— Красота, — с сарказмом пробормотал Боб Шелтон.
Тони Мотт бессознательно барабанил пальцами по своему мотоциклетному шлему.
— Он нарушает правило номер один.
— Что за правило? — спросил Бишоп.
Джилет процитировал:
— "Оставь в покое гражданских".
Мотт кивнул и продолжил:
— Хакеры считают, что правительство, корпорации и другие хакеры вполне подходят на роль жертвы по правилам игры. Но избирать мишенью кого-то из простой публики нельзя.
Санчес подала голос:
— Можно ли как-нибудь определить, что демон находится в компьютере?
— Только по незначительным признакам — клавиатура слегка замедленна, графика чуть-чуть колеблется, игра отвечает на запросы не так быстро, как обычно, жесткий диск занят на секунду-две больше, чем положено. Большинство людей не обращают на это внимания.
Шелтон спросил:
— Почему ты не нашел демона в компьютере Лары Гибсон?
— Я нашел — но только его бездыханное тело: беспорядочный набор цифр. Фейт встроил в программу какой-то саморазрушитель. Если демон понимает, что его ищут, он переписывает себя в «мусор».
— Как ты узнал? — спросил Бишоп.
Джилет пожал плечами.
— Догадался, когда прочитал.
Он вручил Бишопу распечатки.
Бишоп взглянул на верхнюю страницу.
Кому: группе
От кого: Трипл-Х
Я слышал, Титан233 искал копию «Лазейки». Не надо, парень. Забудь о ней. Я знаю Фейта и Свэнга. Они ОПАСНЫ. Я не шучу.
— Кто он? — спросил Шелтон. — Трипл-Х? Хотелось бы поговорить с ним лично.
— Я не представляю, какое его настоящее имя или где он живет, — сказал Джилет. — Может, он состоял в какой-то кибербанде с Фейтом и Свэнгом.
Бишоп пролистал остальные распечатки, каждая страница содержала какие-то детали или слухи о «Лазейке». Имя «Трипл-Х» упоминалось в нескольких из них.
Нолан постучала по одному из листов:
— Мы можем найти информацию в заголовке, которая приведет нас к машине Трипл-Х?
Джилет объяснил Бишопу и Шелтону:
— Заголовки посланий в сетевых конференциях или электронной почте показывают путь сообщения, идущего от компьютера отправителя к машине получателя. Теоретически можно посмотреть на заголовок и проследить сообщение обратно, чтобы обнаружить местоположение компьютера отправителя. Но я уж проверил. — Он кивнул на страницу. — Они фальшивые. Большинство серьезных хакеров подделывают заголовки, чтобы никто их не нашел.
— Значит, тупик? — пробормотал Шелтон.
— Я только быстро все просмотрел. Надо почитать еще раз, внимательно. — Джилет кивнул на распечатки. — Потом я напишу собственный бот. Он будет искать любые упоминания слов «Фейт», «Свзнг», «Лазейка» или «Трипл-Х».
— Настоящая рыбалка, — усмехнулся Бишоп. — Только через «ph».
Все в написании... Тони Мотт предложил:
— Давайте позвоним в СЕРТ. Узнаем, слышали ли они что-нибудь.
Хотя сама организация это отрицает, все гики в мире знают, что аббревиатура означает группу компьютерной «скорой помощи». СЕРТ располагается в Питсбурге, на территории Карнеги-Мелон, и является центром обмена информации о вирусах и других компьютерных угрозах. Она также предупреждает системных администраторов о предстоящих атаках хакеров.
Бишоп кивнул:
— Давайте позвоним.
Нолан добавила:
— Но не говорите ничего об Уайетте. СЕРТ связана с министерством обороны.
Мотт позвонил и поговорил с каким-то своим знакомым в организации. После короткого разговора повесил трубку.
— Они никогда не слышали ни о «Лазейке», ни о чем подобном. Хотят, чтобы мы держали их в курсе.
Линда Санчес смотрела на фотографию дочери Энди Андерсена на его столе. Потом встревоженно прошептала:
— Значит, в Интернете никто не остается в безопасности.
Джилет заглянул в круглые карие глаза женщины.
— Фейт может узнать все ваши секреты. Может притвориться вами, прочитать вашу медицинскую карточку. Опустошить ваш банковский счет, сделать незаконные политические заявления от вашего лица, сотворить вам фальшивого любовника и послать вашей жене или мужу копии фальшивых любовных писем. Может устроить вам увольнение с работы.
— Или, — тихо добавила Патриция Нолан, — убить вас.
— Мистер Холлоуэй, вы с нами? Мистер Холлоуэй!
— Гм?
— "Гм?", «Гм?» Разве так отвечает приличный студент? Я дважды задавал вам вопрос, а вы все смотрите в окно. Если не будете делать домашние задания, у нас возникнут проб...
— Какой был вопрос?
— Дайте мне закончить, молодой человек. Если вы не будете делать домашние задания, у нас возникнут проблемы. Вы знаете, сколько достойных студентов жаждут поступить в эту школу? Конечно, не знаете и не хотите знать. Вы читали задание?
— Не совсем.
— "Не совсем". Понимаю. Итак, вопрос: дайте определение восьмеричной системы и вычислите двоичный эквивалент восьмеричных чисел 05726 и 12438. Но зачем вам вопрос, когда вы даже не читали задание? Вряд ли вы сможете ответить...
— Восьмеричная система — система счисления, имеющая восемь символов, так же как десятичная — десять, а двоичная — два.
— Так. Значит, вы помните кое-что с канала «Дискавери».
— Нет, я...
— Если вы так много знаете, почему бы вам не выйти к доске и не перевести для нас данные числа? К доске, быстро к доске!
— Мне не надо их выписывать. Восьмеричное число 05726 соответствует десятичному 3030. Со вторым числом вы ошиблись, 12438 — не восьмеричное число. В восьмеричной системе нет цифры восемь. Только от нуля до семи.
— Я не ошибся, а специально задал вопрос с подвохом. Хотел проверить реакцию класса.
— Как скажете.
— Ладно, мистер Холлоуэй, пришло время навестить директора.
* * *
Сидя в офисе-столовой в своем доме в Лос-Альтосе и слушая диск Джеймса Эрла Джоунса «Отелло», Фейт просматривал файлы юного персонажа, Джеми Тернера, и планировал вечернее посещение академии Святого Франциска.
Но мысли о студенте навели на воспоминания о собственном академическом прошлом — в голову пришел эпизод с первокурсником на высшей математике. Ранние ученические годы Фейта пошли по вполне предсказуемому пути. В первом семестре он получал только отличные оценки. Но уже весной сваливался на двойки-тройки. Просто первые несколько месяцев Фейт еще мог переносить эту скуку, но потом даже необходимость идти в класс становилась сущим наказанием, поэтому он пропускал большинство уроков второго семестра.
Затем родители переводили его в другую школу. И все начиналось сначала.
Мистер Холлоуэй, вы с нами?
Именно в этом и заключалась проблема Фейта. Нет, в сущности, он не был ни с кем, он находился в нескольких световых годах впереди.
Преподаватели старались. Они помещали его в классы для одаренных, а потом подключали к программам для одаренных детей продвинутого уровня, но его ничто не интересовало. А начав скучать, Фейт становился злобным садистом. Учителя, как бедный мистер Каммингс, математик с первого курса, после инцидента с восьмеричным числом, переставали вызывать его в страхе, что он будет высмеивать их самих и их ограниченные умственные возможности.
Через несколько лет родители — оба ученые — просто опустили руки. Занявшись собственной жизнью (отец инженер-электрик, мать химик в косметической компании), они с радостью сдавали мальчика после школы армии репетиторов — практически покупая себе дополнительное время на работу. Они приноровились подкупом заставлять старшего брата Фейта, Ричарда, занимать ребенка, что обычно заканчивалось подбрасыванием мальчика с сотней долларов в руке до галереи игровых автоматов в Атлантик-Сити или до ближайшего торгового центра в десять утра и встречей братьев через двенадцать часов.
Что до одноклассников... они, конечно, не любили Фейта с самого начала. Он становился Башкой, или Джоном Башкой, или мистером Волшебником. Они избегали его вначале, и по мере продвижения семестра беспощадно дразнили и оскорбляли. По крайней мере никто не собирался его бить. Как сказал один футболист: «Даже чертова девчонка сможет вытрясти из него душу. По мне, не стоит и рук марать».
Чтобы не дать напряжению кипящего мозга разорвать себя на части, Фейт проводил все больше и больше времени в мире, бросавшем вызов его интеллекту: в мире машин. Так как мама с папой с радостью тратили деньги, только бы избавиться от обузы, он всегда получал лучшие персональные компьютеры, которые только можно достать.
В обычный день Холлоуэй вначале кое-как пережидал уроки, потом мчался домой и исчезал в своей комнате, где пускался в чаты, взламывал коммутаторы телефонных компаний или проникал в машины Национального научного бонда, Центра контроля заболеваний, Пентагона, Лос-Аламоса, Гарварда или Европейской организации по ядерным исследованиям. Родители предпочитали ежемесячные счета за телефон на восемьсот долларов альтернативе — пропущенной работе и бесконечной череде встреч с учителями и преподавателями — и со счастливой улыбкой выписывали чеки для «Белл Нью-Джерси».
Однако мальчик явно скатывался по наклонной плоскости — его повышенная замкнутость и злобные выпады вне Интернета стали очевидны.
Но прежде чем он успел опуститься на дно и, как потом Фейт размышлял задним числом, последовать примеру Сократа с каким-нибудь хитрым ядом, чей рецепт загрузил из сети, кое-что произошло.
Шестнадцатилетний парень наткнулся на форум, где люди играли в многопользовательскую сетевую игру. Та конкретная игра проходила в средних веках — рыцари в поисках магического меча или кольца и тому подобное. Он пару минут наблюдал, а потом застенчиво набрал вопрос:
Можно мне присоединиться к игре?
Один из постоянных игроков тепло приветствовал его и спросил:
Кем ты хочешь быть?
Юный Джон решил стать рыцарем и счастливо отправился с несколькими братьями в путь, убивая орков, драконов и вражеские войска следующие восемь часов. Той ночью, после отключения, лежа в кровати, он не мог перестать думать о замечательном дне. Ему пришло в голову, что необязательно быть Джоном Башкой или всеми презираемым мистером Волшебником. Весь день он был рыцарем в сказочной стране Кирании, счастливым рыцарем. Может, и в реальном мире получится кем-то стать.
Кем ты хочешь быть?
На следующий день он записался в школьный кружок, о чем ранее никогда и не помышлял. Выбрал театр. И вскоре понял, что обладает природной способностью играть. Остальное время в данной конкретной школе проходило не лучше, чем раньше, — слишком много крови попортили ему преподаватели и одноклассники, — но Фейт не обращал внимания, у него созрел план. В конце семестра он попросил родителей перевести его на следующий предпоследний год обучения в другую школу. Те согласились, поскольку парень взял всю бумажную работу на себя и обещал, что перевод не нарушит их распорядка.
Следующей осенью среди страждущих студентов, записавшихся на учебу в школу имени Томаса Джефферсона для одаренных, появился особенно настойчивый молодой человек по имени Джон Патрик Холлоуэй.
Преподаватели просматривали документацию, присланную по электронной почте из его предыдущих школ, — аттестаты, показывавшие отличные оценки с самого детского сада, яркие характеристики воспитателей, описывающие прекрасно освоившегося в обществе ребенка, его выдающиеся отметки по тестам и некоторое количество рекомендательных писем от бывших учителей. Личное собеседование с вежливым молодым человеком, производящим отличное впечатление в темно-коричневых брюках, светло-голубой рубашке и синем свитере, прошло замечательно, и его приняли в школу с распростертыми объятиями.
Мальчик вовремя выполнял задания и редко пропускал занятия. Он всегда получал хорошие и отличные оценки — как любой другой студент в школе Томаса Джефферсона. Прилежно учился и занимался несколькими видами спорта. Сидел на травянистом склоне за школой, где собиралась его компания, украдкой курил сигареты и шутил о гиках и неудачниках. Встречался с девушками, ходил на танцы, изготавливал поплавки. Как все.
Сидел на кухне Сьюзан Коин, залезал ей под блузку и наслаждался ее объятиями. Они с Билли Пикфордом брали старомодный «корвет» отца, выезжали на шоссе, где носились со скоростью в сотню миль в час, потом мчались домой, где разбирали и перекручивали назад одометр.
Иногда веселился, иногда печалился, иногда задирался.
Как все.
В возрасте семнадцати лет Джон Холлоуэй при помощи социального инжиниринга превратил себя в самого нормального и популярного парня в школе.
Он обладал такой популярностью, что похороны его родителей и брата стали самыми посещаемыми в истории маленького городка в Нью-Джерси, где он жил. (Друзья семьи отмечали, что юный Джон чудом спасся, выйдя отнести в ремонт компьютер ранним субботним утром, когда трагический взрыв газа унес жизни его семьи.)
Джон Холлоуэй взглянул на свою жизнь и решил, что Бог и родители опустили его настолько, что единственный шанс выжить — смотреть на действительность как на большую многопользовательскую игру.
И теперь он опять будет играть.
Кем ты хочешь быть?
В подвале своего чудесного загородного дома в Лос-Альтос Фейт смыл кровь с ножа «Ка-Бар» и принялся точить его, наслаждаясь свистом лезвия от прикосновения к стали, которую купил в «Вильямс-Сонома».
Именно этим ножом он защекотал до остановки сердце очень важного персонажа игры — Энди Андерсена.
Вжик, вжик, вжик...
Доступ...
Пока Фейт натачивал нож, в безупречной памяти всплыл отрывок из статьи «Жизнь в Голубом Нигде», тщательно переписанной в хакерский блокнот несколько лет назад:
"Граница между реальным миром и миром машин становится в наше время все более и более смутной. Но дело не в том, что люди превращаются в автоматы или становятся рабами машин. Нет, люди и машины просто приближаются друг к другу. Мы подчиняем машины нашим целям и природе. В Голубом Нигде машины влияют на нашу личность и культуру — язык, мифы, метафоры, философию и дух.
А личности и культуры, в свою очередь, меняются в самом мире машин все больше и больше.
Подумайте о холостяке, привыкшем возвращаться домой после работы, есть суррогаты и смотреть всю ночь телевизор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49