У него не было желания становиться женатым мужчиной. Герцог не тешил себя иллюзиями. Даже если он будет испытывать какой-нибудь интерес или просто естественное влечение к своей жене, все равно оно скоро угаснет.
Именно так и случилось с Элейн Бленкли.
Вчера, отправляясь спать, герцог понял: этот роман закончен. Элейн, конечно, будет против и, возможно, даже устроит сцену, если засыпет его одного, но ее имя уже вычеркнуто из списка, ее не будет в числе оллертонских гостей.
«Любопытно, к кому же меня повлечет теперь?» — спросил себя герцог.
Встретив очередную красавицу, герцог каждый раз бывал заинтригован, как исследователь неизведанной земли или ученый, нашедший на склоне горы странный, не занесенный в каталоги цветок.
Но очень быстро он понимал, что заранее знает каждый ход готовой начаться игры.
Все это походило на шахматную партию с очень слабым противником, когда исход определен заранее, и исход этот — легкая победа.
Порой какая-нибудь женщина казалась герцогу таинственной и загадочной, но вскоре ему становилось ясно, что она нисколько не похожа на сфинкса, а единственное ее желание — как можно скорее очутиться в его объятиях.
— Черт побери, — произнес герцог. — Думаю, мне стоит поохотиться на крупную дичь.
Но тут же понял, что и это не ново; более того, будущее ждало его в Оллертоне: три светловолосые голубоглазые девушки, достаточно высокие, чтобы не потеряться в блеске оллертонских тиар, и с пышными формами, делающими честь нитям фамильного жемчуга.
Почти то же самое герцогиня говорила Аните во время их совместного путешествия из Харрогита. Анита восхищалась поездом герцога, как ребенок.
— Я думала, только у королевы есть свой поезд! — воскликнула она. — Но, конечно, герцог — это почти король, правда?
— Не совсем, — улыбаясь, отвечала герцогиня, — хотя я уверена, Керн так и считает.
— Он так величаво выглядит, и это только его право иметь все, чтобы подчеркнуть свое положение, — с детской непосредственностью сказала Анита. — Наверное, в детстве у него был игрушечный поезд и он хотел купить настоящий, когда вырастет.
— Подобное никогда не приходило мне в голову, — сказала герцогиня, — но мы как-нибудь можем спросить об этом его самого.
Она улыбнулась Аните, которая садилась то на одно, то на другое сиденье в купе-гостиной, намереваясь, очевидно, попробовать все.
Когда слуги в ливрее герцога подали обед, глаза Аниты засверкали. Герцогиня подумала, что девушка выглядит так, словно в первый раз смотрит пантомиму.
— Я должна вам почитать, — напомнила Анита, когда герцогиня решила удалиться в свое спальное купе.
— Мне было очень приятно поговорить с вами, дорогая, — ответила герцогиня. — На самом деле мне не требуется чтец.
Она заметила огорчение в глазах Аниты и догадалась: девушке кажется, что она скоро расстанется со своими обязанностями.
— Тем не менее мне нравится ваше общество, — поспешила добавить герцогиня, — и, поскольку мой личный секретарь в отпуске, по прибытии в Оллертон вы поможете мне устроить особый прием, который дает мой сын.
— Особый прием? — переспросила Анита.
— Да, — кивнула герцогиня. — Поэтому мы направляемся в большой дом, а не ко мне в Дуврскую усадьбу.
— Пожалуйста, расскажите мне про этот прием! — попросила Анита.
G восторженным вниманием она слушала объяснения герцогини о том, что иногда герцог устраивает в Оллертоне приемы и просит свою мать быть на них хозяйкой, но обычно герцогиня живет в своем собственном доме, небольшом и очень красивом, где ее окружают все ее любимые вещи.
— Какой дом вам больше нравится? — спросила Анита.
— Трудно сказать, — ответила герцогиня. — Когда я впервые уехала из Оллертона, где я жила с тех пор, как обручилась со своим будущим мужем, я пролила немало слез: я чувствовала, что прощаюсь со своей молодостью. Теперь я полюбила свой собственный дом. Заниматься чем хочешь, не беспокоясь об условностях, весьма приятно.
— Понимаю, — сказала Анита. — Но сейчас мы едем в Оллертон?
— Да, потому что это особый прием.
— А чем он такой особый? — поинтересовалась Анита.
Герцогиня решила рассказать ей правду.
Она почти не сомневалась, что Анита не питает романтических надежд относительно герцога. Но с молоденькими девушками нельзя быть ни в чем уверенным, а герцогиня не только хотела оградить своего сына от затруднений, но и уберечь это милое дитя от горького разочарования.
Герцогиня начала рассказывать Аните, что именно требует герцог от жены. Судя по энтузиазму, с которым девушка задавала вопросы, и по ее манере слушать, пожилая леди поняла: она совершенно напрасно опасалась', будто Анита питает какие-либо надежды.
— Вы, должно быть, подыскали ему настоящую красавицу? — восхищенно спросила Анита.
— Я пыталась, — ответила герцогиня. — Но это непросто. Видите ли, мой сын привык общаться с более зрелыми женщинами: утонченными, остроумными, элегантными. Юные девушки редко обладают подобными качествами. Анита кивнула.
— Понимаю, — сказала она. — Думаю, многим из них страшно выходить в свет, как кораблю, еще не бывавшему в море.
— Верно, — улыбнулась герцогиня, — и часто это море оказывается бурным.
Анита засмеялась:
— Когда у тебя морская болезнь, трудно хорошо выглядеть!
— Я подыскала трех девушек, среди которых мой сын выберет себе жену, соответствующую всем его требованиям, — продолжала герцогиня.
— Вы сможете помогать ей, — сказала Анита, — но ей будет трудно стать такой же прекрасной и очаровательной, как вы!
Герцогиня подумала, что девушка произнесла почти те же слова, как когда-то герцог, и, улыбнувшись, ответила:
— Очень мило с вашей стороны так говорить, но я старею, а от этого утомительного ревматизма у меня на лице появились морщины и испортилась походка.
Анита задумалась.
— Если я кое-что предложу, ваша светлость сочтет это очень большой дерзостью? — наконец спросила она.
— Конечно, нет, — ответила герцогиня.
— В Фенчерче есть доктор, друг папы и мамы. Он лечил больных ревматизмом в деревне, и им всегда становилось лучше!
— Как он это делал?
— Во-первых, он требовал, чтобы они каждый день долго гуляли. Он говорил им, что нельзя оставаться прикованными к креслу, потому что рано или поздно болезнь прикует их к постели и надежды больше не будет.
Герцогиня удивленно смотрела на Аниту.
— Я никогда об этом не думала, — заметила она. — Интересно, правы ли вы?
— Я уверена в правоте доктора Эмерсона! — воскликнула Анита. — Еще он давал своим больным травяной отвар. Иногда доктор просил маму приготовить его, а я, если хотите, буду заваривать травы для вас.
— Я бы попробовала что угодно, лишь бы избавиться от боли и снова двигаться свободно, — ответила герцогиня.
Помолчав еще немного, девушка сказала:
— В тот день, когда у источника я споткнулась о ваше кресло, я думала о том, как чудесно было бы, если б вода на самом деле исцелила тех, кто ее пил, и они вскочили бы с кресел и воскликнули, что теперь они здоровы.
Она помедлила и добавила:
— Я прочла короткую молитву, я просила об исцелении, но вместо этого встретила вас. Это самое замечательное событие в моей жизни! Может, если вы будете пить отвар, а я буду очень сильно молиться, смешивая травы, случится чудо и ваш ревматизм пройдет.
— Прекрасная мысль, — улыбнулась герцогиня. — Конечно, мы так и сделаем. Я тоже верю в силу молитвы, да, молитва может творить чудеса.
— Мама всегда говорит: помоги себе сам, и Бог тебе поможет, — ответила Анита.
— Вот мы и поможем себе сами, — согласилась герцогиня.
Сойдя с поезда на станции, предназначенной только для гостей Оллертон-Парка, Анита увидела ожидавший их легкий экипаж с белым пикейным верхом.
Они проезжали через леса и луга, усыпанные цветами.
Совсем неожиданно впереди показался Оллертон-Парк. Он был еще более впечатляющим и величественным, чем представляла себе Анита.
— Это прекрасно, великолепно! — восклицала она. — Именно в таком доме и должен жить герцог! Вы ведь согласны со мной, ваша светлость?
— Да, конечно, — ответила герцогиня. — Я чувствовала то же самое, когда после помолвки приехала сюда в первый раз.
— Вам, должно быть, казалось, будто вы вступаете в сказку, — сказала Анита. — Уверена, вы выглядели в точности как принцесса, которая вышла замуж за прекрасного принца.
Герцогиня улыбнулась. Она начала понимать: все, что говорила или думала Анита, было как мечта, не имеющая отношения к реальности.
Но ни одна из ее знакомых не радовалась жизни так искренне и самозабвенно.
— Да, Оллертон — это дом из сказки, — произнесла герцогиня. — Надеюсь, вы погостите у меня немного, Анита. Я дам вам соответствующие наряды.
Анита повернулась к герцогине, и та увидела, что голубые глаза девушки сияют, как звезды.
— Новые платья! — воскликнула Анита. — О, мэм, правда? Это самое замечательное, восхитительное, что только может быть на свете!
Она помедлила и, прежде чем герцогиня успела что-нибудь сказать, быстро добавила:
— Я, наверное, не должна… принимать такой щедрый подарок после того, как вы были так добры и помогли мне… убежать от… преподобного Джошуа.
— Не беспокойтесь об этом, — спокойно сказала герцогиня. — Я в самом деле хочу подарить вам новые платья. Вам понравится в Оллертоне еще больше, если вы будете одеты должным образом.
— Конечно, — согласилась Анита. — Пожалуйста… не могли бы вы дать мне… по-настоящему большой… кринолин?
Увидев улыбку на лице герцогини, девушка быстро добавила:
— Конечно, не огромный… а то я буду выглядеть странно, ведь я маленького роста… но модный.
— Я подарю вам такой, какой вам нужен, — пообещала герцогиня.
Анита сжала руки.
— Это сон… Я знаю, это сон! — проговорила она. — Я так надеюсь, что не проснусь, пока не надену кринолин!
Когда лошади остановились, герцогиня все еще смеялась.
Глава 4
По широким ступеням герцог поднялся в великолепный, отделанный мрамором холл.
Холл был украшен статуями богинь. Герцог подумал, что никто из его знакомых не может похвастаться подобным чудом.
— Добро пожаловать домой, ваша светлость, — с уважением сказал дворецкий. — Ее светлость в музыкальном салоне.
Герцог протянул дворецкому шляпу и перчатки. Бросив взгляд на шестерых лакеев в ливрее Оллертона, он остался вполне удовлетворен.
Герцог всегда настаивал на том, чтобы их рост превышал шесть футов. Но главное — лакеи должны быть осанистыми и расторопными.
Выйдя из холла, герцог пошел по широкому, увешанному портретами предков коридору, который вел к музыкальному салону, находившемуся в западном крыле.
Незадолго до смерти его отца герцогиня сменила обстановку салона. Теперь изящный интерьер с успехом сочетал в себе классический и современный стиль.
Подходя к салону, герцог ожидал услышать музыку Шопена или Баха — любимых композиторов матери.
Каково же было его удивление, когда до него донеслись звуки веселого вальса, который был популярен в Лондоне прошлой зимой. Под эту самую музыку герцог танцевал со многими очаровательными красавицами.
Он вспомнил, что именно во время вальса на балу в усадьбе Мальборо впервые осознал, насколько привлекательна Элейн Бленкли.
Элейн использовала все уловки, чтобы заставить герцога увидеть в ней женщину. Взгляд зеленых глаз из-под вуали накрашенных ресниц, нежное поглаживание его плеча…
Герцог был раздосадован: даже вернувшись домой, он не может избавиться от воспоминаний об Элейн. Слегка нахмурив брови, он открыл дверь в музыкальный салон.
И застыл в крайнем изумлении.
Герцог едва мог поверить своим глазам: посреди салона кружилась в танце его мать.
Конечно, герцогиня двигалась медленно, но очень грациозно. Судя по положению ее рук, она танцевала с воображаемым партнером. Мелодию исполняла Анита, сидя за огромным бродвудским пианино.
Обернувшись, герцогиня увидела своего сына и остановилась. Мгновение спустя и Анита поняла, кто вошел комнату, и сняла руки с клавиатуры.
Когда герцог заговорил, в голосе его прозвучало неподдельное изумление:
— Ты танцуешь, мама! Как такое возможно? Герцогиня не успела ответить, потому что Анита подбежала к ней и воскликнула:
— У вас получилось, получилось! Разве это не чудесно? А вы мне говорили, что никогда больше не будете танцевать!
— Как видите, вальсировать я могу, — сказала герцогиня.
— И все это благодаря Харрогиту? — спросил герцог.
Герцогиня покачала головой:
— Воды мне не слишком помогли. Ходить и танцевать я смогла только благодаря Аните.
— Аните? — переспросил герцог.
Он взглянул на стоявшую рядом с ним девушку, но ее глаза, сияющие от восторга, были обращены к герцогине.
— Анита заставила меня гулять и приготовила травяной отвар, который творит чудеса!
— В самом деле, — согласился герцог, — я никогда не думал, что снова увижу, как ты танцуешь, мама. Я даже не надеялся, что ты будешь так легко ходить.
— Теперь я могу и то и другое, — сказала герцогиня, — и все благодаря этому милому ребенку.
Она указала на Аниту.
— Вы не должны забывать, мэм: мы страстно молились о чуде, — сказала Анита.
— Да, конечно, — согласилась герцогиня. — Мы должны помнить об этом.
Анита посмотрела на герцога.
— Я молилась о чуде, когда споткнулась о кресло ее светлости в харрогитском бювете, — объяснила она.
— Но вместо этого вы «впали в немилость», — улыбаясь, заметил герцог.
— Нет, — ответила Анита, — это и было чудо, о котором я просила, но пришло оно самым непостижимым образом.
Подпрыгнув от радости, она продолжала:
— Вы чудом спасли меня от преподобного Джошуа; чудо привело меня сюда. А самое большое чудо — то, что травы и молитвы вылечили вашу матушку и она снова может танцевать! Герцог улыбнулся:
— Ты согласна с этим, мама?
— Конечно! — ответила герцогиня. — Но теперь я все-таки хочу присесть.
Герцог подвел ее к удобному дивану. Когда герцогиня села, Анита с ноткой беспокойства в голосе сказала:
— Вы не слишком утомились? Может быть, позвать лакея — он отнесет вас наверх в кресле и вы приляжете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15