Наличные прибыли из банка минут за сорок до передачи денег, и два десятка агентов ФБР начали судорожно переписывать номера банкнот.
— Сумма выкупа составляла миллион долларов, им просто не хватало времени. Успели переписать около восьмидесяти тысяч, но, слава Богу, этого оказалось достаточно. Спустя месяц похитители были арестованы. Не так давно появившаяся модель сканера здорово упростила эту задачу: в течение сорока секунд аппарат заносит в память компьютера номера сотни купюр.
— Хорошо, номер зафиксирован. Но каким образом вы отыскиваете саму банкноту?— спросил Рэй, делая пометки в записной книжке.
— Есть два пути. Скажем, у задержанного обнаружены наличные. Цифры сверяются, и дело передают в суд. Примерно так ловят наркоторговцев. Берут в оборот уличного дилера, вручают ему двадцать тысяч на покупку хорошей партии у своего поставщика, а тот попадает в руки полиции уже с явными доказательствами вины.
— А если подсадной утки у ФБР нет?
— Второй путь намного сложнее. Когда Федеральная резервная система изымает из обращения партию банкнот, часть их подвергается рутинному сканированию. В случае обнаружения купюры с занесенным в компьютер номером определяют банк, который выпустил ее на рынок. Время, естественно, уходит. Но отдельные граждане помеченные банкноты иногда несут в магазины. Там-то и удается задержать мошенника.
— Схема довольно громоздкая.
— Чересчур,— согласился Талберт.
— Пару лет назад мне довелось услышать историю о группе парней, наткнувшихся в горах на потерпевший аварию небольшой самолет.— История была тщательно отрепетирована Рэем.— В салоне они нашли сумку, что-то около миллиона наличными. Решили, будто деньги принадлежат наркобаронам, и оставили их себе. Так на деле и оказалось. Месяца через три банкноты с переписанными номерами всплыли в маленьком городке, всю группу взяли.
— Помню, помню.
«Удачно я ее ввернул»,— мелькнуло в голове Рэя.
— Вопрос заключается в следующем: могли ли они или любой другой на их месте обратиться к властям с официальной просьбой проверить деньги и выяснить их происхождение?
Почесав тонким пальцем лоб, Талберт задумался.
— Не вижу причин, которые могли бы их удержать от этого.— Он пожал плечами.— Разве что страх потерять свое сокровище.
— Но подобные находки — большая редкость,— заметил Рэй, и оба рассмеялись.
Чиновник вспомнил случай с чикагским судьей: вынося вердикты по некоторым делам, тот брал с адвокатов взятки, небольшие, от пятисот до тысячи долларов. На протяжении нескольких лет в ФБР ни о чем не подозревали, а потом кто-то из юристов проговорился. За два года сребролюбивому судье скормили триста пятьдесят тысяч, номер каждой стодолларовой бумажки был зафиксирован в протоколах. Но когда к судье пришли с ордером на обыск, денег у того не оказалось. В конце концов их обнаружили в Аризоне, в гараже его брата. Оба сели.
Рассказ Рэя встревожил. Было ли это всего лишь совпадением, или же Талберт пытался намекнуть ему на что-то? Однако собеседник невозмутимо продолжал, и Рэй успокоился. О его отце Талберт ничего не знал.
Возвращаясь на такси в аэропорт, он сделал арифметический подсчет. Для того чтобы собрать три миллиона, чикагскому законнику потребовалось бы около восемнадцати лет ежегодно принимать подношения на сумму в сто семьдесят пять тысяч долларов. Но речь шла о Чикаго, городе с огромным населением и десятками тысяч состоятельных юристов. В запутанной инфраструктуре промышленного региона шестеренки бюрократического механизма не могут вращаться без смазки. Судью же Этли окружал крошечный мирок, где люди видели друг друга насквозь. Собрать в округе Форд взяток на три миллиона долларов не представлялось возможным прежде всего потому, что таких денег там просто не было.
Надо еще раз съездить в Атлантик-Сити, подумал Рэй. С приличной суммой, чтобы удостовериться окончательно.
Ньютон будет рад.
ГЛАВА 20
Когда Вики ушла к Носорогу, кто-то из коллег порекомендовал Рэю обратиться к Акселю Салливэну, специалисту по бракоразводным делам. В разводах Аксель действительно собаку съел, однако в юридическом плане случай с Рэем не таил в себе никаких неожиданностей. Возвращаться Вики не намеревалась, требований к бывшему мужу не предъявляла. Салливэн безукоризненно оформил бумаги, свел Рэя с грамотным психоаналитиком, четко провел оказавшийся весьма кратким процесс. По его совету Рэй решил искать помощи у лучшего в городе частного детектива Кори Кроуфорда. Одно время тот служил в полиции, но лет пять назад был уволен за то, что избил подследственного.
Офис Кроуфорда располагался над баром, который его брат, тоже чернокожий, открыл неподалеку от кампуса. Бар считался довольно приличным, здесь играла живая музыка, на стойке лежало отпечатанное типографским способом меню, да и посетителями в основном были преподаватели университета. Именно поэтому Рэй оставил машину в соседнем квартале: встреча с коллегами в его планы не входила. Висевшая на углу здания табличка «Детективное агентство Кроуфорда» приглашала клиентов подняться по металлической лестнице на второй этаж.
Приемная была пуста, в ней не оказалось даже секретарши. Рэй пришел минут за десять до назначенного времени, но детектив, крепкий тридцатилетний мужчина с бритой головой и приятным, хотя и неулыбчивым лицом, его уже ждал. Одет Кроуфорд был в отлично сшитый костюм, под мышкой левой руки угадывалась тяжелая кобура.
— Думаю, за мной следят,— обменявшись приветствиями, приступил к делу Рэй.
— Так это не развод?— спросил хозяин офиса.
Они сидели друг напротив друга за невысоким столом.
— Нет.
— Кому может прийти в голову устраивать за вами слежку?
Рэй изложил заранее подготовленную историю о внезапной смерти отца, вероятном, но не более того, наследстве и охотящихся за ним жадных родственниках. Рассказ прозвучал довольно сбивчиво. Судя по всему, Кроуфорд ему не поверил. В дополнение Рэй упомянул о Дольфе, описал его внешность.
— Похож на Расти Уоттла.
— Кто такой?
— Частный сыщик из Ричмонда, репутация у него не очень. Зарабатывает здесь какие-то крохи. Честно говоря, не думаю, чтобы ваша семейка наняла кого-то у нас, в Шарлотсвилле. Городок уж больно мал.
Имя сыщика прочно отпечаталось в памяти Рэя.
— Не хотят ли эти шустрые парни из Миссисипи дать вам понять, что вы их интересуете?— предположил Кроуфорд и, увидев на лице Рэя недоумение, пояснил: — Иногда нам платят, чтобы мы припугнули человека. Сдается, Уоттл намеренно мозолил глаза вашим приятелям в аэропорту.
— Что ж, допускаю.
— Чего вы ждете от меня?
— Попробуйте установить, следят ли за мной. Если это и в самом деле так, выясните, кто ведет слежку, кто платит.
— Первые два пункта особой сложности не представляют. Третий может оказаться невыполнимым.
— И все же попытайтесь.
Кроуфорд раскрыл тоненькую папку.
— С клиента я беру сто долларов в час,— сообщил он, глядя Рэю в глаза и ожидая реакции.— Плюс накладные расходы. И в случае успеха — вознаграждение: две тысячи.
— Не будете возражать против наличных?
Губы детектива дрогнули в подобии улыбки.
— В нашем бизнесе наличные всегда предпочтительнее.— Кроуфорд принялся заполнять бланк контракта.
— А не могут они прослушивать мои телефоны?— спросил Рэй.
— Проверим. Купите новый сотовый и не регистрируйте его на свое имя. Связь будем поддерживать главным образом по нему.
— Надо же,— пробормотал Рэй, подписывая контракт.
Кроуфорд положил лист бумаги в папку, раскрыл рабочий блокнот.
— В течение недели придется координировать все ваши передвижения. Занимайтесь чем угодно, только ставьте меня в известность, чтобы я имел возможность распределить людей.
«На перекрестках за мной будут скапливаться пробки»,— подумал Рэй.
— Я живу спокойной, размеренной жизнью. Бегаю по утрам, иногда хожу на работу, временами летаю. Семьи у меня нет.
— Что-нибудь еще?
— Еще я обедаю и ужинаю. От завтраков воздерживаюсь.
— Какая тоска.— Кроуфорд почти улыбнулся.— Женщины?
— Если бы. Только в перспективе, сейчас на примете никого. Будет у вас кандидатура — познакомьте.
— Что, собственно говоря, ищут парни из Миссисипи?
— Семейство у нас довольно старое, добра хватает: редкие книги, фамильные драгоценности, столовое серебро и прочий хлам.— На сей раз фраза вышла убедительной, детектив кивнул:
— Ну вот, хоть какая-то конкретика. И вы являетесь наследником?
— Совершенно верно.
— Где хранится наследство?
— Здесь, на складе Чейни, Беркшир-роуд.
— Его стоимость?
— Гораздо ниже той, что предполагают мои родственники.
— Назовите примерную цифру.
— Около полумиллиона.
— У вас есть на него официальные права?
— Скажем так — да. Не хочу входить в детали, они отнимут часов восемь и наградят нас обоих головной болью.
— Верю.
Кроуфорд черкнул что-то в блокноте; беседа, похоже, двигалась к завершению.
— Когда у вас появится новый телефон?
— Отправлюсь за ним сейчас же.
— Отлично. Могу я осмотреть ваше жилище?
— В любое время.
Три часа спустя Кроуфорд вместе с каким-то коротышкой, которого он называл Тычком, закончил дотошную инспекцию квартиры. Телефоны Рэя оказались чисты, ни «жучков» в стенах, ни видеокамер в вентиляции тоже не обнаружилось.
— Здесь все в порядке,— уже с порога бросил детектив.
Рэй придерживался другого мнения. Пустить в свою жизнь посторонних, платить за то, чтобы в ней копались, и считать, что «все в порядке»?
За спиной раздался резкий телефонный звонок.
Судя по голосу, Форрест был трезв, слова его звучали внятно и четко:
— Привет, братец.
По укоренившейся за многие годы привычке Рэй внимательно вслушивался в интонацию. Форрест сказал, что чувствует себя превосходно, и это могло означать лишь одно: он действительно воздерживается от спиртного и наркотиков. Интересно, как долго? Уточнять Рэй не стал.
Вместо упоминания об отце, Гарри Рексе или особняке Форрест внезапно выложил:
— Я нашел новую работу.— Голос брата был полон энтузиазма.
— Рассказывай.— Рэй опустился в кресло.
— Ты когда-нибудь слышал о «Беналотофиксе»?
— Нет.
— Я тоже. В народе его называют «Тощий Бен». Знакомо?
— Ответ отрицательный, извини.
— Это патентованные пилюли для похудения, выпускаются в Калифорнии компанией «Лурей продактс». Последние пять лет врачи-диетологи выписывают их как одержимые, потому что средство работает! Оно не совсем подходит для дам, которые горят желанием сбросить фунтов двадцать, но в целом дает превосходные результаты. Ты не уснул?
— Я весь внимание.
— Проблема в том, что через год или два после курса у многих пациенток начинает подтекать сердечный клапан. Тысячи женщин оказались в кардиологических клиниках, суды Калифорнии и Флориды завалены исками против компании. Около полугода назад вмешалась сенатская комиссия по здравоохранению, и в прошлом месяце «Лурей» была вынуждена отозвать свою продукцию с рынка.
— В чем непосредственно заключаются твои обязанности, Форрест?
— Теперь я — консультант.
— И по каким же вопросам?
— Рад, что тебя это интересует. Сегодня, например, я побывал в Дайсберге, Теннесси, беседовал с супружеской парой. Врач, которому платят те же юристы, что и мне, проверил их моторы, написал заключение и… Ну, смелее!
— Ты обрел новых клиентов.
— Именно. Сейчас их у меня уже сорок.
— Сколько в среднем выплачивают по иску?
— Десять тысяч. Исков у нас более восьмисот, это восемь миллионов долларов. Половина уходит юристам, а бедные пациентки остаются ни с чем. Добро пожаловать в эру массового надувательства!
— А ты-то что имеешь?
— Базовый оклад, премию за каждого нового клиента и процент от выигранного иска. В целом по стране их может быть полмиллиона, так что мы уверенно смотрим в будущее.
— Предвкушая пять миллиардов?
— У «Лурей» их восемь — наличными. Сейчас здесь только ленивый не говорит о «Тощем Бене».
— Этическая сторона, как я понимаю, тебя не тревожит?
— Какая, к черту, этика! Мы живем в стране чудес. Этика хороша для тех, кто читает лекции студентам, Рэй.
— Такое я уже слышал.
— Словом, у меня тут золотые россыпи. Решил вот поделиться с братцем.
— Рад за тебя.
— У вас еще никто не раскопал эту жилу?
— Насколько мне известно, нет.
— Держи руку на пульсе. Твои коллеги почуяли запах жареного и потихоньку переходят в наступление. Чем больше исков, тем солиднее гонорар.
— Посмотрю, что тут у нас творится.
— До встречи!
— Будь осторожен, Форрест.
Следующий раз телефон зазвонил в половине третьего ночи. Как обычно бывает в такое время, звонок долго не умолкал. Рэй нащупал выключатель, зажег ночник и снял трубку.
— Рэй, это Гарри Рекс, извини, если разбудил.
— Что у тебя?— Было ясно: ничего хорошего.
— Форрест. Час назад я говорил с ним, а затем с сестрой Баптистского госпиталя в Мемфисе. Лежит в отдельной палате со сломанным носом.
— Давай-ка с самого начала, Гарри.
— Он пошел в бар, нажрался, полез в драку. Ничего нового. Противник, похоже, оказался серьезным. У Форреста все лицо в швах. Врачи собираются продержать твоего брата до утра. Я пообщался с хирургом, заверил, что труды его будут оплачены. Просил не давать Форресту болеутоляющего и транквилизаторов. Они же не знают, с кем имеют дело.
— Прости, Гарри. Тебе опять пришлось ввязываться в наши дрязги.
— Чепуха. Но он определенно рехнулся, Рэй. Затянул старую песню о наследстве, о своих законных правах. Результат алкогольного отравления, ясно. И все же учти: Форрест теперь не отступится.
— Пять часов назад я разговаривал с ним по телефону. Он был совершенно трезв.
— Наверное, перед самым уходом. В госпитале ему вкатили-таки успокоительного, чтобы зафиксировать сломанную переносицу. Боюсь, как бы они не переусердствовали там с наркотиками. Жаль, жаль.
— Прости, Гарри.— Придумать что-либо другое Рэй не мог. После затянувшейся паузы добавил: — Всего пятью или шестью часами ранее он казался нормальным человеком.
— Он сам позвонил тебе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35