Его новый дом, штаб-квартира Гильдии Киллеров Ближнего Абассала, служил также домом четырем магистрам-киллерам, восьми братьям-киллерам, девяти стажерам и пятнадцати ученикам, но несмотря на тот факт, что теперь он жил среди своих сверстников и единомышленников, Крюгер все равно смотрел на них с подозрением и держался особняком. Первые несколько недель он был просто чудом послушания, проявляя почтительную вежливость к старшим и с необыкновенным прилежанием выполняя различные задания. Но в один прекрасный день, после того как достопочтенный брат Душегуб несправедливо выбранил его и вздул за чужую проделку, старые привычки взяли свое, и Крюгер решил осуществить месть.Однако на сей раз он встретил достойного противника. Его наставники старались бдительно распознавать подобные позывы, ибо практически за всеми учениками Гильдии Киллеров водилась тайная страстишка по-тихому убивать себе подобных. Так что попыток юных учеников прикончить своих товарищей или учителей там уже ожидали. По сути, такие попытки даже считались необходимыми, и личный наставник Крюгера брат Душегуб так тревожился за ангелочка, которого вверили его попечению, что решил немного ускорить дело, наказав юного ученика за проступок, которого тот не совершал. Когда тем же вечером брат Душегуб обнаружил в своей тарелке массу толченого стекла, это стало радостным событием для всей Гильдии за исключением самого Крюгера, который провел еще одну мучительную ночь, рыдая в подушку.Наставники юного киллера сочли, что он, так сказать, доказал свою профпригодность. На следующее утро его отвел в сторонку Тим Дырокол, один из магистров-киллеров, и Крюгер удостоился часового инструктажа на предмет истории, законов и верований Гильдии. Ему было особо указано на то, что попытка убить члена столь закрытой и сплоченной организации – не слишком удачная мысль, если только он сам хочет остаться в живых. Затем ему изложили Первый Закон Гильдии Киллеров: «Ни один киллер не вправе убить, попытаться убить или преднамеренно вызвать смерть другого члена Гильдии». Его также предупредили, что нарушение любого из десяти законов Гильдии повлечет за собой немедленное исключение. Ему обрисовали все преимущества членства в Гильдии, не последним из которых было получение немалых денег за хитрые и загадочные убийства себе подобных. Очевидно, любой из высших чинов делал себе на этом целое состояние. Разумеется, приканчивать себе подобных можно было и вне Гильдии, но власти, как правило, косо смотрели на подобные убийства, расценивая их как преступления, и дело обычно заканчивалось вежливым приглашением на одну из публичных казней, причем в качестве жертвы, а в не качестве палача.Крюгер опять усвоил урок. Начиная с того дня он целиком погрузился в жизнь Гильдии, и вскоре всем стало очевидно, что у него редкий талант. Первое свое официальное убийство он осуществил в четырнадцать лет, использовав яд собственного изобретения, чтобы устранить излишне ревностного сборщика налогов, который не на шутку досаждал купцам Жлобиуса. По мере того как шли годы и множились убийства, Крюгер постепенно поднимался по служебной лестнице и в конце концов, в беспрецедентном возрасте двадцати лет, сделался магистром-киллером. Слава его все росла, пока при одном лишь упоминании его имени даже наихрабрейшие из воинов начинали печалиться.Так что, когда несколько лет спустя председатель совета директоров корпорации «Оркоубойные мечи» заключил с Гильдией Киллеров Открытый Контракт на Ронана, именно Крюгер оказался наиболее очевидной фигурой для выполнения столь сложного и рискованного задания. Фециант передал Гильдии исчерпывающее досье на требуемый объект, и Крюгер несколько дней внимательно его изучал. Он уже слышал о Ронане, и тот факт, что он близко сошелся с Тусоной из Вельбуга, сильно все затруднял. Впрочем, согласно досье, председатель принял меры, чтобы в нужное время резко побудить их к действию, и теперь, по догадке Крюгера, они вместе с парой друзей направлялись из Убалтая в Вельбут для встречи с магом Антраксом. Передвигались они тайком, но быстро.Крюгер хорошенько обо всем этом поразмыслил. Вверх по реке они не поплывут, решил он. Слишком медленно. К Дальнему Абассалу, опасаясь чумы, они приближаться не станут. Через Хромовые горы они не пойдут, потому что торопятся, а значит, обойдут их с востока. Таким образом, район поиска сужался до пяти-шести миль в поперечнике. К несчастью, это был район садов, виноградников и оливковых рощ, и даже человек пятьдесят могли пройти там незамеченными. Однако если дальше они направятся к Илекской равнине, то там скрыться будет практически невозможно…Несколькими неделями раньше оркское воинство Шикары черной волной прокатилось по изобильным пахотным землям Сидора, сжигая, вытаптывая и уничтожая посевы. В результате после него остался след выжженной земли шириной в полмили. Эта полоса сельской местности была так выровнена и опустошена, что по ней, не привлекая внимания, даже блоха бы не проскочила. Таким образом, если бы Крюгер примерно в миле друг от друга расставил там наблюдателей, никто не смог бы пробраться мимо них незамеченным. Ему потребовалось бы по меньшей мере шесть человек, но раз уж на то пошло, для выполнения задания, связанного с ликвидацией таких прославленных воинов, как Ронан и Тусона, ему в любом случае пришлось бы затребовать тех же самых шесть киллеров. Ведь именно Ронан несколько месяцев назад убил в Вельбуге магистра-киллера Карфа. По сути, если задуматься, еще разумнее были бы восемь подручных…Вот так и вышло, что Крюгер притаился в чудом уцелевшем стоге сена на северном краю полоски выжженной земли, оставленной оркским воинством, а еще восемь киллеров расположились в миле друг от друга дальше к востоку. Крюгер предупредил остальных, что они вполне могут проторчать там несколько дней в ожидании мишени, которая очень даже может так и не объявиться. Уже не в первый раз он проводил почти неделю в такой вот засаде, обходясь без сна и едва осмеливаясь вытянуть ноги и немного передохнуть под покровом ночи. Тренировка киллеров подготовила его к этому испытанию, которое вообще-то являлось всего лишь составной частью ремесла, но уж больно оно было утомительным и монотонным. Сперва оглядывать землю к востоку, затем смотреть, нет ли в небе дымового знака (именно такой сигнальный метод предпочитала использовать Гильдия), затем давать глазам немного отдохнуть, затем опять все по новой, и опять, и опять… Тем не менее все это требовалось проделывать, а посему Крюгер, как и остальные члены его отряда, словно труп лежал в стогу сена, не обращая внимания на застывшие мышцы, которым страстно хотелось хоть разок сократиться, и даже не подозревал о том, насколько точной оказалась его прикидка. Дело заключалось в том, что Ронан и его друзья провели ночь в амбаре в считанных милях к югу оттуда, а в настоящий момент направлялись прямо к ним. * * * Шагая вперед под ярким дневным солнцем, Ронан с Тусоной почти не испытывали вины за то, как они вчера вечером поиздевались над Тарлом. А Тарл, судя по его прямой как шомпол спине, требованию, чтобы они шли в десяти метрах позади него, и упорному невниманию ко всем их попыткам восстановить дружеские отношения, по-прежнему дулся как сто клятов.Когда низкорослый осел в конце концов привел его обратно в амбар, выяснилось, что мокрый до нитки Тарл жутко на них обозлился. Он холодно проигнорировал извинения Тусоны и не обратил ни малейшего внимания на торжественные заверения Ронана о том, в каком они на самом деле восторге от его кушанья. Решительно прошагав мимо них, Тарл сорвал с себя всю одежду, завернулся в дурно пахнущую тряпку, которую он почему-то называл одеялом, прилег в углу за сеном и уснул.Обычно, просыпаясь наутро, Тарл обнаруживал себя в лучшем, более милостивом расположении духа, однако тут, проснувшись наутро, он обнаружил себя в небольшой луже собственного варева. По крайней мере его физиономия точно там находилась. Ронану с Тусоной пришлось сознаться в том, что вчера вечером, пока его не было, они по-тихому опорожнили в углу свои миски, а когда он прилег там поспать, то, мокрый до нитки, ничего такого не заметил. Варево и в горячем виде было приличной гадостью, но холодное как лед оно просто невообразимо воняло, а к тому же имело такую удачную консистенцию, что намертво прилипало подобно какой-то смрадной пиявке. Тарл совсем измучился и страшно расстроился, причем не только из-за того, что друзья не оценили его кулинарных талантов. У него было явственное чувство, что когда Ронан сравнивал вкус его кушанья с испорченным дерьмом ленката, он вовсе его не оскорблял, а всего лишь был убийственно точен. Так что Тарл в гневном расстройстве шагал вперед, и Котик ничуть не улучшал ситуацию, отпуская дурацкие шуточки про «срань-кебабы» и «подгуляш», а также временами нарочито громким голосом именуя Тарла «какашеваром».Они все еще путешествовали по району богатых сельскохозяйственных угодий, топая по дорогам, вьющимся меж высоких хлебов или густых оливковых рощ, когда Котик принялся излагать «Повесть о том, как Тарл обед для Гебрали готовил». Тарл, чувствуя себя в высшей степени неловко и не желая выслушивать подлый донос, прибавил шагу. А Ронан с Тусоной так увлеченно слушали ослиные россказни, что, напротив, сбавили ход. Таким образом, когда они внезапно вышли к широкой полосе выжженной земли, что тянулась с востока на запад подобно зияющей ране, Тарл топал по ровной дороге метрах в пятидесяти впереди остальных, бросаясь в глаза любому возможному наблюдателю почище паука в белой эмалированной ванне.– Тарл! – громко зашипел Ронан. – Ты хоть пригнись! Тебя же за десятки миль видно!Но либо Тарл его не услышал, либо просто был не в настроении выслушивать разных безмозглых качков, чьи клятские приказы совершенно его не клятали. Так или иначе, прямой как палка, он продолжал маршировать дальше.– Вот мудак! – возмутился Ронан. – Мы всю дорогу таились, а он эдакой жердью по чистому полю топает!– Да брось. – махнула рукой Тусона. – Вокруг нас сейчас на пятьдесят миль никаких врагов нет. Тарл, конечно, редкая дубина, но тут просто некому его засечь.Ронан медленно кивнул и заулыбался. К несчастью, он и ведать не ведал, что у Тусоны на этой неделе с предсказаниями не иначе как беда творилась. * * * Киллер-ученик Марвуд внезапно проснулся и туманным взором обвел окрестности, силясь припомнить, кто он такой и где находится. Боги, боги, да ведь он, похоже, заснул! Подлец Крюгер убьет его, если узнает! Марвуд виновато потер глаза и стал было садиться, но вдруг застыл. Он ясно услышал голоса – точнее, голос. Поблизости кто-то возмущенно бубнил себе под нос. Осторожно отодвинув несколько опаленных огнем соломинок на краю стога сена, где он прятался, Марвуд выглянул наружу.Какой-то вшивый шибздик театрально топал по голой, выжженной земле метрах в пятидесяти от стога, а за ним еще метров через пятьдесят следовали три другие фигуры: здоровенный чернокожий воин, невысокая воительница и лохматый низкорослый осел. Прямо на глазах у потрясенного Марвуда осел оглядел почерневшую, усеянную пеплом землю и громко обратился к ушедшему вперед шибздику, спрашивая, не вздумал ли тот на сей раз сельскую местность приготовить.Марвуд поспешно пригнулся, сердце его забилось где-то во рту. Говорящий осел? Семь цветов дерьма, да ведь это они! Объект и его спутники! Второй такой компашки по Неверному Сидору бродить не могло! Скрытый сеном, Марвуд лежал, не осмеливаясь даже пошевелиться. Только когда все шаги затихли и он обрел полную уверенность, что его никто не увидит, он рискнул выбраться из укрытия.Трясущимися руками выковыряв из рюкзака пачку растопки, Марвуд приготовился послать дымовой знак, который сообщил бы другим киллерам о том, что объект замечен и что операция может переходить в следующую фазу. И ведь именно он, Марвуд, его засек! Наконец-то он все как надо сделал! А теперь, поклялся он себе, он как следует разожжет костер. И тогда другие ученики заткнутся со своими шуточками про спецсигнал Марвуда, густой столб черного дыма, который обычно за десять миль видать и который означает: «Клят, ребята, я тут ненароком всю клятскую степь запалил!» На сей раз он будет ох как осторожен. * * * Крюгер и порадовался, и удивился, заприметив тонкую струйку дыма, что тянулась в небо в паре миль к востоку. Он лежал, внимательно наблюдая и пытаясь прочесть сигнал, но струйка вдруг оборвалась. Примерно через минуту вверх выплыла пара клубов, затем пошла постоянная струйка, затем несколько клубов погуще и почерней, после чего там появился толстенный серый столб.«Оч-чень хорошо, – подумал Крюгер. – Согласно этому сообщению, могильщик с тремя помидорами только что доплыл до бухты в ночном горшке. Либо там клят знает что творится, либо это Марвуд заприметил объект и теперь в своем неподражаемом стиле пытается дать нам об этом знать».Он встал и потянулся, разминая затекшие мышцы, а затем покачал головой, когда от далекого столба дыма по небу поплыли густые черные тучи. «Похоже, еще одному пшеничному полю клятец, – подумал он. – Этот Марвуд у меня достукается. Террорист, да и только. Впрочем, это безобразие по крайней мере никак на дымовой знак не тянет, а значит, объект ни о чем не догадается. Теперь надо какое-то время следом идти, а потом, когда они заночуют, обогнать их и впереди засаду устроить. Утром все будет тип-топ. Дальше на севере всюду ровная степь, так что мы их легко врасплох застанем. Думаю, отравленные стрелы в упор. Хотя там посмотрим. Несчастные ублюдки и понять не успеют, что их клятануло. Таких мудаков порой даже жалко бывает…»И с ухмылкой на физиономии, ничуть не более сочувственной, чем браннанский крокодил, подбирающийся к своему очередному завтраку, Крюгер с хрустом раздавил пробегавшего мимо жучка, после чего поспешил на встречу с остальной частью своего убойного отряда. * * * Тот Тарл, который на следующее утро топал бок о бок с Ронаном, был куда более счастливой, жизнерадостной и привлекательной версией того жалкого придурка, который весь предыдущий день дулся как последний клят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42