Руди рассматривал семифутовый крест, установленный рядом с головой распростертой жертвы. Крест был украшен запутанными длинными узкими ленточками, пером, отполированной костью и стеклом. Сам крест был деревянный, редкий в этой безлесной местности, с черепом, прибитым в пересечении тонких перекладин. Пучки перьев и связанная в узлы трава игриво кружились на ветру, напоминая о леденцовых черепах с розами в глазницах на празднике Смерти.— Это магический крест.Ингольд обошел его, как кошка, оставляя лишь очертание следов на сухой кромке вскопанной земли. Его пальцы нежно потрогали гладкое дерево, как будто пытаясь прочесть что-то, потом задели качающееся стекло.— Странно! — сказал он, как человек, нашедший в своем саду цветы, посаженные не им. Руди вздрогнул и пристально посмотрел на горизонт, как бы ожидая увидеть Рейдеров, материализующихся, подобно апачам, из песка и колючек.— Это их рук дело?— Да.Ингольд подошел к останкам и нагнулся, рассматривая вызывающие отвращение кости. Руди отвернулся.— Рейдеры приносят жертву для умиротворения того, кого они боятся, — ты видел это в долинах ниже Ренвета — и обычно, но не всегда, ставят магические кресты, чтобы владеть душой замученной жертвы.Он выпрямился, нахмурив брови.— Обычно умиротворяли ледяные бури, считая их злыми духами, позднее стали делать это для успокоения Дарков.— Но это... — он вернулся. В бледном свете лишенного тени дня Ингольд сам напоминал дух. — Такого я еще не видел.Он немного отодвинулся, исследуя посохом потрескавшуюся землю. Принесенная ветром пыль заметала его следы.— Они боятся чего-то настолько сильно, Руди, что принесли в жертву своего же товарища. Однако это не ледяная буря и не Дарки.— Почему ты так решил? — заинтересовался Руди.— Я сужу по образцу лент и меток, выцарапанных на дереве. Это необычное место для охоты любого известного мне племени Рейдеров. Они не рыщут в пустыне, а держатся равнин, преследуя бизонов или мамонтов. Только суровая зима или, возможно, нашествие Дарков могли привести их сюда.Он был похож на старателя, ищущего залежи среди кактусов и окотиллов.— Мы должны соблюдать осторожность и путать свои следы, — продолжал он, собирая привязь Че и поворачивая обратно к дороге.— Рейдеры ценят стальное оружие и скорее всего перережут нам горло, чтобы получить наши мечи.— Прекрасно, — обреченно сказал Руди. — Вот о чем нам надо позаботиться.— Не только об этом, — поправил его Ингольд. — Надо опасаться не только Рейдеров, но и того, чего они боятся сами.Два следующих дня никак не изменили их жизни. Они не заметили никаких признаков Белых Рейдеров. Ближе к полудню третьего дня Руди увидел облако пыли и какое-то движение на дороге впереди и предложил укрыться.— Ерунда, — сказал Ингольд. — Любой Рейдер, поднявший пыль выше своих колен, будет изгнан из банды и оставлен шакалам на растерзание.Руди прикрыл глаза от света и пристально вгляделся в сероватую даль.— Вряд ли одна семья сможет поднять такое адское облако пыли.Когда они подошли поближе, Руди увидел, что не одна или несколько семей, а целый город был в движении. Шли беженцы из Карста и Гея и оборванные, уцелевшие жители Пенамбры. Длинная вереница качающихся повозок была окружена кольцом всадников и разведчиков. Скрип кожи и лай собак казались таинственно завораживающими для ушей Руди. Он никогда не задумывался над тем, насколько сильно он привык к тишине пустыни.Во главе обоза шла одетая в плащ женщина. Она ускорила шаги. Всадники подтягивались с обеих сторон обоза. Руди улыбнулся, заметив, что расположение отряда сильно напоминает дуиков во время их путешествия.Женщина откинула капюшон, открывая длинное бледное лицо, когда-то прекрасное, но сейчас обезображенное шрамами от ударов хвостов Дарков и кислотой. Ее воины встали в строй. В руках мрачных, покрытых пылью мужчин и женщин, одетых в овчинные тулупы, были луки длиной в семь футов. Женщина во главе обоза несла алебарду, используя ее как посох. Огромное лезвие алебарды сияло в бледном дневном свете.— Здравствуйте, — крикнула она, подходя ближе.— Осторожней на дороге, странники.Руди заметил, что она лет на пять старше его. У нее были длинные, прямые черные волосы, собранные в хвост, и карие, так часто встречающиеся в Геттлсанде глаза.— Откуда вы держите путь, если следуете на запад? Вы не из Реальма? — надежда, порыв и тревога отразились на ее лице и на лицах ее спутников.Ингольд склонил голову в приветствии.— Мы вышли из Реальма, — ответил он. — Боюсь, мы с плохими вестями, миледи. Гей пал. Король Элдор мертв.Женщина молчала. Лицо ее стало безжизненным. Воины, мужчины и женщины лишь печально переглянулись. В обозе заплакал ребенок, и женщина успокоила его.— Пал? — спросила она через минуту. — Как пал?— Город в руинах, — тихо сказал Ингольд. — Ночью его часто посещают Дарки, а днем вурдалаки, звери и одичавшие дуики. Дворец сожжен. Король Элдор погиб под его обломками. Мне жаль, — мягко сказал он, — что я приношу такие новости.Она опустила глаза. Руди обратил внимание на ее жилистые, исхудалые руки, сжимающие древко алебарды как будто для того, чтобы устоять на ногах. Она подняла воспаленные глаза.— Значит, вы оставили Гей? — спросила она. — Если вы направляетесь в Дели и надеетесь найти там убежище... — она показала рукой на обоз, медленно собирающийся вокруг незнакомцев на дороге. — Большинство беженцев из Дели, остальные из Иппита или из деревни вокруг Реки Долины. Я — Кара из Иппита, местная колдунья.Ингольд бросил быстрый взгляд на нее.— Ты колдунья?Она кивнула.— Я могу помогать силами, которые у меня есть...— У тебя есть какая-нибудь степень?— Нет. Я покинула Кво, где училась больше года, потому что моя мама заболела.Она неожиданно резко посмотрела на него, осознавая, что значил его вопрос.— Ты колдун?— Да. А твоя мать?Она кивнула. Руди увидел зарождение новой жизни на ее совершенно истощенном лице.— Есть какие-нибудь вести из Кво? — спросила она. — Я старалась, но не могла даже увидеть город. Ты — первый колдун, встреченный мною с тех пор, как это началось.Она протянула ему руку.— Ты не представляешь, как это здорово.— Прекрасно представляю, — возразил он с улыбкой. — У меня нет никаких вестей из Кво. С тех пор как пал Гей, я ни разу не встретил ни одного колдуна, кроме тебя. Сейчас мы идем в Кво. Нам нужна помощь Лохиро.Огонь стыда вспыхнул на ее смуглых щеках.— Боюсь, что называть меня колдуньей все равно, что называть этого маленького ослика боевым конем. Возможно, из одного семейства, но немного другого вида.Она снова вгляделась в его лицо. Черная бровь вдруг изогнулась, как будто колдунья пыталась что-то вспомнить.Ингольд улыбнулся.— Жеребенок боевого коня, — сказал он. — Куда ты ведешь своих людей, Кара?Она вздохнула и покачала головой.— В Гей или в речные долины, мы перебрались из Иппита в Дели, ближайший к Иппиту город. Мы не смогли долго продержаться в Иппите. Слишком много зданий там разрушено. Вторжение Дарков было опустошающим. Через три дня после того, как мы отправились в Дели, мы встретили обоз людей, спасающихся бегством из этого города. Мы разделили с ними свою провизию, потому что они голодали и мерзли. Мы в пути уже три недели и думали, что, если спуститься в речные долины...Она умолкла в безнадежном отчаянии.— Долины кишат Дарками. Их там намного больше, чем на равнинах. Алтира, сына короля Элдора, привели в старое Убежище в Ренвете у перевала Сарда. Канцлер Алвир сформировал там правительство. Но они тоже бедствуют, — продолжал Ингольд, переходя к картине, увиденной им и Руди в огне.Он рассказал, как Алвир и его отряды отказали в приюте беженцам Пенамбры.Кара кивала в отчаянии.— Я боялась этого, — прошептала она.— Томек Тиркенсон, наместник земли Геттлсанд, перестроил старое Убежище у Черного Камня. Я не знаю, много ли их там и хорошо ли у них со снабжением. Но вы могли бы просить его о помощи.Кара оглянулась на грязных скитальцев. Руди показалось, что без единого произнесенного слова предложение было внесено, обсуждено и принято. Она снова повернулась к Ингольду.— Спасибо, — сказала тихо. — Мы пойдем туда, и, если он нас прогонит, по крайней мере это будет лучше, чем оставаться умирать в Иппите.Она распрямила широкие плечи и откинула назад прямые тяжелые волосы.— У Тиркенсона плохая репутация в церковных кругах, — сказал ей Ингольд. — Но он как Лорд Геттлсанда может позволить себе какое-то милосердие. Кроме того, он понимает, как важно иметь колдунью в Убежище. Твоя мать тоже с тобой?Она кивнула.— Она посещала школу в Кво в свое время?В зеленоватых глазах появилась насмешка.— Чтобы познать это напыщенное, оторванное от жизни учение? Нет, только не она.Ингольд улыбнулся и неожиданно доброжелательное выражение его лица совершенно пленило ее. Она продолжала изучать его, пытаясь понять, кто он. В ее глазах озадаченность переходила в удивление и в благоговение. Она прошептала:— Ты Ингольд Бесславный?Он вздохнул.— Это моя несчастная судьба.Она сразу застенчиво смутилась, как Джил, когда ей говорили, что она сделала что-нибудь правильно.— Извините, сэр, — сказала она, заикаясь. — Я не представляла себе...— Пожалуйста, — попросил ее Ингольд. — Не называй меня так. Ты заставляешь меня чувствовать себя ужасно старым. — Он взял ее руки. — Еще об одном, Кара. Где-то поблизости орудует банда Рейдеров. Их не больше тридцати. Мы наткнулись два дня назад на магический крест. Я бы посоветовал тебе удвоить охрану и усилить дозор. Рейдеры в панике. Они могут принести в жертву кого-нибудь из твоих людей. И, конечно, они позарятся на ваших овец.Один из мужчин спросил обеспокоенно:— Напуганы? Кого они боятся? Дарков?При упоминании о Рейдерах по обозу прошел ропот, словно запах волка в стаде крупного рогатого скота. Они живут в пустыне, подумал Руди, возможно, некоторые из них видели останки умиротворительных жертв Рейдеров, этих местных привидений.— Может быть, — сказал Ингольд. — Но магический крест поставлен не против Дарков. Я не знаю, чего они боятся. Но они очень боятся.Кара задумчиво нахмурила брови:— В это время года здесь не бывает пожаров. И ледяных бурь здесь, далеко на юге, не бывает. Может быть, они не понимают, как далеко на юг они зашли...— Я не могу поверить, что банда Рейдеров не представляет, где она находится, — сказал Ингольд. — Но я видел другие умиротворительные жертвы. Это совсем иное. Слышали ли вы какую-нибудь молву или историю?Бородатый фермер с длинным луком ухмыльнулся.— Что может испугать Рейдеров? Может быть, миллион бегущих в панике мамонтов, преследуемых стаей ужасных птиц, или солнечный кот с колючкой в лапе...Ингольд покачал головой и тоже ухмыльнулся.— Нет, они не ставят магических крестов против того, кого могут убить.— Болезнь, — нерешительно предположила женщина.Он заколебался.— Может быть. Но у Рейдеров есть довольно простой способ борьбы с болезнью.— Хорошо, — допустила она. — Но при сильной эпидемии ты не сможешь оставить каждого позади.— Я видел, как они бросали до двадцати своих собратьев, мэм, им это раз плюнуть, — сказал фермер, почесывая затылок. — Зима голодная. Много людей болеет из-за отвратительной погоды.— Возможно, — снова сказал Ингольд. — Хотя Рейдеры относятся к болезни как к внутренней слабости, а не как к вторжению извне. Они смотрят на вещи не так, как мы. Иногда они боятся очень странных вещей. Но в любом случае, здесь есть что-то, и, чтобы противостоять этому и всем другим напастям, ты, Кара из Иппита, и все, кто идет за тобой, должны быть осторожны.Он благословил ее, делая знак над головой.— Пусть ваше путешествие завершится благополучно.Она застенчиво улыбнулась и повторила его знак.— И ваше, сэр.На этом они расстались. Руди и Ингольд продолжили свой путь, Кара и деревенские жители — свой. Пыль обоза осыпала двух странников, и какое-то время они были окружены белым туманом. Они шли мимо фургонов, среди женщин, детей, кур и коз. Ремесленники проходили мимо с тачками, полными инструментов, фермеры — с плугами на спинах, воины — с луками и алебардами. В слабом однообразном звоне колокольчиков собаки гнали овец вдоль обоза. Некоторые деревенские жители подняли руки, приветствуя путников. Старая бабка, вязавшая в задней части фургона, весело прокаркала:— Неверной дорогой идете, мальчики!Кара крикнула с осуждением:— Мама!Голос ее был едва слышен.Руди ухмыльнулся.— Невежественная колдунья! Что может быть опаснее? Она правильно оценивает свои скромные возможности.Ингольд улыбнулся при воспоминании об этой скромной, некрасивой женщине.— Как правило, полуобразованные маги даже хуже, чем необразованные, но у нее есть сердечная доброта, которой часто недостает колдуньям. Среди волшебников она исключение.— Почему?Ингольд пожал плечами.— Кудесники — нехорошие люди, Руди. Доброта сердца — редкость для мага. Мы горды, как Сатана, особенно те, кто обучался. Должно существовать что-то, противостоящее впечатлениям от знания того, что ты можешь изменить судьбу Вселенной. Разве ты не ощущал эйфорию, приходящую с осознанием того, что ты можешь заплетать огонь в своих руках и изменять направление ветров?Руди посмотрел на него с беспокойством и увидел глаза, знающие слишком много, и улыбку нехорошего веселья от того, что он прочел чужие мысли. Руди пробормотал с неохотой:— Да, ну... я думаю... Ну и что?Последнее стадо проходило мимо них. Беловатая пыль витала в воздухе. Каменистая пустота под невыразительным небом уходила в никуда.— Так что, на самом деле? — Ингольд улыбнулся. — Если бы у экстаза власти не было страшной особенности! Совет и Архимаг держат под контролем души тех, кто обладает властью.Руди вспомнил чувство, возникшее в его душе, когда он вызвал огонь. Эту быструю, ликующую искорку триумфа! И он вдруг увидел тропу, ведущую ко злу. Он искал знаний ради знаний, власти ради власти, оставляя Минальду в поисках своей судьбы и оставаясь в своей скрытой комнате, чтобы вникать в тайны кристалла. А Ингольд в это время был обращен к смерти и разорению Убежища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39