Алиса могла сколько угодно хитрить, улыбат
ься, выдумывать отвлекающие игры, сочинять веселые и грустные сказки. Вс
е было напрасно.
И сейчас он не мог уснуть до тех пор, пока она не объяснила ему подробно и в
нятно, почему вдруг ни с того ни с сего так запаниковала в этой дурацкой за
бегаловке.
Ц Понимаешь, в какой-то момент компания за соседним столиком показалас
ь мне не то чтобы опасной, но неприятной, способной на агрессию. Согласись
, они ведь и правда не внушали доверия, к тому же вокруг не было ни души. А со
всем недавно я читала американский триллер, и там была похожая ситуация.
Героиня случайно зашла в сомнительную закусочную выпить чашку кофе и съ
есть что-нибудь, а там как раз собрались уличные наркоторговцы. Девушка е
два успела надкусить свой гамбургер, как ворвались люди в масках, с автом
атами… Ты ведь знаешь, какое у меня бурное воображение. Я сразу представи
ла нас с тобой на месте этой Элен Кроуфорд, и так ярко представила, что исп
угалась.
Она стала пересказывать роман Энтони Спейсона «Я не умею стрелять». Ребе
нок слушал затаив дыхание.
Ц Ты, мамочка, все-таки немножко чокнутая, Ц пробормотал он, засыпая. Эти
дядьки в кафе были вполне мирные, просто грязные, и прикид у них бандитски
й. Расслабься, мы отдыхаем…
Ц У них Ц что?
Ц Прикид.
Ц Малыш, говори, пожалуйста, по-русски.
Ц Мам, я вообще-то ничего плохого в этом слове не вижу. У нас в классе все т
ак говорят.
Ц У вас в классе некоторые матерятся через слово.
Ц Ладно, мамуль, не ворчи. Давай дальше, что там было с этой Элен, которая н
е успела съесть свой гамбургер?
Когда она дошла до середины, Максимка уже спал.
Номер находился на первом этаже. Вместо балкона был отдельный закуток, о
круженный пальмами и невысоким кустарником и выходивший во внутренний
двор отеля. Перед стеклянной дверью стоял пластиковый стол под тентом, д
ва стула. Алиса накинула куртку и вышла покурить.
От ветра сухо шуршали пальмовые листья, тихонько плескалась вода в бассе
йне. Сквозь шторы соседнего номера пробивалась тонкая полоска света. Али
са не заметила, а скорее почувствовала, что рядом, у соседнего номера, в та
ком же закутке, за таким же пластиковым столом кто-то сидит.
Ц Мы с вами соседи, Ц произнес мужской голос по-английски, Ц вам, я вижу,
тоже не спится.
Алиса повернула голову. В темноте белел высокий ворот свитера, блестели
глаза и зубы. Американец улыбался.
Ц Меня зовут Деннис, как героя известного фильма «Один дома». Ваш сын нав
ерняка смотрел этот фильм.
Ц Восемь раз, Ц неохотно отозвалась Алиса.
Ц У меня есть сухой джин. У вас случайно не найдется бутылочки тоника?
Ц К сожалению, нет.
Ц Жаль. Тогда хотя бы скажите, как вас зовут.
Ц Алиса.
Ц Как поживаете, Алиса?
Стандартное английское «Хау ду ю ду» предполагало такой же стандартный
ответ.
Ц Спасибо, хорошо. Ц Она поднялась и шагнула к стеклянной двери. Спокой
ной ночи, Деннис.
Ц Подождите. Вы наверняка сейчас будете пить чай. Русские обожают пить ч
ай ночами. Можно я составлю вам компанию?
Они разговаривали в темноте, почти не видя друг друга, но по интонации Али
са поняла, что лицо ее собеседника стало серьезным, даже напряженным.
Ц Нет, Деннис. Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.
Она ушла в номер, закрыла стеклянную дверь, плотно задернула шторы.

* * *

Неофициальный новогодний фуршет в посольстве США в Москве, на улице Чайк
овского, был в самом разгаре. Сверкала огромная рождественская елка, по з
еркальному паркету, как по замерзшему озеру, скользили дамы в вечерних т
уалетах, мужчины в смокингах.
В яркой надушенной толпе мелькали, как вспышки, лица знаменитостей, эстр
адных и киношных звезд, политиков средней руки, которые больше светятся
на телеэкране, чем в реальной политике. Был обычный для таких престижных
мест набор безыменных «тусовщиков» мужского и женского пола. Странная п
орода людей, которые со всеми знакомы, везде примелькались, однако никто
толком не знает, чем они занимаются, откуда взялись, куда исчезают потом и
где достают деньги на столь неопределенно-легкомысленный образ жизни.

Были, конечно, и телевизионщики из программы светских новостей, были жур
налисты, бизнесмены, дипломаты.
Тихо, ненавязчиво играл классический джаз. Звон бокалов сливался с равно
мерным, спокойным гулом разговоров.
Ц Неужели вы не побоитесь вкладывать такие большие деньги в иракскую н
ефть? Ц спросила высокая пожилая американка Геннадия Ильича Подосинск
ого, Если это не слухи, то я совершенно ничего не понимаю в пресловутой заг
адочной русской душе.
Ц Я слишком устал от праздников, чтобы говорить о делах, Ц улыбнулся Ге
ннадий Ильич, Ц вы великолепно выглядите сегодня, Джуди. Надеюсь, я не по
лучу по физиономии за сексуальные домогательства? Ц Он весело подмигну
л и поцеловал даме руку.
Дама рассмеялась, щедро демонстрируя идеальный фарфоровый рот.
Ц Геннадий, я поняла ваш секрет. Вы Ц как это по-русски? Ц пройдоха. Плут.
Вы мне напоминаете героя Николая Гоголя, того, который скупал мертвых ба
траков, чтобы сколотить на этом состояние. Вы делаете деньги из воздуха и
умудряетесь всем вскружить голову, в том числе и мне, старой американско
й феминистке. Иракская нефть сейчас Ц это даже не воздух. Это пороховая б
очка.
Официант, проходивший мимо, поскользнулся, выронил поднос. Несколько бок
алов со звоном посыпалось на пол.
Ц Сорри, Ц пробормотал официант и стал поспешно собирать осколки, выти
рать салфеткой лужу шампанского.
Ц Джуди, я делаю деньги на собственной живой энергии и на оптимизме, Подо
синский быстрым движением пригладил прядки на лысине, Ц я Ц представи
тель крупного капитала. Акула капитализма, как говорили в советские врем
ена. А капитал Ц это концентрированный энергетический потенциал нации.
Потенциал нации не может не думать стратегически. Нефть Ц неотъемлемая
часть стратегии. Слишком затянулся ближневосточный конфликт. Я верю в ск
орый и счастливый конец.
Он говорил, и к нему уже тянулись руки с диктофонами. Журналисты налетели,
как мухи на мед. Щелкали фотовспышки, разворачивались в его сторону теле
камеры. Геннадий Ильич, казалось, совершенно не замечал этого. Он обаятел
ьно улыбался и непринужденно беседовал с американкой, словно никого вок
руг не было.
Ц Эмбарго будет снято, нефть потечет рекой. А Чичиков, герой гениального
Гоголя, плохо кончил. Так что не сравнивайте меня с ним, я хоть и оптимист, н
о человек суеверный.
Ц Это ты суеверный? Ц послышался рядом раскатистый бас. Ц Ты, Гена, праг
матик, циник. С Новым годом, дорогой!
Толстяк двухметрового роста наклонился и троекратно расцеловался с ма
леньким Подосинским.
Ц Володя, здравствуй! Джуди, познакомьтесь, вот человек, рядом с которым
я пигмей. Вот кто умеет делать деньги и кружить головы. Володя Мельник, мой
друг, красавец мужчина.
Ц О, господин Мельник, концерн «Триумф», Ц улыбнулась американка, Ц мн
ого слышала о вас, очень рада познакомиться. Скажите, вы тоже собираетесь
вкладывать деньги в иракскую нефть, как только будет снято эмбарго?
Ц Это что, новый анекдот? Ц хохотнул Мельник.
Ц Вот, Джуди, вы спрашивали, как рождаются русские анекдоты. Именно так, П
одосинский легонько стукнул своим бокалом о бокал американки, Ц ваше з
доровье, дорогая.
На следующее утро Джуди Мак-Мейнли, пресс-атташе посольства США, просмат
ривала кипу русских газет и ярких тонких журналов, прихлебывая жидкий ко
фе без кофеина.
«Усилия генерального секретаря ООН увенчались успехом, однако аналити
ки утверждают, что успех опять будет временным. Мир на Ближнем Востоке не
продлится долго…»
«Пока рано говорить о полном снятии эмбарго на нефть в этом регионе… Тру
дно поверить в искренность представителей крупных нефтяных корпораций
, когда они ратуют за мир на Ближнем Востоке. Частичное снятие эмбарго уже
привело к обвальному падению цен на нефть. Но наши магнаты не теряются, он
и успели разжалобить правительство и выбить колоссальные дотации и нал
оговые льготы. Они повысили цены на бензин. На самом деле себестоимость н
ефти знает только тот, кто рядом с вышкой…»
«…российские нефтяники терпят серьезные убытки. По предварительным по
дсчетам, даже временный и непрочный мир на Ближнем Востоке обойдется им
в три-четыре миллиарда долларов…»
«Беспорядки в секторе Газа… Вооруженные арабские террористы обстрелял
и израильский военный патруль в Хайфе… Саддам Хусейн заявил, что не изме
нит своей позиции по отношению к США и Израилю до тех пор, пока…»
«Хотя накал военно-политических и дипломатических страстей вокруг Ира
ка приугас немного, в конгрессе и спецслужбах США все громче говорят о то
м, что пора бы решить проблему глобально, избавиться от неудобного Садда
ма навсегда… ЦРУ разработан очередной, пятый по счету план смещения ирак
ского лидера, в котором задействованы агенты-курды, шииты, иракские эмиг
ранты в Лондоне, а также беглые офицеры из армии Хусейна, живущие в Иордан
ии…»
«Нефтяные месторождения на территории Ирака продолжают простаивать, в
ложенные в них деньги прогорают… Нет надежды, что когда-нибудь эта нефть
сможет приносить стабильный доход, даже при условии полного снятия эмба
рго…»
«Банк „Галатея“, принадлежащий Геннадию Подосинскому, стал соучредите
лем нефтяной компании „Халифар“. По приблизительным подсчетам, размер и
нвестиций на сегодня составил пять миллионов долларов, хотя точных цифр
не знает никто…»
Джуди Мак-Мейнли присвистнула и покачала головой. Компания «Халифар» бы
ла иракской. Она давно разорилась, и надо быть сумасшедшим, чтобы вложить
в нее хотя бы сотню долларов.
На другом конце Москвы, в своем особняке в Крылатском, соучредитель конц
ерна «Триумф» Владимир Мельник, едва продрав глаза, нащупал под кроватью
сотовый телефон, набрал номер и хрипло произнес в трубку:
Ц Кирюха, что там насчет акций компаний-посредников по иракской нефти? П
ерестали падать? Интересно… Слушай, давай-ка по-быстрому, узнай, кто поче
м скупает… Что, серьезно?..
Он нажал кнопку отбоя и тут же набрал еще один номер.
Ц Наташа, вызывай всю команду на совещание. Я буду через сорок минут. Сро
чно, девочка. Очень срочно.

Глава 4

Восточный Берлин, ноябрь 1971 года

Ц Карл! Встань и выйди из-за стола. Полная веснушчатая рука фрау Майнхоф
ф взлетела, описала мягкий полукруг и отвесила сыну крепкий подзатыльни
к. Шестилетняя Ингрид тихо захихикала, но тут же подавилась смехом и куск
ом воскресного яблочного пирога, встретив грозный взгляд бледно-карих г
лаз матери.
Тринадцатилетний Карл продолжал сидеть не шелохнувшись. Он хотел есть с
ырой говяжий фарш большой ложкой. Ему не нравилось мазать фарш на толсты
й кусок хлеба, как это принято в их доме и во всех приличных немецких домах
. Он знал, что нарушает священный ритуал воскресного семейного завтрака,
но его бесили ритуалы.
Он мог вообще обойтись без свежего сырого фарша и даже без яблочного пир
ога с ванилью, который его мать пекла лучше всех окрестных хозяек. Он бы с
удовольствием убежал на улицу, купил бы себе сахарный крендель, пакет мо
лока за двадцать пфеннигов и позавтракал в одиночестве на мокрой скамей
ке. Если бы мать не выгоняла его сейчас, а просто дала подзатыльник, он бы Т
ак и поступил. Но теперь будет сидеть. Из принципа.
Принципы у Карла были следующие: никогда никому не подчиняться, всегда н
ападать первым, ничего никому не прощать, платить за обиды той же монетой,
но осторожно, продуманно, чтобы не пострадать вновь.
Разумеется, он не мог отвесить матери ответный подзатыльник. Но сестренк
а Ингрид еще пожалеет о своем мерзком хихиканье.
Ц Карл, встань и выйди из-за стола, Ц подал голос герр Майнхофф, маленьки
й, узкоплечий, худой, но с округлым аккуратным брюшком.
По воскресеньям к семейному завтраку герр Майнхофф надевал белую сороч
ку и галстук, прыскал одеколоном розовую лысину, весь лоснился и сверкал.
Нос у него был крупный, хрящеватый, туго обтянутый глянцевой кожей. Блест
ела промытая шампунем рыжеватая бородка, искрились глаза, маленькие, глу
боко посаженные, ярко-голубые. Сверкала галстучная булавка, золотая, с пр
ямоугольным светлым сапфиром в серединке.
Карл искоса смерил отца презрительным взглядом. Бюргер, мясник. Разве он
достоин своих предков? Старинный фамильный герб благородных баронов он
сменил на розовое свиное рыло.
Портрет улыбающейся счастливой хрюшки красовался на двери мясной лавч
онки, которая принадлежит семье Майнхофф. Вместо рыцарских доспехов Ц ф
артук из рыжей клеенки, вместо шлема Ц дурацкий белый колпак, вместо свя
щенного меча, обагренного кровью в боях и на турнирах, Ц топорик для разд
елки свиных и говяжьих туш.
Сейчас тысяча девятьсот семьдесят первый, доспехи пылятся в музеях. Двад
цатый век всех уравнял, баронов и мясников. Это век торжества заурядност
и. В Восточной Германии национал-социализм сменился просто социализмом
. Но есть законы древней крови и родовой чести. Отец пренебрег ими. Карл не
уважал отца.
Ц Хорошо же, Карл, Ц фрау Майнхофф поджала пухлые губы, Ц ты можешь сиде
ть, если ослиное упрямство в тебе перевешивает здравый смысл. Но в таком с
лучае ты лишаешься своих ежедневных двадцати пфеннигов на весь месяц.
Ц Марта, подай мне, пожалуйста, сливки, Ц произнес герр Майнхофф и улыбн
улся жене. Ц Ингрид, детка, перестань ковырять в носу, Ц он протянул руку
и погладил дочь по пухлой щеке.
Он давал понять, что Карл со своим ослиным упрямством больше никого за ми
рным семейным столом не интересует. Это было хуже подзатыльника.
Ц Я могу остаться? Ц спросил Карл вкрадчивым, тихим голосом.
Ц Да, ты можешь остаться, Ц кивнул отец. Карл грохнул стулом, выскочил из
столовой, сдернул свою вельветовую курточку с вешалки в прихожей, выбежа
л на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9