И дедушка покинул космические дороги. Покой, почет, вну
ки, мемуары и двери «Сезам, откройся». Так бы он и кончил свою жизнь, если бы
в нее не вмешался Радий Григорьевич Блохин, техник-строитель по специал
ьности, возмутитель спокойствия по призванию.


* * *

Он появился у нас уже летом. Равнина с голубыми сугробами превратилась в
усыпанный клевером луг, горячий, напоенный ароматом меда, а белая гладь з
а дачей стала Куйбышевским морем. Стоя у калитки, я слушал шумный прибой. Д
ругие ребята, засучив штаны по колено, глубокомысленно глядели на самоде
льные поплавки, пляшущие в ослепительных бликах. Мне страшно хотелось пр
исоединиться к ним, но мама не разрешала мне спускаться к морю, «Не смей ку
паться, пока не научишься плавать!» Ц говорила она.
И вот за соснами послышалось стрекотание, показались чьи-то ноги, и нелов
ко приземлившийся человек спросил, отстегивая аэроранец:
Ц Где тут дача Чарутина, молодой человек?
Письма к нам приходили пачками, но незнакомые посетители бывали редко. Н
е всякий решится лететь дваЦ три часа от Москвы до дачи и столько же обра
тно, когда можно договориться и по телефону. У деда бывали только старые д
рузья по космосу, у мамы Ц преимущественно больные. Я внимательно огляд
ел гостя. Передо мной был маленький растрепанный усталый человек лет три
дцати. В космос, я полагал, брали только богатырей вроде моего деда. И знач
ка у гостя не было Ц золотого Сатурна в петлице. Такой выдавали тем, кто п
обывал за орбитой Луны. Путешествие на Луну настоящие космачи не считали
космическим. Среди педагогов в мое время шел спор, не считать ли Луну част
ью Земли Ц седьмым обособленным материком, не передать ли ее из астроно
мии в географию.
«Значка нет, значит, больной», Ц решил я. И сказал:
Ц Прием начнется в четыре часа. Я провожу вас в беседку.
На всякий случай я держался на почтительном расстоянии. Среди маминых бо
льных могли быть ненормальные. Исподтишка, с боязливым любопытством я на
блюдал за этим. Ну конечно, ненормальный. Бегает по беседке, жестикулируе
т, опрокинул горшочек с кактусом, землю высыпал, собирает руками, вместо т
ого чтобы попросить совок.
Ц Вы не волнуйтесь, больной, Ц сказал я, набравшись храбрости. Ц Доктор
придет ровно в четыре. Гость воздел руки к небу.
Ц Молодой человек, куда вы меня завели? Я спрашивал дачу Чарутина. Мне ну
жен Павел Александрович, знаменитый космонавт.
Краснея до ушей, я повел его в кабинет прадеда.
Я был так смущен, что опять ошибся, сказал:
Ц Дедушка, к тебе больной!
Старик подхватил мою оплошность, превратил ее в шутку.
Ц Так на что вы жалуетесь? Ц спросил он добродушно.
Ц Жалуюсь? Ц воскликнул посетитель. Ц Мне есть на что жаловаться. Хотя
бы на глухоту, на всеобщую глухоту специалистов…
Радий Блохин принадлежал к вымирающей уже породе прожектеров. Чтобы быт
ь прожектером, нужны превосходное здоровье, целеустремленность, настой
чивость самонадеянность и главное… великолепная неспособность к самок
ритике. Впрочем, среди них попадаются и настоящие изобретатели. К сожале
нию, отличить их так же трудно, как трудно из сотни начинающих найти насто
ящего поэта.
К звездам Блохин имел косвенное отношение. Техник-строитель по образова
нию, он работал на строительстве Главного межпланетного вокзала в Восто
чной Африке, на горе Килиманджаро. Специалиста, попавшего в чужую област
ь, тянет все переделать по-своему. В то время Ц в начале века Ц уже было яс
но, что все планеты непригодны для заселения и почти все бесполезны для л
юдей. И Блохин предлагал перетасовать планеты: Венеру и Марс перегнать н
а земную орбиту, Марс снабдить искусственной атмосферой, а атмосферу Вен
еры очистить от углекислого газа. Он предлагал еще расколоть на части бо
льшие планеты Ц Сатурн, Уран и Нептун, Ц чтобы уменьшить там силу тяжест
и, а осколки подогнать поближе к Солнцу с помощью атомных взрывов. На Три
тоне он думал поселить колонию исследователей и отправить их в межзвезд
ный рейс. По его расчетам, тысяч за сто лет Тритон мог бы обойти все окрест
ные звездные системы. Еще он собирался детей воспитывать на Юпитере, в ус
ловиях повышенной тяжести, чтобы молодые кости у них окрепли и на Земле в
се они оказались бы силачами. А стариков он хотел помещать на Луну, где дви
гаться еще легче, чем на Земле.
К удивлению Блохина, эти величественные проекты неизменно отвергались.
Их не хотели обсуждать в институтах, не хотели публиковать в журналах. Бл
охин не поленился слетать на Куйбышевское море, к моему деду… И услышал т
акой ответ:
Ц Ваша беда, Радий Григорьевич, в том, что мысли у вас оторвались от тела. Т
ело в нашем столетии, а мысли в двадцать третьем. Не нужно нам вовсе рассел
яться по солнечной системе, нам на Земле удобно и просторно. Ваши идеи пон
адобятся лет через двести. Наверно, вы загордитесь: вот, мол, какой я прозо
рливый. И напрасно. Нет никаких заслуг в том, чтобы заниматься несвоеврем
енными проблемами. Когда будет нужно и возможно, люди проведут реконстру
кцию планет. И тогда они без труда продумают все, что занимает вас сейчас.

Блохин не согласился со стариком, но не обиделся.
Жить мысленно в будущих веках ему показалось почетным. Он продолжал посв
ящать Павла Александровича в подробности своих проектов. Старик с усмеш
кой развенчивал его идеи, но неизменно приглашал на следующий выходной.

Вероятно, ему нравились не проекты Блохина, а его петушиный задор, задор м
олодости. Со временем Радий Григорьевич стал у нас своим человеком, днев
ал и ночевал, ходил в оранжерею, слушал, как дед диктует воспоминания, а за
столом рассуждал об орбитах, наклонах, периодах и эксцентриситетах. Даже
мама, не выдержав, возмутилась как-то за обедом:
Ц Радий Григорьевич, все-таки неприлично Ц сидите рядом с дамой, хоть б
ы словечко вымолвили человеческое! Я же ничего не понимаю.
Блохин смешно прижал руки к груди.
Ц Катерина Кимовна, простите великодушно, это не грубость, а несчастье. В
сю жизнь меня не понимают. Впрочем, люди вообще не понимают друг друга.
Это была его любимая теория Ц люди не способны понять друг друга. Женщин
ы не понимают мужчин, взрослые Ц детей, люди искусства Ц техников, а глаз
ное Ц специалисты не понимают неспециалистов.
Ц Эк тебя ущемили в Межпланетном Комитете! Ц посмеивался дед. Ц Я же по
нял.
Ц Нет, и вы не поняли, Ц настаивал Блохин. Ц Вы не поняли, что проект надо
разрабатывать немедленно.
Ц А я объяснял, почему не надо. Стало быть, ты не понял меня.


* * *

Одно время Блохин прилетал к нам каждый выходной, потом исчез месяца на д
ва и неожиданно появился утром в будний день.
Он нарушил священные часы диктовки, вбежал в кабинет и закричал, едва поз
доровавшись:
Ц Павел Александрович, прошу, оторвитесь на минутку!
Дед нехотя выключил стенографистку, Я был недоволен еще больше: Блохин п
рервал нас на подходе к Нешуну.
Ц Новый проект? Ц спросил дед терпеливо.
Ц Никаких проектов! Ц воскликнул гость. Ц Я дал зарок Ц ни единого про
екта. Просто несколько вопросов к вам как к специалисту.
Ц Пожалуйста, Ц сказал дед. Ц Я отвечу, если сумею.
Ц Вопрос первый, Ц начал Блохин. Ц Возьмем для примера сферу с радиусо
м в пятнадцать световых лет. Сколько в этом пространстве звезд, похожих н
а Солнце?
Дед пожал плечами:
Ц Мой правнук мог бы ответить на этот вопрос. Таких звезд четыре: Солнце,
Альфа Центавра, Сириус и Альтаир. Можно считать и пять, потому что Альфа Це
нтавра состоит из двух солнц. У Сириуса и Альтаира тоже есть спутники, но э
то не солнцеподобные звезды, а «белые карлики».
Ц Отлично! Ц воскликнул гость, словно экзаменатор, получивший правиль
ный ответ. Ц Четыре или пять не составляет разницы. Теперь второй вопрос
: сколько в том же пространстве малых солнц, меньше нашего раз в пятьЦ дес
ять, Ц субкарликов и карликов?
Ц Сорок четыре, Ц ответил дед. Ц Но вы же сами знаете.
Ц Вопрос третий, Ц продолжал Блохин, Ц сколько в том же пространстве с
овсем маленьких звезд, которые меньше «красных карликов» раз в десять и
раз в десять больше Юпитера? Сколько их Ц четыреста, четыреста сорок, пят
ьсот?
Ц Ни одного, Ц сказал дед. Ц Таких нет совсем если не считать предполаг
аемых спутников солнца Лебедь и прочих…
Ц Почему нет? Ц закричал Блохин. Ц Нет совсем или мы не знаем таких? Вот
в чем проблема. И, чтобы прояснить ее, я продолжу вопросы. Какова температу
ра солнцеподобных звезд? ПятьЦ шесть тысяч градусов и выше. Ц Он уже сам
себе отвечал, увлекшись. Ц Какова температура малых солнц Ц «красных к
арликов»? ТриЦ две тысячи градусов и меньше. Какова температура тел пром
ежуточных между звездами и планетами? Видимо, выше, чем у планет, и ниже, че
м у звезд, Ц от абсолютного нуля до тысячи градусов. Среди них должны быт
ь тела тусклые, еле светящиеся, совсем темные: инфракрасные звезды, радио
звезды.
Ц Я должен напомнить, что инфракрасные звезды известны астрономам, Ц в
озразил дед.
Ц Смотря какие, Ц парировал Блохин быстро. Ц В середине XX века было изв
естно около двадцати.
Известны гиганты, карлики слишком малы. Известны звезды с температурой в
тысячу градусов, но не в плюс тридцать. При температуре плюс тридцать изл
учаются волны длиной восемьЦ двенадцать микронов. Такие лучи фотограф
ия не берет. Такие лучи вообще трудно увидеть, сидя на Земле. Ибо Земля наш
а, и воздух, и мы сами излучаем такие же лучи. Мы живем в море инфракрасного
пламени. Разве можно, сидя в пламени, заметить свет далекой звездочки? Все
равно, что заниматься астрономией, сидя на большом Солнце под ослепитель
ным протуберанцем. Есть такие тела, но мы не пытались их найти, поэтому и н
е нашли. Надо искать, Павел Александрович. Кто не ищет, тот не находит.
Я восстанавливаю этот разговор по запискам деда.
Тогда я не запомнил, потому что не понял. Впечатление у меня было такое: оп
ять пришел этот несдержанный человек, назойливый, как муха. Дед слишком в
ежлив, чтобы прогнать, терпит, слушает. Но он великан. Отмахнется, и муха бу
дет раздавлена. Ну-ка, дедушка, встань, скажи веское слово! Молчит почему-т
о. Что с тобой, дедушка? Почему ты не проявил свою силу? Мне, твоему внуку, об
идно.
Уже Блохин замолк, смотрит выжидательно и беспокойно. А дед все расхажив
ает по комнате, бурчит себе под нос:
Между охладевшими шарами,
Человеку чуждыми мирами…
Ц А ведь это любопытно, Радий, Ц говорит он вдруг. Ц Мир навыворот, план
ета с подогревом изнутри. Все не так, как у нас. Жизнь есть там, как ты думаеш
ь? А высшие формы? Могут высшие формы возникнуть в вечной тьме?
И вдруг расхохотавшись, хлопает по плечу Блохина:
Ц Может быть, мы с тобой еще двинем в космос, Радий. Ты как, полетишь отыски
вать свои инфры?
Чудесный роман с продолжением, который я слушал ежедневно, оборвался. Эл
ектростенографистка печатала теперь только письма. Используя свой авт
оритет, дедушка диктовал письма в институты, обсерватории, научные общес
тва и просто старым космическим друзьям, прося, настаивая, убеждая искат
ь черные солнца, искать их ночью с Луны, искать в долгих космических рейса
х.
Предоставленный сам себе, я, естественно, находил другие развлечения. И в
один прекрасный день мама поймала меня на берегу моря с удочкой.
Она опять проявила стремительную решимость. «Лучше живой мальчик со сла
быми легкими, чем крепыш-утопленник!» Ц сказала она. На следующее утро на
поле усыпанном клевером, приземлился вертолет с шахматным пояском Ц аэ
ротакси. И еще через полчаса я смотрел уже с воздуха на дачку, облицованну
ю стеклянным кирпичом, и на рослого старика, который махал рукой с крылеч
ка.


* * *

Я был в том возрасте, когда мальчишки все пробуют, бросаются от одного увл
ечения к другому, хотят все узнать, все испытать, прежде чем остановиться
на чем-нибудь. В школе у нас был живой уголок Ц уж, еж, морские свинки и гол
уби. Я увлекся зоологией и потерял интерес к космосу. Мама из вежливости р
аза два в месяц звонила деду. Если я был рядом, я тоже подходил к телефону, р
ассказывал, как кушают и спят морские свинки. О черных солнцах я забывал с
правляться. И визит дедушки оказался для нас полной неожиданностью.
Однажды зимой, вернувшись с катка, я застал его за столом. Дедушка выгляде
л прекрасно: плечистый, румяный. Казалось, он помолодел за эти два года. Ба
рабаня пальцами по столу, он оживленно рассказывал маме:
Ц Понимаешь, Павликов больной оказался прав.
Надо было только взяться как следует. За один год открыты тридцать два ин
фракрасных солнца. Нашлись инфры в созвездиях Лиры, Стрельца, Малой Медв
едицы, Змееносца, Тукана, Золотой Рыбки… На Луне сейчас создается целый о
тдел при обсерватории.
Ц Когда кончится эта растрата сил и людей? Ц сказала мама. Ц Лучше бы пр
ибавили вечерних воспитателей в школах. А то дети предоставлены сами себ
е бегают Ц на катке без присмотра, получают травмы.
Ц Самая интересная из них Инфра Дракона, Ц продолжал дед. Ц Температу
ра поверхности плюс десять по Цельсию… И сравнительно близко Ц всего се
мь световых суток.
Ц Семь суток! Скажи пожалуйста! Так близко? Ц вежливо удивилась мама.
Ц Конечно, относительно близко, Ц поправился дед. Ц От Луны свет идет о
дну секунду, от Солнца восемь минут, от Нептуна Ц четыре часа. Тут около с
еми суток. Это все-таки достижимо. Современная ракета может преодолеть э
то расстояние за четырнадцать лет. Четырнадцать туда, четырнадцать Ц об
ратно, там полгода Ц год.
«Двадцать девять лет! Ц подумал я. Ц Через двадцать девять лет я буду по
жилым человеком. Всю жизнь провести в ракете! Интересно, сам Радий Григор
ьевич согласится на такой полет?»
Ц А как твоя дача, дедушка? Ц спросила мама невпопад. Цифры она всегда п
ропускала мимо ушей.
Ц Насчет дачи я и зашел к тебе, Катя.
1 2 3 4 5