Увидев, что ее скамья свободна, Аннора обрадовалась. Однако она не торопилась подойти к столу, потому что не знала, позволит ли Доннел ей присутствовать, пока они с мастером Лавенжансом обсуждают свои дела. При появлении кузины Доннел едва взглянул в ее сторону и как ни в чем ни бывало продолжал беседовать с Рольфом. Тихо как мышка Аннора прошмыгнула к столу и принялась за завтрак.
Она делала вид, что ее совершенно не интересует разговор мужчин. В это время Доннел и Лавенжанс обсуждали изготовление стульев. Доннел хотел заказать себе стулья наподобие тех, что он видел в одном богатом доме. Анноре стоило громадных усилий не показать своего удивления. Она боялась поднять на кузена глаза, чтобы он не догадался, какого она мнения об этой бредовой идее.
Аннора осмелилась краешком глаза взглянуть на мастера Лавенжанса, желая понять, что он на самом деле обо всем этом думает. Угадать это было непросто, потому что у Рольфа было непроницаемое выражение лица. Точно это было и не лицо вовсе, а маска. Рольф говорил с Доннелом очень вежливо, тихим, спокойным голосом.
Вдруг мастер Лавенжанс, словно бы задумавшись, прикрыл рот ладонью, а затем что-то сказал по-французски. Услышав отборное французское ругательство, Аннора не поверила своим ушам и чуть не поперхнулась. Она с опаской покосилась на Доннела и по недоуменному выражению лица кузена поняла, что Доннел не имел никакого понятия о том, что его только что оскорбили. Лавенжанс произнес эти слова все тем же невозмутимым и вежливым тоном, каким говорил до этого. Аннора поняла, что Рольф ненавидит Доннела. А раз так, что этот человек делает в Данкрейге?
– Черт побери, – пробормотал Доннел и бросил хмурый взгляд на Аннору. – Что он сказал? Может, я попросил о том, что невозможно сделать? Эй ты! Ты ведь поняла его, верно?
У Анноры язык бы не повернулся повторить Доннелу то ужасное проклятие, которое адресовал ему мастер Лавенжанс, поэтому она решила, что самым лучшим выходом будет в мягкой форме высказать Доннелу некоторые собственные соображения по поводу его грандиозных проектов, выдав их за замечания французского краснодеревщика.
– Мастер Лавенжанс считает, что конструкция спинки стульев, которую ты предлагаешь, сделает их неудобными для сидения. – Краешком глаза Аннора заметила, что при этих словах Рольф едва заметно усмехнулся.
Доннел нахмурился, очевидно, безуспешно стараясь мысленно представить стулья, которые он собирался заказать.
– Черт! Это плохо. Тогда сам продумай конструкцию стульев. Оставляю это на твое усмотрение, – сказал он мастеру Лавенжансу. – Однако прежде чем возьмешься за исполнение проекта, покажи мне образец. Что еще он сказал? – спросил Доннел, обращаясь к Анноре. – Я знаю, что это не все, потому что француз сказал намного больше слов, чем ты перевела.
«Ну да, он ругал тебя, на чем свет стоит», – вертелось у Анноры на языке, но она сказала:
– Еще мастер Лавенжанс интересовался твоим мнением насчет дерева. Какую древесину ему использовать для работы – легкую или тяжелую?
– Тяжелую и прочную. Мне нужны прочные, крепкие стулья. – Только в этот момент сообразив, что ему приходится просить помощи у Анноры для того, чтобы объяснить то, что он хочет, простому резчику по дереву, Доннел бросил на Аннору недовольный взгляд. – Да, кстати, откуда ты знаешь французский? Зачем девушке знать такие вещи?
– Наверное, незачем, – ответила Аннора, чтобы не раздражать Доннела. – Когда я была маленькой и жила с дедушкой, у меня был друг по имени Мунго. Его мать была француженкой. – Когда Аннора вспомнила о леди Эме, ее голос потеплел. Женщина была исключительно добра к ней. Аннора научилась ценить людскую доброту, потому что впоследствии редко сталкивалась с ней в жизни. – Она обучила меня французскому языку.
– Ясно. Подозреваю, этой женщине просто не с кем было поговорить, а хотелось посплетничать. Легче всего сплетничать на своем родном языке.
– Да, наверное, так оно и было.
Доннела, похоже, этот ответ вполне устроил, и он снова переключил внимание на мастера Лавенжанса. А Аннора тем временем неспешно закончила завтрак и хотела было уже удалиться, но Доннел неожиданно схватил ее за руку. Аннора испугалась, что Доннелу не понравилось то, что она знает что-то лучше его. Она заметила, как мастер Лавенжанс посмотрел на нее с тревогой, словно в любую минуту готов был вмешаться и защитить ее, но Аннора успокоила его взглядом.
– Не уходи далеко, кузина, – между тем сказал ей Доннел. – Мне снова может понадобиться твоя помощь, чтобы объясниться с этим человеком.
У Анноры отлегло от сердца, хотя слышавшееся в голосе Доннела скрытое раздражение не сулило ей ничего хорошего.
– Как скажешь, кузен. А сейчас можно мне пойти к Мегги?
– Да, ступай.
Аннора присела в реверансе и торопливо вышла из комнаты. Она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься оттуда бегом. Она испытывала тревогу из-за того, что Доннелу понадобилась ее помощь, потому что она видела, что ему внушала отвращение необходимость просить свою кузину об услуге. Она боялась, что раздражение, которое до поры до времени он скрывает, накопившись, неизбежно закончится взрывом. Аннора хотела улучить момент и перекинуться парой слов с глазу на глаз с мастером-краснодеревщиком. Конечно, было весьма забавно наблюдать со стороны, как он бранит Доннела на чем свет стоит, а тот ни о чем не подозревает. Но Аннора отдавала себе отчет в том, что может дорого заплатить за это удовольствие. А если Доннел все-таки узнает, что именно говорит Лавенжанс, этому шутнику придется распроститься с головой. Один человек, однажды оскорбивший Доннела, в конце концов умер долгой и мучительной смертью. Клетку с ним повесили на зубчатой стене Данкрейгской крепости. Представив подобный ужасный конец для красавца резчика, Аннора почувствовала, как мороз пробежал у нее по спине. Она решила как можно скорее серьезно поговорить с молодым человеком.
Джеймс задумчиво смотрел вслед Анноре. Ему было стыдно, что он не сдержался и обругал Доннела. В этот момент он упустил из виду, что Аннора понимает по-французски. Не надо было при ней так грубо выражаться. Хуже того, он чуть не стал причиной осложнений ее отношений с кузеном. Из-за неосмотрительного поведения Джеймса Анноре пришлось выкручиваться, чтобы спасти их обоих. Джеймс пообещал себе впредь быть более осторожным, а затем перевел взгляд на Доннела. И только в этот момент заметил, что все это время тот пристально смотрел на Джеймса.
– Выброси ее из головы, парень. Она не для тебя, – медленно проговорил Доннел, наливая себе и Джеймсу по кружке эля. – Так что лучше тебе реже поглядывать в ее сторону.
– А что, она слишком знатного рода? – пробормотал Джеймс.
– Да, это так. Хотя и у тебя чересчур пышное имя для простого человека, но на эту девушку положил глаз мой помощник Эган. Он имеет на нее виды, понимаешь? Ему не понравится, что ты пялишься на то, как Аннора виляет бедрами.
Джеймс едва сдержался, слыша то, как грубо Доннел говорил об Анноре.
– Так, значит, они помолвлены, да?
– Нет пока, но они очень скоро обручатся, если Эган настоит на своем. А теперь давай вернемся к обсуждению тех стульев, которые я хочу заказать.
Джеймс не переставал удивляться тому, что Маккей не жалел сил и средств, чтобы пустить пыль в глаза, соревнуясь со своими соседями в красоте и богатстве убранства дома. Жаль, что расплачиваться за его стремление к роскоши придется жителям Данкрейга, которые и без того едва сводят концы с концами. В данный момент Джеймс ничего не может поделать ни с запустением земель, ни с обнищанием народа. Сначала ему нужно доказать свою невиновность и восстановить свои права на поместье. Сейчас пока он вынужден собственными руками создавать эту самую роскошь и красоту. Работа поможет ему хотя бы обрести душевное равновесие. Но когда-нибудь – Джеймс это знал – все вернется на круги своя и земли Данкрейга вновь возродятся. Эта надежда придавала Джеймсу душевные силы.
Аннора разогнулась и, потирая поясницу, окинула взглядом грядки. Если вовремя пойдет дождь, а солнце будет светить и щедро обогревать землю, в Данкрейге не будет недостатка в травах для приготовления пищи и для лечения. А также расцветет много цветов, которые будут радовать глаз. Довольная своей работой, Аннора поблагодарила Мегги за помощь и отослала в детскую, чтобы девочка помыла руки и привела себя в порядок. А сама начала собирать садовые инструменты и мешочки, в которых лежали семена. Неожиданно кто-то схватил ее сзади и потащил к стене крепости. Все произошло очень быстро. Не успела Аннора опомниться, как оказалась вплотную прижатой к стене. Эган навалился на нее всем телом. Вероятно, у него лопнуло терпение и ему надоело играть роль галантного поклонника. Эган властно впился губами в губы Анноры.
В голове у Анноры пронеслось, что наверняка на этот раз он на этом не остановится. Она чувствовала, как Эган дрожит от вожделения. Его поцелуй, его запах внушали Анноре отвращение. Они сейчас находились в дальнем закутке заднего двора, и поэтому было мало надежды на то, что случайные прохожие могут спугнуть Эгана. Несмотря на свою репутацию насильника, от жестокости которого пострадало немало женщин, едва ли этот человек хотел, чтобы окружающие думали, что он и с Аннорой действовал силой.
Она пыталась оттолкнуть Эгана, но он был слишком силен. Девушка чувствовала, что Эганом движет дикий животный голод, и это пугало ее.
И тут, словно по волшебству, кто-то отбросил от нее Эгана. Аннора увидела, как мастер Лавенжанс ударил Эгана в челюсть и Эган упал на землю, лишившись чувств. Неожиданное появление ее спасителя поразило Аннору. Все еще не придя в себя, Аннора смотрела, как разъяренный Лавенжанс схватил находящегося без сознания Эгана за грудки, поднял его с земли и приготовился нанести ему еще один удар.
– Нет, – ахнула Аннора, спотыкаясь подбежала к Рольфу и схватила его за руку.
– Не поверю, что вы ничего не имели против того, что с вами хотел сделать этот человек, и что вам это нравилось, – дрожащим от гнева голосом проговорил Джеймс. Несмотря на приступ ярости, он все же не забыл, что должен говорить по-французски.
– Мужчины иногда становятся настоящими болванами, – пробормотала Аннора. – Один удар кулаком еще можно как-то объяснить. Например, человек увидел, как женщину насилуют, и сразу не разглядел, кто перед ним. Однако если речь идет не об одном ударе, а о нескольких, это больше похоже на сведение личных счетов. Вам так не кажется?
Джеймс понял, что Аннора права, отпустил Эгана, и тот упал на землю. Переведя взгляд на девушку, он увидел в ее глазах тревогу и страх. Зная дурную славу жестокого Эгана, она испугалась, что станет еще одной жертвой его звериного инстинкта.
– Вы не пострадали? – спросил Джеймс по-французски.
– Нет, если не считать нескольких синяков. Спасибо, – проговорила она тихим, дрожащим от волнения голосом.
Аннора еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Она не могла понять, почему ее душат слезы. Она спасена, и любая девушка на ее месте чувствовала бы сейчас радость и облегчение. Да, Аннора в какой-то мере испытывала радость. Но ей также хотелось упасть на землю и громко разрыдаться. Она не сразу поняла, почему у нее так тяжело на душе, – Эган все же перешел ту тонкую черту, которая хранила Аннору от его жестокости. И теперь ей не стоит обольщаться: она не будет исключением из правил. Эган станет обращаться с ней точно так же, как со всеми остальными женщинами, которые имели несчастье обратить на себя его внимание. Теперь вся ее жизнь будет наполнена страхом. Отныне она будет вздрагивать от каждого шороха, а в каждом темном закоулке ей будет мерещиться фигура насильника.
– Ваша спальня запирается? – спросил Джеймс.
– Да, я обычно запираю дверь на ночь.
– Хорошо, пусть у вас войдет в привычку запирать дверь на ключ в своей спальне. – Эти слова мастера Лавенжанса прозвучали как приказ – сурово и холодно. Несмотря на то что были сказаны на галантном французском языке, Аннора почти физически ощущала, что Рольф весь кипит от гнева. Она понимала, что сейчас причина его ярости – Эган, который, разумеется, вполне заслужил его гнев. Однако Аннора не могла не бояться за красавца Лавенжанса. Эган был не кем-нибудь, а правой рукой Доннела. Он был, пожалуй, самым верным его другом и вассалом. Наживать в его лице врага было по меньшей мере неразумно.
Аннора подошла к Рольфу и стала тянуть его за рукав, стремясь увести его прочь от того места, где на земле ничком лежал Эган.
– Вы должны быть очень осторожны, мастер Лавенжанс.
– Зовите меня Рольфом, – сказал Джеймс, отчаянно мечтая, чтобы когда-нибудь Аннора смогла назвать его настоящим именем.
Аннора покраснела, но кивнула:
– А вы зовите меня Аннорой. – Продолжая тянуть Лавенжанса за рукав туда, где находилась дверь в дом, Аннора опасливо косилась на Эгана. – Но только не тогда, когда нас могут услышать Эган или Доннел.
Джеймс убрал ее руку и сам повел Аннору подальше от того места, где Эган хотел ее изнасиловать.
– Доннел уже сообщил мне, что вы недосягаемы для меня из-за вашего высокого происхождения и что Эган имеет на вас виды.
Аннора вздрогнула и изумленно посмотрела на Джеймса:
– Неужели Доннел вам так и сказал? Видите ли, мое происхождение не столь высоко. Я незаконнорожденная. И даже до того, как моя мать впала в немилость, она не была такой уж родовитой. А что касается намерений Эгана… Что же, это меня очень огорчает…
Джеймс посчитал Аннору наивной, но сейчас было не время это обсуждать. Он видел, что она до сих пор еще не до конца пришла в себя после перенесенного потрясения, хотя старалась казаться спокойной. Джеймс понял, что либо она не имела до этого понятия о том, что Эган хочет затащить ее в постель, либо отгораживалась от неприятной для нее правды.
Проводив Аннору в дом, Джеймс сказал:
– Ступайте, а я должен сообщить Маккею о том, что только что произошло.
– Вы думаете, это разумно? – спросила она, задержавшись у лестницы в холле, и посмотрела на Джеймса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33