которые зарубки на кровати делали, кто это такие
были? Потащилась вот в Афган, а он отпустил, Бахрушин-то, как он может ее ос
тановить?! А ей все мало Ц небось Нобелевскую теперь подавай, премию-то. Ф
еминистка, блин. Профессионалка.
Бедный Бахрушин. Не повезло ему.
Ники из-за двери в ванную еще поизучал ее, а потом опять скрылся. Им надо бы
ло бы поговорить, а Толя мешал.
Впрочем, не к спеху. Поговорить они еще успеют.
Хотя можно и не успеть. Дней десять назад “томагавк” снес у гостиницы пра
вое крыло Ц ошибка вышла, извиняйте, граждане журналисты, промазали мы. П
ро американские карты, на которых обозначено все вплоть до форточек в со
ртирах, мир узнал, когда какой-то бравый капитан со своего “Бигфайера” вз
ял да и саданул по японскому посольству.
Тоже ошибся, видимо. Хотел по какому другому садануть, а вышло по японском
у.
Человечество содрогнулось. Мир замер.
Ждали катастрофы Ц во вселенском масштабе.
Лидеры держав по очереди промямлили, что они тоже предпочли бы, чтобы кап
итан саданул по какому-нибудь другому посольству, попроще, но изменить н
ичего было нельзя.
Во вселенском масштабе обошлось, Ц выдержав тяжеленную паузу, чтобы вс
е как следует прочувствовали близость пропасти, японцы холодно приняли
холодные американские извинения.
…Перед журналистами никто не извинялся Ц выразили соболезнования сем
ьям погибших, мировые новостные каналы показали дымящиеся развалины и и
спуганных людей в джинсах и майках, кучками стоявших вокруг в серых и пло
тных клубах пыли.
Ольга тоже там стояла. Телефон тогда еще работал, но от шока она забыла сра
зу позвонить и потом долго не могла понять, в чем дело, откуда длинные свер
бящие звуки Ц как будто из середины черепа.
Звонил Бахрушин, посмотревший видео WTN.
Ц Ты жива?
Она знала, что сигнал идет долго, и ей вдруг представилось все это Ц как в
исящий над другим континентом спутник сейчас примет сигнал от ее телефо
на и в нем будет что-то мигать и щелкать, передавая сообщение дальше. Анте
нны наземных станций подхватят его, развернув острые решетчатые носы, и
погонят дальше на запад, на запад и потом на север, через горы, леса, города,
пустоши и болота, в которых зреет клюква, и пахнет мхом и хвоей, и сеет мелк
ий дождь, Ц и дальше, дальше.
А там, вдалеке, “дворники” мотаются по стеклу, и в приемнике звучит песня п
ро любовь, и в мокром асфальте дрожат огоньки машин, и заваленный бумагам
и стол в кабинете, и привычные сигареты, пиджак на спинке кресла и нагревш
аяся тяжелая трубка телефона в ладони.
Он звонил и не знал, жива ли она, или то, что от нее осталось, тоже там, в пыльн
ых обломках, которые уже не разобрать; не знал, что кровь в пыли становится
черной, как будто сворачивается. Только если наступить в лужицу, изнутри
брызнет алым. Он звонил и ждал, ответит она или нет.
Сигнал идет долго, и надо пережить, переждать, глядя вниз, в пропасть моско
вского асфальтового двора, на окна соседнего крыла, освещенные желтым св
етом, и понимать совершенно отчетливо Ц все это имеет смысл, только если
она сейчас ответит.
А она сразу не позвонила, потому что у нее был шок.
Если сегодня будет связь, она скажет ему, что любит его больше жизни.
Прямо так, прямо вот этими самыми словами.
И наплевать на шум аппаратной, который всегда слышно в наушнике, и истери
ческие вопли выпускающего, и вой спутника, и на то, что там тьма народу Ц п
рямой эфир в федеральных новостях, шутка ли! Но она все равно скажет Ц он
ведь там, и Ольга это знает, а больше ей ничего не нужно.
Почему она никогда не говорила, что любит его?!
Чертов характер.
Ц Чертов характер, Ц повторила она вслух.
Ц У кого?
Ц Что у кого?
Ц Характер. У кого?
Ц Толь, Ц попросила Ольга, Ц дай мне сигарету.
Ц Я не курю, Ц весело удивился Толя Борейко, Ц ты что, забыла?
Курили все, кроме Толи. Он, конечно, заботился о своем здоровье Ц как это о
на позабыла?!
Афганцы опять загалдели под окнами, Ольга все пыталась расслышать, на ка
ком языке они говорят. Здесь много языков Ц таджикский, пушту, фарси и дар
и.
Впрочем, кажется, дари Ц это не отдельный язык, а диалект. Чем-то они друг о
т друга отличались, но разобраться было трудно.
Ники выучил два слова: ташакор Ц спасибо, хоп Ц хорошо, договорились, и п
ользовался ими виртуозно.
Он протиснулся из ванной мимо Толи и сунул Ольге пачку сигарет.
Ц Спасибо.
Ц Не за что.
Хороший, вежливый мальчик. Заботливый.
Бахрушину, наверное, не десять, а уже сорок раз доложили, что у них роман, а к
ак же!..
Ц Ну ладно, Ц заключил Толя, поднялся и недовольно поморщился в сторону
Ольгиной сигареты, Ц я пойду тогда. Да, Ольга, я чего пришел-то! Тебе с конв
оем посылка пришла. Из Парижа. У тебя там есть кто-то?
Ц Где?! В Париже?!
Ц Съезди в корпункт Евровидения. Мне вчера ребята сказали, что там ее ост
авят.
Ц Да что за ребята?!
Ц Не знаю. Просили передать. А что там, от кого, я не знаю. У тебя чего, и в Пар
иже свои?
В Париже было много разных людей, в разное время имевших к Ольге разное от
ношение, но она только пожала плечами.
Ц У вас эфир сегодня?
Ники пожал плечами и опять почесался.
Ц У нас-то эфир, а там кто знает. Человек предполагает, а тут только Аллах
располагает.
Толя дико на него взглянул, пошел было к двери, но остановился, подхватил м
ятую пачку из-под галет и покопался в ней, как будто проверял, сколько там
еще осталось.
Ц Давай-давай!
Толя быстро ссыпал крошки в рот и выбрался в коридор. Ники закрыл за ним дв
ерь и посмотрел на Ольгу.
Та приложила палец к губам, и они секунду молчали.
Ц На базар надо идти, Ц от двери сообщил Ники. Ц Есть охота. И за посылко
й. Как ты думаешь, сигарет прислали?
Ц Да я вообще не очень понимаю, кто и что прислал.
Ц А колбасы?..
Ники любил колбасу с черным хлебом, и еще сыр, и крепко заваренный кофе. И ч
ай, хорошо бы большую кружку, очень много заварки и очень много сахара.
Ц Придется тебе со мной ехать. Если она на твое имя, мне не дадут.
Ц Поеду.
У Ники был “Лендровер” Ц все сотрудники Би-би-си ездили на “роверах”, и и
менно в этом и заключалась страшная тайна, в которую были посвящены Ольг
а и Бахрушин, а больше никто.
Ники работал не только на Российское телевидение, но и на Би-би-си.
Он в самом деле был классным оператором, и англичане предложили ему закл
ючить контракт перед самой войной. И он согласился, потому что это был ска
зочный шанс Ц стрингер мировых новостных компаний отличается от прост
ого российского журналиста, как зеленый дипломатический паспорт отлич
ается от “серпастого и молоткастого”. У него были всевозможные ксивы, и р
азрешенные доступы куда угодно, и бумажка с просьбой о содействии, подпи
санная каким-то высоким английский военным чином. Кроме того, у него еще б
ыла машина, за которую не надо платить шесть тысяч долларов, потому что ее
честно выдали в корпункте Би-би-си, и спутниковый телефон, и постоянная л
инейка для выхода в эфир Ц мечта любого журналиста.
Работа на иностранцев подразумевала “право первой ночи”. Никто, кроме Би
-би-си, не мог посягать на отснятые Беляевым материалы, а он как-то ухитрял
ся мухлевать Ц снимал для Российского телевидения. Бахрушин его об этом
еще в Москве попросил, и он согласился.
Вот этого Ольга никак не могла понять.
Она потом несколько раз приставала к оператору с неизменным вопросом, по
черпнутым из фильма всех времен и народов под названием “Покровские вор
ота”:
Ц Савва, а зачем тебе нужно, чтобы я у вас жил?!
Но он только хохотал, показывал крупные белые зубы Ц и не отвечал.
Так и осталось невыясненным, зачем это нужно “Савве”, то есть Ники. Если бы
в Лондоне узнали, выгнали бы его немедленно. Если бы прознали в Москве Ц
кто-то, кроме Бахрушина, Ц выгнали бы немедленно. Куда ни кинь, всюду клин.

Но Бахрушин попросил, и Ники согласился.
Наверное, это было что-то из “особого мужского мира”, в правилах которого
, не будучи мужчиной, разобраться невозможно.
Трудно найти оператора, который сумел бы хорошо снять войну. Еще труднее
найти такого, который согласился бы снимать войну. И невозможно сделать
это быстро. У Бахрушина не было выхода Ц Ники позвали на Би-би-си примерн
о недели за две до войны, Ц и оказалось, что отправлять в Кабул решительн
о некого. То есть были несколько патлатых, худосочных и гениальных юнцов,
мечтающих о мировой славе Ц “Быть может, меня наградят. Посмертно”, Ц но
Бахрушину они никак не годились.
Ольга не припомнит больше ни одного случая, чтобы оператор так работал
Ц и нашим и вашим, Ц но Ники это как-то удавалось.
Если станет известно в Москве, все скажут, что Бахрушин его “подставил”, п
отому что он любовник его жены.
Ужас.
Ники любил это слово, и Ольга иногда повторяла его за ним.
Ц А Толян-то, Ц сказал Ники издалека. Ц Приперся! Все ему знать надо, куд
а мы едем, да зачем!..
Ц А как же? Он проворонить боится, вдруг нам Бен Ладен интервью обещал. Мы
снимем и прославимся.
Ц Сказал бы я, чего он и кому обещал, да воздержусь пока. Здесь женщины и де
ти.
Ольга усмехнулась.
Ц Ну что? Сначала за посылкой, а потом сюжет, или сначала сюжет, а потом за
посылкой?
Ц Как хочешь, Ники.
Ц Что важнее, Ц продолжал веселиться оператор, Ц деньги или стулья? Ут
ром деньги, вечером стулья. Утром стулья, вечером деньги.
Ц Ники, ты что? Обалдел? Какие стулья? Какие деньги?
Ц Я давно обалдел. Какого хрена я на эту войну езжу?! Да еще на чужую? Вот че
го мне не хватает? Почему я не могу, как все люди, снимать ток-шоу “Все дело
в перце, или Поговорим про это”? Куда меня несет?
Ц Я не знаю.
Ц А кто знает?! Ц вопросил Ники оскорбленным голосом. Ц Дед Пихто?!
Ц Должно быть, ты рвач и выжига, Ц предположила Ольга лениво. Ц И деньги
для тебя самое главное в жизни, и страсть к стяжательству и наживе в твоих
мозгах затмевает все остальное.
Ц Я рвач и выжига, Ц согласился Ники. Ц Это всем известно, хоть у кого в “
Останкино” спроси. Но жизнь-то одна!..
Ц Это точно.
Ц А тогда зачем мне…
Ц Ты мне надоел, Ц перебила его Ольга. Ц Давай поедем уже, если ты рассм
отрел себя в зеркале.
Ц Да я и не рассматривал.
Ц Да ты только и делал, что собой любовался. Толя Борейко чуть шею не свер
нул. Наверное, решил, что ты голубой.
Ц Может, он сам голубой. А, говорят, знаешь, кто голубой?..
Ц Ники, мне наплевать, кто голубой, а кто зеленый!
Ц Ну вот, Ц пробормотал оператор и выдвинулся на середину комнаты Ц пя
тнистые камуфляжные штаны, майка, бывшая когда-то черной, но от пота и сол
нца ставшая рыжей, бандана на отросших кудрях. Вид вполне мужественный и
вызывающий жгучее уважение к самому себе, как у заправского американца.

Ольга была совершенно убеждена, что эта великая нация достигла своих вел
иких высот, потому что каждый ее гражданин, глядя на свое отражение в зерк
але, истово и с удовольствием уважал себя Ц и так на протяжении нескольк
их столетий.
Ц Поехали сначала в Евровидение. Сюжет потом, да и снимать нечего.
Со дня на день ожидали штурма Кабула “войсками талибов и моджахедов”, но
пока не происходило ничего такого Ц по окраинам постреливали не только
ночью, но и днем, пыльные БТР время от времени мчались неведомо куда, и все
замирало Ц началось, не началось?..
А еще Ольга решительно не могла понять, чем отличаются “свои” от “чужих”
Ц те же злые настороженные глаза, те же бороды почти до гладких загорелы
х лбов, та же гортанная речь.
Говорят, что “чужие” довели страну до ручки. Ольга вовсе не была уверена, ч
то “свои”, перехватив инициативу, не доведут страну “до ножки”, или до чег
о они еще могут ее довести, по логике?..
“Ровер”, принадлежавший Ники, то есть Би-би-си, всегда стоял в одном и том ж
е месте, прямо за гостиницей, во дворе какого-то странного дома. Он был нео
битаем и напоминал советский долгострой конца семидесятых, но почему-то
считался “безопасным” Ц почему?.. Впрочем, “ровер” там прекрасно себя чу
вствовал, с ним никогда ничего не случалось, и Ники каждый раз, встречаясь
с ним утром, любовно хлопал его по пыльному крылу, как будто это была не ма
шина, а лошадь.
До корпункта Евровидения было не слишком далеко Ц если ехать как положе
но, по улицам, но “как положено” ехать не разрешалось. Надо было в объезд, ч
ерез несколько КПП, с предъявлением ксив и физиономий.
Ксивы предъявлялись в развернутом виде, а физиономии без солнечных очко
в, и Ольге всегда становилось не по себе, когда в нее впивались темные стра
нные глаза проверяющего.
Мы никогда не найдем общего языка. Никогда.
Мечты об этом Ц утопия. Мы не готовы жить, понимая их, а им нет до нас никако
го дела. Нас для них нет. Есть только некая цель Ц переделать мир так, чтоб
ы он стал похож на Кабул в данную минуту. В этом мире можно будет только од
но Ц воевать, а именно это и есть то, что они умеют и делают лучше всего.
Ужас, сказал бы Ники.
Машину сильно трясло на разбитой дороге. Ники под настроение любил так е
здить Ц “без башки” это называлось на мужском языке. Ольга держалась ру
ками за щиток и думала о посылке Ц вот интересно, есть там колбаса или нет
?! Ц о разбитой дороге, о том, что снимать нечего, и о Бахрушине, конечно.
Думала примерно так Ц как он там, без нее? Невозможно было вообразить нич
его глупее этого вопроса, но ей почему-то только это шло в голову. Колесо т
ряслось и прыгало на капоте в такт ее мыслям, серое от грязи. Мысли тоже бы
ли какие-то серые. Вчерашний дождь превратил пыль в грязь, зато во дворе г
остиницы обнаружились несколько чахлых кустиков с робкими цветочками.
Ольга долго на них умилялась.
Ц Может, связь сегодня восстановится, Ц пробормотал рядом Ники и вдруг
повернул руль, сильно выкрутив кисть, и нажал на тормоз. Ольга чуть не ткну
лась лбом в щиток.
Ц Ты что?!
Ц Остановка по требованию.
1 2 3 4 5 6