Если это попытается сделать один из нас, то он погибнет.
– Вы недооцениваете меня, Лавкрафт, – жестко ответил Некрон. – И переоцениваете себя. Но хорошо, я слышал ваше требование. А что вы хотите мне предложить? – он хихикнул. – Билет на пароход до континента?
– Ворота, – спокойно ответил Говард.
На этот раз прошло несколько секунд, прежде чем Некрон ответил.
– Вы… знаете о… воротах? – спросил он, поколебавшись.
Говард кивнул.
– Да. А как бы я иначе так быстро добрался от Аркхема до Лондона, Некрон? Я знаю об этом и также знаю, что вы не сможете больше пользоваться теми воротами, через которые пришли сюда. Похоже, что сейчас вы не сможете воспользоваться вообще ни одними известными вам воротами. Все без исключения пути, по которым вы ходите, контролируются ВЕЛИКИМИ ДРЕВНИМИ. Вы прямиком попадете в пасть к Стульху, если воспользуетесь одними из ворот.
– И вы…
– Я знаю ворота, которые неподвластны их влиянию, – сказал Говард. – Я знаю, где они находятся и как ими пользоваться. Информация об этом – в обмен на нашу и Роберта свободу.
– Вы лжете? – заявил Некрон. Говард широко улыбнулся.
Старик одну бесконечно долгую секунду смотрел на него тяжелым взглядом, потом сжал кулаки и кипя от злости шагнул к нему.
– Говорите, где они! – приказал он. – Назовите место их нахождения!
– Они здесь, в Лондоне, – хладнокровно ответил Говард. Казалось, что гнев Некрона не произвел на него никакого впечатления. – Почему бы вам их не поискать?
Некрон запыхтел от злости.
– Я мог бы вас заставить силой!
– Попробуйте, – ответил Говард. – Вы многое можете, Некрон, я признаю это. Но только что вы говорили, что я вас недооценил, смотрите, не совершите такую же ошибку! Я не такой колдун, как вы или Роберт, но я достаточно разбираюсь в магии, чтобы защитить себя. Даже от вас.
– Ах так? – проскрипел Некрон. – Сейчас мы это посмотрим.
– Если вы, например, попытаетесь… – начал Говард.
Некрон поднял руки и забормотал непонятные слова на гортанном языке.
– …парализовать мою волю с помощью магических сил…
Между пальцами Некрона начали виться тонкие струйки серого дыма. Дыма, который, как паучьи лапы, потянулся по воздуху к Говарду и окутал его лицо.
– …то вполне возможно, что в своем подсознании я закрепил гипнотический приказ.
Дым повалил сильнее. Голос Некрона стал выше и пронзительнее, и вдруг он начал словно дервиш раскачиваться из стороны в сторону. Дымящиеся паучьи лапы так опутали голову Говарда, что его лица почти не было видно. Между ними что-то двигалось.
– …который убьет меня, если я захочу выдать тайну. Вы же используете такой же трюк со своими людьми, разве нет? Они тоже умирают, прежде чем успевают что-либо сказать или сделать против вас.
Некрон замер на полуслове с широко открытым ртом и поднятыми руками. Его кадык двигался вверх и вниз, словно он проглотил живую жабу.
– Вы лжете! – заявил он. Его голос дрожал. Говард пожал плечами.
– Испытайте меня, Некрон. Вы можете попытаться. Но у вас только одна попытка.
Несколько секунд Некрон смотрел на Говарда Лавкрафта сверкавшими от ярости глазами, потом он опустил руки, сжал их в кулаки и громко заскрипел зубами.
– Ну хорошо, – сказал он. – Ваша взяла. Во всяком случае в данный момент.
– Вы согласны?
– Согласен? – Некрон рассерженно покачал головой. – Нет, Лавкрафт. Не так быстро. Но я пока вас не убью. И я подумаю о вашем предложении.
– Подумайте, – посоветовал Говард. – Только не слишком долго.

* * *

– В сотый раз спрашиваю, – взревел Торнхилл. – Я хочу знать, что произошло в этом доме, Крейвен. Все. Все подробности.
При этом он хлопнул ладонью по крышке огромного письменного стола, который занимал большую часть его кабинета. Каждый, кто сидел с другой стороны этого стола на неудобном стуле для посетителей, казался самому себе маленьким и жалким. К тому же стул был слишком низким, и приходилось смотреть на Торнхилла снизу вверх; довольно подлый трюк, да к тому же еще и не особенно оригинальный.
Но он действовал, по крайней мере, что касается меня. Я не знал, сколько прошло времени с тех пор, как Торнхилл оторвал меня от Рольфа и передал двум своим помощникам.
Мы находились в Скотланд-Ярде – по крайней мере, я так предполагал, – и эта маленькая комната с узкими окнами с решетками на втором или на третьем этаже была кабинетом Торнхилла. От его приветливости и даже почти сочувствия, которые он демонстрировал в моем доме, не осталось и следа. Может быть, это было связано с тем, что здесь Торнхилл в известном смысле играл на своем поле.
А может быть, он просто считал меня убийцей.
– Итак? – Он больше не кричал, но спокойствие, с которым он говорил, было почти угрожающим.
Я поднял голову и провел тыльной стороной ладони по лбу. Мои глаза нестерпимо жгло, а во рту был неприятный горький привкус. Меня мучила жажда.
– Я вам все рассказал, Торнхилл, – тихо сказал я. – Поверьте мне. Я… не знаю, кто убил мою прислугу и похитил остальных.
Некоторое время Торнхилл смотрел на меня с прежним выражением на лице, потом вздохнул, откинулся назад и скрестил руки на животе.
– Знаете что, Крейвен? – сказал он. – А я вам даже верю.
– Тогда отпустите меня, – простонал я. – Я ничем не смогу вам больше помочь, поймите же это наконец! Боже мой, ведь эти мужчины увели моих друзей…
– Эти мужчины? – перебил меня Торнхилл. В его голосе звучала крайняя заинтересованность. – Что за мужчины, Крейвен? Откуда вы знаете, что это были мужчины?
– Я не думаю, что заложников взяли грудные дети, которые вылезли из своих детских колясок и устроили кровавую резню в моем доме, – гневно ответил я. – Я не знаю, кто они, и еще меньше я знаю о том, куда подевались Говард и Присцилла.
– Я и не утверждаю, что вы это знаете, – спокойно сказал Торнхилл. – Но вы знаете больше, чем сообщили нам. Гораздо больше!
Он наклонился вперед, и снова его спокойствие как ветром сдуло.
– Черт побери. Вы что, считаете английских полицейских дураками? – заорал он. – Я прихожу в дом, в котором произошла настоящая бойня, вытаскиваю вас из часов и нахожу комнату полную… полную… – Он судорожно искал подходящее слово. – Полную черт знает чего. А потом буквально из ничего появляется один из ваших пропавших друзей и…
– Почему вы не разрешаете мне поговорить с ним? – перебил его я. – Может быть, он смог бы ответить на некоторые ваши вопросы.
– В настоящий момент это невозможно, – ответил Торнхилл.
Я знал, что он сказал правду. Он и его люди сразу же увели меня из комнаты, когда появился Рольф, однако я успел заметить, в каком плохом состоянии находился личный слуга Говарда.
– Как он себя чувствует? – спросил я.
Торнхилл пожал плечами.
– Его отвезли в госпиталь, – сказал он. – Я распорядился, чтобы меня сразу позвали, когда он очнется.
Он прищурился.
– Что он имел в виду, Крейвен?
– О чем вы?
– О том, что он сказал, прежде чем потерял сознание, – сдавленным голосом произнес Торнхилл. – И если вы якобы забыли это, Крейвен, я напомню его слова: “Он хочет тебя, Роберт. Ему нужен ты!”
Он мог бы и не повторять этого. Я слишком хорошо знал, что имел в виду Рольф. Несмотря на это, я ответил, немного поколебавшись:
– Я не имею об этом никакого понятия, Торнхилл.
К моему большому удивлению, жирный сыщик не взорвался.
– Как хотите, Крейвен, – сказал он. – Нет, так нет. – Он холодно улыбнулся, резко встал и, обойдя стол, как шарик подкатился я но мне. – Встаньте, – приказал он.
Я повиновался.
– Что вы собираетесь делать? – спросил я.
Торнхилл едко улыбнулся.
– Я посажу вас в тюрьму, Крейвен, – ответил он таким тоном, словно я спросил, почему солнце всходит по утрам. – А что же еще?
Он потянул ко мне руку, но я невольно отпрянул назад.
– На каком основании?
Торнхилл запыхтел.
– На каком основании? Вы в своем уме, Крейвен? Да я найду дюжину оснований, чтобы упечь вас за решетку на две тысячи лет, если захочу.
– А разве вы только что не говорили, что считаете меня невиновным?
– Возможно, – улыбаясь, ответил Торнхилл. – Но этого не слышал никто, кроме вас, ведь так? – Он повернулся, распахнул дверь и сделал приглашающий жест. – Пожалуйста, мистер Крейвен. Камера для вас готова.

* * *

Звук, с которым решетчатая дверь захлопнулась за мной, отозвался у меня в ушах, как стук стальной крышки гроба.
Я долго стоял неподвижно и прислушивался к звуку ключа, который поворачивался за моей спиной, и к стуку моего сердца.
Тюремные двери.
Они все были похожи, в какой бы стране ты не находился.
Прежде чем я прибыл в Англию и начал новую жизнь в качестве богатого наследника-миллионера, я видел десятки таких дверей – с обеих сторон, – и достаточно часто они закрывались за мною, чтобы вновь открыться только через несколько месяцев. Из-за безобидных вещей – как, например, из-за кражи бутылки или других подобных “тяжких уголовных преступлений”.
Я надеялся, что этот отрезок моей жизни навсегда остался в прошлом, после того как я вступил во владение наследством своего отца, но мое прошлое вернулось ко мне.
От этого можно было прийти в отчаяние!
Стена вокруг моих воспоминаний все еще окутывала мое сознание, хотя она и стала более проницаемой, и я начал постепенно вспоминать то, что случилось до исчезновения Говарда и Присциллы.
“Он хочет тебя, Роберт!”
Слова Рольфа снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Он хочет тебя!
Кто хотел меня? Кто был этот Он, и что он хотел от меня? Кто послал этих мужчин, которых я принял за Говарда и доктора Грея…
Я потряс головой, чтобы избавиться от боли в висках, подошел к узким нарам, которые были вделаны в противоположную стену, и улегся на них. Вопросы. Одни вопросы – и ни одного ответа.
И единственный человек, который, возможно, мог бы пролить свет на это – Рольф, – лежал на больничной койке, и нас разделяла дюжина закрытых стальных дверей и целая армия полицейских.
Какое-то время я серьезно подумывал о том, не позвать ли мне Торнхилла и не посвятить ли его во все детали, рассказав ему все с самого начала. Но потом я отбросил эту мысль.
Единственное, чего я мог бы этим достигнуть, это сменить камеру в подвале Скотланд-Ярда на палату в ближайшем сумасшедшем доме. Торнхилл просто не смог бы мне поверить.
Я откинулся назад, прислонил голову к холодной, влажной каменной стене и закрыл глаза. Моему организму требовался сон, к тому же все обстояло таким образом, что мне в любом случае было суждено пробыть в этой дыре как минимум до следующего утра.
А может быть, и не только до следующего утра. На моем счету числилось восемь мертвецов, а по моей оценке, Торнхилл будет все валить на меня, если не найдет никого другого, кто мог бы оплатить счет…
Я вздохнул, поерзал на жестких нарах, стараясь занять более удобную позу и скрестил руки за головой. Сон пришел почти мгновенно.
…Фигура была одета в белую ночную рубашку, всю залитую кровью и разорванную, черные волосы опалены А в глазах, прекрасных темных глазах, в которых должна была сверкать золотая и серебряная звездная пыль, светилась смерть, смерть, кровь и страх. Белоснежный лик Присциллы превратился в гримасу ужаса, в дьявольский портрет существа, которое не имело право жить и никогда и не жило. Падение сквозь время и пространство разъединило нас, но оно чуяло меня, следовало по моим следам, как борзая собака, и приближалось все ближе… ближе… ближе., ближе… Иногда фигура исчезала, словно корабль в штормовом море между застывшими черными волнами адского ландшафта, который являлся кулисами нашей странной гонки, но каждый раз она появлялась снова и с каждым разом все ближе, независимо от того, как быстро я бежал. Казалось, что ее скорость всегда была чуть-чуть больше моей и я знал, что не смогу убежать от нее и…
Я с криком вскочил с нар. В камере было темно и черно как в могиле. Пока я спал, уже наступила ночь.
Но я не был больше один…
Что-то находилось рядом. Невидимое, бестелесное и смертельно опасное.
Снаружи в коридоре послышались шаги, потом в замке зазвенел ключ, а дверь резко распахнулась. В камеру заглянул рыжеволосый парень с резко очерченным подбородком и темными, утомленными глазами. В правой руке он держал лампу, которую направлял прямо мне в лицо.
– Что случилось? – спросил он. – Кто это кричал как резаный?
– Кричал? – Мне даже не пришлось притворяться, чтобы мои слова прозвучали удивленно. Мое сердце колотилось. Мне стоило большого труда сконцентрироваться на словах полицейского.
– Черт побери, да! – заорал тот. – Я ясно слышал!
– Я… я не знаю, – солгал я. – Я спал. Может быть… кто-нибудь в другой камере?
– Там никого нет, – ответил охранник, покачал головой и снова полуприкрыл дверь. Потом он строго посмотрел на меня. – Если вы, дорогуша, позволите себе какие-нибудь глупые шуточки, – сказал он, – то имейте в виду, что у меня тоже есть чувство юмора. Только я не знаю, понравится ли вам мой юмор.
– Я… ничего такого не сделал, – ответил я как можно убедительнее. – Возможно… я кричал во сне.
– Во сне, да? – он на мгновение задумался. Внезапно выражение его лица стало значительно приветливее. – В первый раз здесь?
Я кивнул.
– Тогда я могу вас понять, – сказал он. – Не очень-то приятно сидеть здесь под замком. Но всего лишь одна ночь – что-то рановато для тюремной аллергии. Кто ведет ваше дело?
– Торнхилл, – ответил я.
– Ой-ой-ой, – пробормотал охранник. – Ну тогда желаю успеха. От него еще ни один не ушел. Если хотите услышать от меня совет – скажите ему всю правду, это поможет вам избежать массы неприятностей.
– А если я невиновен?
– Тогда скажите ему об этом, – сказал он. – Если это правда, тогда он вам поверит. – Тюремщик ободряюще улыбнулся, повернулся и закрыл за собой дверь. Зазвенели ключи, и потом я услышал его удаляющиеся шаги.
Со вздохом я снова опустился на нары. Хорошо, что охранник не задержался в камере еще хотя бы на десять секунд. Мое самообладание было на исходе. В конце разговора его лицо начало расплываться перед моими глазами, и сквозь его черты на меня снова уставилась страшная рожа демона из моего кошмара, мерзкая карикатура на любимые черты Присциллы…
Но был ли это действительно только сон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46