— Это легко сказать в XXI-ом веке, ну а в ту эпоху, можешь себе представить? Тогда вести разговоры об австралийских землях было все равно что сегодня говорить о континенте за краем смерти.
Кабы не упорное желание сохранить ясность мысли, Меркассьер с удовольствием осушил бы сейчас всю бутылку бургундского. Удачный год, к тому же. Джилл продолжала аргументировать:
— Поставь себя на место тогдашнего министра. Совершая заморское плавание, судно с твоим королем потерпело крушение и оказалось выброшенным на «чудесный континент». Его спас другой корабль эскадры и после возвращения в столицу король приказал своему министру транспорта сделать все необходимое, чтобы больше узнать об этом таинственном острове.
— Ну, если под этим углом зрения…
Джилл настаивала:
— Тебе только надо окрестить страну мертвых «Новой Австралией» и потом перенять образ мышления исследователя. Задача стоит того. Представь себе, как в XXXI-ом веке будут говорить: «Вы только подумайте, эти отсталые предки даже не знали про континент мертвых!» А в 3000-м году еще один президент может начать исследования, как пройти еще дальше, скажем, даже про машину времени речь пойдет. И министр, которому будет поручена эта миссия, станет завидовать этому самому Меркассьеру, у кого задача была намного проще: всего лишь навсего побывать с визитом в стране мертвых…
Его жена была столь убедительна, что Бенуа не смог удержаться от вопроса:
— Но ты, ты сама, веришь в этот континент мертвых?
— Да какая разница? Знаешь, если бы я была женой министра транспорта XVI-го века, я бы ему посоветовала нанять моряков и послать их проведать, существует ли Австралия. В любом случае, или ты станешь человеком, открывшим неизвестный доселе континент, или просто докажешь, что он не существует. И так и так ты в выигрыше.
Теперь пришла очередь Джилл завладеть бутылкой.
Уставившись в зеленое пюре, ее муж пробурчал:
— Это все очень хорошо, но какие корабли ходят в то место?
Одним глотком она осушила свой бокал.
— Тут мы возвращаемся опять к вопросу протокола эксперимента. Салату хочешь?
Нет. Он не был больше голоден. Все эти беспокойства перебили ему аппетит. Джилл же, напротив, отправилась на кухню за миской салата с помидорами. Вернувшись, она остановилась и резюмировала:
— Итак, уже решено назвать твой новый континент «Новой Австралией». Ну и кого же посылали колонизировать Австралию? Уголовных преступников, заключенных, хулиганов подлейшего сорта. И почему именно их?
Тут Меркассьер оказался в своей стихии.
— Потому что Австралия считалась опасной страной и лучше было не посылать тех, чья гибель стала бы потерей для общества.
Пока он это произносил, лицо его все больше и больше прояснялось. Джилл по-прежнему не подвела. Она дала-таки ему решение.
— Бенуа, ты нашел матросов, кто примет участие в атаке на новый континент. Пора подыскать капитана.
Министр науки облегченно улыбнулся:
— А вот на этот счет у меня есть идея!

36 — МИФОЛОГИЯ АЦТЕКОВ


"Среди ацтеков было принято верить, что характер существования в загробном мире определяли не достоинства, приобретенные в земном мире, а обстоятельства, при которых человек встречал свою смерть.
Лучше всего считалось погибнуть в бою. При этом воины-куантеки («спутники Орла») попадали в Тонатиучан, восточный рай, где покойники сидели рядом с богом войны.
Утопленники или умершие от болезней, связанных с водой (например, от проказы), совершали вояж в Тлалокан, рай Тлалока, бога дождя.
Те, кто не был признан ни одним из богов, шли в Миктлан, ад, где претерпевали четыре года испытаний, прежде чем окончательно исчезнуть.
Это была сфера Миктлантекутли, подземный мир. Попадали туда через пещеры. Душа должна была пересечь восемь подземных владений, прежде чем достичь девятого мира.
Первое препятствие: река Чикнауапан, которую мертвец должен был переплыть, уцепившись за хвост собаки, заранее принесенной в жертву на его могиле. Умерщвленные на похоронах животные служили в роли проводников души на дорогах страны мертвых.
Второе препятствие: пройти между двух скал, сталкивающихся друг с другом через непредсказуемые интервалы.
Третье препятствие: взобраться на гору по отвесным тропам, усыпанным остроконечными камнями.
Четвертое препятствие: вынести штормовой ветер, несущий с собой зазубренные куски холодного как лед обсидиана.
Пятое препятствие: пройти между гигантских знамен, хлопающих на ветру, насколько может видеть глаз.
Шестое препятствие: преодолеть вихрь стрел, стремящихся пронзить мертвеца.
Седьмое препятствие: массированные атаки свирепых животных, желающих проглотить его сердце.
Восьмое препятствие: тесный лабиринт, где покойник рискует потеряться.
Лишь после этого он наконец заслуживает исчезновения".
Отрывок из работы Френсиса Разорбака, «Эта неизвестная смерть»


37 — КСТАТИ

Несколькими неделями позже Рауль Разорбак мне позвонил. Он хотел срочно со мной встретиться. Голос его звучал странно и, казалось, он терзается какими-то сильными эмоциями. Впервые он назначил мне встречу не на кладбище Пер-Лашез, а у себя дома.
Я его едва узнал, когда он открыл мне дверь. Он выглядел еще более худым, а выражение его лица я уже встречал среди шизофреников в нашей больнице.
— А, Мишель! Наконец-то!
Он махнул рукой в сторону кресла и предложил, чтобы я чувствовал себя как дома. Такой прием показался мне подозрительным.
Он что, получил какие-то неожиданные результаты со своими экспериментами по анабиозу сурков? Но каким боком это касается меня? Я медик, а не биолог.
— Ты слыхал разговоры насчет покушения на президента Люсиндера?
Естественно. Во всей стране от них невозможно было спрятаться. В прессе, на телевидении и радио это была главнейшая тема. В нашего главу государства стреляли на глазах толпы в Версале. Лучшие специалисты на все лады обыгрывали это событие. И как этот инцидент был связан с возбуждением моего друга?
— Вслед за этим президент Люсиндер поручил своему министру науки заняться…
Он внезапно остановился и ухватился за мое плечо:
— … мною.

38 — УЧЕБНИК ИСТОРИИ


"Первые пересадки органов между разными биологическими видами были произведены в середине XX-го века, а точнее в период 1960-70 гг. С этого момента страдающий от болезни человек стал напоминать автомобиль, в котором достаточно заменить дефектные детали. Тут же смерть обрела форму простой механической аварии. Если кто-то умирал, в этом виноваты были неадекватные запчасти. Исследователи выяснили, что сердце свиньи обладает генетической природой, соответствующей человеку-реципиенту, которому производили трансплантацию. Постоянно совершенствуемая технология стала позволять поддерживать функционирование пересаженных органов. Все стало заменяемым, кроме мозга. До поры до времени!
Логичным стало думать, что в один прекрасный день удастся охватить все виды повреждений, тем самым поняв сущность самой главной неисправности: смерти. Это был всего лишь вопрос технологии. Одновременно с этим увеличилась продолжительность жизни. Признаки старости стали синонимом недосмотра. Каждому надлежало следить за хорошим техобслуживанием своего биологического механизма.
Стариков старались не показывать, чтобы лучше было видно тех, кто с сияющим видом занимался теннисом или бегом. В ту эпоху считалось, что лучший способ борьбы со смертью — это камуфляж ее предвещающих симптомов".
Учебник истории, вводный курс для 2-го класса


39 — АМАНДИНА

Друг мой Рауль пихнул меня в свой древний «Рено-20» с откидным верхом и рванул с места.
— Ты куда меня везешь?
— Где все происходит.
Большего я от него не добился. Ветер уносил прочь и мои вопросы и его ответы. Как бы то ни было, мы покидали Париж. Я поежился, когда он наконец затормозил перед зловещей вывеской: «Исправительное учреждение Флери-Мерожи».
Снаружи место напоминало скорее не тюрьму, а небольшой поселок или больничный комплекс. Рауль припарковался на соседней стоянке и повлек меня ко входу. Он предъявил какую-то бумагу, я же показал свое удостоверение личности. Мы прошли через КПП и, углубившись в длинный коридор, оказались перед запертой дверью.
Уже чем-то недовольный человек нам отворил. Его физиономия еще больше нахмурилась при виде широко улыбающегося Разорбака.
— Мои приветствия, мсье директор. Хочу представить вам доктора Мишеля Пинсона. Вы должны незамедлительно выдать ему пропуск. Заранее благодарен.
Прежде чем директор смог произнести хоть слово, мы уже мчались по новым коридорам. У меня возникло чувство, что охранники провожают нас недобрым взглядом.
Мы очутились во дворе, в самом центре тюремного городка. Он был огромен. Пять корпусов тянулись насколько хватало взгляда. В середине каждого имелось по футбольному полю. Рауль объяснил мне, что заключенные чудовищное количество времени отводят на занятия спортом, но в этот час они еще сидели по своим камерам.
Хорошо что так, потому как многие показались мне довольно раздосадованными нашим присутствием. Ухватившись за решетки первого этажа, они орали:
— Г…нюки, ублюдки, кожу сдеру!
Охранники, судя по всему, затыкать им рот и не собирались.
Один особенно громкий голос прорвался сквозь общий рев:
— Все знают, чего вы там вытворяете во втором блоке! Таких, как вы, убить мало!
Меня охватило беспокойство. Что же наделал продолжавший беззаботно шагать мой друг, что довел этих людей до такого остервенения? Я знал, что увлечения Рауля могли завести его далеко, очень далеко, даже за пределы разумного.
Корпус D2. Я прибавил шагу, и не из желания поскорее узнать побольше, а просто чтоб не остаться одному посреди свирепых зеков и не менее враждебных охранников. Опять коридоры, лязгающие двери. Лестницы. Еще лестницы. Впечатление, будто спускаешься в ад. Снизу доносился хриплый смех вперемешку с тягучими стонами. Здесь что, держат сумасшедших?
Ниже, еще ниже. Сумрачнее, еще сумрачнее. Я вспомнил о методе, которым пользовался Эскулап для лечения безумия. Прошло свыше трех тысяч лет, как была учреждена лечебница, именуемая Эсклапион, чьи руины все еще можно видеть в Турции. Там этот пионер психиатрии соорудил лабиринт темных туннелей. После длительного ожидания, когда им внушали, что их ждет наивысшее наслаждение, туда впускали безумцев. Тут же начинали звенеть колокольчики и чем дальше человек углублялся в лабиринт, тем мелодичнее становились звуки. Когда же зачарованный безумец останавливался в самом темном месте, на него скидывали тонну осклизлых змей, под которыми и принимался барахтаться несчастный, только что доведенный до вершины блаженства. Или же он умирал на месте от страха, или же вылечивался. По сути дела, Эскулап изобрел электрошоковую терапию.
Бродя по подземелью Флери-Мерожи, я спрашивал себя, когда же наконец столкнусь со своей бочкой рептилий.
Тут Рауль вытащил заржавленный ключ, которым отпер здоровенную, усаженную заклепками дверь и за ней я обнаружил жутко захламленный ангар. В нем находилась троица мужчин в спортивных трико и еще одна молодая девушка-блондинка в черном халате, при виде которой я испытал что-то вроде дежа-ву.
Мужчины встали и уважительно поприветствовали моего друга.
— Позвольте представить доктора Мишеля Пинсона, о котором я вам уже рассказывал.
— Спасибо, что пришли, доктор, — воскликнули они хором.
— Мадмуазель Баллю, наша медсестра, — продолжил Рауль.
Я помахал девушке рукой и констатировал, что меня она смерила взглядом.
Место это, должно быть, когда-то служило лазаретом. Справа располагался лабораторный стеллаж, весь уставленный дымящимися флягами, без сомнения, сосудами Дьюара с жидким азотом. В центре помещения, словно трон, было воздвигнуто древнее стоматологическое кресло с облупленным сиденьем, окруженное ворохом электрических проводов и аппаратами со светящимися экранами.
Весь этот ансамбль напоминал гараж мастера-самоделкина. Видя, в каком состоянии находятся все эти машины, ржавые рычаги и прочие железяки, я даже спросил себя, уж не лазил ли Рауль по университетским помойкам. Экраны осциллографов потрескались, а электроды кардиографов потемнели от старости.
Однако ж, я достаточно много времени провел в лабораториях, чтобы знать, что безупречный и безукоризненный вид, который всегда показывают в кино, в большинстве случаев обманчив. В действительности нет ни никелированных столов, ни халатов прямо из прачечной, а скорее только озабоченные типы в побитых молью свитерах.
Один мой друг, занимаясь важной темой — изучением траектории мысли по закоулкам мозга — сумел выбить для своей лаборатории всего лишь кусок подземной парковки в больнице Бишат, где все звенело и подпрыгивало при каждом проходе метропоезда. Из-за нехватки фондов он не смог приобрести металлическую подставку для церебрально-волнового приемника и ее пришлось заменить кусками фанеры, сикось-накось обмотанных скотчем и для верности скрепленных кнопками. Да-да, даже во Франции научные исследования ведутся таким вот образом.
— Моншер Мишель, в сем месте воплощается наиболее грандиозный эксперимент нашего поколения, — помпезно объявил Рауль, оторвав меня от моих размышлений. — Во времена оные, как ты знаешь, мы беседовали с тобой о смерти, встречаясь на кладбище Пер-Лашез. Тогда я именовал ее неисследованным континентом. А сейчас, здесь, мы намерены водрузить на нем флаг.
Вот те раз. Бочка со змеями таки свалилась мне на голову. Рауль, Рауль Разорбак, мой лучший и давнишний друг, сошел с ума. Вот до чего доводят заигрывания со смертью! Видя мой отупелый взгляд, он поторопился разъяснить:
— Президент пережил NDE после недавнего покушения в Версале. И поручил своему министру науки, Бенуа Меркассьеру, приступить к программе исследований о запредельной коме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11