Конь словно понял Аниту и потерся мордой о ее плечо. И в этот момент герцог в ошеломлении понял, что влюблен!
Он с трудом мог поверить, что чувство, охватившее его, реально, но в то же время знал: он страстно хочет обнять Аниту, прижать ее к себе и успокоить.
И еще герцог понял, что хочет защитить девушку не только от грозы, но от всего, что может побеспокоить и напугать ее, — лелеять ее всю свою жизнь.
Он был очень смущен пробуждением любви, но, подумав, пришел к выводу, что если бы был честен с собой, то открыл бы его в себе гораздо раньше.
Только упрямство и вера в священную незыблемость своих планов заставили его устроить смотрины уже после знакомства с Анитой.
Герцог ощущал, как все его тело трепещет от чувства, которое он считал невозможным для себя. Теперь он точно знал: он полюбил Аниту в то мгновение, когда она повернула к нему похожее на цветок личико и сказала, что мечтает о Люцифере.
Он непрерывно думал о ней по пути в Харрогит. Увидев ее там, он понял, что новая встреча была неизбежной.
Когда герцог спасал Аниту сначала от священника, а потом от лорда Грэшема, он говорил себе, что мотивы его поступков были целиком и полностью бескорыстными.
Теперь он признался себе, что любит Аниту. Еще ни одна женщина не наполняла так его жизнь.
Снова послышался гром, но уже дальше, хотя дождь хлестал, словно тропический ливень. Шум воды по крыше почти заглушал все остальные звуки.
Анита снова разговаривала с Громовержцем. Герцог услышал:
— Гроза уходит. Теперь нам больше не нужно бояться… ни тебе, ни мне. Это было… глупо. Мы в безопасности… в полной безопасности… и даже не промокнем.
— Это верно, — заметил герцог.
Анита быстро взглянула на него, потом снова отвернулась. Герцог почувствовал, что она робеет и все еще боится его гнева.
Снова они вместе придерживали Громовержца, и герцог сказал:
— Вам повезло, что я так хотел принести вам свои извинения, а то бы вы промокли насквозь!
Глаза Аниты сверкнули, но к герцогу она так и не повернулась. Любуясь ее лицом, он нежно сказал:
— Прошу прощения, Анита… Вы прощаете меня?
— Я… я была… не права, — начала она.
— Нет, нет! — быстро возразил герцог. — Вы были совершенно правы. Я объясню свое поведение, но не сейчас.
На мгновение воцарилась тишина, затем Анита сказала:
— Мне… кажется, дождь… кончается.
— Придержите Громовержца, я выгляну и посмотрю.
Герцог подошел к двери и встал в проеме.
Земля влажно блестела от дождя, но гроза уже затихала вдали.
Герцог услышал гром, но это был всего лишь отдаленный рокот. Он стоял у дверей, ощущая биение в висках и странное томление в сердце. Вдруг сквозь облака пробилось солнце. Гроза закончилась.
Герцог глубоко вздохнул. Он чувствовал, что все это было знамением. Он повернулся и подошел к Аните.
Черный жеребец подбирал с пола клочки сена. Анита в белом платье, без шляпки, больше, чем когда-либо, походила на маленького ангела.
Герцог сдержал внезапный порыв: ему хотелось немедленно обнять девушку и рассказать ей о своей любви.
Он знал: Анита все еще огорчена его поведением в кабинете, но любовь подсказала ему, что он должен думать о ней, а не о себе, к тому же было не время и не место для объяснений.
— Сейчас мы поедем домой, — сказал герцог с улыбкой, которую многие женщины сочли бы неотразимой.
— Дождь… перестал?
Голос Аниты чуть дрожал, и герцог понял: девушка хочет спросить совсем о другом.
— Перестал, — ответил он. — Солнце вышло и говорит мне, что вы меня простили.
Анита не ответила. Герцог поднял ее на руки и посадил в седло.
Только воспитание и выдержка истинного джентльмена помогли герцогу удержаться от того, чтобы не прижать Аниту к себе и поцеловать. Вместо этого он устроил ее поудобнее и вскочил в седло позади нее.
Теперь, когда ненавистный шум затих, Громовержец вел себя со свойственным ему спокойным достоинством.
Анита молчала, но герцог был счастлив уже тем, что она так близко.
Он почувствовал запах ее духов, напомнивший ему аромат фиалок, и подумал, что вся она — как Весна, которую она принесла ему.
Точно так же, как прошлой ночью, герцог вспомнил все рыцарские переживания своей молодости. Он понял: Анита пробудила все, что было чистого и благородного в его натуре, — и поклялся себе, что никогда более этого не утратит.
Когда вдали показалась усадьба, залитая солнечным светом, герцог почувствовал, как Анита чуть сильнее прижалась к нему, словно страшась возвращения.
— Завтра, — нежно сказал герцог, — гости разъедутся, и мы снова будем втроем, как раньше: вы, я и мама.
— Я… собиралась… уехать.
— Но вы ведь не уедете? Вы же знаете, я хочу, чтобы вы остались, — ответил герцог. — Прошу вас, Анита!
Он не видел ее лица, но почувствовал, что тревога покинула ее.
— Я… я… останусь.
Ее голос был очень тихим, но герцог уловил в нем веселую нотку и незаметно для Аниты коснулся губами ее волос.
«Ты моя, — думал герцог. — Я больше никогда не потеряю тебя, мой драгоценный маленький ангел!»
Глава 7
Гости начали разъезжаться рано утром, однако Клайдширы и Даунхэмы должны были отправиться на станцию, где их ждал личный поезд герцога, в два часа. Поезд должен был доставить их в Лондон.
Накануне вечером за ужином Анита, как, наверное, и герцог, уловила разочарование в лице графа и нотки недовольства в голосе графини: они словно не могли понять, что случилось.
Но леди Миллисент впервые за все время в Оллертоне светилась от счастья.
Она была настолько очаровательна, что Анита засомневалась, не сожалел ли герцог об отмененной прогулке и не пытался ли он встретиться с ней вечером.
Герцогиня, понимая, что беседа была бы некстати, устроила показ картинок волшебного фонаря.
Аниту это зрелище привело в восторг. Ее смех немедленно подхватывали другие, и вечер имел абсолютный успех — если не считать двух пар разочарованных родителей.
Когда они удалились в спальни, леди Миллисент бросилась Аните на шею.
— Ты меня спасла! — воскликнула девушка. — Как мне отблагодарить тебя?
— В этом нет нужды, — улыбаясь, ответила Анита.
— Я вижу, что герцог не переживает, утратив меня, — заметила леди Миллисент. — Что он сказал, когда ты рассказала ему, что я люблю Стивена?
Вся поглощенная своим счастьем, она даже не заметила, что Анита не ответила ей. Леди Миллисент не знала, что Анита, вернувшись к себе, решила больше никогда не думать о происшедшем в кабинете герцога.
Ужас перед гневом герцога все еще трепетал в глубине ее сознания, а муки, пережитые во время бегства в лес, ей хотелось как можно скорее забыть.
Конечно, герцог просил прощения, когда спас ее от грозы, и отвез ее назад на Громовержце — такой волнующий способ путешествия! Но Анита до сих пор не могла понять, почему он так рассердился.
«Потому что я чужая здесь и у меня нет никаких прав. Я навязала себя ему и герцогине, и, конечно, мое вмешательство в его дела — ужасная дерзость», — сказала себе Анита.
Вопреки опасениям, она чувствовала, как поет ее сердце: девушка радовалась, что гости уезжают и они снова, как сказал герцог, будут здесь втроем.
«Но надолго ли он останется в поместье?» — спросила себя Анита.
Она вдруг поймала себя на том, что молится, желая удержать герцога от скорого возвращения в Лондон.
— До свидания, Оллертон! Благодарю за великолепный прием, — сказал граф с деланной искренностью.
— Я был очень рад принять вас, — ответил герцог. Почти то же самое он сказал Даунхэмам.
Леди Миллисент поцеловала Аниту.
— Не забудь, что ты приглашена на мою свадьбу, — прошептала она.
— Буду ждать, когда ты пришлешь приглашение. Девушки заговорщически улыбнулись друг другу.
Открытый экипаж герцога тронулся, унося гостей. Герцогиня, герцог и Анита махали им со ступеней.
Вздохнув с заметным облегчением, герцог повернулся к матери:
— Наверное, ты хочешь отдохнуть, мама?
— Конечно! — ответила герцогиня. — Если есть на свете особа, которая меня утомляет, так это Эдит Клайдшир.
— Нам больше не требуется приглашать их в гости, — ответил герцог, и герцогиня засмеялась.
Повернувшись, она начала подниматься по лестнице. Анита хотела пойти за ней, но тут герцог сказал:
— Полагаю, вы не против посмотреть на новую орхидею, которую мне прислали в подарок из Сингапура?
— Новая орхидея! — воскликнула Анита. — Как чудесно! Какого она цвета?
— Сходите и увидите.
Анита вопросительно посмотрела на герцогиню.
— Ступай посмотри на нее, дитя, — кивнула пожилая леди, — а потом расскажешь мне, когда я спущусь к чаю.
Анита улыбнулась ей, подпрыгнула от восторга и последовала за герцогом по коридору, ведущему в оранжерею.
Он открыл дверь, и их охватила только теплая волна аромата и золотое мерцание солнечных лучей, проникавших сквозь стекло.
Молча они подошли к орхидеям.
Цветы показались Аните еще прекраснее, еще восхитительнее, чем в первый раз.
Почти неосознанно она нашла маленький цветок-звездочку, который герцог прислал в ее комнату на следующий вечер после приезда в Оллертон.
— Они все такие милые! — сказала она, протянув руку и нежно касаясь лепестков. — Но эта всегда будет означать для меня нечто особенное.
— Точно так же, как и вы — нечто особенное для меня, — мягко сказал герцог.
Аните показалось, что она ослышалась. В изумлении она повернулась к герцогу, встретилась с ним взглядом и уже не смогла отвернуться.
— Полагаю, вы забыли, Анита, — сказал герцог, — что я велел вам никогда не приходить в оранжерею с мужчиной, если только вы не хотите, чтобы он поухаживал за вами.
— Я… я никогда… не думала…
— Что это относится и ко мне? — закончил фразу герцог. — Вообще-то относится! Я привел вас сюда, дорогая, чтобы сказать, что я люблю вас!
Глаза Аниты широко раскрылись, и сияние залило ее лицо, преображая его.
Испугавшись, что все это — лишь сон, она переспросила:
— Что… вы… мне… с-сказали?
— Я выразил это в словах, — ответил герцог, — но мне бы хотелось сказать по-другому.
Он обнял ее и очень нежно привлек к себе.
Она подняла голову и посмотрела на него так, словно не могла поверить, что все происходит на самом деле, и тут их губы соприкоснулись.
Он знал, что это ее первый поцелуй.
Герцог был очень нежен. Он понял: нет ничего чудеснее мягкости, сладости и чистоты этого поцелуя, который отличался от всех изведанных им прежде.
Но все же герцог не смог удержаться, и его объятие стало более сильным, а губы — более властными и требовательными.
Он знал: такую любовь он искал всю жизнь и всю жизнь боялся, что не найдет никогда.
Герцог поднял голову и поглядел на Аниту: ни одно человеческое существо не могло быть более прекрасным и выглядеть так божественно, словно спустилось с неба.
— Я… люблю вас, — прошептала она.
— А я люблю тебя. Милая моя, вот твой первый поцелуй. Того ли ты ожидала?
— Это… чудесно! Я не знала, что поцелуй может быть… таким!
— Каким?
— Как все, о чем я мечтала… как лунный свет… звезды… солнце, пробивающееся сквозь тучи… и как рай!
— Сокровище мое, все это я и хотел тебе подарить.
— А вы… чувствовали… то же самое?
— Наш поцелуй был самым совершенным, самым чудесным в моей жизни.
— О-о!
Герцог понял, что у Аниты нет слов, чтобы выразить свою радость, и снова поцеловал ее.
Поцелуй длился вечность. Наконец герцог поднял голову и заглянул в ее глаза, сиявшие, как звезды.
— Я обожаю тебя, сокровище мое! — сказал он неожиданно хриплым голосом. — Когда ты выйдешь за меня замуж?
К его удивлению, Анита застыла. Запинаясь, она произнесла:
— Я… люблю вас. Я не з-знала, что любовь так… чудесна… но… я не могу в-выйти за вас замуж!
Настала очередь герцога удивиться.
Он не мог даже вообразить, что женщина, которой он сделал предложение, ответит ему отказом.
На мгновение ему показалось, что он просто не расслышал ее ответ.
— Я попросил тебя выйти за меня замуж, дивная моя, — сказал он, помедлив.
— Я знаю… и всегда буду… очень… очень гордиться, — ответила Анита, — но я… не могу выйти за вас замуж… поймите.
— Почему? Я не понимаю!
К его удивлению, Анита покинула его объятия и повернулась к орхидеям так, чтобы он не мог видеть ее лица.
— Но ты же сказала, что любишь меня, Анита! — настаивал герцог.
— Да, верно, — ответила Анита, — и я никогда не думала… я даже не могла мечтать… о том, что вы полюбите меня. Мне кажется, я уже давно… люблю вас.
— Как давно?
— Думаю, что… с первой встречи. Я решила, что вы Люцифер, но это мне не помешало влюбиться в вас… Я, наверное, любила вас и прежде… когда мечтала о падшем архангеле и волновалась, потому что вы были так несчастны… среди других… проклятых душ.
— Теперь проклятие снято с меня, — сказал герцог. — Твое благословение на мне, и я самый счастливый человек в мире — ведь я нашел тебя. Ты — все, чего я желал, к чему стремился. Я просто был глуп и не понял этого сразу.
Помедлив, он продолжил с улыбкой:
— Только потом я осознал: ты — все, чего я хочу. Ты совершенно не похожа на женщин, которых я знал.
— Вот поэтому… я и не могу… в-выйти за вас замуж, — проговорила Анита. В ее голосе послышалось рыдание.
— Ты думаешь, я позволю тебе отказать мне? — спросил герцог. — Но прежде объясни причину своего отказа.
Он повернул ее к себе лицом и увидел тревогу в голубых глазах. Сияние ее лица угасло.
— Как ты могла хоть на мгновение пожелать отказаться от меня, ведь ты уже призналась мне в любви?
— Я люблю вас так сильно… что не могу сделать вас… несчастным.
— Несчастным? — спросил герцог. — Почему несчастным?
— Потому что… поймите, я вам… не подхожу… Если мы поженимся, я… все время буду ждать того дня, когда… вы об этом… пожалеете.
Герцог улыбнулся.
— Ты действительно считаешь, будто я раскаюсь в том, что ты со мной? — спросил он. — Я уже сказал тебе, Анита, — я люблю тебя. Никого я так не любил и не полюблю вовек.
— Но когда вы… узнаете меня поближе, вы… будете разочарованы.
— Ты хочешь сказать, — спросил герцог, — что отказываешь мне, потому что твоя внешность не соответствует тем бессмысленным условиям, которые я выдвинул для будущей герцогини Оллертонской?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15