Однако прошло всего лишь несколько минут, прежде чем они прибыли на просторную булыжную площадь и увидели там впечатляющее здание из красного камня, где и располагалась штаб-квартира Купеческой Гильдии. Флаги с гербами трех главных купеческих фамилий Гутенморга висели над массивной двустворчатой дверью, а по широкой лестнице, что вела к обрамленному колоннами фасаду, вверх-вниз прохаживались богато одетые члены Гильдии. Некоторые, впрочем, медлили на ступеньках, собираясь в небольшие группки и обмениваясь слухами. Четыре тяжеловооруженных всадника гарцевали у подножия лестницы, отваживая нищих, проституток, страховых агентов и прочее отребье от солидных бизнесменов, пока те важно курсировали по тротуару между безопасным укрытием здания и пышной роскошью их личных карет.Тусона пристроилась неподалеку от подножия лестницы ближе к углу здания Гильдии, откуда ей было видно, что по всей площади происходит, и откинула капюшон своего плаща, чтобы друзья сразу ее узнали. Поначалу никто никакого внимания на нее не обращал, но довольно скоро у нее стало складываться ощущение, что за ней наблюдают. Тогда Тусона как бы невзначай огляделась и обнаружила, что один из задержавшихся на лестнице купцов вовсю на нее пялится. Несколько моложе своих сотоварищей, этот был особенно роскошно одет. Кроме того, на шее у него висела толстая золотая цепь, на пальцах красовались массивные золотые перстни, а рукоять меча была разукрашена серебром и самоцветами. С толстогубой, мясистой физиономии бизнесмена смотрели жестокие и холодные глаза. Их взгляды встретились, и мужчина ухмыльнулся. Тут Тусона вдруг поняла, что в этой одежде, с непокрытой головой, она выглядит вовсе не знаменитой воительницей, а молодой, привлекательной и, главное, совершенно свободной женщиной.Золотоносный купец что-то шепнул своим приятелям, после чего те посмотрели в ее сторону и хрипло расхохотались. Затем Тусона с досадой поняла, что мужчина направляется в ее сторону. «Клят, – подумала она, – только этого не хватало. Если Ронан сейчас появится, он живо этого парня угрохает..»Бизнесмен подошел к ней и отвесил глубокий поклон, который явно задумывался как эффектный, но Тусона лишь неловко поежилась. Тогда он протянул пухлую, тяжелую от золота ладонь, чтобы взять ее под руку, и его темные, гладко прилизанные волосы заблестели в свете ближайшего факела.– Добрый вечер, миледи, – засочился любезностью купец. – Не окажете ли мне честь немного со мной прогуляться?– Нет, спасибо, – ответила Тусона, аккуратно, но твердо освобождая свой локоть от жирной ладони, однако мужчина проигнорировал намек. Со скупой улыбкой на лоснящейся физиономии он придвинутся ближе, слегка к ней прижимаясь и источая приторный аромат дорогого масла для волос. Было в этом типе что-то до тошноты сальное, и Тусона почувствовала, что выдержка вот-вот ей изменит. Ее словно бы нефтью обволакивало.– Возможно, я все же сумею добиться вашей благосклонности. Несомненно, вы можете провести со мной час-другой – если это будет того стоить.Он снова ухватил ее за локоть, уже настойчивей, и Тусона вдруг сообразила, что он вовсе не собирается принимать ее отказ за ответ. Тогда она уже во второй раз гневно стряхнула его руку.– Повторяю: нет, спасибо, – твердо произнесла она, но из смеси досады с интересом на физиономии бизнесмена тут же поняла, что одних слов будет недостаточно.– Смею думать, вы это не всерьез, – продолжил купец и хотел было опять потянуться к ее локтю, но тут что-то крепко ухватило его за руку. Опустив взгляд, он понял, что низкорослый осел со злобными красными глазами аккуратно сцепил острые зубы на пальцах его правой руки.– Ну ты, жертва маркетинга, – сквозь сжатые зубы процедило животное. – Кончай мою подругу доставать. И клятуй отсюда по-быстрому. А то я тебе сейчас не только пальцы, но и шары оттяпаю. Совсем, клят, половой жизни лишишься.Купец в гневном изумлении уставился на Котика.– Тебе что, уши клятами заложило? – осведомился осел, прежде чем мужчина успел заговорить, а потом чуть-чуть сжал челюсти.– Да! Да! Хорошо! – выдохнул бизнесмен, и осел так ослабил хватку, чтобы он сумел руку выдернуть. Мужчина попятился на несколько шагов, растирая пальцы. Сперва он волком глазел на Котика, после чего перевел взгляд на Тусону. – Грязная ведьма! – воскликнул он. – Убирайся отсюда, пока я стражу за тобой не послал! – Резко развернувшись, он торопливо зашагал вверх по лестнице к дверям здания.Тусона облегченно вздохнула, а затем гневно повернулась к ослу.– Я же тебе молчать велела! – прошипела она.– Послушай, но ведь ты же не хотела прямо тут ему мозги вправлять, – резонно ответил Котик. – Тебя бы тогда узнали. Слишком уж ты заметная. А где Тусона, там всегда Ронана ищут. А так этот барыга решил, что ты просто ведьма, и нашей маскировки мы не нарушили. Никто ни о чем не догадается. Он же не станет людям рассказывать, что его осел до смерти напугал. Ему нужно имидж крутого мачо поддерживать…Тусона хотела было заспорить с упрямым четвероногим, но тут вдруг заметила на другой стороне площади знакомое лицо. Это был Ронан, и при виде его сердце Тусоны, как всегда, сделало кульбит и куда-то воспарило. Он стоял, разговаривая с Гебралью, но лицо его было повернуто к Тусоне, и прямо у нее на глазах он едва заметно ей подмигнул. Несколько секунд спустя она заметила, как мимо него, оживленно беседуя, прошли Тарл с Марвудом. Тарла ей сложно было бы не заметить, ибо его ярко-оранжевая ряса бросалась в глаза как голая монашка в пивном баре. Они пересекли площадь и вышли на улицу с восточной ее стороны, а Ронан с Гебрачью, держа дистанцию, за ними последовали.Тусона нагнулась и почесала ослу за ушами.– Пошли, мохнорылый, – сказала она. – Похоже, Тарл знает, куда идет. Надо думать, он здесь какое-то безопасное место нашел.– Знаю я эти его безопасные места, – негромко пробормотал Котик. – Опять кабак какой-нибудь. – И он последовал за Тусоной, которая в бодром темпе зашагала по площади, радуясь скорой встрече с друзьями. * * * Фенамин закончил драить полы в последнем туалете из тех, что у него на тот день были расписаны, и устало поднялся с колен. День вышел долгий, утомительный и страшно гнетущий, и Фенамин был рад, что он уже почти завершился. Теперь можно было вернуться в «Золотую жилу» и пару-другую кружек пропустить. Тут он был почти что сам себе хозяин, ибо почти все остальные гномские ученые были заняты. Сегодня вечером ожидалась самая крупная научная экспедиция из всех, что они до сих пор провели.Боги, как же это было нечестно! Если бы его не арестовали, он бы опять отравился в Гутенморг, а там, в клубе «Кошелек или жизнь», сегодня как раз был любительский вечер. По плану экспедиция должна была продлиться тридцать минут, и у Фенамина была бы куча времени, чтобы добраться до клуба, встать на сцену и исполнить свой номер. Мало того, что мог быть его последний шанс, ибо Аминазин недавно обмолвился о том, что если они заполучат достаточное число пленников для научных экспериментов, то на довольно долгое время с командировками будет покончено.Фенамин раздраженно швырнул щетку в ведро, схватил швабру и направился к двери. Коридор снаружи был пуст, ибо к этому времени всем гномам полагалось собраться в Передаточном зале, и Фенамин удрученно побрел по нему к кладовке. Но затем он помедлил. Слышался ритмичный лязг, как будто кто-то пытался как можно быстрее в полном комплекте доспехов передвигаться.Фенамин обернулся и увидел, как из-за угла появляется кряжистая фигура. Это был Азалептин, облаченный в характерные вальдарские доспехи, со шлемом под мышкой. Очевидно, он увлекся каким-то экспериментом и начисто позабыл про время, а теперь, опаздывая, торопился в Передаточный зал. Фенамин отступил в сторону, чтобы его пропустить, и поднял руку в салюте, каким гномы обычно приветствовали начальника, экипированного для битвы. Не обратив на него ни малейшего внимания, Азалептин неуклюже протопал мимо – и Фенамин вдруг взбеленился. Одна секунда – и он почтительно стоит у стены, пропуская начальника. Другая – и его швабра уже летит по дикой дуге, чтобы обрушиться на незащищенный затылок гнома. Раздался громкий стук, и бесчувственный Азалептин с лязгом осел на пол.Несколько секунд Фенамин, в ужасе от содеянного, тупо на него глазел, а потом протянул руку, поднял шлем Азалептина и стал его рассматривать. Подобно всем прочим шлемам, у этого на боку имелась клановая руна $, а к ней Азалептин добавил свой личный номер 666, так что даже в полной экипировке его легко можно было опознать. При виде необычного значка $666 в голове у Фенамина как по волшебству что-то щелкнуло, и план, который наверняка сидел у него в подсознании, когда он вырубал Азалептина, вдруг выпрыгнул в его лобные доли. Тогда он нагнулся и трясущимися руками принялся расстегивать ремешки, которыми крепились доспехи его начальника. * * * Аминазин уже весь кипел и дымился. Эта экспедиция была самой крупной из запланированных. Им предстояло испытать в полевых условиях несколько свежих изобретений – в частности, «раскидай», новые метательные бомбы, изобретенные Алхимией. Аминазину позарез требовались превосходные результаты для предъявления их прибывающему в скором времени совету «Оркоубойной». Требовался ему и хороший запас пленников для запланированных демонстраций. Однако не успел он закончить инструктаж, как столкнулся с фактическим бунтом. Опять пошли все эти разговоры о моральном аспекте проведения экспериментов на разумных существах, и Аминазину пришлось долго запугивать и умасливать свое войско, пока оно все-таки не перебралось в Передаточный зал, готовое выполнить его приказы. А теперь все они стояли и ждали, недовольно переговариваясь, поскольку начальник экспедиции, родной брат Аминазина, гад такой, клятски опаздывал.Нет-нет, Аминазина это вовсе не удивляло. Когда требовался надежный замдиректора по научной работе, Азалептин был просто идеальной фигурой: всегда полон превосходных идей относительно новых направлений исследования, неизменно внимателен к малейшим деталям, фанатично предан текущим проектам. Но стоило только изъять его из лаборатории и погрузить в реальный мир – и он оказывался совершенно беспомощен. Аминазину зомби с лучшей жизненной хваткой попадались. Прямо сейчас этот Азалептин как пить дать окопался в лаборатории и с головой ушел в эксперимент, связанный с определением зиготной повторяемости у следующего поколения панмиктических особей из подвида «черных стерв». Или он там просто интеллектуальным онанизмом занимается, грязный ублюдок…Но тут облаченная в доспехи фигура с лязгом ворвалась в дверь, и Аминазин испустил вздох облегчения. Он постучал по лекторской трибуне, требуя внимания, и уже готов был произнести заранее им написанную вдохновляющую речугу, но тут, к вящему его удивлению, Азалептин не подошел к нему и не встал рядом, а загрохотал к началу гномских колонн. Прежде чем Аминазин успел хоть слово сказать, его брат открыл один из негромко гудящих передатчиков, забрался в кабинку и закрыл за собой дверцу. Научный сотрудник рядом с кабинкой тут же щелкнул парой переключателей, гудение усилилось, а затем зеленая лампочка на верху кабинки замигала, и Азалептин отбыл.Принимая это за сигнал к действию, четырехсотенная гномская армия начала продвигаться вперед и входить в кабинки. Стараясь привлечь внимание, Аминазин всеми подручными средствами барабанил по трибуне, но впустую. Передатчики работали так громко, что начисто его заглушали. Он вынужден был просто стоять и наблюдать за происходящим, сжимая в кулаке так старательно подготовленную речь, пока последний воин не вошел в кабинку, а последняя зеленая лампочка не погасла.Инженеры завозились с передатчиками, проверяя их и готовя к ожидавшемуся через полчаса возвращению армии, а разгневанный Аминазин поплелся прочь из зала, бормоча глухие угрозы и посулы.– Нет, я его убью, – рычал он. – Пусть только вернется. Я клятом буду, если этого клятского братца не прикончу.– Что же мне теперь делать? – раздался вдруг чей-то голос, и Аминазин, обернувшись, увидел ковыляющего к нему по коридору Азалептина. Замдиректора был в одном гномском нижнем белье – в майке и семейных трусах, а в глазах у него застыло полное обалдение. Из раны на затылке все еще текла кровь. Он осел на колени, и Аминазин подбежал ему помочь. Но пока он поднимал своего ошеломленного братца на ноги, в голове у него все стучала одна мысль. Если Азалептин здесь, кто же тогда экспедицию в Гутенморг возглавил? * * * Несмотря на почти непреодолимое желание побежать вслед за Ронаном и покрепче его обнять, Тусона держалась чуть поодаль, следуя за ним и Гебралью по узким улочкам. Они с Котиком тенью пробирались за ними сперва по боковой улочке, затем по пешеходному мостику через реку, затем по узкому проулку, а затем вверх по, казалось бы, бесконечному ряду ступенек.Когда они добрались до верха лестницы, Ронана с Гебралью там уже видно не было, но Котик принюхался и без колебаний повернул налево. Метров через сорок еще один проулок ветвью уходил вправо, и они достигли его как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ронан с Гебралью входят в большую таверну.– Я же говорил, – прошептал осел.Они прошли по улице к заднему двору таверны, где имелась конюшня. Через открытую дверь было видно, как конюх чистит одного из оставленных там коней.– Ты ведь не хочешь мне предложить, чтобы я тут подождал? – недоверчиво спросил осел.– Пойми, нормальные ослы в таверны так просто не заходят и мулампос за обе щеки там не жрут. Это маскировку разрушит.– Ладно. Только сена я не ем.Когда они вошли в дверь, конюх, беззубый мужичонка с нежными глазами на морщинистой физиономии, оторвал глаза от своей работы и одарил их своей широкой улыбкой.– Привет, – сказал он, и Тусона вдруг поняла, что он с ослом здоровается. К счастью, у Котика хватило ума промолчать.– Добрый вечер, – отозвалась она. – Вы за моим ослом не присмотрите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42