Можно было сочинить еще десяток версий, но Катерина не стала утруждаться
, понимая, что все равно промахнется Ц информации явно недостаточно.
В голубом просторе над головой величественно шумели сосны, казавшиеся о
чень высокими устроившейся в гамаке Катерине. Ноги в шерстяных носках на
чали подмерзать, а она все сидела и лениво думала, что информацию придетс
я добывать самостоятельно, не полагаясь ни на какие официальные досье. З
начит, Миша Гордеев и Саша Андреев поедут в прибалтийский город Калининг
рад и будут рыть землю, выискивая слухи и сплетни, заводя дружбу с местной
милицией, втираясь в доверие к бывшим друзьям, женам, замам, покупая стары
е архивы и воруя свежую информацию. Вот тому досье, что привезут в конце ко
нцов Саша с Мишей, Катерина будет доверять полностью и только на нем пост
роит свои знаменитые стратегии. И только тогда она сможет точно сказать,
что получили ее прыткие начальники Ц золотые прииски или самые крупные
неприятности в своей жизни.
О третьей возможности она тогда не подозревала, и, если бы даже ей удалось
разглядеть ее в голубом осеннем небе сквозь сизые от солнца сосновые вет
ви, она ни за что не поверила бы, что это случится.


* * *

Для Тимофея Ильича Кольцова понедельник начался в четыре часа утра. Он п
роснулся мгновенно, как просыпался всегда, когда ему снились кошмары. Он
открыл глаза и через секунду, осознав себя вне сна, испытал приступ остро
го, безудержного счастья.
Ему удалось выбраться. Он жив и здоров, он сам себе хозяин, поэтому сейчас
он встанет и пойдет в душ, и будет пить кофе и сидеть в тишине и тепле своей
собственной кухни столько, сколько захочет. Ему не страшны никакие сны
Ц он их победил, и они не затянут его обратно. Они снились ему все реже и ре
же. А ведь было время, когда он почти не мог спать. Стоило ему закрыть глаза,
и они приходили.
Крепко зажмурившись, чтобы Ц не дай бог! Ц не увидеть себя в зеркале, он в
ытер кулаком мокрые щеки. Он все еще плакал во сне. Он справится с этим, и ни
кто никогда ничего не узнает. Он повторял это как заклинание, как молитву,
как пароль, дающий ему право на выход из гиблого ночного мира, в котором он
увязал. В котором он не мог сопротивляться.
Никто. Никогда. Ничего. Не узнает. Тимофей рывком поднял себя из глубин суп
ерудобного водяного матраса и пошел в ванную. После ночных визитов персо
нального, только к нему приставленного дьявола Тимофей как будто заново
прилаживал свой дух к большому, неповоротливому, мокрому от страха телу.
Он загнал себя под душ и долго стоял, закинув голову и закрыв глаза, под на
пором целого снопа яростных водяных струй. Очень холодные и острые, они ж
алили лицо и тело, буравили кожу, раскидывали мокрые волосы на голове Ц и
Тимофей приходил в себя.
Через несколько минут он понял, что можно уже открыть глаза. По опыту он зн
ал, что их нельзя открывать раньше, чем дьявол окончательно отпустит его,
Ц до следующего ночного визита. И нельзя раньше времени смотреть на себ
я в зеркало.
Тимофей открыл глаза. Прямо перед ним была золоченая розетка душа, из кот
орой, пенясь, летела ему в лицо белая злая вода. Он давно уже изучил черный
мрамор потолка и золотую насадку до мельчайших подробностей и теперь см
отрел внимательно, удостоверяясь, что ничего не изменилось, и оттягивая
момент, когда нужно будет посмотреть на себя в зеркало. Он боялся этого мо
мента и ненавидел его. Презирая себя за трусость, он еще некоторое время п
остоял спиной к зеркальной стене. А потом решительно повернулся.
Из влажной банной глубины проклятого стекла на него смотрел больной мра
чный мужчина сорока с лишним лет. У мужчины было тяжелое, совсем не спорти
вное тело и глаза человека, страдающего тяжким психическим недугом. Дьяв
ол еще не успел далеко уйти Ц глаза выдавали его близкое присутствие. Он
знал, что через пол-Часа дьявол скроется в своей преисподней как раз до сл
едующего визита, и у него будет несколько дней передышки. И глаза станут п
охожи на человеческие.
Он еще раз осторожно посмотрел на себя. Ничего. Обошлось.
Он выключил воду и пригладил назад короткие мокрые волосы. По обыкновени
ю, кое-как обтерся громадным толстым и теплым полотенцем, которое всегда
грелось справа от него. Вешая полотенце, он окинул взглядом свою ванную и
усмехнулся, осторожно радуясь, что уже может усмехаться.
Ванную оформляла Диана. В ней были черные полы и потолки, зеркальные стен
ы и двери, золотые краны и трубы, немыслимый тропический цветок в экзотич
еском горшке и белый пушистый пуфик для педикюра. “Надо же Ц педикюра!”
Ц это слово почему-то всегда чрезвычайно веселило Тимофея и напоминало
какие-то европейские курорты, которых объезжено было десятки, и стрижен
ных под пуделей престарелых красавиц.
Представление о богатстве у его жены ассоциировалось почему-то с обилие
м зеркал. Он не возражал. Он никогда не возражал. Ему было все равно.
Через десять минут кофе уже славно булькал в кофеварке, а Тимофей сидел, в
ытянув облаченные в джинсы ноги и прислонившись затылком к прохладной с
тене. Ему нужно было еще с полчаса, чтобы прийти в себя. Через полчаса он см
ожет работать и превратится в того Тимофея Кольцова, которого знают все.
Он был рад, что деньги вполне позволяют ему иметь жизненное пространство
такого размера, что почти не/приходится пересекаться с женой. Ее присутс
твия рядом он бы не вынес. Да и ей от его присутствия радости мало.
Тимофей отлично представлял себе, какое впечатление он производит на лю
дей. Он давно раскусил их всех и знал, как ими управлять. Он знал наперечет
все их слабости и страхи, их мелочность и эгоизм. Он знал, на чем стоит игра
ть, а что приберечь за пазухой для последнего удара. Не было случая, чтобы
он рассчитал неправильно, ошибся и отпустил жертву целой и невредимой. О
н гнул их, ломал, топтал и заставлял действовать в собственных интересах.
Слабых он заглатывал не жуя, а сильных выплевывал в непригодном к употре
блению состоянии.
Еще он отлично умел их организовать для нужной ему работы. Он контролиро
вал подчиненных с мелочностью надоедливого комара и кровожадностью ак
улы. Он знал все обо всех и никому ничего не спускал. Он до отвала кормил их,
и ближних, и дальних, Ц о зарплатах на его заводах по России ходили леген
ды Ц и требовал, требовал, как одержимый. Впрочем, он и был одержимый. Ближ
айшее окружение знало о нем ничуть не больше, чем начальник цеха самой по
следней его верфи. Он ни с кем не дружил, никого не любил и никому не доверя
л. Журналисты боялись и недолюбливали его за пренебрежение, граничащее с
хамством, Ц он знал, что общаться с прессой не умеет, а учиться ему было не
когда и недосуг, поэтому он выбрал такой тон, что самые наглые и закаленны
е журналисты терялись. Ему все сходило с рук, потому что за него горой стоя
ли люди, работающие на его производствах, а остальных он не замечал. Он упр
авлял своей державой с ловкостью латиноамериканского диктатора и был у
верен, что размер державы для него уже не имеет значения. Хотя бы и… скольк
о там она?.. одна шестая часть суши.
Он не был честолюбив в прямом смысле этого слова. Но пребывал в абсолютно
й уверенности, что, если будет работать по двадцать часов в сутки, у его ли
чного дьявола не останется никаких шансов.
В восемь часов он сделал первый за этот день звонок. В восемь тридцать он у
ехал на работу, даже не вспомнив о том, что жена так и не вышла его проводит
ь.
Встреча была назначена на пять часов, а к трем в агентстве “Юнион” начала
сь тихая паника. С утра все уже поняли Ц что-то происходит. Солнцева сиде
ла в кабинете у Приходченко с десяти часов. Скворцов, приехавший, по своем
у обыкновению, позже всех, тоже сразу отправился туда. Даже разделся прям
о в приемной генерального. Секретарша Ира знала по опыту, что это очень пл
охой признак. Без остановки они пили кофе и курили, хотя, как правило, Прих
одченко не любил, когда чужие курят в его кабинете, да еще так много. Явно п
роисходило что-то непонятное и оттого пугающее.
В середине дня слухи о новом, невиданном заказе просочились из района пр
иемной генерального, и предположения высказывались одно другого невер
оятней. Самая близкая к Катерине сотрудница Людочка Кулагина, прозванна
я, естественно, Милочкой, утверждала, что они теперь “будут делать реклам
у самому Чубайсу”. Саша Андреев и Миша Гордеев, великие сборщики информа
ции, осторожно помалкивали и многозначительно переглядывались. Больши
нство остальных шатались по кабинетам в надежде выудить информацию или
услышать что-нибудь, что можно будет как-нибудь истолковать. В общем, ник
то не работал.
Из “Коммерсанта” позвонил знакомый журналист и спросил, правда ли, что о
ни заключили договор с Газпромом, после чего шушуканье усилилось раз в д
есять.
Все сотрудники не слишком большого, но вполне процветающего агентства п
о связям с общественностью “Юнион” понимали, что новые заказчики, пожела
вшие сделать себе “общественное лицо”, Ц это работа, зарплата, стабильн
ость и надежды на спокойное будущее. Большинство сотрудников перешли сю
да вслед за Приходченко из умирающего ТАСС, и второй раз проходить через
смерть целой структуры, в которой все так или иначе работали и были объед
инены хотя бы видимостью общего дела, никому не хотелось. Поэтому за “Юни
он” болели все, и даже не слишком трудолюбивые сотрудники. С другой сторо
ны, новые заказы Ц это всегда нервотрепка, недовольство начальства медл
енно соображающими подчиненными, работа по вечерам и выходным, командир
овки, выяснение отношений… То ли дело, когда работа идет по накатанным ре
льсам, телефон почти не звонит, рядом закипает чайник, а в компьютере нова
я космическая игрушка!
В два часа Приходченко объявил через секретаршу, что в семь будет собран
ие, и попросил никого не расходиться. В четыре все имеющиеся в “Юнионе” на
чальники Ц Приходченко, Скворцов и Солнцева Ц отбыли на приходченковс
ком “Вольво” в неизвестном направлении.
Шофер Гриша Иванников смерть как хотел послушать, из-за чего весь сыр-бор
, но все трое молчали. Как обычно, шофер Гриша был самый осведомленный чело
век в конторе. Он знал о начальнике все. Где был, во сколько ушел, что ел и ск
олько пил. Любопытные Гришины уши слышали очень много, но умная Гришина г
олова держала рот на замке. Приходченко доверял Грише целиком и полность
ю, и тот доверие оправдывал. Правда, иногда Олег все же ездил один, без шофе
ра. Не так уж часто, но вполне достаточно для того, чтобы какая-то часть его
жизни оставалась для Гриши неизвестной. Гриша, как и все остальные, про но
вого клиента уже прослышал и мечтал первым узнать, кто это.
Ц Все-таки это ерунда какая-то, Ц вдруг сказала с заднего сиденья Солнц
ева, Ц мы не вытянем политическую кампанию. Мы только потеряем репутаци
ю и вообще останемся на бобах. Черт, ну почему вы так хотите его денег!
Ц Потому что их очень много, Ц равнодушно ответил Скворцов, глядя в газ
ету. Гриша еще двадцать минут назад в зеркало заднего вида заметил, что ст
раницы Скворцов не переворачивает.
Ц Потребуется хорошо продуманная PR-кампания, Ц себе под нос, как будто б
езмерно устав повторять одно и то же, сказал Приходченко.
Ц Да не поможет никакая PR-кампания. Ц Катерина тоже говорила без напора
, как по необходимости. Гриша ее такой и не видел никогда. Ц Разве вы не пон
имаете? Человек с таким отрицательным обаянием не может быть политиком.
Он едва говорит. Нам нужно просто море информации, чтобы хоть представит
ь себе, как лучше его подать, на чем играть, что предлагать людям в обмен на
то, что они за него проголосуют. Я имею в виду образ… кого? Друга? Брата? Родн
ого отца? Заботливого хозяина? Он разве на них похож? На кого он похож, так э
то на мешок с отрубями! И где мы возьмем информацию? Вряд ли нам ее дадут, а Г
ордеев с Андреевым будут ее год собирать!
Приходченко перебил:
Ц Если Андреев с Гордеевым будут собирать год, значит, ты их уволишь и на
ймешь Иванова с Петровым, которые ее соберут за три месяца. И все, хватит. З
акрой рот и думай, как произвести хорошее впечатление. Я больше ничего не
хочу слышать о сложностях, подстерегающих нас на тернистом жизненном пу
ти. Я хочу конструктивных предложений Ц что мы будем делать и когда. А для
начала перестань дергаться и дергать нас.
Это был суровый выговор. Приходченко, как правило, Катерину щадил, понима
я, что ее тонкая натура нуждается в осторожном обращении. Он никогда не де
лал ей замечаний прилюдно, оставляя за Сашей полное право ругаться с ней
где угодно и когда угодно. Катерина посмотрела на него с изумлением, кивн
ула пренебрежительно, снизу вверх, и молчала до самой Ильинки, где находи
лся офис Тимофея Ильича Кольцова.
Гриша очень ей сочувствовал. Несколько раз он пытался поймать в зеркале
ее взгляд, чтобы подмигнуть с утешением, но она смотрела в окно, сжав на ко
ленях аристократические руки. Гриша ловко припарковался на крошечном с
вободном асфальтовом пятачке и помчался открывать ей дверь, но и тут ему
не повезло Ц она выбралась раньше и, натягивая перчатки, рассматривала
офис, к которому они подъехали.
Небожитель обитал в дореволюционном пятиэтажном доме, надежно и тяжело
весно разместившемся между Верховным судом и Минфином. Скромная таблич
ка с гравировкой Ц черное на золоте Ц извещала о том, что здесь, помимо в
сего прочего, находится представительство судостроительной компании “
Янтарь”.
В сдержанном и каком-то очень официальном сиянии ламп, деревянных панел
ей, медных ручек и мраморных полов чувствовался заграничный лоск, русски
й шик и запах очень больших денег.
Такие интерьеры вызывали у Катерины стопроцентно срабатывающий рефлек
с:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5