— Можно войти, миссис Станфилд?— Да, конечно, моя дорогая.Ко всем остальным Станфилдам Тайра обращалась по имени, но с Лидией держалась неизменно официально. Девушка подошла к кровати, и Лидия жестом пригласила ее сесть на стул возле себя.— Присядьте, пожалуйста.Тайра опустилась на краешек стула, нервно сцепив пальцы, и сказала:— Простите, что побеспокоила вас. Мне следовало бы подождать, пока вы сами выйдете. Миссис Станфилд, пожалуйста, позвольте мне уехать сегодня, прямо сейчас.Волнение девушки было искренним, непритворным.— Но, Тайра, — произнесла Лидия, — я ничего не понимаю. Мне казалось, вам было хорошо у нас.— Да, было… то есть и сейчас хорошо. Но все равно мне нужно уехать. Причину объяснить не могу. Прошу вас, миссис Станфилд, не спрашивайте меня почему. Я должна уехать.Лидия почувствовала, как сердце внезапно сжала ледяная рука. Неужели виноват Иван? Что он натворил? Отчего девочка в таком состоянии? В первый момент Лидия не знала, что сказать, затем сделала над собой усилие и произнесла:— Но где вы будете жить?— Что-нибудь себе подберу.— А как же ваши занятия музыкой?— Ваш муж так добр ко мне. У меня никогда не хватит слов, чтобы выразить свою благодарность. Возможно, он будет настолько любезен, что и дальше не откажет мне в своей помощи, так что скоро, очень скоро я начну зарабатывать деньги.Лидия ничего не поняла.— Но если мой муж будет вам помогать, почему вы отказываетесь остаться здесь? — спросила она.— Этого я объяснить не могу, — ответила Тайра.— Но вы же должны понимать, — настаивала Лидия, — что это несправедливо по отношению к нам… ко мне… если вы убежите так вот вдруг, без всяких объяснений. Быть может, кто-то в доме обидел вас?Тайра склонила голову еще ниже, и Лидия заметила, как задрожали губы девушки. Ей стало не по себе, что приходится мучить девчушку расспросами, но ради Ивана она была вынуждена попытаться удержать Тайру.— Так вы мне не расскажете? — мягко спросила она.— Прошу вас, миссис Станфилд.Девушка подняла глаза, и Лидия увидела, что они полны слез.— Вы были так добры, относились ко мне чудесно. Я даже не могу рассказать, что для меня означает жить здесь, в вашем красивом доме, быть одной из домочадцев. Но произошло непредвиденное. Я должна уйти.— Произошло непредвиденное? — повторила Лидия. — Но, Тайра…Девушка внезапно вскочила и подошла к окну. Лидия видела, что она пытается взять себя в руки.— Вы не расскажете? — вновь повторила Лидия.— Это не принесет добра.— Ну уж об этом судить мне самой.Тайра быстро повернулась и подошла к кровати. Она молча смотрела на Лидию, ее лицо исказилось, словно от мучительной боли. Немного погодя она заговорила, буквально выдавливая из себя слова.— Я люблю его, миссис Станфилд. Люблю. Теперь вы понимаете, что оставаться здесь долее мне невозможно.Лидия давно уже все поняла и предполагала, что услышит именно это. Она медленно протянула руки навстречу девушке.— А теперь послушайте, — сказала Лидия. — Вы не должны расстраиваться, дорогая. Я хочу услышать все, с начала до конца. Сядьте сюда и поговорите со мной. Давайте постараемся понять друг друга и вместе решить эту проблему.Тайра по-прежнему стояла и смотрела на Лидию, а затем неожиданно не выдержала. Опустилась на колени возле кровати и, спрятав лицо в ладонях Лидии, разрыдалась. Лидия не утешала девушку. Она понимала, что душевная буря должна найти выход и успокоиться. Комнату наполнили рыдания, душераздирающие слезы юности, впервые познавшей, что такое сердечная мука.Лидия оглянулась на собственную жизнь. Вспомнила, как сама рыдала, когда поняла, что полюбила Ивана навсегда. Вспомнила ту ужасную ночь, когда осознала глубину своего чувства и тут же ясно увидела, с чем ей предстояло бороться. Отцовское недоверие и неприятие всех артистов поднялись перед ней непреодолимым препятствием, и сердце защемило от сознания собственной беспомощности, а с другой стороны, Иван предлагал ей чудо и восторг, о которых она раньше не подозревала. Борьба между Иваном и всем, что она впитала в себя с детства, была яростной и горькой. Именно тогда она сломалась, разрыдавшись так, как сейчас рыдала Тайра. Она плакала, пока не осталось больше слез, пока не возникло чувство, что вместе со слезами ушла часть ее жизненной силы. Никогда прежде и никогда после она не давала себе такой воли. Но с тех пор она поняла, что ее любовь к Ивану преодолеет любые преграды, что все вокруг потеряет свою ценность, если она лишится его.Она знала, что сейчас происходит с Тайрой. Иван вошел в жизнь девушки, воплощая собой всю суть любви и счастья, — даже ее карьера теряла всякий смысл рядом с тем фактом, что она должна потерять его. По предположению Лидии, девушка только теперь поняла глубину и важность любви, простодушно поверив, что Ивану она интересна только как пианистка и что он пригласил ее в дом только лишь от сердечной доброты и бескорыстия. Вероятно, размышляла Лидия, Тайра постепенно постигала собственные чувства и теперь наконец в ней пробудилось сознание любви. Вот почему она испугалась и решила, что обязана уйти. Она боялась саму себя, боялась окончательно попасть под чары Ивана, поддавшись его изощренно-умелому ухаживанию.Лидия вздохнула. Не много нашлось бы женщин в жизни Ивана, которые с радостью не согласились бы на все, что он мог предложить. Но Тайра была такой чистосердечной и прямой. Она не приняла бы мир, в котором к неверности относились терпимо, в котором жена могла спокойно сидеть сложа руки и смотреть, как муж увивается за другими женщинами, и лишь пытаться оправдать его. Дитя было напугано, напугано и несчастно. И это было делом рук Ивана, еще одно преступление на его счету. Но отчего-то даже сейчас Лидия не винила его, ведь он был так не похож на всех остальных мужчин. Если он обладал даром творить красоту, то должен же быть у него источник, чтобы он мог черпать силы. Любовь и была для него таким неисчерпаемым источником вдохновения и энергии, каждый раз поднимавшей его все выше, на новые чудесные высоты.Плач Тайры понемногу стихал. Лидия чуть склонилась и, высвободив одну руку, мокрую от слез, погладила девушку по голове.— Полно, — сказала она, — а то так можно ослепнуть. Тайра не отвечала минуту или две, хотя плакала уже не так сильно. Наконец она приподняла лицо.— Простите, — пробормотала она, — мне ужасно неловко.— Не извиняйтесь, — ответила Лидия. — Я вас хорошо понимаю. И мне доводилось плакать, в точности как вам, и после все как бы прояснялось.— Но как все может проясниться для меня? — воскликнула Тайра. — После окончания войны мои родители будут по-прежнему бедны. Я должна материально поддерживать их. Мне придется зарабатывать деньги, вы понимаете?— Конечно понимаю, — умиротворяюще проговорила Лидия, в то же время она не могла не удивиться бессвязности речи Тайры. Какое отношение имело стремление зарабатывать деньги к тому, что девушка покидала их дом? — Давайте-ка лучше приподнимитесь, — предложила Лидия, — и сядьте на кровать. Наверное, утомительно долго стоять на коленях. Вот так, хорошо. А теперь можно поговорить. Начнем с самого начала.— Но вы его уже знаете, — быстро произнесла Тайра. — Вам известно, что я приехала в Англию, чтобы заработать деньги и помочь родителям. О себе я не думала, мне было хорошо и в Дании, и, если уж быть до конца откровенной, миссис Станфилд, я не честолюбива. Понимаю, что не годится говорить такое в вашем доме, но это так. Я бы хотела иметь собственный дом, сад, возможно ферму, и — почему бы не сказать? — детей, много хорошеньких, пухленьких детей. Вот, что я хочу получить от жизни. Мне нравится играть на рояле, я люблю музыку, но одна мысль, что придется продавать себя публике, которая будет платить за то, чтобы послушать мою игру, пугает меня, а временами даже вселяет ужас, и все же я знаю, я должна на это пойти, ради родителей должна это сделать.— И вы приехали сюда, — подсказала Лидия, — чтобы мой муж учил вас?— Да. Я понимаю, как мне повезло получить такое предложение, — сказала Тайра. — И я была счастлива, по-настоящему счастлива. Все здесь ко мне относились чудесно.— А теперь разве не так? Лицо Тайры помрачнело.— Как мне объяснить? — произнесла она. — Когда я сказала Ивану, что должна уехать, он рассердился, очень рассердился. Он не понял, а я не смогла ничего ему объяснить, да и как? Тогда он еще больше разгневался бы, я знаю. Он говорит, что я ему нравлюсь. Наверное, многие женщины выслушивали его очаровательные комплименты, но мне они льстили, даже очень. А вы такая замечательная, вы понимаете! Я наблюдала за вами, миссис Станфилд, и говорила себе, что однажды постараюсь стать такой же хорошей женой, как вы, буду пытаться понимать мужа и во многом быть к нему снисходительной, как к маленькому мальчику.Лидию поразила проницательность девушки, и она не сразу нашлась, что сказать. В этой паузе и прозвучал по-детски восторженный возглас Тайры:— Я думаю, что вы просто чудо!— Спасибо, моя дорогая, — мягко поблагодарила Лидия. — Как мило услышать это от вас. Иногда я кажусь себе неудачницей. Но, видите ли, я очень люблю мужа, желаю ему счастья и хочу, чтобы он имел то, что делает его счастливым, хотя, к сожалению, как вы проницательно заметили, он ведет себя иногда как самовлюбленный мальчишка, желания которого исполняются все до единого, пусть и ценою счастья других людей.Тайра тихо рассмеялась:— Он так красив, так умен и неподражаем в своей «русскости», хоть и бывает временами себялюбив. — Девушка вновь рассмеялась и добавила: — А временами он ревнив к тем, кто молод.— Естественно, как все мы, — ответила Лидия. — Таково бремя старения.— Все равно, — сказала Тайра, переходя на серьезный тон, — если это ревность — в чем я не сомневаюсь, — как я могла рассказать ему обо всем?— Рассказать?— О своей любви, — просто пояснила Тайра.— Думаю, он уже и так догадался. А вам не кажется, что, быть может, вы придаете ей слишком большое значение? Иван хочет, чтобы вы остались, я тоже этого хочу. Вам предстоит совершить много дел. Я бы не стала слишком сильно беспокоиться, моя дорогая, а принимала вещи легко и весело.Говоря это, Лидия сомневалась в правильности своих слов. Не выталкивала ли она девушку на путь соблазна и, что еще важнее, не подвергала ли риску собственные надежды на счастье?Трудно было забыть о том, какой милый у Тайры характер и какая она хорошенькая. Иван хватался за молодость, которая ускользала у него из рук и становилась недосягаемой. «Наверное, я просто опять нафантазировала какие-то глупости», — подумала Лидия, но заставила себя улыбнуться Тайре.— Я бы не стала беспокоиться, — повторила она.— Но как же иначе? — удивилась Тайра. — Нет, миссис Станфилд, вы не понимаете. Мы любим друг друга, оба, душой и сердцем. Не в наших силах притворяться. Мы хотим принадлежать друг другу, хотим пожениться, а поскольку это невозможно, как я могу остаться здесь, видеть его, слышать его и знать, что нужна ему?Лидии показалось, что рухнул выдуманный ею мирок. Все стало серьезным, все стало реальным, все стало гораздо хуже, чем она предполагала.— Иван говорил, что хочет… жениться? — спросила она, и голос ее дрогнул.— Иван? — Глаза Тайры расширились от удивления. — Но он ничего не знает. А если бы знал, то рассердился, очень рассердился и приревновал. Вы, конечно, понимаете?— Так о ком же вы говорите? — спросила Лидия, и ее вопрос прозвучал как крик.— Как, о Филипе конечно, — ответила Тайра. — Мне казалось, вы поняли, что мы любим друг друга — Филип и я! Глава 15 Раздался стук в дверь, и Лидия, еще не оправившись от шока, машинально произнесла:— Войдите.— Тайра у тебя? — спросил Филип.Он вошел в комнату, увидел, что обе женщины уставились на него, и понял по их лицам: что-то неладно.— Доброе утро, ма, — поздоровался он, а когда к нему подошла Тайра, спросил у нее: — О чем это вы говорили?— Я рассказала твоей матери все, — ответила Тайра. — Но, Филип, из твоих слов я поняла, что ей обо всем известно?Филип обнял ее за плечи, как бы защищая, и виновато улыбнулся матери:— Мне казалось, ты могла бы уже догадаться, ма, что в доме что-то происходит… но теперь все равно ты знаешь.— Да, теперь я знаю, — эхом отозвалась Лидия. Тайра взглянула на Филипа:— Твоей маме нелегко. Я плохо объяснила, и ей показалось на секунду, что я влюблена в… в Ивана.Глаза Филипа выражали глубокую любовь и понимание. Он подошел к матери, наклонился и поцеловал ее. И было в этой ласке столько простоты и естественности, что у Лидии навернулись слезы.— Прости, ма, — сказал он. — Похоже, все перепуталось, но до вчерашнего дня я не знал, как относится ко мне Тайра, а сейчас она все усложняет тем, что хочет уехать. Ты ведь уговорила ее не делать этого?— Никто не может меня уговорить! — заявила Тайра. — Я должна уехать.— Но почему? — спросила Лидия.Тайра выразительным жестом, не знакомым англичанам, изобразила отчаяние.— Как раз об этом я и пыталась рассказать вам. Но погодите — вы сбиты с толку, и не удивительно. Можно я начну с начала?— Да, пожалуйста, — попросила Лидия, беря сына за руку.Ей показалось, что на ее долю выпало глубокое опустошительное переживание. Страхи и опасения не оправдались, но волнение не прошло даром. Лидии никак не удавалось поверить, что ее счастью ничего не угрожает и Иван, по крайней мере если речь идет о Тайре, по-прежнему принадлежит ей одной.Тайра глубоко вздохнула:— Вы простите мне излишнюю откровенность?— Ну конечно, — ответила Лидия.— Вы так хорошо все понимаете. Никто с вами в этом не сравнится. Но… — Тайра замялась.— Ма не против всей правды, — подсказал Филип.Тайра улыбнулась ему, и Лидия увидела, что девочка искренне любит сына. Когда она смотрела на Филипа, глаза ее начинали лучиться, придавая красивому лицу нечто новое, чего не было раньше.— Когда я познакомилась с Иваном, — начала Тайра, — то испытала большое волнение и посчитала, что мне невероятно повезло, — честно говоря, я понимала, как много он может сделать для меня, если захочет. То, что он находил меня хорошенькой и милой, было очевидно, и я подумала, ведь он мог бы устроить мне концертный ангажемент или по крайней мере ввести меня в музыкальный мир, в котором он признанный король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35