсе вообще существуют иголки и керосин.
Тут я заплакал Ц не от страха, а от тоски по родине. Светлый, великий Китай,
где нет ни жестокостей, ни пыток, ни коршунов, поедающих мертвых, Ц навер
ное, я уже никогда не вернусь на твою райскую землю и не смогу больше вкуси
ть справедливой человеческой жизни! Даже если я выживу на Марсе, самое бо
льшое наслаждение здесь будет для меня страданием!
Тем временем существа с кошачьими мордами ухватили меня за ноги. Они по-п
режнему не издавали ни звука, но я ощущал на своей спине их горячее дыхани
е. Мне было так противно, будто всего меня обвили змеи.
Внезапно раздался отчетливый звон, который, казалось, нарушил долгие год
ы безмолвия. Я и сейчас иногда еще слышу его. Это защелкнулись кандалы на м
оих ногах, такие тесные, что я перестал чувствовать лодыжки.
Какое преступление я совершил? Что они собираются сделать со мной? Впроч
ем, что рассуждать: в кошачьем обществе человеческий разум вряд ли нужен,
не говоря уже о чувствах.
Затем они надели мне наручники, но лап все-таки не разжимали. Чрезмерная о
сторожность (из нее всегда рождается жестокость), видимо, является необх
одимым условием жизни в сумраке.
Напротив, теперь две потные лапы вцепились мне еще и в шею. Это означало, ч
то я не должен оглядываться, Ц как будто мне хотелось смотреть на них!
Может быть, из той же чрезмерной осторожности над моей шеей уже занесены
сверкающие клинки? «Сейчас поведут!» Ц подумал я, и словно в ответ люди с
кошачьими мордами дали мне пинок под зад. Я чуть было не свалился с ног, но
лапы мягкими крючками удержали меня. За спиной послышалось фырканье, как
ое обычно издают коты, Ц очевидно, мои мучители смеялись. Конечно, они ра
дуются, что могут издеваться надо мной!
Я надеялся, что быстроты ради они понесут меня, но снова жестоко ошибся: он
и заставили меня идти самого, будто догадавшись, насколько это для меня м
учительно.
Пот заливал мне глаза, но я не мог смахнуть его ни руками, скованными за сп
иной, ни даже простым движением головы, так как меня цепко держали за шею.
С усилием выпрямившись, я шел Ц нет, не шел, не могу подобрать слово, спосо
бное выразить, что я делал: прыгал, полз, извивался, ковылял…
Пройдя несколько шагов, я услышал Ц к счастью, они еще не заткнули мне уши
Ц яростное хлопанье крыльев: это коршуны разом, как на поле боя, ринулись
в атаку… Я не мог простить себе, что не успел выкопать могилу и похоронить
своего товарища. Почему я столько времени тупо сидел на месте?! Если я уце
лею и когда-нибудь вернусь сюда, то, наверное, и костей твоих не найду. Ничт
о и никогда отныне не заглушит моего стыда, и каждый раз, вспоминая эти печ
альные минуты, я буду чувствовать себя самым никчемным человеком на свет
е!
Все тело ныло, а мысли, точно в дурном сне, по-прежнему устремлялись к поги
бшему другу. Закрыв глаза, я представлял себе коршунов, клюющих его остан
ки. Мне чудилось, будто они клюют мое собственное сердце. Куда меня ведут?
Открыть глаза имело бы смысл в том случае, если бы я надеялся на побег и хо
тел запомнить дорогу, а просто глядеть по сторонам ни к чему. Мое тело уже
не принадлежало мне, я его не чувствовал, как человек после тяжелого ране
ния. Моя жизнь была в чужих руках, но это уже не печалило меня.
Когда я открыл глаза, то почувствовал себя точно после похмелья. Закован
ные ноги ломило, боль отдавалась в сердце. Не сразу я понял, что нахожусь в
лодке. Как я попал в нее, когда? Но это все пустяки Ц главное, что нет горячи
х лап и вообще никого вокруг. Надо мной серебристо-пепельное небо, внизу
Ц маслянистая темно-серая поверхность реки, которая беззвучно, но быст
ро несет мою лодку.

3

Я не думал ни о каких опасностях, в моей душе не было никакого страха. Жара,
голод, жажда, боль Ц ничто не могло побороть усталости: ведь я больше полу
месяца летел в межпланетном корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19