— Пожалуй, я ударил Сикорта недостаточно сильно.
— Я рада, что вы нокаутировали его, сэр, Сикорт этого заслуживает. Я бы и сама с радостью врезала бы ему в челюсть.
— А в прошлый раз вы почему-то разозлились на меня за такой же поступок.
— Только потому, что вы не дали мне разобраться с Сикортом. Сейчас все по-другому.
Гидеон снова погладил ее щеку, и Дейнтри сразу вспомнила их последний поцелуй. Судя по выражению его лица, он тоже это помнил. Дейнтри ждала, затаив дыхание. Наклонившись, Деверилл поцеловал ее, сначала осторожно, потом все более страстно, и вот она уже оказалась в его объятиях. Ласки стали настойчивее. Сильные мужские руки принялись ласкать стройную спину Дейнтри, затем коснулись груди; язык попытался проникнуть между пухлых губ. Это сразу напомнило ей ужасную ночь в Сикорт-Хэд, и она, вздрогнув, отшатнулась.
Гидеон тут же отпустил ее, испытывая одновременно удивление и стыд.
— Я причинил вам боль? Извините, совсем забыл, что вы могли ушибиться при падении на диван.
— Нет, я вовсе не ушиблась. Ничего страшного. — Дейнтри торопливо опустила глаза, опасаясь выдать себя.
Когда Гидеон положил руки ей на плечи, она вся затрепетала, не имея сил справиться с собой. Кошмар той ночи продолжал преследовать ее.
— Вы дрожите, — напрягся Гидеон. — В чем дело? Я напугал вас?
Дейнтри не могла сказать ему правду. Даже если бы ей удалось выразить словами поступок Сикорта, она бы не сумела удержать Деверилла, и ситуация стала бы еще более взрывоопасной.
— Я дала слово Пенторпу, сэр. Мы не должны вести себя подобным образом.
Дейнтри мужественно посмотрела ему в глаза. Похоже, ей так и не удалось убедить его. Попрежнему обнимая ее за плечи, Деверилл произнес:
— Думаю, Давина была права, и настало время раскрыть душу. К вашему сведению, Пенторп больше интересуется вашей сестрой, чем вами. Полагаю, вы это тоже заметили.
Дейнтри печально улыбнулась:
— Я далеко не глупа. Вы явно ожидали, что эта новость ошеломит или опечалит меня? Она ничего не меняет. Я буду только рада, если Пентор-ну удастся увести Сюзан от Джеффри и убежать с ней. Если виконт сделан из того же теста, что и лорд Англесей, ему это вполне по зубам. Однако моя сестра вряд ли решится на такой поступок.
— Я не имел в виду ничего подобного. Вашей сестре следует самой разобраться с мужем.
— Не говорите ерунды! — вспылила Дейнтри. — Сикорт — грубое, злобное животное. Я боюсь за жизнь Сюзан.
— Не стоит сейчас искать их, — мягко произнес Гидеон. — Сикорту придется пробираться сквозь толпы гостей, потом ждать экипаж. Люди будут останавливать их, заводить беседу. Он будет вынужден вести себя прилично, чтобы не возбуждать подозрений. Кроме того, Сикорт не допустит изменения завещания леди Офелии.
— Наверное, вы правы. И все же для Сюзан было бы безопаснее убежать с Пенторпом, хотя она никогда не бросит Мелиссу. Если только виконт не захочет захватить девочку с собой.
— Вряд ли, — усомнился Гидеон. — Даже если ваша сестра решится пойти по стопам герцогини Аргилл и разведется в Шотландии, суд не позволит ей взять дочь. Сюзан придется вернуть девочку отцу.
— Тогда она ни за что не разведется, — вздохнула Дейнтри.
— Это не имеет отношения к нашему разговору, — заметил Гидеон, по-прежнему держа руки у нее на плечах.
— Нет, имеет. Пенторп собирается жениться на мне, а любит Сюзан.
— Разговор касается только нас, моя кошечка.
— Я помолвлена с Пенторпом, — напомнила Дейнтри. — Он слишком хорошо воспитан, чтобы пойти на поводу у своих чувств. Кроме того, мой отец намерен добиться свадьбы. Или вы хотите, чтобы я ослушалась егор
— Нет, конечно. Но вы с Пенторпом вполне можете договориться и прийти к решению, удовлетворяющему вас обоих.
Дейнтри сразу напряглась.
— Если я правильно поняла вас, вы намекаете на то, что мы с Пенторпом должны признаться моему отцу, что не подходим друг другу. Однако в таком случае мы будем вынуждены отказаться от данной нами клятвы. Таким образом, освободившись от обещания и, соответственно, от Пенторпа, я буду вольна отдать себя в ваши руки, так? Гидеон закусил губу.
— Я бы не выражался столь резко, но если вы освободитесь от Пенторпа…
— Вы прекрасно знаете, что отец не позволит мне выйти замуж за Деверилла.
— Я совсем выпустил это из виду, — поморщился Гидеон. — Но сегодня граф не приказал вышвырнуть меня…
— Очевидно, это дает вам право надеяться на лучшее. Поскольку, сэр, мы откровенны друг с другом, позвольте мне признаться: я не думаю, что выйду за вас замуж. Вы полагаете, что можете спокойно сидеть и ждать, пока фортуна не улыбнется вам. Интересно, вас в школе приучили подчиняться или это идет с детства — вы ведь второй сын, не так ли? Вам никогда не приходилось нести ответственность за поступки, но…
— Минутку, — перебил Гидеон. — Я никогда не увиливал от ответственности. Я служил бригад-майором под началом Веллингтона и сражался ири Ватерлоо. От меня зависела жизнь многих людей. Если это не ответственность, тогда, что?
— Какая же это ответственностью — усмехнулась Дейнтри. — Веллингтон принимал решения, а вы лишь выполняли его приказы. Кроме того, это не имеет никакого отношения к данной ситуации, поскольку вы больше не служите. Сейчас вы наследник знатного титула и, судя по всему, вам этого вполне достаточно. Вы и пальцем не пошевелите, чтобы что-либо предпринять, наивно полагая, будто все образуется само собой. А мне, между прочим, приходится выбиваться из сил, чтобы исправить положение.
— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — вышел из себя Гидеон.
— Нет, напротив. Вы утверждаете, что Сюзан лучше помириться с мужем, поскольку это никак не связано с вами. Вы также хотите, чтобы я поговорила с отцом и Пенторпом, ибо вбили себе в голову, будто желаете заполучить меня. Заметьте: я сказала «заполучить», а не «любить». Если бы вы любили меня, то непременно нашли бы способ покончить с этой нелепой враждой. Я, например, не будучи влюбленной, тем не менее изучила каждое слово в дневниках тети, хотя там в основном описываются любовные приключения героинь женских романов, популярных в прошлом столетии. Вы же называете ссору «идиотской, глупой» и, надеясь, что вас обойдет чаша сия, прекратили вся кие поиски после прочтения пары бумаг.
— Нет, подождите…
— Нет, подождите вы! Я собираюсь выйти замуж за Пенторпа. Я дала слово, и если он не попросит нарушить его, не изменю клятве.
Гидеон стиснул зубы, с трудом сдерживая ярость. Напряженное молчание нарушил стук открываемой двери.
— Простите, но леди Офелия чувствует себя неважно. Мы не может ее разбудить, — возбужденни проговорил влетевший в комнату Пенторп.
Дейнтри рассмеялась, вспомнив о порошках и невольном соучастии виконта, однако заметив, что Гидеон не разделяет ее веселья, сразу стала серьезной.
— Сейчас идем, сэр. Тетя Офелия очень устала за последнее время. Сами понимаете: подготовка к балу, прием гостей. Кроме того, со дня нашего приезда в столицу она страдала бессонницей. Усталость постепенно накапливалась — и вот резуль-тат.
Леди Офелия действительно мирно посапывала, положив голову на мраморную колонну, и совершенно не реагировала на хлопотавших вокруг людей. Сен-Меррин тоже находился здесь, причем, далеко не в лучшем расположении духа.
— Она спит! — негодующе воскликнул он, обращаясь к Дейнтри. — Я тряс ее, а Офелия пробормотала, чтобы убирался. Что еще выкинет эта жен-щина?
Граф продолжал причитать. Тогда Деверилл подхватил даму на руки и понес к лестнице, стараясь при этом как можно меньше привлекать к себе внимания. Пенторп объяснил зевакам, что лиди Офелия просто переутомилась. Дейнтри от правилась следом за Девериллом показать ему пильню тети, а заодно позвонила Альме, чтобы та улжила хозяйку в постель.
Через несколько минут Деверилл спустился иана и стал откланиваться.
— Надеюсь, еще раз встретиться с вами перед отъездом, — обратился он к Дейнтри.
Она протянула руку.
— До свидания, сэр. Надеюсь, я не очень вас растроила.
— У меня нет причин расстраиваться.
После его ухода бал показался Дейнтри ужасно скучным. Вскоре подали легкий ужин, и Пенторп старался изо всех сил, желая угодить невесте. Все это действовало Дейнтри на нервы. Наклонившись, она тихо проговорила:
— Сэр, если вам не по душе наша договоренность, только скажите. Я понимаю, что…
— Нет, нет, — покраснев до корней волос, по-пашко перебил Пенторп. — Ничего подобного. Я счастлив, уверяю вас. Я самый счастливый человек на земле. Я от души стараюсь угодить вашему папеньке, своему дядюшке, вам, наконец. Мне ужасно жаль, если мое поведение вынудило вас подумать обратное. Если же я кажусь слишком растроенным из-за недавнего инцидента, то прошу простить — не могу видеть, как Сикорт обращается ношей бедной сестрой.
— Понимаю, — кивнула Дейнтри.
Что ж, если он хочет свадьбы, она не станет его ранубеждать. Их семья и так уже послужила объектом сплетен. Если Сюзан не успела вытереть слезы, наверняка разнесся слух о происшествии в алькове. Если никто ничего не заметил, все равно — внезапный сон леди Офелии вызовет смех и осуждение. Дейнтри решила больше не давать повода городском сплетникам для пере-мывания косточек Тэррантам, отказавшись и от этой помолвки.
Уже ложась в постель, Дейнтри с ужасом вспомнила их разговор с Девериллом и покраснела. Подумать только — она обвинила его в пассивности и бездействии, хотя всего несколько минут назад он отправил Сикорта в нокаут. Зачем было бросать в лицо подобные обвинения? Деверилл, вероятно, счел ее неисправимой идиоткой. Если он больше не захочет увидеться, виновата в этом будет только она.
Направляясь к дому Жерво, Гидеон размышляли над словами Дейнтри и пришел к выводу, что она права. Он действительно сидел сложа руки и ждал, когда изменится ситуация, надеясь, что все пойдет так, как ему хочется. Должен же отец, наконец, понять, что у него есть сын, способный если не заменить его, то хотя бы помочь. Гидеон мечтал, что место ссоре уступит взаимопонимание и мирное соседство или что сам собой отыщется ключ к разгадке. Ему хотелось верить, что Дейнтри перестанет сопротивляться.
Школа и военная служба приучили Гидеона к повиновению. Конечно, высокий чин майора обязывал нести ответственность за своих подчиненных. Но над ним стояло еще высшее командование, приказы которого следовало неукоснительно выполнять. В армии мера его ответственности и обязанности были строго ограничены. Ему редко приходилось разбираться в ситуации и самостоятельно принимать решения. Не удивительно, что, вернувшись в Англию, он ощутил себя песчинкой в море. Гидеон вспомнил свои жалобы Пенторпу на отца, который, дескать, не может отказаться от старых обязанностей, чтобы справиться с новыми, и твердо решил покончить с прошлым и жить настоящим.
Несмотря на поздний час, он ничуть не удивился, застав Жерво за чтением каких-то документов. Лампа освещала только стол, а пылавший и камине огонь отбрасывал на стены причудливые тени.
Гидеон хотел дернуть за шнур для вызова слуг, который висел возле очага, но Жерво поднял голову
— Прислуга уже улеглась.
— Не вся, сэр. Торнтон встретил меня в холле, да и мои люди еще не спят. Нужно зажечь свет, а то вы испортите зрение. — Гидеон повернулся к вошедшему дворецкому. — Это я звонил. Пожалуйста, замените свечи на стенах. Вообще-то, это давно следовало сделать.
— Да, сэр. Я принес их с собой на случай, если они понадобятся.
Гидеон вопросительно посмотрел на отца.
— Полагаю, вы сами попросили вас не беспокоить?
— Мне ничего не нужно, а им рано вставать.
— И вам, Торнтон, следовало бы давно лечь.
— Нет, милорд, я зажгу свечи. — Проходя мимо молодого человека, Торнтон тихо произнес: — И мистер Петерс пока не спит, мистер Гидеон.
Утвердительно кивнув, тот неспеша направился к столу.
— Мне нужно поговорить с вами, отец. Конечно, я мог бы подождать до утра, но, поскольку вы еще не спите, лучше сделать это прямо сейчас.
— То, что можно сделать сегодня, с таким же успехом можно отложить и на завтра, — заметил Жерво.
— Напротив, — спокойно возразил Гидеон. — Спасибо, Торнтон, это все. Передайте Петерсу, что милорд отправится на покой через полчаса.
— Да, сэр. — Дворецкий поспешно вышел.
— Ты не имеешь права командовать в этом доме, — заявил отец.
— Конечно, вы вправе тут же отменить мое распоряжение, — согласился Гидеон, придвигая кресло к камину. — Но, надеюсь, вы вначале все-таки выслушаете меня. сэр. Могу я сесть?
Жерво испытующе посмотрел на сына.
— Поступай, как считаешь нужным. Тем более, ты все равно сядешь.
— Сегодня я очень много думал. Признаться, я настолько погрузился в свои размышления, что дорога от Беркели-сквер показалась мне слишком короткой, хотя я и шел пешком.
— Тебе нз следовало так рисковать, — заметил маркиз. — Ч ловек, на которого уже однажды напали на ули же, не станет еще раз совать голову в петлю. Кроме того, ты еще не совсем оправился. Неужели нельзя было поехать в карете?
— Мое самочувствие несравненно улучшилось, — возразил Гидеон. — К тому же, я хотел обо всем хорошенько подумать. Сегодня меня кое в чем обвинили и, признаться, эти обвинения вполне справедливы. Последнее время, да и раньше, чего греха таить, я вел себя как трус.
— Чепуха, ты не трус.
— Рад слышать это. Однако мне хотелось доказать себе, что я способен на поступок. Речь идет о передаче дел поместья в Корнуолле в мои руки.
— О, ты уже мыслишь себя окружным судьей? — с сарказмом спросил отец, и Гидеон с трудом заставил себя не морщиться.
— Нет, сэр. Ну, по крайней мере, пока, потому что еще не очень хорошо знаю законы и способы управления хозяйством. Однако «не знаю» не означает «не могу научиться». Кроме того, я намерен подыскать вам замену и собираюсь сделать это до открытия летнего сезона в Бодмине.
— И каким образом? — усмехнулся Жерво. — Ты мало знаком с законами, с положением дел в графстве. Как же ты сумеешь подыскать мне замену?
— Надо провести своего рода конкурс на замещение вакантной должности, чтобы вы познакомились с кандидатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44