— Если вы насчет вашего племянника, то я его давно не видел, но слышал, будто несравненная Камилла заполучила себе нового покровителя.— Нового покровителя? — переспросил маркиз. — И кто же он?— Помните Дархема? Богатый, но довольно скучный тип, зато непомерно щедрый, когда дело доходит до бриллиантов для хорошенькой дамочки.Маркиз пришел в восторг, но старался не показывать виду. Вскоре он просто покинул Уайт Клаб и прямиком отправился в Гаррик Клаб, где всегда можно было встретить разношерстную театральную публику.Не успел он переступить порог Гаррик Клаб, как заметил актера, которого нанимай дня мнимого венчания Гарри и Терезы.— Рад снова видеть вас, — подошел к нему маркиз, — и хочу поблагодарить за подготовку того дела, которое мы обсуждали в прошлую нашу встречу.Актер улыбнулся.— Слышал, все прошло удачно, а то я переживал, что не смог лично выполнить вашу просьбу. Мне пришлось поискать себе замену, а это оказалось совсем не просто. К счастью, мне встретился преподобный пастор Бартон, думаю, вы знаете, он служит в часовне в Мэйфэйре.Маркиз изумленно взглянул на него и каким-то чужим, изменившимся голосом спросил:— Вы хотите сказать, будто этот пастор Бартон провел венчальную службу для моего племянника вместо вас?— Никак не мог найти кого-то еще, кто выглядел бы столь же убедительно, — признался актер, — или по крайней мере хотя бы текст знал наизусть.Маркиз потерял дар речи.Пресловутая часовня в Мэйфэйре пользовалась определенной славой и была ему хорошо известна.Когда-то первый священник, назначенный в эту часовню, сочетал браком любого, кто мог заплатить ему гинею, не задавая при этом лишних вопросов, так же как до этого придавал официальную торжественность всем тайным бракам в окрестностях тюрьмы Флит.Благодаря своей готовности венчать всех без оглашения или специального разрешения на брак он не знал отбоя от желающих венчаться в его приходе.Однако в 1754 году брачное законодательство претерпело изменение: закон требовал читать оглашение в течение трех воскресений до венчания и регистрировать все браки в специальной книге.В противном случае необходимо было получить разрешение на брак у Кентерберийского архиепископа.Постепенно часовня в Мэйфэйре стала более солидной и уважаемой, и многие живущие поблизости охотно венчались в ней; но тамошние священники по-прежнему отличались готовностью провести любой обряд за определенную плату.Однако при всем при том маркиз позаботился о настоящем разрешении на брак на случай, если Гарри начнет интересоваться деталями и задавать вопросы.Выходит, теперь его племянник и Тереза вступили в законный брак, причем по всем правилам!Маркиз понимал: было бы непростительной ошибкой, если б актер заподозрил неладное, поэтому, еще раз поблагодарив его за услугу, он поспешил назад на Беркли-сквер, но не домой, а к сэру Хьюберту и прямо-таки ворвался к нему, на ходу сообщая о случившемся.— Мне абсолютно ясно, — судорожно изрек он, — что Гарри никогда не простит мне этот поистине возмутительный и ужасный поступок.Первым побуждением сэра Хьюберта было немедленно отправиться в Боурнхолл и сообщить Гарри о случившемся и о безысходном отчаянии, в котором пребывает его дядя.Но потом он вспомнил, как Гарри повел себя в ту минуту, когда ему сообщили о сделанном за него выборе жены,Сэр Хьюберт решил, что его приезд только испортит все, ухудшит и без того скверное положение вещей, и торопливо написал записку Терезе. Он велел груму отвезти ее в Боурнхолл, причем как можно скорее.
Тереза плакала каждую ночь, с тех пор как убедилась в намерении Гарри жениться на Камилле Клайд.Его дядя и ее отец пытались спасти его, но потерпели неудачу.С грустью и тоской девушка наблюдала, что он не замечает ее теперь и не смотрит на нее, как в те дни, когда начал поправляться после лихорадки.Отныне он, разговаривая с ней, будто отстраняется или уходит в свои мысли.«Он хочет избавиться от меня, — думала Тереза, — стоит ему уехать в Лондон, и вряд ли он когда-либо пожелает со мной встретиться вновь».Беспокойно ворочаясь в кровати без сна, она все яснее понимала, как день ото дня растет ее чувство к нему.Когда Гарри лежал без сознания, она гладила его по голове и тихо говорила ему нежные слова. Он казался ей ребенком, который поранил себя, и только материнская ласка могла помочь ему обрести жизненные силы.Как-то ее мама сказала ей, будто даже в бессознательном состоянии люди чувствуют, что с ними разговаривают.— Они, возможно, не все до конца понимают из сказанного, — объясняла леди Брайан, — но это дает им ощущение безопасности и способствует быстрому выздоровлению.Помня ее слова, Тереза разговаривала с Гарри с той самой минуты, как он потерял сознание из-за высокой температуры.И вот теперь она поняла, как глубоко и безнадежно любит его.«Ничего не могу с собой поделать, он так красив и умен», — думала она, снова и снова перебирая в памяти их беседы во время верховых прогулок.Все их словесные баталии.«Он молод и образован, Англия сейчас нуждается в таких людях, — размышляла Тереза. — Они необходимы и в парламенте, и в других сферах социальной жизни».Возможно, Гарри и займет достойное положение, но ей рядом с ним места не будет; стоит ему вернуться в Лондон, и его избранницей, как он и задумывал, станет Камилла Клайд.Ну а если она уже не будет свободна, тогда он поищет себе кого-нибудь еще среди искушенных красавиц, чьи ленчи и званые обеды разительно отличаются от унылых домашних.«Я не вписываюсь ни в одну из этих картин», — совсем сникла Тереза.И тогда она решила просить отца забрать ее домой в Ланкашир, как только Гарри перестанет нуждаться в ней.И хотя сэр Хьюберт закрыл их дом на время сезона в Лондоне, Тереза не испытывала теперь желания посещать какие бы то ни было балы и приемы и даже быть представленной ко двору.«Буду работать с папой, заниматься исключительно его судами».Беседы с другими мужчинами, которых она встретит, станут теперь казаться ей скучными и бесцветными. Они не выдержат никакого сравнения с Гарри.И вряд ли она сумеет полюбить кого-нибудь так, как она любит его.«Может быть, папе и дяде Морису и удалось спасти от крушения жизнь Гарри, но мою они разрушили», — горестно вздохнула девушка и снова заплакала, ибо ее желания были недосягаемы, как луна, сиявшая в ночном небе.
С верхней площадки парадной лестницы Гарри с удовольствием разглядывал лошадей, шествовавших парадом перед ним. Из приобретенной сэром Хьюбертом партии, что только на днях прибыла из Лондона, Тереза выбрала себе самого неспокойного жеребца, оказавшегося к тому же самым молодым и необученным.Грум вел его последним, и тут по какой-то ведомой лишь ему одному причине жеребец воспротивился чужой воле.Он вставал на дыбы и взбрыкивал, решительно намереваясь выбросить Терезу из седла, и почти преуспел в этом, но ценой неимоверных усилий ей удалось совладать с ним, и в конце концов они присоединились к остальным обитателям конюшни.Таким образом они продемонстрировали себя Гарри и вызвали одобрительные возгласы конюхов.Лошадей отвели назад в конюшню, а Гарри возвратился в кровать. Он бы крайне утомлен.Нянюшка сама помогла ему раздеться, отослав всех из комнаты.— Как все мужчины, — проворчала она, — его светлость хочет слишком много и все сразу, теперь-то вам надо оставить его в покое.Гарри не беспокоили до следующего дня, когда он, отдохнув, опять встал.Он явно чувствовал себя лучше и настоял на прогулке по всем комнатам первого этажа: действительно ли они теперь напоминают то время, когда жива была его мать?Этой ночью, пытаясь уснуть, Тереза вспоминала их дневные разговоры.И опять измучила себя мыслью, что Гарри начнет собираться в Лондон к Камилле Клайд, как только наберется сил.Слезы сами текли по щекам, хоть она и убеждала себя в их бесполезности.Наконец она погрузилась в неспокойный сон.Ей снился Гарри; он собирался в дорогу и, несмотря на ее мольбы остаться, продолжай готовиться к отъезду.Она в страхе проснулась и с облегчением вздохнула, поняв, что это лишь сон.«Как можно быть такой глупой?» — недоумевала она.И вновь стала вспоминать, как красив был Гарри, любуясь своими лошадьми, и какую бесподобную они вели беседу.Слезы снова подступили к глазам. Комната казалось душной и жаркой. Она слезла с кровати, отдернула шторы и открыла окно.Выглянув в сад, она увидела свет в одной из комнат внизу, видимо, в гостиной.Она вспомнила, что заходила туда перед сном за книгой, чтобы продолжать чтение в спальне.«Видимо, я забыла потушить свечу», подумала она, устыдившись своей небрежности. Ведь слуги к тому времени все разошлись по своим комнатам, а значит, свеча могла гореть всю ночь и, хоть это и было маловероятно, вызвать пожар.Она надела симпатичный халатик из голубой шерстяной ткани, отделанный кантом по воротнику и манжетам. Застегнула небольшие жемчужные пуговицы от шеи до самого подола и шагнула к двери.У себя за спиной она обнаружила Руфуса.— Сидеть! Жди меня, хороший пес! — приказала ему Тереза, решив, что если он увяжется за ней, то может своим лаем разбудить Гарри.Руфус послушно сел, но, когда девушка вышла за дверь, тихонько заскулил.— Я вернусь через одну-две минуты, — прошептала она ему.В коридоре всегда оставляли несколько горящих светильников.В холле тоже горел светильник у парадного входа.Она открыла дверь в гостиную, но, пройдя несколько шагов, остановилась как вкопанная.Двое незнакомцев пытались снять картину, висевшую над камином.Тереза невольно вскрикнула, и они обернулись.Их лица были прикрыты платками по самые глаза.— Что… вы тут делаете… Вы… не имеете… права… — возмутилась она, но кто-то, подкравшись сзади, затянул ей рот повязкой.Видимо, в комнате оказался еще один человек.Она стала сопротивляться, и двое остальных бросились на помощь сообщнику.Не успела Тереза понять, в чем дело, как оказалась связанной по рукам и ногам.Потом двое подхватили ее, отнесли к дивану и грубо швырнули на него. Тереза в ужасе смотрела на них. Тряпка, которой они зажали ей рот, давила на губы.Кто-то стащил со спинки дивана расшитое шелком китайское покрывало и накинул на девушку.Она была лишена возможности двигаться, издать хоть какой-нибудь звук, а теперь, оказавшись в полной темноте, она к тому же не могла ничего видеть.— Это утихомирит ее. — Один из грабителей впервые заговорил вслух.Голос у него был грубый, а выговор свидетельствовал о том, что он не деревни.— Все равно лучше поспешите, — посоветовал второй. — Да захватите коробки из шкафа.Терезе хотелось закричать от отчаяния, когда она догадалась, что этот тип имеет в виду очаровательную коллекцию табакерок, выставленную в стеклянной витрине шкафа в противоположном конце гостиной.Еще сегодня вечером она рассматривала их, когда со шкафа убрали чехол.— Они были гордостью и радостью для ее светлости, — сказал ей Доусон.Тереза также понимала их ценность.На одних были изящные миниатюры с изображением королевских особ, живших несколько столетий назад, обрамленные бриллиантами и жемчугом, другие покрывала эмаль, нанесенная рукой мастера.Как можно позволить этим людям украсть из дома столь бесценные вещи?! Ведь и Гарри должен любить их уже за то, что их собирала его мама.«Надо спасти коллекцию, но как это сделать?» — думала она, прекрасно сознавая свою беспомощность. И тут она вспомнила, как им с Гарри удавалось читать мысли друг друга, когда они спорили.Бывало, во время очередной словесной баталии он вдруг говорил:— Знаю, о чем вы подумали, и прежде чем вы произнесете свои мысли вслух, я скажу, до чего же вы не правы и еще раз не правы.Она только смеялась. Но и она частенько угадывала, какие доводы Гарри собирался противопоставить ей, прежде чем он облекал свои мысли в слова.«Если б он сейчас думал обо мне!..» — мечтала она.Возможно, в этом случае можно было бы предупредить его о происходящем сейчас в гостиной его матери.«Проснись же! Ну, просыпайся, — мысленно взывала она к нему. — Спасай… то, что тебе дорого… скорее приходи… ты так нужен».Казалось, она физически ощущала, как ее мысли словно крошечные пташки летят из гостиной в спальню Гарри.Хоть бы эти птахи разбудили его!Ей на память пришли рассказы отца о жителях Индии и других восточных стран, предпочитающих передачу мыслей на расстояние любому другому виду связи.Однажды во время очередной поездки отца проводник, отвечавший за его багаж, сказал, что ему необходимо срочно попасть домой.«Что случилось?» — спросил сэр Хьюберт. «Мой отец при смерти, утром его не станет, меня ждут дома». «Откуда вы знаете?» Сэр Хьюберт был удивлен, ведь дом этого проводника находился в тех местах, откуда они начали свой путь, а они преодолели к тому времени немалое расстояние. «Я слышу их мысли», — ответил проводник. Сэр Хьюберт решил, что проводник все выдумывает, и не позволил ему сразу же вернуться домой, но обещал отпустить его дня через три, а то и два. Проводник не ослушался, но мрачно покачал головой и сказал: «Тогда будет уже слишком поздно».— И действительно было слишком поздно? — спросила Тереза.— Да, все так и случилось, — ответил сэр Хьюберт. — Отец проводника умер в то самое время, какое он назвал. Мне оставалось только просить прощения у человека, которому я не поверил.— Передача мыслей на расстояние, — медленно произнесла Тереза, стараясь тогда понять и разобраться в этом.— У коренных жителей Индии все происходит вполне естественно, и жаль, что мы не пытаемся подражать им. — Он улыбнулся и добавил: — Ведь тогда мы избавились бы от множества неприятностей и сэкономили много денег!Теперь Тереза вспоминала тот разговор с отцом и продолжала мысленно звать Гарри, с отчаянием прислушиваясь к тому, как воры снимают еще одну картину со стены.Та, что висела над камином, принадлежала кисти Ван Дейка; каждый раз, входя в комнату, девушка не могла отвести от нее восхищенного взгляда.Теперь же они снимали со стены бесподобные цветы Амброзиуса Бос-харта; для Гарри станет ужасной катастрофой потеря этой картины — кто-то из слуг рассказывал ей, как графиня любила цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14