Под нажимом мистера Фалкирка ей удалось запихнуть в себя несколько ложек малинового желе, которое, по словам хозяина, было фирменным блюдом его постоялого двора.
Не в пример Таре мистер Фалкирк воздал должное всем блюдам, входящим в меню, по его мнению, выгодно отличавшееся разнообразием от меню остальных постоялых дворов, где им еще предстояло остановиться.
Он также выпил бутылку дорогого кларета, однако Таре вина не предложил.
На следующее утро, едва только рассвело, они снова отправились в путь. Сначала Тара, боясь показаться мистеру Фалкирку излишне навязчивой, вела себя несколько скованно, была молчалива, однако вскоре выяснилось, что ее прямо-таки распирает от самых разных вопросов, на которые посланец герцога не замедлил дать ответы.
Неожиданно для себя он даже с интересом разглядывал проносившийся за окном коляски пейзаж глазами молоденькой девушки, всю свою жизнь прожившей взаперти, за стенами приюта, практически не общаясь с внешним миром.
День ото дня он все больше удивлялся тому, как много она знает. Видимо, любовь к чтению принесла свои плоды: восприимчивый ум, впитывая все новую и новую информацию, становился изощреннее и острее. Мистера Фалкирка забавляла ее реакция на все новое и неизведанное. Ему интересно было знать, что она думает по поводу разделения людей на два класса: богатых и бедных.
– Как странно, – как-то заметила Тара в ходе разговора, – что в Лондоне живет столько богатых людей, которым ровным счетом наплевать на бедных.
– Вы имеете в виду тех людей, которых мы частенько видим на улицах? – спросил мистер Фалкирк.
– Да, сэр, дворников, а еще таких бедных старых женщин, как Мэри, которая, несмотря на преклонный возраст, вынуждена работать в приюте, чтобы не умереть с голоду. Неужели никто не может о них позаботиться?
– Я и сам частенько думал об этом, – признался мистер Фалкирк.
– А дети? Ведь сколько их, бедных, страдает, и никому нет до них дела! Доктор не раз говорил, что, не приюти мы того или иного ребенка, его бы бросили умирать с голоду или утопили в речке, чтобы от него избавиться.
И такая боль прозвучала в голосе Тары, что мистер Фалкирк понял – она очень ранима. Это было странно, учитывая условия, в которых она воспитывалась.
– Если бы я была богата, – продолжала между тем Тара, – а иногда я представляю, что стала вдруг обладательницей огромного состояния, я непременно построила бы хорошие бесплатные школы, куда могли бы ходить все дети, и чтобы им не нужно было платить за учебу ни единого пенни.
– И вы считаете, что они посещали бы школу с охотой?
– Если бы они получили хоть какое-то образование, у них появился бы шанс найти хорошую работу, – пояснила Тара. – Те, что приходили в приют за подмастерьями, всегда спрашивали, умеет ли мальчик читать или писать. Для девочек, правда, это не столь важно.
– Значит, вы считаете, что все дети должны уметь читать?
– Да, потому что это самое замечательное занятие на свете.
Мистер Фалкирк улыбнулся.
– А мне кажется, вы скоро узнаете, что, помимо чтения, есть много чего интересного. Например, можно что-то сделать своими руками или посетить те места, о которых до сих пор читали только в книгах.
Несколько секунд они молчали, потом Тара спросила:
– А какую работу поручит мне его светлость? Может быть, присматривать за детьми?
– Понятия не имею, – признался мистер Фалкирк. – И это чистая правда. Его светлость приказал мне привезти в Шотландию из приюта какую-нибудь девушку, и я выполняю его приказ.
– Миссис Бэрроуфилд сказала мне, что вы управляющий его светлости.
– Так оно и есть, – подтвердил мистер Фалкирк. – Я управляющий пятого герцога Аркрейджского, а до этого служил управляющим у его, ныне покойного, отца.
– А есть у герцога жена?
– Была. Но недавно умерла.
– А детей у них нет? Я подумала, быть может, его светлость для того и вызвал меня, чтобы я присматривала за его детьми. Как бы я этого хотела!
– К сожалению, в замке нет детей, – заметил мистер Фалкирк, – хотя в поместье их предостаточно.
– Ну, тогда меня, наверное, отправят работать в прачечную, – размышляла Тара. – Я очень хорошо стираю, если есть мыло, конечно.
Мистер Фалкирк ничего на это не ответил, и, помолчав, она продолжала:
– Вот только на кухне мне работать не хотелось бы. Впрочем, меня, наверное, не будут спрашивать, чего я хочу, а чего нет. Я должна буду делать то, что мне прикажет его светлость.
– Так же, как и все мы, – подхватил мистер Фалкирк, однако в голосе его послышалось недовольство.
Расспросы Тары о том, что ее ждет в Шотландии, лишь усиливали его раздражение. Причина же его крылась в том, что герцог даже не намекнул, зачем ему понадобилась девчонка из приюта.
И герцог, и его управляющий были настолько потрясены теми событиями, которые произошли во Франции, что последнему даже в голову не пришло настаивать, чтобы его светлость ввел его в курс дела, как он непременно поступил бы при других обстоятельствах.
Отдав приказание привезти ему в Шотландию из приюта какую-нибудь девушку, герцог сел в дорожную карету, поджидавшую у дверей, и в сопровождении четверки верховых уехал.
Следом двинулось ландо с багажом, в нем разместились также денщик герцога и секретарь, которого мистер Фалкирк в последнюю минуту успел предупредить, чтобы тот не забывал оплачивать счета в тех гостиницах, где будет останавливаться герцог.
По правде говоря, мистер Фалкирк был настолько поражен внезапным отъездом герцога, предварительно навязавшего ему какое-то непонятное поручение, что, только когда ландо скрылось из виду, понял, что не успел задать ни единого вопроса из всех вертевшихся на языке.
И теперь мистер Фалкирк не переставал спрашивать себя, правильно ли он истолковал поручение герцога.
Впрочем, герцог, как всегда, высказался настолько четко, что не понять его было просто невозможно.
Кроме того, переспрашивать его или просить что-то уточнить, по мнению мистера Фалкирка, было в тот момент крайне бестактно. Его светлость выглядел не лучшим образом. Похоже, он провел бессонную ночь: под глазами залегли темные круги, лоб прорезала суровая морщина.
Он явно не испытывал никакого желания разговаривать, и мистер Фалкирк, хотя ему очень хотелось выразить герцогу сочувствие, понял: лучшее, что он может сделать для своего хозяина, – это вообще ничего не говорить.
Однако теперь, когда позади остались уже многие мили, он не мог не задаваться вопросом, что ждет их с Тарой по прибытии в Шотландию.
Впрочем, им предстояло еще долгое путешествие, и мистеру Фалкирку оставалось только радоваться, что в это время года дороги сухие и можно ехать, не опасаясь увязнуть в грязи или заплутать в тумане, как это уже бывало не раз во время его поездок на север. Стояла ясная, солнечная погода. Несмотря на то, что уже наступил июнь, не было той удушливой жары, от которой нигде не найти спасения. В открытые окна коляски врывался легкий свежий ветерок.
Сначала мистеру Фалкирку было немного не по себе оттого, что герцог забрал с собой всех верховых и коляску, в которой ехали они с Тарой, некому было защищать от нападения грабителей и разбойников с большой дороги.
Но сознание того, что единственная пыль, которую им приходится глотать, это пыль от колес своей же коляски, его несколько утешило.
В пути у мистера Фалкирка было два занятия. Первое – отвечать на вопросы Тары, которая, совершенно освоившись, забрасывала его вопросами, и второе – спать.
Мистер Фалкирк прекрасно знал: как только он закрывает глаза, Тара достает одну из тех книг, что он ей дал, и, свернувшись калачиком в уголке коляски, принимается за чтение. И читает до тех пор, пока он снова не откроет глаза.
Неожиданно для себя самого он настолько заинтересовался ее мнением относительно довольно сложных политических книг, включая последний комментарий восстания 1745 года, что засиживался дотемна и ложился спать гораздо позже, чем намеревался.
Он не только расспрашивал Тару о прочитанном, но и высказывал свои соображения по поводу той или иной книги, той или иной темы.
Оставаясь наконец один в своей спальне и анализируя прожитый день, мистер Фалкирк, к своему изумлению, убеждался, что говорил с Тарой и спорил с ней как с равной.
Хотя, казалось, какое этой девчонке дело до политики? Единственное, что должно ее беспокоить, так это какую работу ей поручат выполнять в замке. То же, что происходит в стране, никоим образом не должно ее волновать.
«Жаль, что эта девочка так не похожа на других, трудно ей придется», – с грустью думал он.
Однако тут же брал себя в руки, решив, что не стоит выказывать Таре излишнее сочувствие, поскольку в будущем это может настроить против нее других слуг.
Будучи незаконнорожденной, она и так с самого начала окажется в неприятном положении, челядь герцога не позволит ей об этом забыть.
Если в Лондоне в последнее время стали смотреть на многие проблемы, касающиеся морали, сквозь пальцы – в немалой степени этому способствовало правление регента, – то шотландцы оставались неизменно строги и нетерпимы в вопросах нравственности.
И то, что у Тары нет отца, непременно будет вменяться ей в вину, а то, что она англичанка, лишь усугубит ее положение.
– Самое лучшее, что я могу для нее сделать, – это отправить обратно в приют, – вслух сказал мистер Фалкирк.
Он казнил себя за то, что с такой пунктуальностью выполнил задание герцога.
Вместо того чтобы везти Тару в Шотландию, он бы запросто мог вернуться домой один и сообщить его светлости, что ни одной девушки подходящего возраста в приюте не оказалось.
Это была бы даже не ложь, а всего лишь полуправда, поскольку Тару только с некоторой натяжкой можно считать воспитанницей приюта.
А герцог, должно быть, забыл, что всех воспитанников приюта отдают в обучение, когда им исполняется двенадцать лет.
«И как же я об этом раньше не подумал!» – в сотый раз упрекал себя мистер Фалкирк.
Но теперь уже ничего нельзя было поделать. Дни шли за днями, коляска катила все дальше и дальше на север, приближаясь к границе Шотландии, Тара нравилась ему все больше и больше, и мистер Фалкирк все чаще с беспокойством размышлял о том, что-то ждет бедняжку в Аркрейджском замке.
Мистер Фалкирк понимал – девушке этой нет равных. Прикажи ему герцог привезти хоть тысячу сирот, не нашлось бы ни одной, похожей на Тару.
На второй день путешествия, незадолго до того, как они остановились на ночлег, Тара, немного робея, обратилась к мистеру Фалкирку:
– Могу я… попросить вас… об одном одолжении, сэр?
– Ну конечно, – ответил мистер Фалкирк. – Каком же?
– Я понимаю, что… многого не знаю и многого не умею, – призналась Тара. – А поскольку… мне очень не хочется… постоянно делать… ошибки, я была бы вам очень признательна, если бы вы… предостерегали и поправляли меня.
И, взволнованно взглянув на него, добавила:
– Я постараюсь не очень вам надоедать, сэр. Но мне всегда так хотелось вести себя и за столом, и вообще как настоящая леди, а книг на эту тему не попадалось.
– По-моему, подобные книжки существуют, – заметил мистер Фалкирк. – Но позвольте успокоить вас, Тара, мне кажется, вы интуитивно чувствуете, как себя вести, а это гораздо важнее, чем прочитать об этом в книжке.
– Вы очень добры, сэр, – ответила Тара, – но я отлично знаю, что многое делаю неправильно. Вот, например, не умею держать нож и вилку. Я попробовала запомнить, как это делаете вы, потому что миссис Бэрроуфилд держит их не так.
– Это неудивительно, – улыбнулся мистер Фалкирк. – Не беспокойтесь, я покажу вам, как это нужно делать.
А про себя подумал: что толку, если он научит ее правильно держать вилку и ложку или изящно подносить к губам чашку и грациозно садиться на стул.
Ведь ей предстоит всю жизнь провести среди слуг, манеры которых разительно отличаются от манер их хозяев. Оставалось лишь надеяться, что Тару не станут поднимать на смех за то, что она не такая, как остальные.
«Но ведь она действительно не такая», – подумал мистер Фалкирк и в очередной раз пожалел, что забрал ее с собой. Нужно было оставить девушку в приюте, хотя сколько бы она еще смогла выдержать подобное существование, одному Богу известно.
Несмотря на утомительное путешествие, уже через неделю Тара заметно посвежела.
Лицо ее теперь не казалось изможденным, и скулы не выпирали так сильно, как в тот день, когда мистер Фалкирк впервые увидел ее.
Она даже немного поправилась. Платья, как она сама призналась, стали настолько тесны в талии, что пришлось посвятить вечер тому, чтобы расставить их.
– Надеюсь, когда мы приедем в Шотландию, вы получите новое платье, – заметил мистер Фалкирк.
Тара взглянула на него, и, прежде чем девушка успела раскрыть рот, мистер Фалкирк уже знал, о чем она собирается его спросить.
– Как вы думаете, в замке мне придется… носить эти же платья или мне будет позволено одеваться, как все другие люди? – тихо спросила она.
– Это решит герцог.
– Выходит, он решает все?
– Да, – кивнул мистер Фалкирк. – Видите ли, Тара, хотя английские аристократы обладают немалой властью и весом в обществе, но их положение даже сравнить нельзя с положением в обществе герцога Аркрейджского.
– А почему?
– Потому что он является не только пэром, но и вождем клана.
– Я как раз сейчас читаю о кланах в книге, которую вы мне дали.
– Не сомневаюсь, что там вы найдете многочисленные упоминания о Маккрейгах, – заметил мистер Фалкирк. – Они являются неотъемлемой частью истории Шотландии и принимали участие во всех битвах, которые вели шотландцы.
– Например, под Стерлингом, – перебила его Тара.
– Конечно, – согласился мистер Фалкирк. – И в сражении 1298 года. Вы слышали что-нибудь о нем?
Тара задумалась.
– Я читала об этом только вчера вечером… Постойте-ка… Ну конечно! Сражение, в котором шотландцами командовал Фалкирк, ваш однофамилец.
– Верно.
– Я еще подумала, каким храбрым был Уоллес, – продолжала Тара. – И все равно его повесили, потом тело привязали к лошадиному хвосту и, наконец, четвертовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20