По ссылке магазин Водолей
Первое место среди этих учреждений занимает субсидируемый правительством австрийский Ллойд, основанный в 1836 г. Здесь устроены 2 кораблестроительные верфи, сухой док, машиностроительный завод и много различных мастерских. Т. пользуется самоуправлением. Его городской голова носит титул Podesta и является в тоже время президентом местного ландтага; а городской совет, состоящий из 54 членов, исполняет функции местного ландтага. Окрестности Т. изобилуют живописными деревнями и красивыми дачными местами и виллами. Высоко над городом, в 4 км. от него, на почтовой дороге в Любляну (354 м. над морем), словинская дер. Опчина (Opcina, 1602 жит.), с наблюдательным пунктом и с величественным видом на город и море; Сервола (2629 жит.) на берегу бухты между Т. и Муджией, со знаменитым устричным заводом; Prosecco (1168 жит.) – известное еще в древности своим вином; Липица (Lipizza), с императорско-королевским заводом. Над Боскето, на высоте 230 м., на длинном горном хребте (Cacciatore) лежит красивая Villa Ferdinandea с прекрасным видом на окрестности, окруженная прекрасным парком, за нею другая – Villa Revoltella. На сев. морском берегу лежит прибрежное местечко Баркола, с морскими купальнями, и знаменитый замок Miramare.
Т., называвшийся первоначально Artemidorus, затем Tergeste, разделял в древности политическую судьбу Истрии, к которой он был присоединен в 178-177 г. до Р. Хр.; в 130 г. до Р. Хр. вместе с Истрией превращен в римскую колонию с военными поселенцами, для которых были устроены водопровод и амфитеатр. После падения Римской империи Т. переходит из одних рук в другие, подчиняясь византийцам, готам, лангобардам и франкам. В средние века Т. был епископским городом со значительной территорией (составляющей отдельную римскую regio). Итальянский король Лотар II в 948 г. отдает г. Т. с областью триестскому епископу Иоанну III и его преемникам на 300 лет со светскою властью. Император Генрих IV подчиняет епископство триестское патриарху аквилейскому. Tpиестскиe епископы от Гебгарда (1209-1214) до Рудольфа (умер 1304) чеканили собственную монету; епископ Антон де Негри (1350-1370) принял титул «графа Триестского», продержавшийся до епископа Инзагия (1775-1791). В 1190 г. каноники Т. присвоили себе право избирать епископов из своей среды; в начавшейся борьбе с патриархом аквилейским триестцы обратились к папе, который дал свое согласие на такое избрание. В XIII ст. городской общине (коммуне) удалось частью ограничить верховные права своих епископов, частью совсем взять их в свои руки. Но в борьбе за свою независимость Т. приходилось не раз становиться в очень рискованное положение к патриархам аквилейским как «маркграфам Истрии» и графам Горицким (Горица-Goriz). Поэтому после войны с венецианцами 1379-1381 г. триестцы в 1382 г. добровольно отдались под защиту эрцгерцога австрийского Леопольда Благочестивого. С этих пор до настоящего времени Т. остается под властью Австрии, за исключением небольшого промежутка 1797-1805 гг., когда им владели французы, и 1809-1813 г., когда он составлял часть Иллирской провинции Франции. После французского периода Т. мало-помалу делается счастливым соперником Венеции, над которою вскоре даже одерживает верх и становится хозяином на Адриатическом море. В 1818 г., именуемый уже citta fedelissima, вместе со всей областью (населения всего 15 530 чел.) был объявлен входящим в состав германского союза. Во время итальянской и венгерской революций Т. неизменно остается на стороне Габсбургского дома. С мая по август 1848 г. Триестскую гавань блокировал неаполитанско-сардинский флот. 2 октября 1849 г. императорским декретом Т. возводится в степень «имперского города» (Reichsunmittelbare Stadt). По декабрьской конституции 1867 г. Т. со своею областью образует собственную отдельную коронную землю, имеет свой ландтаг и посылает в палату депутатов 4 представителей, из которых один избирается от торгово-ремесленной камеры. В июле 1891 г. порто-франко Т. закрыто и город включен в таможенную область Австро-Венгрии.
Литература. Mainati, «Croniche ossia memorie stor.-sacro-profane di Trieste» (Венеция, 1817-1818, 7 т.); Loewenthal, «Geschichte der Stadt Triest» (Триест, 1857); Scussa, «Storia cronografica di Trieste» (там же, 1864, нов. изд. 188586); P. Ireno della Сгосе, «Storia di Trieste» (там же, 1879); Neumann-Spallart, «Oesterreichs maritime Entwickelung und die Hebung von Triest» (Штутгарт, 1882); S. Rutar, «Samosvoje mesto Trst in mejna grofija Istra» (Любляна, 1896 – 1897, I-II snop.); «Nouva guida di Trieste» (Tpiест, 1891); Hartlebens, «Fuehrer durch Triest und Umgebuug» (З изд., Вена, 1892); «Illustrirter Fuehrer durch Triest und Umgebungen» (там же, 1892); ежегодные публикации триестской биржевой депутации: «Navigazione di Trieste» и «Commercio di Trieste»; «Die oesterreichisch-ungarische Monarchie» (т. X, Вена, 1891).
Ир. П.
Тризна
Тризна – славянское название для некоторых моментов в погребальном обряде. Какие именно моменты подразумеваются под словом Т., об этом существует разногласие между историками. А. А. Котляревский, специально изучивший вопрос о погребальном обряде у славян, того мнения, что Т. являлась специально военным обрядом прощания с покойником, в виде ристания, борьбы и всяких других военных упражнений по соседству с местом погребения. По Соловьеву, «под Т. разумелись, как видно, вообще поминки и потом преимущественно борьба в честь умершего; с поминками соединялись веселый пьяный пир, также резание, царапание лица». Шафарик, а за ним и Забелин находят, что Т. и гунно-славянская страва – одно и то же, подразумевая таким образом под Т. погребальное пиршество с сопутствующими ему обрядами, песнями, играми, плясками и т. д. Корень слова не совсем ясен. В древних памятниках церковнославянского яз. Т. употребляется в смысле: битва, состязательное поприще, тризновати – сражаться, тризньник – сражающийся, борец, в рукописных беседах Иоанна Лествичника оно значит: подвиг, в новгородском словаре XV в. Т. переведено страдальство, подвиг. По-чешски тризнити – бить, тризновати – бить, но и насмехаться (наше: трунить); в глоссах к галленскому словарю Т. – синоним похорон и жертвоприношений умершим; по-словацки тризнитися – веселиться, тризнити – вести речь, 6еседу. В древне-литовском triesti – ристать, triesina – скачка, ристание. В настоящее время слово Т. обыкновенно употребляется в смысле погребальные поминки, у белорусов тризниться – значить грезиться. Из сравнения всех этих различных значений можно заключить, что, хотя термин Т. первоначально, быть может, означал только обычай устраивать военные игры на похоронах вождя, но впоследствии стал синонимом погребальных поминок вообще, в частности погребальных пиршеств. Наши летописи уже употребляют этот термин в последнем смысле, совершенно не упоминая о ристалищах, борьбе и т. п. В рассказе летописца о мести Ольги (единственное место, где упоминается про Т.) читаем: «Повеле Ольга Т. творити. Посем седаша деревляне пити», из чего можно заключить, что существенный элемент Т. состоял в пиршествовании. Вполне определенное историческое упоминание о военных играх, как погребальном обряде, мы встречаем только у Иорнанда, в его классическом описании похорон Аттилы («лучшие всадники вокруг холма ристали» и т. д.), но это может иметь только весьма отдаленное отношение к славянам. Относительно последних мы встречаем только упоминания про обыкновенные игры, практиковавшиеся на похоронах и во время поминок. Так, о чехах Козьма Пражский сообщает про «jocos profanos quos super mortuos exercebant». Игры эти состояли в попойках, переряживаниях и пляске. О русских славянах читаем в Стоглаве: «в троицкую субботу по селам и погостам сходятся и плачутся по гробам и егда начнут играми скоморохи, гудцы и прегудницы, они же от плача преставше, начнуть скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети». Хотя в наших памятниках прямо и не упоминается про воинские состязания и игры, тем не менее они могли, как у гуннов, составлять часть похоронных празднеств. Эти последние имели одну только цель: доставить покойнику как можно больше развлечений, удовольствий и проявлений симпатии и преданности. По Ибн-Фоцлану (X в.), целая треть имущества покойника обязательно тратилась на покупку крепких напитков. На Т. Игоря Ольга велит готовить побольше меду. Еще и теперь выпивка – непременный спутник поминок. Но покойники при жизни любили также развлекаться и военными играми, ристанием, борьбой и т. п. физическими упражнениями, точно так же как плясками, песнями, переряжениями и т. п.; поэтому все такие развлечения и являлись спутниками прощальных и поминальных церемоний. Покойник, которого усаживали с чарой вина, по-прежнему с удовольствием следил за обычными зрелищами игр, которые тешили его при жизни. Выделить, следовательно, Т. в отдельный военный обряд прощания из общего ритуального празднества нет никакого основания. Вообще же ритуал этот представлял совершенно естественное соединение веселого пиршества для развлечения покойника с самыми эксцентричными проявлениями горя. «Кожи кроения, лица драния», плачи, вопли, кровавые жертвоприношения чередовались с самым бурным разгулом, пьянством, песнями, веселыми беседами, играми, скоморошничеством. Подобные обычаи не были свойственны одним только славянам; мы встречаем их одинаково у многих исторических народов, как и у современных племен первобытных. Характерный образчик дает Геродот в описании похорон у скифов, живших на юге России. Когда скифский царь умирал, тело умершего, обмазав воском, наполнив благовонными травами, укладывали на колесницу и возили по степи поочередно ко всем подвластным народам. Встречая кортеж, резали себе уши, остригали волосы, прокалывали правые руки стрелами, но вместе с тем устраивали пиршества, пили, пели, плясали. Наконец, в сопровождении огромной разноплеменной толпы кортеж вступал в страну Геры, где в громадной могиле, разделенной на отдельные камеры, хоронили вместе с покойным его жену и всех его приближенных. Через год устраивались поминки, на которых убивались еще 50 приближенных. У простых скифов покойника возили в течение 40 дней из дома в дом к родственникам, которые по этому случаю устраивали богатые пиры для гостей и покойника. То же видим в описании похорон Аттилы, где разгул веселья, песен, пьянства, военных игр чередовался с жалобными песнями, истерическими припадками горя, избиением приближенных и т. д. Специально игры военные играли, таким образом, незначительную роль. Существенную часть составляли пир (угощение покойника) и убийство жен и приближенных; это мы ясно видим и в единственном и древнейшем описании славянских (норманских?) похорон (X в.) Ибн-Фоцлана, где, не считая обряжения покойника и снабжения его всякими запасами в дорогу, все обряды сосредоточены вокруг убиения молодой рабыни, изъявившей желание последовать за своим господином, и угощения покойника медом. -Постепенно, когда кровавые приношения покойнику вышли из употребления, от ритуала Т. остались одни обычаи пиршествования, песен, плачей, игр и т. п. Как на пример игр, близко подходящих к военным у совершенно мирных первобытных народов, можно указать на гиляков, у которых в дни медвежьего праздника, устраиваемого в виде поминок по умершем, происходят беги на собаках, фехтование, борьба и всякие другие игры, точно так же во время летних и весенних поминок по утопленникам и задранным медведями. Ср. А. Котляревский, «О погребальных обычаях у языческих славян» (М., 1868); Забелин, «Очерки русской народной жизни»; Соловьев, «История России» (т. 1); ст. Микуцкого о Т. («Известия II отд. академии наук», л. 7).
Л. Ш.
Трико
Трико – шерстяная ткань из тонкой кардной пряжи саржевого или фасонного (несложно узорчатого) переплетения, ясно видимого на ее поверхности, чем она и отличается от сукна. На основу идет тонкая шерстяная пряжа (часто крученая в 2 нитки), уток простой, более грубый. Иногда часть узора исполняется шелковыми нитями. В более дешевых сортах основа хлопчатобумажная. Валяется гораздо слабее, чем сукно, ворсуется также слегка, в почти сухом состоянии. Стрижется очень гладко, затем прессуется. Вся отделка Т. направлена к тому, чтобы придать ему сходство с тканями из гребенной шерсти. Некоторые сорта Т. изготовляются также и из камвольной (гребенкой) пряжи. Гладкое тонкое Т. в настоящее время во многих случаях заменяет сукно, напр. в черном мужском платье, сюртуках военных и т. п. Пестрое более плотное Т. идет главным образом на мужские брюки.
С. Ганешин.
Трилобиты
Трилобиты – отдел ракообразных, имеющий большое значение для фауны древнейших (палеозойских) образований земного шара. Положение Т. в системе обуславливается родственным их отношением к различным группам современных ракообразных. Из нынешних групп наблюдается некоторое кажущееся сродство с Т. у Xiphtosura, Isopoda и Phyllopoda, к которым в различное время и причисляли Т. До недавнего времени от Т. была известна только одна скорлупа или панцирь спинной стороны тела. Только в самое последнее время в Америке были открыты на брюшной стороне конечности (ноги) и щупальцы. Панцирь спинной стороны, служащий и ныне главным образом для описания и подразделения Т., состоит из трех частей: 1) головной щит с двумя большей частью хорошо развитыми глазами; 2) туловище (thorax), состоящее из различного числа подвижно соединенных между собой сегментов; и 3) хвостовой щит (pygidium), отличающийся от туловища тем, что составляющие его сегменты соединены между собой неподвижно. Кроме того, двумя продольными, почти параллельными спинными бороздками скорлупа подразделяется на три лопасти: среднюю и 2 боковые. От этого подразделения и происходит название Т. (трехлопастых). Многие Т. обладали способностью свертывать свое тело таким образом, что все нежные органы нижней поверхности облекались твердой скорлупой. Головной щит обыкновенно по своему очертанию приближается к полукругу. Средняя более или менее выдающаяся лопасть головного щита называется глабелью (Glabella), боковые– щеками; задние углы щек нередко вытянуты в более или менее длинные щечные остроконечия. Головной щит редко состоит из одной неразрывной части, обыкновенно же разделяется с помощью особых линий или так наз. швов на несколько отдельных частей, по которым после смерти и при процессах окаменения нередко происходило распадение головного щита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Т., называвшийся первоначально Artemidorus, затем Tergeste, разделял в древности политическую судьбу Истрии, к которой он был присоединен в 178-177 г. до Р. Хр.; в 130 г. до Р. Хр. вместе с Истрией превращен в римскую колонию с военными поселенцами, для которых были устроены водопровод и амфитеатр. После падения Римской империи Т. переходит из одних рук в другие, подчиняясь византийцам, готам, лангобардам и франкам. В средние века Т. был епископским городом со значительной территорией (составляющей отдельную римскую regio). Итальянский король Лотар II в 948 г. отдает г. Т. с областью триестскому епископу Иоанну III и его преемникам на 300 лет со светскою властью. Император Генрих IV подчиняет епископство триестское патриарху аквилейскому. Tpиестскиe епископы от Гебгарда (1209-1214) до Рудольфа (умер 1304) чеканили собственную монету; епископ Антон де Негри (1350-1370) принял титул «графа Триестского», продержавшийся до епископа Инзагия (1775-1791). В 1190 г. каноники Т. присвоили себе право избирать епископов из своей среды; в начавшейся борьбе с патриархом аквилейским триестцы обратились к папе, который дал свое согласие на такое избрание. В XIII ст. городской общине (коммуне) удалось частью ограничить верховные права своих епископов, частью совсем взять их в свои руки. Но в борьбе за свою независимость Т. приходилось не раз становиться в очень рискованное положение к патриархам аквилейским как «маркграфам Истрии» и графам Горицким (Горица-Goriz). Поэтому после войны с венецианцами 1379-1381 г. триестцы в 1382 г. добровольно отдались под защиту эрцгерцога австрийского Леопольда Благочестивого. С этих пор до настоящего времени Т. остается под властью Австрии, за исключением небольшого промежутка 1797-1805 гг., когда им владели французы, и 1809-1813 г., когда он составлял часть Иллирской провинции Франции. После французского периода Т. мало-помалу делается счастливым соперником Венеции, над которою вскоре даже одерживает верх и становится хозяином на Адриатическом море. В 1818 г., именуемый уже citta fedelissima, вместе со всей областью (населения всего 15 530 чел.) был объявлен входящим в состав германского союза. Во время итальянской и венгерской революций Т. неизменно остается на стороне Габсбургского дома. С мая по август 1848 г. Триестскую гавань блокировал неаполитанско-сардинский флот. 2 октября 1849 г. императорским декретом Т. возводится в степень «имперского города» (Reichsunmittelbare Stadt). По декабрьской конституции 1867 г. Т. со своею областью образует собственную отдельную коронную землю, имеет свой ландтаг и посылает в палату депутатов 4 представителей, из которых один избирается от торгово-ремесленной камеры. В июле 1891 г. порто-франко Т. закрыто и город включен в таможенную область Австро-Венгрии.
Литература. Mainati, «Croniche ossia memorie stor.-sacro-profane di Trieste» (Венеция, 1817-1818, 7 т.); Loewenthal, «Geschichte der Stadt Triest» (Триест, 1857); Scussa, «Storia cronografica di Trieste» (там же, 1864, нов. изд. 188586); P. Ireno della Сгосе, «Storia di Trieste» (там же, 1879); Neumann-Spallart, «Oesterreichs maritime Entwickelung und die Hebung von Triest» (Штутгарт, 1882); S. Rutar, «Samosvoje mesto Trst in mejna grofija Istra» (Любляна, 1896 – 1897, I-II snop.); «Nouva guida di Trieste» (Tpiест, 1891); Hartlebens, «Fuehrer durch Triest und Umgebuug» (З изд., Вена, 1892); «Illustrirter Fuehrer durch Triest und Umgebungen» (там же, 1892); ежегодные публикации триестской биржевой депутации: «Navigazione di Trieste» и «Commercio di Trieste»; «Die oesterreichisch-ungarische Monarchie» (т. X, Вена, 1891).
Ир. П.
Тризна
Тризна – славянское название для некоторых моментов в погребальном обряде. Какие именно моменты подразумеваются под словом Т., об этом существует разногласие между историками. А. А. Котляревский, специально изучивший вопрос о погребальном обряде у славян, того мнения, что Т. являлась специально военным обрядом прощания с покойником, в виде ристания, борьбы и всяких других военных упражнений по соседству с местом погребения. По Соловьеву, «под Т. разумелись, как видно, вообще поминки и потом преимущественно борьба в честь умершего; с поминками соединялись веселый пьяный пир, также резание, царапание лица». Шафарик, а за ним и Забелин находят, что Т. и гунно-славянская страва – одно и то же, подразумевая таким образом под Т. погребальное пиршество с сопутствующими ему обрядами, песнями, играми, плясками и т. д. Корень слова не совсем ясен. В древних памятниках церковнославянского яз. Т. употребляется в смысле: битва, состязательное поприще, тризновати – сражаться, тризньник – сражающийся, борец, в рукописных беседах Иоанна Лествичника оно значит: подвиг, в новгородском словаре XV в. Т. переведено страдальство, подвиг. По-чешски тризнити – бить, тризновати – бить, но и насмехаться (наше: трунить); в глоссах к галленскому словарю Т. – синоним похорон и жертвоприношений умершим; по-словацки тризнитися – веселиться, тризнити – вести речь, 6еседу. В древне-литовском triesti – ристать, triesina – скачка, ристание. В настоящее время слово Т. обыкновенно употребляется в смысле погребальные поминки, у белорусов тризниться – значить грезиться. Из сравнения всех этих различных значений можно заключить, что, хотя термин Т. первоначально, быть может, означал только обычай устраивать военные игры на похоронах вождя, но впоследствии стал синонимом погребальных поминок вообще, в частности погребальных пиршеств. Наши летописи уже употребляют этот термин в последнем смысле, совершенно не упоминая о ристалищах, борьбе и т. п. В рассказе летописца о мести Ольги (единственное место, где упоминается про Т.) читаем: «Повеле Ольга Т. творити. Посем седаша деревляне пити», из чего можно заключить, что существенный элемент Т. состоял в пиршествовании. Вполне определенное историческое упоминание о военных играх, как погребальном обряде, мы встречаем только у Иорнанда, в его классическом описании похорон Аттилы («лучшие всадники вокруг холма ристали» и т. д.), но это может иметь только весьма отдаленное отношение к славянам. Относительно последних мы встречаем только упоминания про обыкновенные игры, практиковавшиеся на похоронах и во время поминок. Так, о чехах Козьма Пражский сообщает про «jocos profanos quos super mortuos exercebant». Игры эти состояли в попойках, переряживаниях и пляске. О русских славянах читаем в Стоглаве: «в троицкую субботу по селам и погостам сходятся и плачутся по гробам и егда начнут играми скоморохи, гудцы и прегудницы, они же от плача преставше, начнуть скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети». Хотя в наших памятниках прямо и не упоминается про воинские состязания и игры, тем не менее они могли, как у гуннов, составлять часть похоронных празднеств. Эти последние имели одну только цель: доставить покойнику как можно больше развлечений, удовольствий и проявлений симпатии и преданности. По Ибн-Фоцлану (X в.), целая треть имущества покойника обязательно тратилась на покупку крепких напитков. На Т. Игоря Ольга велит готовить побольше меду. Еще и теперь выпивка – непременный спутник поминок. Но покойники при жизни любили также развлекаться и военными играми, ристанием, борьбой и т. п. физическими упражнениями, точно так же как плясками, песнями, переряжениями и т. п.; поэтому все такие развлечения и являлись спутниками прощальных и поминальных церемоний. Покойник, которого усаживали с чарой вина, по-прежнему с удовольствием следил за обычными зрелищами игр, которые тешили его при жизни. Выделить, следовательно, Т. в отдельный военный обряд прощания из общего ритуального празднества нет никакого основания. Вообще же ритуал этот представлял совершенно естественное соединение веселого пиршества для развлечения покойника с самыми эксцентричными проявлениями горя. «Кожи кроения, лица драния», плачи, вопли, кровавые жертвоприношения чередовались с самым бурным разгулом, пьянством, песнями, веселыми беседами, играми, скоморошничеством. Подобные обычаи не были свойственны одним только славянам; мы встречаем их одинаково у многих исторических народов, как и у современных племен первобытных. Характерный образчик дает Геродот в описании похорон у скифов, живших на юге России. Когда скифский царь умирал, тело умершего, обмазав воском, наполнив благовонными травами, укладывали на колесницу и возили по степи поочередно ко всем подвластным народам. Встречая кортеж, резали себе уши, остригали волосы, прокалывали правые руки стрелами, но вместе с тем устраивали пиршества, пили, пели, плясали. Наконец, в сопровождении огромной разноплеменной толпы кортеж вступал в страну Геры, где в громадной могиле, разделенной на отдельные камеры, хоронили вместе с покойным его жену и всех его приближенных. Через год устраивались поминки, на которых убивались еще 50 приближенных. У простых скифов покойника возили в течение 40 дней из дома в дом к родственникам, которые по этому случаю устраивали богатые пиры для гостей и покойника. То же видим в описании похорон Аттилы, где разгул веселья, песен, пьянства, военных игр чередовался с жалобными песнями, истерическими припадками горя, избиением приближенных и т. д. Специально игры военные играли, таким образом, незначительную роль. Существенную часть составляли пир (угощение покойника) и убийство жен и приближенных; это мы ясно видим и в единственном и древнейшем описании славянских (норманских?) похорон (X в.) Ибн-Фоцлана, где, не считая обряжения покойника и снабжения его всякими запасами в дорогу, все обряды сосредоточены вокруг убиения молодой рабыни, изъявившей желание последовать за своим господином, и угощения покойника медом. -Постепенно, когда кровавые приношения покойнику вышли из употребления, от ритуала Т. остались одни обычаи пиршествования, песен, плачей, игр и т. п. Как на пример игр, близко подходящих к военным у совершенно мирных первобытных народов, можно указать на гиляков, у которых в дни медвежьего праздника, устраиваемого в виде поминок по умершем, происходят беги на собаках, фехтование, борьба и всякие другие игры, точно так же во время летних и весенних поминок по утопленникам и задранным медведями. Ср. А. Котляревский, «О погребальных обычаях у языческих славян» (М., 1868); Забелин, «Очерки русской народной жизни»; Соловьев, «История России» (т. 1); ст. Микуцкого о Т. («Известия II отд. академии наук», л. 7).
Л. Ш.
Трико
Трико – шерстяная ткань из тонкой кардной пряжи саржевого или фасонного (несложно узорчатого) переплетения, ясно видимого на ее поверхности, чем она и отличается от сукна. На основу идет тонкая шерстяная пряжа (часто крученая в 2 нитки), уток простой, более грубый. Иногда часть узора исполняется шелковыми нитями. В более дешевых сортах основа хлопчатобумажная. Валяется гораздо слабее, чем сукно, ворсуется также слегка, в почти сухом состоянии. Стрижется очень гладко, затем прессуется. Вся отделка Т. направлена к тому, чтобы придать ему сходство с тканями из гребенной шерсти. Некоторые сорта Т. изготовляются также и из камвольной (гребенкой) пряжи. Гладкое тонкое Т. в настоящее время во многих случаях заменяет сукно, напр. в черном мужском платье, сюртуках военных и т. п. Пестрое более плотное Т. идет главным образом на мужские брюки.
С. Ганешин.
Трилобиты
Трилобиты – отдел ракообразных, имеющий большое значение для фауны древнейших (палеозойских) образований земного шара. Положение Т. в системе обуславливается родственным их отношением к различным группам современных ракообразных. Из нынешних групп наблюдается некоторое кажущееся сродство с Т. у Xiphtosura, Isopoda и Phyllopoda, к которым в различное время и причисляли Т. До недавнего времени от Т. была известна только одна скорлупа или панцирь спинной стороны тела. Только в самое последнее время в Америке были открыты на брюшной стороне конечности (ноги) и щупальцы. Панцирь спинной стороны, служащий и ныне главным образом для описания и подразделения Т., состоит из трех частей: 1) головной щит с двумя большей частью хорошо развитыми глазами; 2) туловище (thorax), состоящее из различного числа подвижно соединенных между собой сегментов; и 3) хвостовой щит (pygidium), отличающийся от туловища тем, что составляющие его сегменты соединены между собой неподвижно. Кроме того, двумя продольными, почти параллельными спинными бороздками скорлупа подразделяется на три лопасти: среднюю и 2 боковые. От этого подразделения и происходит название Т. (трехлопастых). Многие Т. обладали способностью свертывать свое тело таким образом, что все нежные органы нижней поверхности облекались твердой скорлупой. Головной щит обыкновенно по своему очертанию приближается к полукругу. Средняя более или менее выдающаяся лопасть головного щита называется глабелью (Glabella), боковые– щеками; задние углы щек нередко вытянуты в более или менее длинные щечные остроконечия. Головной щит редко состоит из одной неразрывной части, обыкновенно же разделяется с помощью особых линий или так наз. швов на несколько отдельных частей, по которым после смерти и при процессах окаменения нередко происходило распадение головного щита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141