нож.
Господи Иисусе!..
Ц Ники!..
Ц Ти-хо! Ц одними губами приказал он, бесшумно прыгнул и прижался спино
й к стене. В дверь опять постучали, правда, немного тише. Ники мотнул голов
ой, что означало Ц открывай! Ц и Ольга отодвинула щеколду.
Все его прыжки и ужимки напоминали боевик под названием “Спецназ” Ц там
тоже так прыгали и гримасничали.
В коридоре произошло какое-то шевеление. Потом осторожный голос сказал
негромко:
Ц Мужики! Вы здесь?!
Оператор молниеносно выбросил руку с ножом, и как давеча Ольгу, схватил п
осетителя за майку и втащил внутрь. Лезвие тускло сверкнуло у самой щеки
незваного гостя.
Ц Твою мать!..
Человек ввалился в комнату головой вперед, сделал несколько торопливых
шагов, чтобы не упасть, и почти уткнулся носом в стол, на котором стояла кр
ужка. Ничуть не обескураженный бесцеремонным обращением, он повел носом
, живо понюхал, схватил кружку и сделал большой глоток.
Ц Поставь на место!
Ц Да ладно!
Ц Поставь, тебе говорят!
Посетитель еще раз торопливо хлебнул, утер губы и сказал насмешливо:
Ц Ники, ты жадина! Вот Оленька не такая! Ведь правда? Я знаю, что ты ничего н
е пожалеешь для друга.
Для своего старого друга! А, Оленька?
Ц Я тоже жадина, Ц буркнула Ольга, забрала со стола кружку и сунула ее Ни
ки. Борейко и без кофе обойдется.
Все знали, что Толя каким-то волшебным образом умел добыть все, что угодно
, даже в осажденном Кабуле. Поговаривали о его связях с контрабандистами
и талибами, с узбеками и пакистанцами Ц впрочем, журналисты всегда скло
нны усложнять, выдумывать, “играть в детектив”. Может, он просто оборотис
тый и ловкий, этот самый Толя Борейко, корреспондент агентства “Интерфак
с”.
Ц А у меня телефон сдох, Ц поделился Толя, покосился на Ники и усмехнулс
я. Оператор даже не хлебал, а словно лакал кофе, торопливо, словно боялся, ч
то у него отнимут драгоценную кружку. Толе совсем не хотелось кофе Ц он м
ог пить его сколько угодно.
Ц У всех телефоны сдохли, Ц пробормотала Ольга.
Афганцы все хохотали под окнами. Они или хохотали, или стреляли, или крича
ли гортанными, как будто раздраженными голосами Ц казалось, что вот-вот
подерутся. Ольга никогда не видела, чтобы они были спокойны.
Ц Так у меня спутниковый! Детям такие в руки не дают.
Ц Дети Ц это мы?
Ц Оленька, что ты там высматриваешь, за окошком? Вот лично я ничего хорош
его там никогда не видал. Посмотрела бы на меня, лапонька.
Ц Нет, спасибо. Толь, я лучше в окошко.
Ц Тебе нравятся бородатые мужчины в платках?
Человек в пестрой косынке, похожий на корреспондента “Аль Джазиры”, куда
-то делся с БТР.
Ц Ники, а что это у тебя с мордой?
Ц В каком смысле?
Ц Грязная вроде.
Ники вытянул шею и уставился на свое отражение в мутной полировке гардер
оба. Дверь, словно следуя за его взглядом, вдруг приотворилась с медленны
м скрипом, и Ники отшатнулся.
Паника, словно атакующая змея, выметнулась из гардероба и зашаталась пер
ед их лицами, разинув отвратительную пасть.
Ольга почувствовала, как по виску проползла капля пота.
Ц Вы чего? Ц оторопело спросил Толя Борейко. Ц Или у вас тут привидения
… обитают?
Ц Черт знает, кто тут обитает, Ц пробормотал Ники, прицелился и ногой за
хлопнул дверцу гардероба.
Паника пропала за ней, будто ее и не было вовсе.
Ц Ну, вы даете, Ц Толя даже головой покрутил в знак того, что несказанно у
дивлен тем, как они “дают”. Ц Нервные все какие-то стали.
Ники молчал. Ему было стыдно, что он так перепугался. И стыдно, что Ольга эт
о видела.
С нервами на войне дело вообще обстоит не слишком хорошо, прав Борейко. Ка
к там это называется, в другой жизни, Ц ПТС?.. ПСС?.. Ц ужасная штука, замучи
вшая американцев после войны во Вьетнаме! В кино это выглядело очень тра
гично Ц небритые парни, на костылях или без, проводящие все свое время в к
абаках и публичных домах, сбивающиеся в стаи или пропадающие поодиночке
. Кажется, это называлось “сломаться”.
“Он сломался после Сайгона” Ц произносить следует низким, сочувствующ
им голосом, отводя глаза.
Ники не хотелось “ломаться”, но нервы были и впрямь на пределе.
Ц Вчера конвой пришел, Ц сообщил Толя. Покопался двумя пальцами в хруст
ящем пакете, на дне которого болтались остатки галет, выудил какой-то обл
омок и решительно отправил в рот. Ц Из Ходжа-Багаутдина.
Девчонки красивые приехали.
Ц Какие девчонки? Ц встрепенулся Ники, очень озабоченный поддержание
м собственного имиджа Казановы. В Кабуле этот имидж пропадал зря и, можно
сказать, уже почти совсем пропал.
Ц Француженки, Ц Толя осмотрел свои пальцы и аккуратно отряхнул с ладо
ней крошки.
Ники огорчился:
Ц Да от них никакого толку!
Ц Конечно, никакого.
Ц А чего ты тогда говоришь?!
Ц Так просто.
Ники запустил пятерню в кудри и энергично там почесал. Ольге его затея с о
тращиванием кудрей в воюющем Афганистане решительно не нравилась, но он
а благоразумно помалкивала. Знала, что как только начнет учить его жизни,
он моментально упрется рогом и сделает что-нибудь гораздо более бессмыс
ленное Ц например, станет отращивать еще и бороду.
Его упрямство можно сравнить только с его чудовищным профессионализмо
м Ц если таковой может быть чудовищным.
Кроме того, в нем жил еще “дух противоречия”, в полной гармонии с которым о
н всегда делал не то, чего от него ожидали, а то, что считал нужным, и “собств
енные взгляды” тоже присутствовали. Эти “взгляды” Ольгу очень забавлял
и, если не подавались в слишком больших количествах, как баклажаны в армя
нском ресторане “Ноев Ковчег” в тихом и старом центре тихой и старой Мос
квы.
Почему-то только из такого далекого далека, как Кабул, Москва казалась ти
хой и старой. И баклажанов захотелось невыносимо.
Ц А я вчера ванну принимал, Ц похвастался Ники неизвестно зачем и на се
кунду перестал чесаться.
Ц В ACTED ездил?! Ц ахнула Ольга.
Только в домике ACTED Ц международной организации, строившей в Афганистане
дороги, Ц можно было помыться. Наверное, этот домик войдет в историю как
самое популярное среди всех работавших здесь европейцев место. Чтобы по
пасть внутрь, надо было постоять или посидеть на полу в длинной очереди. Н
епосредственно ванная Ц грязная комнатка с серыми цементными стенами
и двумя баками, с горячей и холодной водой, и несколько металлических кув
шинов.
Самое главное попасть внутрь. Попал Ц как будто в рай. Можно мыться или чи
стить зубы.
Бахрушин, наверное, и не подозревает, какое это счастье Ц почистить зубы
…
Ц А вы правда на север едете?
Ольга пристально взглянула на корреспондента “Интерфакса”.
Вот зачем ты пришел. За информацией. Тебе до смерти любопытно, куда мы едем
, с кем и зачем. Любопытно “по-журналистски” Ц как же, вдруг пропустишь чт
о-то важное и интересное, и “чисто по-человечески” Ц слухи об их с Ники ро
мане будоражили не только коллег “на местах”, но и московское бюро тоже. В
последнем телефонном разговоре главный редактор Костя Зданович что-то
уж больно игриво расспрашивал, как там Ники, Ц словно не мог спросить у н
его сам! Ц и эта игривость резала Ольге ухо, сверлила прямо.
Косте Здановичу в Москве кажется, должно быть, что Афганистан Ц это спло
шная романтика, слегка подсоленная опасностью и сдобренная восточными
пряностями в духе Ходжи Насреддина!
Ошибается Костя. И относительно романтики, и относительно Ники.
Никакой романтики. Никакого Ники.
Толя Борейко помолчал и, так как никто ему не ответил, спросил снова, теми
же самыми словами:
Ц А вы правда на север едете?
Он мог так спрашивать до бесконечности Ц Ольга знала.
Однажды они снимали пресс-конференцию министра МЧС, который долго и ста
рательно не отвечал на Толин вопрос, а Борейко все повторял и повторял ег
о Ц слово в слово! Министр в конце концов озверел и велел ему катиться с э
тим вопросом и даже уточнил, куда именно, и вышел небольшой скандал, котор
ый в конце концов замяли.
С тех самых пор министр МЧС, по слухам, каждый раз интересовался, кто будет
на конференции от “Интерфакса”, и если ему отвечали, что может быть и Боре
йко, министр весело сообщал своей пресс-службе, что тогда пусть она, то ес
ть служба, катится туда же, куда он чуть было не отправил Толю.
Вспомнив про министра, Ольга улыбнулась.
Он был молодой, решительный, сердитый и веселый Ц самый лучший из всех из
вестных ей министров, а уж она-то их повидала, как любой высокоуровневый ж
урналист! С Бахрушиным министр дружил, и они даже один раз ездили куда-то
на своих громадных, тяжелых, вездеходных машинах, напялив куртки и болот
ные сапоги, и там, куда приехали, сидели на берегу чистой и быстрой речки и
до утра разговаривали о делах. На их мужском языке это называлось “вырва
ться на рыбалку”.
Ольга сидела с ними только до полночи, а потом ушла в домик спать и до расс
вета сквозь сон слышала, как они хохотали. И деревья шумели высоко-высоко
, и холодно было, и тяжелые капли стучали в крышу, и костер трещал, и река под
горой перекатывалась по камушкам. Под двумя одеялами было тепло, только
нос все время мерз, и она, как собака, зарывала его в подушку.
Ей как-то очень радостно и легко дремалось под этими самыми одеялами, и но
чь была глухая, совсем осенняя, и Ольга все время помнила, что завтра еще о
дин выходной, а в Москву они вернутся только в понедельник, до которого це
лая жизнь!..
А потом пришел Бахрушин и разбудил ее грохотом своих сапожищ.
И, не открывая глаз, она слушала, как он топает и сопит, сдирая с себя свитер
и джинсы, и это так ее волновало!.. Он повалился рядом, полежал и стал решите
льно раскапывать одеяла, раскопал и обнял ее, Ц у него была прохладная ко
жа, и щеки, колючие от щетины, и от него пахло дымом, осенью, одеколоном и чут
ь-чуть спиртным.
Он долго целовал ее холодными, настойчивыми губами, и прижимался щекой к
виску, и гладил ее горло, и за ухом, где она особенно любила, а потом зачем-т
о спросил:
Ц Ты спишь?..
И у него был странный, перехваченный голос, как будто он тоже сильно волно
вался…
Вдруг сейчас ей показалось, что ничего этого не было.
Она все придумала. Оттого, что сильно устала за эту командировку, оттого, ч
то бомбили каждый день, что выключился телефон, оттого, что приперся Толя
Борейко, испортил настроение.
Ц А вы правда на север едете?
Ц Правда! Ц гаркнул Ники. Ц Мы! Едем! На север!
Ц А кто везет?
Ц Никто не везет. Мы сами себя везем.
Ц А машину где взяли?
“Взять” машину было невозможно, и все это знали.
Все местное население от мала до велика делало бизнес на приезжих, и насе
лению было абсолютно наплевать, что это за приезжие Ц журналисты, военн
ые, гражданские, строители, врачи без границ Ц “и без мозгов”, прибавлял о
бычно Ники, Ц кто угодно.
Машина до Панджера Ц шесть тысяч долларов. Не хочешь платить, не поедешь,
а ехать надо, и мало того, еще оборудование везти Ц камеру, генератор, мон
тажный стол. Будешь выламываться, скажут семь. Или десять, им все равно, кт
о-нибудь да поедет, а им не к спеху. Некий документ местного МИДа, разрешаю
щий выезд из Кабула, стоил двести долларов с каждого выезжающего, если оф
ициально, и еще нужно выстоять очередь в несколько дней, из которой нельз
я уйти, записав номерок на ладони. Можно заплатить триста, и документ выда
дут без очереди. А еще бумаги и разрешение на оборудование! А еще бензин, в
ода и жилье, за которое тоже нужно платить! Например, номер в данной гостин
ице стоит примерно как пятизвездочный люкс в Москве. Всем приходилось ра
скошеливаться, чтобы снимать войну.
Кому война, а кому мать родна…
Вот умная и, главное, свежая мысль.
Ц И чего?! Кто платит? Бахрушин, что ли?! Ц продолжал недоумевать Толя Бор
ейко. Ц Да нет, ребята, что-то вы мне темните!
Ц Это не правильно, Ц лениво поправила его Ольга. Ц “Мне темните” не го
ворят.
Ц Да нет у Российского телевидения таких денег и не было никогда! За ваши
разъезды платить!..
Толя был настоящий журналист, и мысль о том, что коллеги-конкуренты могут
его обскакать, казалась ему невыносимой.
Ц Да какое тебе дело, кто за нас платит?! Ц из ванной крикнул Ники. Кажетс
я, он опять рассматривал себя в зеркале, искал следы былой молодецкой уда
ли.
И девицы, только что приехавшие из Ходжа-Багаутдина, оказались француже
нками Ц что толку от этих француженок!.. Расстройство одно.
В их поездке была небольшая тайна, но открывать ее Толе Борейко они не соб
ирались. По крайней мере, Ольга так поняла своего оператора, засевшего в в
анной, а главным “носителем тайны” был именно он.
Ц На базар надо сходить. Слышишь, Ники?
Ц Чего ты там не видала? Тазы с кувшинами? Воды все равно нет.
Ц Там хлебушек, Ц пробормотала Ольга и сглотнула Ц вдруг очень захоте
лось хлеба. Ц Лепешки.
Ники выглянул из ванной, вид у него был недовольный.
Ц Я один схожу. Без тебя.
Толя Борейко основательно уселся на шаткий металлический стул, крепко в
зял себя за колени Ц и навострил уши.
Недаром об их романе с Ники говорили все заинтересованные лица не только
в Кабуле, но и в Москве.
Говорили и жалели Бахрушина.
…А что он может? Ей вожжа под хвост попадет, она и начинает вытворять, чего
ей охота! В прошлом году в Антарктиду летала, а теперь вот в Афган понесло
ее!
Книгу написала, читали? Да ладно, все читали! Ну и что? Особенная какая-то кн
ига, что ли? Да ничего особенного, книга как книга. Тогда почему ее напечат
али?!
И целое событие было, по телевизору показывали, а теперь говорят, что ей пр
емию какую-то дадут, то ли Пулитцеровскую, то ли Букеровскую, шут ее знает.
А все из-за чего? Из-за того, что спит со всеми Ц и с тем, и с этим, и еще вроде
с министром печати и с эмчеэсовским, и с генеральным продюсером, и еще с ке
м-то, от кого зависит… А вы не знали?! Да она ни одного мужика не пропустит, у
нее, наверное, как у этих…
1 2 3 4 5 6