- заорал сын. - Вы все решили, а я до
лжен только слушаться! Жду не дождусь, когда вырасту и... и...
- Сереж, - с досадой сказала Инга, - ты сидишь на моих брюках. Что, теперь мне их
гладить, что ли?!
Короткие гудки пронзили барабанную перепонку, а Сергею показалось, что м
озг.
- Какие брюки?..
- Ну вот! Мои брюки! Я их положила сюда, а ты...
Он сунул трубку в гнездо аппарата и стремительно прошел мимо Инги, котор
ая подхватила свои портки и теперь держала их на весу, как младенца.
Щелкнул замок, лязгнула дверь.
Инга прислушалась, а потом пошла на звук. Брюки свешивались в разные стор
оны, полоскались, взблескивали шелком.
- Сережа? Ты где? Сережа?! А я?!
Когда она догадалась выскочить на балкон, джип уже отъезжал, небо отража
лось в полированной чистой крыше.
- Сережа!!
Полыхнули красным тормозные огни, злобно взвизгнули колеса, машина как б
удто прыгнула за перекресток и исчезла из виду.

* * *

Настроение было отвратительным. У Киры всегда портилось настроение пос
ле разговоров с бывшим мужем, как будто это испорченное настроение могло
хоть что-то изменить! Каждый раз приходилось уговаривать себя и утешать,
потому что уговоры давно не помогали. Тим тоже неожиданно и не ко времени
разошелся, и она никак не могла понять, в чем дело, а когда все же поняла, обо
злилась еще больше.
Конечно, все дело в отце, будь он неладен! После разговоров с ним сын всегд
а впадал в нервное состояние, бросался на Киру и чуть не плакал, а сегодня
даже плакал - крупными, детскими, неправдоподобными слезищами. Она с боль
шим трудом выставила его к машине и видела в окно, как он плетется, волоча
облезлый и чрезвычайно модный рюкзак, в широченных штанах, как будто пад
ающих с попы, в уродливых ботинках и нелепой зеленой шляпе, тоже вроде бы о
чень модной.
Горькое горе.
Кира была умной и современной женщиной, никаких препятствий бывшему муж
у не чинила, он мог встречаться с сыном сколько угодно и когда угодно, и ба
бушка с дедушкой “с той стороны” тоже никуда не исчезли из его жизни, и вро
де бы все прошло с “наименьшими потерями”, но невозможно, невозможно был
о видеть лицо сына, когда Сергей привозил его домой, доводил до двери и ухо
дил, корректно попрощавшись с Кирой.
Может, зря она вела себя, как умная и современная? Может, ей нужно вести себ
я, как скандальная и отсталая баба, просто запретить им видеться?! Может, т
огда ее сын скорее бы все забыл и научился принимать жизнь так
ой, как есть?!
...Зачем она звонила? Ведь знала же, что ничем бывший муж не поможет, будет то
лько с ослиным упрямством гнуть свое, говорить, что Кира поступает непра
вильно, если хочет уберечь мальчишку от непредвиденных обстоятельств и
влияния коллектива! Вот он сам - вырос в коллективе, и ничего, вс
е в порядке! В порядке, черт бы его побрал! Как это вышло, что она так его люб
ила?! Но ведь любила, и ревновала даже, и в Ригу с ним ездила, где жила тогда е
го бабушка, и хохотали они, и целовались, и по очереди качали кр
овать, в которой орал новорожденный Тим, а тот все время орал, и Сергей в пя
ть часов утра выходил с ним во двор, чтобы он не перебудил соседей в их тог
дашнем хлипком панельном доме на улице Фрунзе!
Кира потерла глаза и прислушалась. За стеной начальник опять ссорился со
своим замом - ссорился от души, во все горло. Весь коллектив, должно быть, уж
е в курсе, что начальник и зам крупно поругались.
Все мужики - кретины и недоумки, вне зависимости от возраста и положения. В
от свежая и конструктивная мысль.
Про конструктивные мысли Кира вчера вдоволь наслушалась на заседании д
умского комитета, где она представляла “прессу”. Разговоров было море. К
онструктивных мыслей - ни одной.
- ...если ничего не понимаешь! - разорялся за стеной начальник Константин Се
ргеевич Станиславов. Кажется, его матушка была большой поклонницей русс
кого драматического искусства, вот он и стал Константин Сергеевич, да ещ
е Станиславов! - Я не намерен больше печатать бред, который ты мне подсовыв
аешь! Ты сколько денег имеешь с каждой полосы?! А?! Нет, ты мне скажи!..
- И скажу, - орал в ответ зам. Его звали гораздо менее поэтично, всего лишь Гр
игорий Батурин. И стать у него была не в пример импозантному шефу - мешок м
ешком. - Я тебе скажу, что, если б не мои ребята, журнал давно бы сдох на х.., а ты
все руками машешь и...
- Я не машу руками! Я в следующий раз тебе морду набью за такие дела! Кто так
поступает?! Ты же в последний момент всю полосу поменял, а у меня...
Кира решительно поднялась со своего места, прошла по поглощающему звук к
овру и открыла полированную дверь, за которой происходила баталия. С нек
оторых пор три главных начальника - Константин Сергеевич Станиславов - о
х-хо-хо! - Гриша Батурин и она сама - сидели в смежных комнатах.
Взъяренные мужики как по команде оглянулись на нее и снова воззрились др
уг на друга, готовые вцепиться друг другу в глотки.
- Брейк! - объявила Кира хладнокровно. - Один - один. Считаю до десяти. Кто перв
ым уберется вон, тот победил.
- Кира, - заговорил Константин Сергеевич, не отрывая взгляда от врага, - я теб
я прошу, выйди! У меня важный разговор. Выйди сейчас же.
- Вся редакция уже в курсе ваших важных разговоров, - проинформировала его
Кира, подошла к креслу, устроилась, положив ногу на ногу, и закурила. - Пепел
ьницу дай, пожалуйста, Костик.
Костик перевел на нее взгляд - она невозмутимо курила, - моргнул налитыми к
ровью глазами, нашарил пепельницу и по длинному полированному столу пус
тил ее в сторону Киры.
Пепельница поехала, закрутилась, сошла с дистанции и свалилась на ковер.
Все трое проводили ее глазами.
- А-а, - вдруг завыл Костик, как будто это было последней каплей, переполнивш
ей чашу, - будьте вы все прокляты!
После чего схватил бутылку минеральной воды в кулак, как гранату, и стал я
ростно дергать пробкой о край все того же, светлого дерева, стола. Пробка у
порствовала и не поддавалась, но он все-таки сорвал ее, оставив на полиров
ке безобразные белые следы, - и выпил примерно половину бутылки.
- Слушай, Григорий, - выговорил он, тяжело дыша и утирая рот, - вот я при свидет
елях говорю: я тебя уволю. Ты понял или нет? Еще один раз, даже не раз, а... и все.
Я больше не могу.
Батурин некоторое время жевал губами, как будто матерился про себя, изо в
сех сил стараясь загнать мат обратно в глотку.
- А на мое место, - спросил он, перестав жевать, - кого? Ее?
Кира рассматривала свою сигарету.
- Да хоть бы ее, - в лицо ему выплюнул Костик, - она у меня из-под носа ничего ув
одить не станет.
- Костик, - медленно и отчетливо произнес Батурин, - я у тебя из-под носа нико
гда и ничего не уводил. Это все вранье. Я вообще не знаю, откуда ты это взял.

- Откуда надо, оттуда и взял, - сказал Костик устало, - все, Гриша. Иди. Я больше
не могу.
Батурин еще постоял, изо всех сил стискивая в кулачище подцепленную на с
толе ручку, потом швырнул ее на ковер и вышел.
Воцарилось молчание - глубокое, как пишут в романах.
Ц Ну что? - спросила Кира, когда глубокое молчание ей надоело, - повеселили
народ? Небось полредакции под дверью стояло! Жаль, ты не догадался в корид
оре орать. Для удобства сотрудников.
- Да наплевать мне на полредакции! - вновь начал Костик, схватил бутылку и в
ылил в себя остатки воды. Обошел стол и, отдуваясь, уселся на свое место. - Та
к больше нельзя. И вообще нам надо все обсудить!
- Нам - это кому?
- Мне, - буркнул он, - с тобой. Ты как-никак мой второй заместитель.
- Костик, если ты планируешь таким образом перевести меня в первые, я не по
йду, и не мечтай даже.
- Почему?
- Потому. Ты же все понимаешь! Ты уволишь Батурина, возьмешь меня первым за
мом, я поработаю два года, а потом что-нибудь стрясется, и мне придется уйт
и. Куда я денусь, когда все будут уверены, что я его подставила, чтобы запол
учить должность?! Он же не пойдет работать сапожником! Он устроится в сосе
днее издание и...
- Кира, - прикрикнул Костик, - я твой начальник, а не наоборот! Как я решу, так в
се и будет!
- Ничего подобного, - хладнокровно ответила она, - я тоже что-нибудь предпри
му, если ты решишь! И вообще я не понимаю, почему ты на него взъелся! Он грамо
тный редактор, и пока что никто не уличил его во взятках! А то, что у вас разн
ые взгляды, так это даже хорошо. Я только вчера смотрела рейтинги, и мы опя
ть на первом месте. Мы самый читаемый журнал, Костик, а Батурин, между проч
им, тут днюет и ночует, контролирует ситуацию.
- Лучше бы он дома ночевал, черт его побери, а ситуацию я и без него проконтр
олирую! Я... потом тебе скажу.
- Что? - насторожилась Кира.
- Потом, - морщась, повторил Костик и зачем-то показал глазами на потолок. Ки
ра посмотрела. Потолок как потолок, ничего особенного.
- Потом, - повторил Костик с нажимом, - я тут такое узнал...
- Что?
- Батурин, - выговорил он одними губами, без звука, - потом.
- Костик, - осведомилась Кира, - мы играем в войну?
Он снова завел глаза к потолку и беспокойно шевельнулся в кресле.
- Я к тебе сегодня приеду, - объявил он неожиданно громко после своего треп
етного шепота, - вечером, часов после девяти. Поговорим.
- Здрасти! - сказала Кира и с неудовольствием услышала в этом “здрасти” инт
онации бывшего мужа, - ты ко мне приедешь! Я... не готова.
- Да ладно! - вдруг развеселился Костик. - Я к тебе c т
o раз приезжал, и ты всегда была готова. А теперь что? Или
у тебя любовник ночует?
- Любовника выставить не проблема, - ответила Кира небрежно, - я просто не лю
блю никакой горячки. Давай завтра.
- Нет, - твердо заявил Костик, - сегодня. Мне надо с тобой поговорить. Я на само
м деле как-то не очень понимаю, что мне делать дальше. Я тебе расскажу, и мы в
месте подумаем.
Кира посмотрела ему в лицо. Лицо было красивое - по обыкновению, и очень об
еспокоенное - против обыкновения.
- Ну хорошо, - согласилась она и пожала плечами под безупречной кашемирово
й водолазкой, - приезжай.
- А любовник?
- Выставлю.
- Ну и отлично. Слушай, посмотри за меня первую полосу, что там в колонке гла
вного редактора наваляли, а?
- Ты что, - удивилась Кира, - не сам писал?
- Нет, - буркнул Костик, - Верочка писала. Я замотался что-то.
- Верочка?! - изумилась Кира. - В твоей колонке?! Господи, а почему я
не могла написать?! Или Батурин?! Как бы ты с ним ни лаялся, он бы все равно лу
чше Верочки написал!
- Кира! - закричал шеф и даже головой затряс, как эпилептик. - Я тебя умоляю, по
смотри колонку! Если надо, перепиши! И иди отсюда, а?! У меня в два совещание
в Минпечати, и еще эта должна прийти... дура из отдела новостей!
- Какая... дура из отдела новостей?
- Да бог ее знает! - как бы совсем потерялся шеф. - Ну, дура! Молодая такая! Она в
прошлый раз президента назвала Василий Васильевич! Ко мне прибегает Маг
да Израилевна, приносит материал и говорит: “Не знаю, что делать, второй ра
з за неделю такие ляпы! А уволить не могу, папочка у нее!”
- Аллочка, что ли? - сообразила Кира.
- Да не знаю я! Не редакция, а публичный дом: Верочка, Аллочка, Розочка...
- Магда Израилевна, - подсказала Кира. Ей стало смешно.
Конечно, корреспонденту столичного политического еженедельника “Стар
ая площадь” непростительно было не знать, что президента зовут вовсе не
Василий Васильевич, а также и не Виталий Витальевич, а заодно и не Вениами
н Вениаминович, но Костик кипятился как-то уж очень отчаянно, как будто пе
реигрывал немножко. Да еще глаза возводил к потолку, что, очевидно, должно
было означать, что в люстре у него подслушивающее устройство. В кино всег
да возводили глаза к потолку, когда намекали на прослушку.
Что на него нашло? Какая прослушка? При чем тут Батурин?
- Кира, - вслед ей попросил Костик, - скажи Раисе, что я эту дуру из новостей на
полчаса раньше жду! Пусть она ее найдет.
- Ну, пусть найдет, - пробормотала Кира.
Им обоим было хорошо известно, что найти сотрудника вне стен родной реда
кции почти невозможно, журналисты уходили “на задания” и исчезали, как б
удто подвергались дематериализации. Через некоторое время они объявля
лись, и никому никогда в голову не приходило выяснять, где они были и что и
менно делали. Лишь бы материал сдали вовремя.
Так что где найдет Раиса “эту дуру из новостей”, если только та не сидит на
собственном стуле за собственным компьютером в собственной комнате.
Кира открыла дверь в крохотную приемную, чуть не стукнув по носу Верочку
Лещенко. Верочка маялась прямо под дверью - Кира была уверена, что подслуш
ивала.
- Привет, - выпалила Верочка и засияла глянцевой улыбкой, - я тебя жду. Или Ко
стика.
Главного редактора почему-то все именовали Костиком, хоть и лет ему было
почти сорок, и выглядел он скорее как Константин Сергеевич, нежели как Ко
стик.
- Привет, - сказала Кира, - я уже освободилась. Ты хотела колонку показать?
- Ну да, - смущенно призналась Верочка.
- Верочка, здравствуй! - провозгласил из кабинета шеф. - Написала?
- Написала, - подтвердила Верочка и зарделась. Она всегда краснела, когда ш
еф к ней обращался, вот какая была застенчивая. - Я старалась, чтобы получи
лось в вашем стиле, но я точно не знаю...
- Кира посмотрит. - Костик вылез из-за стола и остановился в дверях, упершис
ь руками в косяки.
Широченные плечи, пиджак “Хьюго Босс”, стрелки на брюках, свежая стрижка,
смуглая кожа - и загар не какой-нибудь там искусственный, а австрийско-гор
нолыжного происхождения.
Кира отвернулась, а Верочка продолжала смотреть на шефа как зачарованна
я. Поймав ее отражение в стекле книжного шкафа, Кира усмехнулась. Однажды
в Лувре она попала в самый центр японского туристического торнадо. Перед
Джокондой японцы стояли точно так же, как Верочка перед Костиком, и одина
ковые желтые лица были одинаково непонимающе восторженными, как у Вероч
ки.
- Рая, - сообщила Кира секретарше, - визит барышни из отдела новостей перено
сится на полчаса раньше. - Костик в дверях согласно кивал. Кире стало смешн
о Ц чего он кивает?
1 2 3 4 5 6 7