— Послушайте, хватит трахать мне мозги.
— Мне сейчас совсем не до этого. Если вы не можете сделать то, о чем я прошу... — Бэленджер повернул голову. — Рик, подойдите сюда, наденьте резиновые перчатки и сожмите края раны.
— Ладно, ладно, будь по-вашему, — проворчал Винни. Склонившись над раненым, он свел края раны вместе.
Когда мазь и разжиженная водой кровь выступили наружу, профессор громко вскрикнул.
— Я знаю, что вам очень больно, — сказал ему Бэленджер. — Можете мне поверить: мы уже почти закончили. Но пока что я буду вынужден попросить вас сделать над собой действительно героическое усилие.
— Какое?
— Держать колено разогнутым, пока Рик будет приподнимать вашу ногу за голень.
— Да, — отозвался Конклин, — это будет совсем не просто. — Он закрыл глаза, преодолевая боль и собираясь с силами, чтобы стерпеть еще большие мучения.
— Готовы?
Профессор молча кивнул.
— Рик, — сказал Бэленджер. Рик приподнял ногу Конклина, Винни продолжал сжимать края раны, а Бэленджер начал разматывать неширокую ленту серебристого скотча, в которой ярко отражался свет фонарей. Он приложил пленку к нижнему краю раны и начал наматывать вокруг бедра профессора. По мере того как рана закрывалась, Винни передвигал руки, продолжая сводить края раны вместе. Профессор дышал так, будто собирался вот-вот заплакать от боли.
Бэленджер продолжал заматывать рану пленкой. Он намотал второй слой, потом третий, а потом и четвертый.
— Хорошо, Рик. Можете опустить ногу.
Профессор дрожал всем телом.
— Теперь давайте посмотрим, не возобновится ли кровотечение. Кора, распустите жгут.
Все напряженно смотрели, как Кора поворачивала ручку молотка, отпуская затянутую петлю. Бэленджер направил луч своего ручного фонаря — он был посильнее, чем у налобного, — на свеженаложенную повязку. Никто, казалось, не дышал.
— Такое впечатление, что у меня всю ногу колют иголками, — проворчал профессор.
— Это означает, что кровообращение возобновилось.
— Господи, как же болит и дергает.
Бэленджер продолжал смотреть на сверкающую пленку, туго сдавливавшую мясистое бедро, и молился про себя. Он опасался, что сквозь повязку начнет проступать кровь.
— На вид вроде бы неплохо. — Пленка сохраняла свой серебристый блеск.
Он взял профессора за запястье и снова проверил пульс. Сто двадцать. Поспокойнее, чем было. Конечно, ничего хорошего, но и не ужасно, особенно если учесть, что пришлось профессору перенести. И сквозь повязку все так же не проступает кровь...
— Да, вроде бы неплохо.
Он вынул из кармана сотовый телефон.
Глава 26
— Что вы делаете? — спросил Конклин.
— Хочу позвонить 911.
— Нет. — Профессор нашел в себе силы повысить голос. — Не делайте этого.
— У нас нет другого выбора, Боб, — ответил Бэленджер. — Вам нужна машина «Скорой помощи» со всем ее содержимым. Вас необходимо доставить в больницу. Зашить рану, ввести антибиотики, провести противошоковую терапию. Возможно, сделать электрокардиограмму. Если эту, с позволения сказать, повязку оставить надолго, она может вызвать гангрену.
— Вы не должны звонить 911.
— Но не можем же мы продолжать шляться по этому дому, когда вы в таком состоянии. То, что мне удалось немножко подлатать вашу шкуру, вовсе не значит, что вам больше не угрожает опасность.
— Нет, — все так же твердо возразил Конклин. — Уберите телефон.
— Но он прав, профессор, — сказала Кора. — Мы должны как можно скорее доставить вас в больницу.
— Снаружи.
— Что-что?
— Вытащите меня наружу. И тогда звоните 911. Если медики со «Скорой помощи» обнаружат вас здесь, то сразу же вызовут полицию. Вас всех арестуют.
— Ну и пусть арестуют. Большая беда! — воскликнул Винни.
— Выслушайте меня. — Конклин набрал в грудь воздуха. — Вас на несколько месяцев упрячут в тюрьму. Подумайте, какие будут расходы на одних только адвокатов. А ведь придется платить и штрафы. Полиция запрещает наши исследования именно из-за таких вот случаев, наподобие того, что только что произошел со мной. Они очень постараются для примера разделаться с вами как можно серьезнее.
Его снова начала бить дрожь.
— Винни, ты лишишься своего места учителя. Рик и Кора, никакой университет не возьмет вас на работу. Если Франк позвонит по телефону, ваши жизни окажутся загубленными.
— Он сказал: «Боб». — Рик нахмурился. — Что это значит?
— Я не понимаю, — сказал профессор.
— Минуту назад Бэленджер назвал вас Бобом. Не «профессор»", даже не «Роберт». Боб! Мне никогда не пришло бы в голову обратиться к вам так фамильярно. В мотеле он нам представился, но будь я проклят, если бы смог через три часа вспомнить, как его зовут. Да и у вас, профессор, память вряд ли лучше моей. Но вы только что назвали его по имени — Франк. Мой бог, вы с ним наверняка знакомы. Вы уже когда-то встречались.
— А вы, оказывается, фантазер, — отозвался Бэленджер.
— Ни черта подобного. Вы отправились с нами, представившись журналистом, чтобы посмотреть, как мы ведем свои исследования, а потом вдруг начали всем заправлять. Спасли двоих из нас от смерти и при этом действовали так, будто для вас это самое обычное дело. Клинт Иствуд и доктор Килдэйр в одном лице. Кто вы такой, черт возьми?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Бэленджер, чувствуя, что у него начинает сосать под ложечкой. — У нас нет времени на всякие глупости. Мы должны доставить профессора в больницу.
— Вытащите меня наружу, — сказал Конклин. — И тогда звоните по 911.
— Мы добирались сюда два с половиной часа.
— Потому что все время отвлекались. А если вы поторопитесь, то мы все окажемся снаружи уже через полчаса.
— Если мы взломаем парадную дверь, то получится еще быстрее, — заметил Винни.
— Нет! Вы ни в коем случае не должны оставлять следы своего присутствия здесь. Если полиция обнаружит взломанную дверь... — Профессора снова затрясло. — Я никогда не прощу себе, если испорчу вам жизни. Вы должны вытащить меня отсюда тем же способом, каким мы входили — через туннель.
— А как насчет вашей жизни? — бросил Бэленджер. — Что, если, пока мы будем тащить вас, вновь начнется кровотечение?
— Я пойду на этот риск.
— Это безумие.
— Что говорит ваш опыт: сколько времени может обеспечить пленка, которой вы перевязали мою рану? — спросил Конклин.
Бэленджер промолчал.
— Кто вы такой, черт возьми? — повторил Рик.
— Ваша повязка, — не отступал профессор. — Сколько времени она мне даст?
— Если ногу освободить через пару часов...
— Помогите мне встать, — сказал Конклин.
— Что вы такое затеяли?
— Поднимите меня. Рик и Винни смогут меня поддерживать. Я как-нибудь допрыгаю на здоровой ноге.
— Но...
Конклин досадливо поморщился.
— Я вешу двести десять фунтов! Если вы попытаетесь нести меня, на это уйдет целая вечность.
— Успокойтесь, — сказал Бэленджер. — Вы же не хотите получить еще и сердечный приступ, вдобавок ко всему остальному.
— Почему он все время дрожит? — спросила Кора.
— Это шок.
— Можно было уже немало пройти, — сказал Конклин, — а мы здесь препираемся и тратим время впустую.
Бэленджер всмотрелся в его лицо.
— Боб, вы на самом деле хотите этого?
— Боб! — снова возмущенно повторил Рик.
— Я уже больше не профессор.
— Вы не... — Винни вскинул на своего наставника изумленный взгляд. — Что вы такое говорите?
— Мне приказали покинуть университет по окончании семестра.
— Ради бога, что случилось?
— Декан прознал о моих занятиях. Он постоянно ищет любые способы сэкономить фонды, особенно за счет штатных преподавателей. По его ходатайству совет факультета уволил меня за то, что я нарушаю закон и подвергаю опасности студентов.
— Нет, — проронил Рик.
— Я уже старик. Терять мне почти что нечего. А вы трое только начинаете. Я никогда не прощу себе, если испорчу вам будущее. Помогите мне встать! Вытащите меня отсюда!
— Каким образом? — спросил Бэленджер. — Лестница обвалилась. Как мы, по вашему мнению, можем это сделать? Спускать вас на веревке с одного балкона на другой?
— Здесь должна быть пожарная лестница.
Лучи фонарей устремились в разные стороны.
— Вон там какой-то коридор, — сказал Рик.
— Будем держаться вместе. Рик. Винни. Помогите мне встать.
Когда профессора поднимали, он снова застонал. Обхватив одной рукой за шею Рика, а второй — Винни, он выпрямился и, заботливо поддерживаемый с двух сторон, запрыгал вперед на здоровой ноге.
Бэленджер первым направился по балкону в сторону большого холла. Кора поспешила следом за ним. Рядом с дверью лифта их фонари нащупали табличку с надписью: «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД».
— Ну, можно сделать передышку, — сказал Бэленджер.
Он открыл дверь и вздрогнул: что-то проскочило у него под ногами. Кора закричала. Какое-то существо с шипением выскочило на балкон. Бэленджер чуть не выхватил пистолет, но вовремя услышал вопль Рика:
— Еще один белый кот! Это место, похоже, просто кишит подобными тварями.
— Нет, — возразил Конклин. — Не еще один.
«Неужели у него уже начинается горячка?» — с тревогой подумал Бэленджер.
— Тот же самый, — негромко добавил профессор.
— Тот же самый?! Да быть того не может.
— Посмотрите на его задние ноги.
Бэленджер направил луч фонаря на перепуганное, неуклюже убегавшее животное. Так же поступила Кора и кто-то еще. Яркий свет выхватил из тьмы огромную белую кошку, мчавшуюся по балкону к гротескному дереву, проросшему сквозь пол.
Но кот-альбинос был не менее гротескным.
— Три задних ноги, — прошептал Рик. — У него три задних ноги. Точно как было у того кота, которого мы видели в туннеле.
— Не точно как, — слабым голосом поправил его профессор. — Мутации такого рода вовсе не обычное явление. Этого не допускает теория вероятностей.
— Тот же самый кот? — переспросил Бэленджер.
— Его же мы видели на четвертом этаже.
— Но это невозможно! — возмутилась Кора. — Мы же закрыли дверь, которая вела из туннеля в насосный зал. Я точно помню, что мы это сделали. В таком случае как же он сюда попал?
— Может быть, крысы прогрызли сквозные дыры в бетонных стенах? Профессор же говорил, что такое случается, — предположил Винни.
— Может быть, — согласился Бэленджер.
— Вообще-то, «может быть» здесь не годится, — добавил Винни. — Никакого другого пути у него просто не могло быть.
— Могло, — возразил Бэленджер, возвращаясь к балкону. — Другой путь есть.
— Во всяком случае, я его не представляю себе.
— Кто-нибудь мог войти следом за нами и оставить дверь открытой.
В огромном здании стало тихо, как на кладбище. Безмолвие нарушал лишь ветер, с непрерывным воем проносившийся сквозь дыры в куполе.
Тишину нарушил другой звук столь же высокого тона. Медленный, но ритмичный. Красивый, но печальный.
— Подождите минутку, — прошептала Кора. — Это что еще такое?
«Беда», — подумал Бэленджер. Через дыры в стеклянном куполе вновь пробивался похожий на колокольный звон лязг металла на недостроенном жилом доме. Но он не мог заглушить того нового звука, который доносился снизу.
Лирическая, устрашающе знакомая мелодия, прямо-таки силком вытаскивающая из памяти слова.
...Шире, чем...
...На переправе через...
В темной пропасти, лежавшей внизу, кто-то насвистывал «Лунную реку».
Глава 27
— Господи! — Кора отпрянула с балкона в темноту коридора.
Остальные последовали за нею.
А свист продолжался, отдаваясь эхом на погруженных в непроглядный мрак этажах. Мелодия навевала мысли о мечтах и сердечных драмах и призывала идти дальше. «Да, — сказал себе Бэленджер, — чего бы только я не отдал за то, чтобы немедленно, сейчас же отправиться дальше».
— Кто это? — прошептал Рик.
— Охранник? — Винни тоже разговаривал полушепотом.
— Полиция? — Кора выключила оба своих фонаря — налобный и ручной.
«Если она права, то можно считать, что нам крупно повезло», — подумал Бэленджер.
Винни и Рик тоже выключили свои фонари. Кора погасила фонарь на шлеме профессора. Теперь свет исходил только от двух фонарей Бэленджера, и окружающий мрак сразу же сгустился.
— Выключите свет, — нервно прошептал Рик. — Может быть, он не знает о том, что мы здесь.
Но Бэленджер и не подумал послушаться. И ответил нормальным голосом, прозвучавшим очень громко и резко по сравнению с шепотом:
— Полицейский не стал бы расхаживать здесь и свистеть в темноте. И, кто бы это ни был, он определенно знает о нашем присутствии. Ведь это та самая мелодия, которую вы играли на фортепьяно.
— О... — Рик от неловкости не нашелся что ответить.
— Тогда кто же это? — спросил профессор. От слабости он говорил чуть слышно.
— Сейчас было бы хорошо всем вам перезарядить фонари. Фонарики на шлемах могут гореть еще долго, а вот батарейки в больших фонарях скоро разрядятся. Мы должны быть готовы.
— К чему?
— Сделайте то, что я сказал. — При свете своего фонаря, который из ярко-белого стал желтым, Бэленджер извлек из рюкзака свежие батарейки, отвинтил крышечку, прикрывавшую торец фонаря, и заменил старые батареи на новые. Свет снова сделался ярким.
Бэленджер поднял руку, чтобы бросить старые батарейки в угол.
— Нет. — Голос профессора, несмотря на слабость, звучал достаточно твердо. — Мы не разбрасываем свой хлам.
С тяжелым вздохом Бэленджер запихнул батарейки в рюкзак.
Свист прекратился. Теперь тишину нарушали лишь пронзительные вскрики ветра, врывавшегося в дыры стеклянного купола, и отдаленное «кланг-кланг-кланг» железного листа, болтавшегося на далеком недостроенном доме.
«Находящийся в здании человек знает о нашем присутствии и намеренно дает нам это понять, — думал Бэленджер. — Будет странно, если мы никак не отреагируем. Пора попытаться выяснить, с кем мы имеем дело».
— Эй! — крикнул он, подойдя к краю балкона.
Эхо его голоса растаяло в тишине.
— Мы работники «Джерси-Сити сэлвэйдж», компании, которая будет на следующей неделе вычищать это здание! — крикнул Бэленджер. — С нами охрана! Мы имеем полное право находиться здесь, чего никак нельзя сказать о вас! Мы дадим вам возможность уйти, прежде чем вызовем полицию!
И ответом послужило лишь затухающее эхо.
— Ладно, вы приняли решение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39