Часть 1

Он ненормальный. Этот проклятый эльф – ненормальный, он чокнутый, у него мозги не в порядке. Натан твердил это про себя снова и снова, глядя, как дергается из стороны в сторону голова мальчишки. Эльф бил хладнокровно, размеренно, вполсилы, но голова мальчика моталась, будто держась на ниточке, и Натан вздрагивал при каждом новом ударе, словно били не конюха, а его самого.
Мальчишка тихонько ныл, шмыгая носом, но терпел. Натан тоже терпел, хоть это и было почти невыносимо.
Наконец Глориндель опустил руку, и мальчик привычно повернул голову, подставляясь для следующего удара. У Натана сжалось сердце. Эльф изогнул губы в усмешке. Его голос звучал лениво и почти добродушно.
– Довольно с тебя. Теперь встань на колени, поцелуй край моего плаща и поблагодари за науку.
Мальчишка, все еще шмыгая носом, выполнил приказ. Дрожащие руки, минуту назад не удержавшие предательски выскользнувший повод коня, уперлись в землю.
– Простите, добрый господин… Спасибо, добрый господин…
– Впредь будь порасторопнее, – ласково сказал Глориндель. Пронзительные синие глаза встретились с глазами Натана. Тот заставил себя не отвести взгляд. – А теперь в путь. Мы и так задержались.
Натан молча подвел коней – своего и эльфова, не желая снова доверить это нехитрое дело прислуге и стать свидетелем новой экзекуции, может, еще и за меньшую провинность. Эльф легко вскочил в седло, полы его плаща взметнулись над конским крупом. Простолюдины, выглянувшие из трактира понаблюдать за наказанием нерадивого конюха, почтительно помалкивали. На их лицах читалось плохо скрываемое любопытство. Должно быть, они жалели, что мальчишка всего лишь выпустил повод, а не наступил господину на ногу. В этой глуши развлечений мало, они бы с удовольствием полюбовались на порку. Ну что ж, не довелось. Натан скрипнул зубами. Он-то знал, что холоп, который осмелился бы наступить на ногу господину Глоринделю, не отделался бы публичной поркой. А ему, Натану, пришлось бы молча стоять рядом и смотреть. Как доводилось уже не раз за неделю их совместного путешествия. Всеблагие небеса, всего неделя… ему казалось, это чудовище находится под его опекой и защитой целую вечность. Вот только самого Натана опекать и защищать от него некому. Как и бедолаг, которым не посчастливилось оказаться на пути этого ненормального эльфа.
Натан увидел, что Глориндель уже выехал со двора, и, тряхнув головой, тронул пятками бока коня.
– Чудный денек, Натан, верно? – весело сказал эльф, когда они поравнялись. Денек и правда был чудным, весеннее солнце ярко освещало неширокий, но ровный, хорошо утоптанный тракт, а в зарослях, тянувшихся вдоль дороги, заливисто щебетали птицы. Вот только Натан не был сегодня настроен бездумно радоваться жизни. Поэтому он промолчал, зная, что в большинстве случаев эльфу не требуется ответ на подобного рода реплики.
Не на этот раз, однако, – выждав немного, Глориндель обернулся к спутнику. Он улыбался, но глаза предупреждающе сощурились.
– Что такое, друг мой? Ты чем-то недоволен?
Натана передергивало всякий раз, когда Глориндель называл его своим другом. Не потому, что он недолюбливал эльфов, а потому, что считаться другом этого сволочного отродья для него было бы тяжким оскорблением. Но у господина Глоринделя была манера так обращаться к своему слуге, ничего тут не поделаешь. Натан и без того перечил ему чаще, чем следовало бы, поэтому старался не задираться по мелочам.
– Вы могли бы быть поснисходительнее к мальчишке, – угрюмо сказал он. – Одной оплеухи вполне хватило бы.
– В самом деле? – Эльф ослепительно улыбнулся, придержал коня. – Можешь вернуться и дать ему эту оплеуху. Я подожду.
Натан вздохнул.
– Вы спросили, чем я недоволен, – я ответил, – огрызнулся он. Эльф не нагнал его, и Натан обернулся. Конь Глоринделя нетерпеливо гарцевал посреди тракта там, где эльф остановил его.
– Я сказал, вернись и накажи конюха сообразно своим представлениям, – спокойно сказал Глориндель.
– Да хватит вам! – не выдержал Натан. – Что вы… как дитя малое!
– Натан, я не двинусь с места, пока ты не сделаешь, как я сказал.
Натан молча сцепил зубы. «Ох, снять бы с вас портки, господин эльф, да всыпать по первое число», – подумал он, а вслух, стараясь говорить ровно, сказал:
– В таком случае мы уж точно не прибудем в срок к вашей невесте, милорд, потому что я намерен ехать дальше, а вы как хотите.
И он двинулся вперед, не оборачиваясь. Его сердце сердито колотилось. Пробыв в обществе господина Глоринделя неделю, он все еще не понимал его и никогда не мог предсказать, как тот себя поведет. Одно Натан уяснил точно: этот недоносок делает только то, что хочет, всякий раз, как ему в голову взбредет. И образумить его невозможно, по крайней мере Натан, перепробовав все способы от уговоров до угроз, так ничего и не добился. Порку вот, правда, еще не пробовал… Но Натана приставили к эльфу, чтобы защищать его, если понадобится, а не избивать… хотя нужда в этом была явно больше, чем в защите.
Натан ехал, не оборачиваясь и держа спину прямой, но конской поступи за собой не слышал. «Почему я?» – в который раз мысленно вздохнул он, хотя знал ответ. Так уж сложилось, что он был доверенным лицом лорда Картера, и впервые Натану пришлось об этом пожалеть. Лорд Картер уже полгода выполнял роль посредника в переговорах между эльфами и Калардином. В последнее время силы Тальварда давили все сильнее, и было очевидно, что без подмоги Калардин очень скоро падет. А подмоги ждать неоткуда – соседние страны или уже были захвачены агрессивными тальвардами, или пока что придерживались нейтралитета, надеясь, что хищнический азарт небольшой в общем-то страны вскоре иссякнет. Оставались только эльфы, чьи владения граничили с Калардином, – хотя им-то опасаться нечего, тальвардам ни за что не потягаться с мощью эльфийских сил, и они это прекрасно понимают. Тем не менее лорд Картер от имени калардинского князя потратил семь месяцев на то, чтобы убедить эльфов вступить в войну. Никто не надеялся на успех, даже сам милорд, но эльфы, полгода игнорировавшие воззвания и посулы калардинского посла, вдруг уступили и выдвинули одно-единственное условие: женитьба эльфийского аристократа на калардинской княжне. При этом их, похоже, вовсе не смущал тот факт, что ей едва исполнилось одиннадцать лет. Ход был вполне просчитываемый – таким образом эльфы собирались в скором будущем прибрать Калардин к рукам, ведь всем известна живучесть эльфийской крови, способной менять все, с чем бы она ни смешалась. Всего несколько поколений – и Калардинское княжество исчезнет с лица земли, став частью медленно, бескровно, но неумолимо разрастающихся владений эльфов. Ключевым словом тут стало «бескровно» – было очевидно, что в случае отказа Калардин будет уничтожен гораздо раньше, жестоко и кроваво. Князь сдался. Натан не одобрял такого решения, но его никто не спрашивал. Просто лорд Картер вызвал его и поставил перед фактом: именно Натан и никто иной должен сопровождать эльфийского аристократа в столицу, на другой край княжества. Натан сопровождал, проклиная все на свете. Если все эльфы таковы, то, право, лично он предпочел бы тальвардов.
Время, однако же, шло, а Глоринделя было не видать. Натан уже начал отчаиваться и решил вернуться, когда услышал топот копыт – и почти разозлился на себя за облегчение, которое почувствовал, когда эльф, поравнявшись с ним, хитро подмигнул и прицокнул языком. Прядь волос, выбившаяся из-под капюшона, под которым он скрывал удлиненные эльфийские уши, хлестнула его по щеке.
– Упрямый ты, – удовлетворенно проговорил он. – Люблю упрямых! Я сам такой. А ну, наперегонки!
И прежде чем Натан успел сказать хоть слово, эльф исчез в клубе пыли.
– Щенок, – вполголоса проговорил Натан, пришпоривая коня. Интересно, сколько ему лет-то, этому недоумку? Эльфы живут гораздо дольше людей и дольше сохраняют молодость – по виду Глоринделю можно было дать лет двадцать, не больше, но вел он себя чаще как десятилетний, с детской беспечностью и бездумной жестокостью. «А может, ему при этом все шестьдесят», – с тоской подумал Натан, нагоняя эльфа. Это оказалось нетрудно – конь у Натана был здоровее и резвее. Он сперва удивился, что в замке лорда Картера его, слугу, снарядили лучше господина, которого полагалось сопровождать, но быстро понял, что к чему. Должно быть, лорда Картера предупредили, что у эльфа с головой не в порядке. Если бы они еще и оружия ему не дали, совсем было бы славно…
– Что ж вы!.. – крикнул Натан, когда они снова поравнялись. – Стойте, милорд! Нельзя так! Нас увидят!
– Нас и так уже видели предостаточно, – небрежно сказал Глориндель, но коня придержал.
– Вы же знаете, мы должны привлекать как можно меньше внимания. Если ваше происхождение обнаружится, будут неприятности…
– Как ты меня утомил своей трусостью, – вздохнул эльф.
Натан промолчал. Трусость – не трусость, но один он вряд ли сможет защитить своего подопечного от разъяренной толпы. У плана лорда Картера имелось множество противников, и кое-кто из них не побрезгует убийством, лишь бы не допустить эльфов в Калардин. В глубине души Натан полагал, что в этом не было бы ничего плохого. Но он обязался выполнить свой долг: ему велели довезти Глоринделя к невесте в целости и сохранности – что ж, он постарается это сделать. Хотя на душе у него было бы спокойнее, если бы эта задача лежала не только на его плечах… Но лорд Картер сказал, что даже небольшой отряд будет привлекать внимание, а у двоих путников больше шансов остаться незамеченными. Только вряд ли это им удастся, если эльф и дальше будет так себя вести. Натан пытался втолковать ему это уже неделю – безрезультатно.
– А вы, милорд, жить хотите? – устало спросил он. Тот вместо ответа засвистел песенку, которую услышал в одном из последних трактиров, где они останавливались, – мотивчик был милый, но привязчивый и успел надоесть Натану до оскомины. Но он по обыкновению смолчал, радуясь уже тому, что эльф хоть немного угомонился.
Они ехали без приключений почти до вечера, привычно выбирая малолюдные боковые дороги – правда, путь это удлиняло едва ли не вдвое, что поначалу эльфа страшно раздражало. Но это тоже был приказ лорда Картера: уменьшить риск всеми средствами. Вот и перебирались заброшенными трактами, через леса, холмы и перевалы.
Дорога, неожиданно окончившаяся распутьем, казалась совсем забытой. Колеи были местами заросшими, местами – едва видными. Поэтому когда тракт вывел к перекрестку, посреди которого громоздился огромный камень, всадники невольно придержали коней.
Все три дороги, разбегавшиеся в разные стороны света, были узкими и заросшими – только на правой, уходившей к западу, виднелась свежая колея.
– Нам на юг? – спросил эльф, и Натан кивнул, разглядывая камень. Передняя часть оказалась ссечена, и на ней, кажется, были выбиты какие-то письмена. Обычное дело для этих мест – чуть ли не каждый перекресток увенчивала этакая громадина, невесть как сюда попавшая, и почти на всех были надписи, до того истершиеся от времени и непогоды, что прочесть их не представлялось возможным – а если и да, то языки, на которых надписи были сделаны, никто уже не помнил. Но этот камень чем-то притягивал взгляд. Натан даже подумал было посмотреть, что там написано, потом отмахнулся от этой мысли, но тут эльф тоже заметил камень и заинтересовался.
– Там что-то написано? Гляди-ка!
– Милорд, нам ехать надо, – начал Натан, но эльф уже подъехал к камню и, наклонившись, смахнул с надписи прилипшую листву.
– Мхом поросло… но разобрать можно… – пробормотал Глориндель. Натан медленно подъехал к нему, присмотрелся. Камень был испещрен какими-то значками, кривыми и совершенно непонятными.
– Не прочесть, – сказал он. – Едемте уже, милорд…
– Ну да, тебе, дубине, не прочесть. Это древнее руническое письмо. Вы, люди, его и читать-то никогда не умели. – Глориндель вынул из ножен тонкий кинжал, бывший его единственным оружием, и, по-прежнему не спешиваясь, счистил наросший на камне мох. Натан ждал, время от времени оглядываясь. Место казалось спокойным, но что-то ему здесь не нравилось.
– Ну вот… – Эльф, удовлетворенный результатом, очистил лезвие и спрятал кинжал. – Теперь другое дело.
– И что там написано? – нетерпеливо спросил Натан.
– «Сей камень поставлен здесь Иодосом из Логго, дабы оградить тебя, путник, от ложного шага. Решай здесь и сейчас, что тебе дорого: жизнь твоя, ибо ее ты лишишься, пойдя по правой дороге; конь твой, ибо его ты лишишься, пройдя по левой дороге; друг твой, ибо его ты лишишься, если поедешь прямо. Прими сие предупреждение с мудростью и осторожностью, и да хранят тебя всеблагие небеса».
Эльф не читал, а декламировал – громко, важно и очень пафосно. Натан морщился, но дослушал до конца.
– Ясно, обычный путевой камень, – сказал он. – Триста лет назад слева жили конокрады, прямо был бордель, а справа и теперь, возможно, топь или обрыв. Едемте…
– Нам ведь прямо? – задумчиво проговорил эльф, выпрямляясь.
– Прямо, прямо.
– Ну что ж, тогда в любом случае нам ничего не грозит, – бросил он и посмотрел на Натана. – Ни у меня, ни у тебя при себе друга нет, терять нечего, так?
Он подмигнул и двинулся вперед, но в его осанке Натану вдруг почудилось напряжение. Странно. Впрочем, одно верно – даже если предположить, что предупреждение на камне действует до сих пор, терять и правда нечего.
К тому же им все равно надо было ехать на юг.
Постоялый двор встретился на их пути, когда уже почти стемнело, и Натан подумывал, что придется ночевать в лесу у дороги. Но тракт неожиданно сделал крутой поворот, за которым из сиреневых сумерек вынырнул покачивающийся фонарь. Под фонарем оказалась приоткрытая дверь, из которой лился приглушенный свет. Натан вздохнул с облегчением. В этом путешествии он старался избегать ночевок под открытым небом.
1 2 3 4 5 6 7