Тут мы их пищалями и тормознули. А что до стрел - то мы с
холопами от них за щиты эти спрятались, и все дела. Как ляхи в атаку
шли - мы их били. А пока они нас бить пытались, мы от них прятались.
- Хитро удумано, хитро… - Воевода опять взял в руки пищаль. - Ты
глянь, и из такой безделицы, оказывается, пользу получить можно, коли
с умом подойти. А, Василий Иванович? Что скажешь?
- Мыслю я, Лука Юрьевич, - кивнул князь Барбашин, - надо бы нам
холопов вон в тот осинник послать да велеть им щитов для такого
гуляй-города хоть полста штук сколотить и округ нашего лагеря
поставить. А ну вернутся ляхи? Мы же ныне к сече не готовы. Так хоть
за стенами отсидимся-отобьемся.
- Ан и я о том же задумался, - кивнул воевода.
- А это у тебя что за штука такая, отрок? - указал князь Михайло
Воротынский на прислоненный к оглобле с посеченным куяком бердыш.
- Это то, чем мы прорвавшихся ляхов били, - взял оружие в руки
Андрей. - Коли против конного дерешься - то вот так, подток в землю,
острие наверх, лошадь сама брюхом напарывается. Коли враг дальше
сажени стоит - то его кончиком, как рогатиной, колоть можно или рубить
с замаха, как топором. Когда с разных сторон подступают - влево
острием колешь, вправо подтоком, тех, что спереди, лезвием режешь. В
ближнем бою можно под обух и за косицу перехватить, прямо перед грудью
держать да как саблей резаться. Лезвие широкое, большое. Коли под
стрелами окажешься, то им прикрыться можно. Хоть грудь и голову
спасти. Ну а с седла лезвием таким изогнутым даже удобнее, чем саблей,
рубить. Я назвал это оружие бердышом.
Зверев протянул хитрое изобретение князю. Тот покрутил оружие в
руках, подержал ближним и дальним хватом, сделал несколько выпадов,
рубанул воздух…
- Да, штука занятная. Надо бы и мне для своих холопов с десяток
таких на пробу отковать. Не обидишься?
- Конечно, куйте. Одну ведь землю защищаем, чего считаться?
- Крюком каким зацепить, - толкнул бревенчатый щит князь Глинский,
- конем дернуть, он и свалится. А кошку железную с седла метнуть
нетрудно.
- Нужно сильнее вовнутрь его отклонить, - пожал плечами Зверев. -
Стенки бревенчатые, тяжелые, наружу так просто не вывернешь. А изнутри
подпереть - только крепче стоять будут. И от стрел, что навесом
брошены, под наклоненным щитом прятаться удобнее.
- А зачем проходы такие оставлены между стенами?
- Стрелять не только через бойницы, но и через них можно, - с ходу
сымпровизировал Андрей. - Опять же в контратаку выходить удобно,
конницу на врага после залпа выпускать.
- Ну ты глянь, каков удалец, обо всем подумал! - похвалил новика
воевода. - А вывод наш таков. Немедля каждому боярину по два холопа в
лес отослать да подобных щитов по одному на двух помещиков сколотить.
И огородить ими наш лагерь по кругу. Выполнять немедля! А то как бы
ляхи нового набега не удумали. Расходитесь по полкам своим, князья, да
детям боярским сей наказ раздавайте!
Русские люди к топору и дереву привычны. Умелый плотник сруб за
день поставит - а тут всего щит из тонких бревнышек сколотить. Не
прошло и двух часов, как вокруг воинского стана стали появляться
бревенчатые стены, сильно наклоненные назад и подпертые каждая двумя
слегами. Между отдельными стенками оставлялся проход в два шага, так
что перемещаться из лагеря и обратно было по-прежнему нетрудно.
Боярину Лисьину ничего сколачивать не требовалось, но у него и без
того хватало хлопот. Последнюю честь павшим отдать, снарядить их домой
вместе с ранеными, да и кое-что из добычи, с ляхов снятой, тоже в
усадьбу отослать хотелось. На кострах обильно жарилось парное мясо -
но оно не доставляло воинам радости. Скакунов, коих полегло куда
больше, нежели ратников, было жалко, как жалко и труда, и добра, что
теперь приходилось закапывать в ямы: ведь лето на дворе, пары дней не
пройдет, как тухнуть все начнет.
Убитых поляков пока сложили в стороне - за их телами могли прийти
друзья или родственники. Можно выкуп спросить, а то и просто отдать.
Так, из жалости. И чтобы самим копать поменьше.
В общем, работы в лагере оказалось изрядно, всю за день и не
выполнишь. Потому-то Андрею было совсем не до происходящего вокруг, и
он изрядно удивился, когда незнакомый холоп с предельной вежливостью
пригласил его к шатру воеводы.
На воинский стан уже опустились поздние летние сумерки. Впрочем,
сотни костров давали достаточно света, чтобы не спотыкаться об уже
отдыхающих или заканчивающих ужин воинов. Три больших костра горели и
перед обширным шатром князя Чевкина. Походный дом воеводы, освещенный
изнутри свечами, был двойным. В глубине виднелась отгороженная
тяжелыми войлочными кошмами часть вероятно, покои хозяина, теплый
уголок. Поверх оного, растянутый на двух столбах, колыхался
парусиновый навес метров пятнадцати в длину и около десяти в ширину.
Однако даже такие размеры не позволяли вместить примерно две сотни
князей и бояр, собравшихся на новый совет, а потому полог шатра
спереди был откинут, и седобородый воевода сидел под ним на кресле,
словно под балдахином.
«Это хорошо, что только бояр Лука Юрьевич собирает, - мысленно
отметил Зверев. - Позови он еще и детей боярских, так и вовсе было бы
не протолкнуться».
Детьми боярскими были отнюдь не родственники князей и богатых
бояр, а служивые люди менее знатные. Хотя порой и более родовитые,
нежели хозяева, но обнищавшие. Помещики, имевшие избыток земли, с
которого обязаны выставлять воинов, очень часто, дабы не заниматься
всеми мелочами в одиночку, сажали на дальние деревни или далеко
оторванные уделы кого-то из дальних родственников или знакомых, и те
отвечали за службу уже не перед государем, а перед своим хозяином. Не
холопы, конечно же, - но и не ровня обычным боярам. Если князь Друцкий
выморочным своим делом сумеет все же отсудить имение бояр Лисьиных
себе, то Василий Ярославович тоже рискует стать таким, «сыном
боярским». Не вольным человеком, отвечающим за себя токмо перед Богом
и государем, а частью свиты княжеской. Куда Друцкие пошлют, туда и
мчаться. Что прикажут, то и делать. А куда денешься? Усадьбу, обжитое
поместье так просто ведь не бросишь!
- Иди сюда, отрок, - подманил Зверева воевода. - Ну-ка, скажи мне
честно, какую весну свою отмечаешь?
- Мне скоро уже шестнадцать стукнет.
- Шестнадцать… - кивнул старый князь. - Стало быть, уже взрослый
воин. Государю нашему, Ивану Васильевичу, ровесник. Однако же средь
нас ты самый юный из бояр будешь, хотя отвагой, удалью своей
молодецкой ты покрасоваться уже успел. Посему, по обычаю, хочу у тебя,
как у самого младшего, совета в важном деле спросить. Спор у нас ныне
вышел меж боярами. Иные требуют немедля на подмогу Острову идти,
крепость нашу от осады освобождать. Другие указывают, что крепость
крепка, ляхам ее не одолеть. А вот мы после сечи слабы, супротив
схизматиков одному на четырех стоять придется. И они тоже правы, ибо
понапрасну, без надежды на успех, кровь христианскую проливать грешно.
Вот и скажи нам свое суждение. Идти ли нам на поганых - али затаиться,
пути к Лукам Великим им перекрыв, и новых сил в помощь из Москвы
дожидаться?
- Конечно, вперед двигать! Бить каждого, кто на нашу землю
покуситься пытается!
- Иного ответа я от тебя и не ждал, отрок, - пригладил белую
бороду воевода. - Но вот сомнения у нас есть: удастся ли хитрость
твою, гуляй-город, супротив ляхов в новой битве использовать? Дозоры
сказывали, перед рекой, напротив Острова, они стан свой возвели. Ближе
пары верст до них незаметно не подкрасться.
- А зачем незаметно? - Андрей пожал плечами, необычайно легкими
без испорченного куяка. - Ставить гуляй-город легко и быстро.
Выкатятся телеги, разъедутся полукругом. Щит деревянный с них на землю
скинуть да слегами подпереть - минутное дело. Поляки и мяукнуть не
успеют, как мы укрепление в версте от них поставим. А там посмотрим.
Коли сунутся, у меня пороха еще на два залпа осталось. А нет - тогда
мы их навестим…
- Нешто они так смотреть и станут, как ты рядом укрепляешься! -
перебил новика стоящий за креслом князь Михайло Глинский. - Тут же и
снесут!
- Не снесут. У них ведь тоже лошади в лагере не пасутся. Пока этим
кавалерам коней подведут, да пока снарядят, не меньше получаса
пройдет. Мы за это время успеем засесть прочно. А что до малых
отрядов, дозоров да прикрытия - то вместо них можно своих детей
боярских выслать. Они поначалу врага отгонят, а потом сами под
прикрытие гуляй-города уйдут.
- Вот и я так говорю! - довольно хлопнул кулаком в ладонь князь
Воротынский. - Что нам за стенами их числа бояться? От конной лавы
польза - когда она массой всей налетит да ворога слабого в пыль земную
стопчет. А в стены бревенчатые биться - проку от нее никакой. Наши
луки вдвое дальше бьют, смерды же у ляхов бездоспешные. Побьем всех,
пока числом не сравняемся. А там и рогатинами ударим.
- Быть посему, - решительно подвел итог воевода. - Михайло
Воротынского воеводой головного полка с сего часа назначаю, а боярина
Лисьина с сыном и холопами направляю ему в помощь. Коли так уверены в
баловстве своем, так вам с ним и скоморошничать. Выступайте завтра на
рассвете, вслед за дозорами. А прочие полки и обоз к обеду подтянутся.
Да благословит вас Господь!
***
Вообще-то атаку деревянных танков Зверев представлял совсем иначе,
но вариант гуляй-города оказался в чем-то даже лучше. Бревенчатый ящик
на колесах с лошадью и людьми внутри имел скорость и маневренность
сонной черепахи. Телеги же, на каждой из которых лежало по два щита,
катились очень даже ходко. Отдохнувшие лошади разгоняли их, пожалуй,
километров до пятнадцати в час.
Первым на рассвете ушел вперед передовой полк под рукой князя
Воротынского. Боярские дети, идя на рысях, с рогатинами наперевес,
легко сбивали малочисленные польские дозоры и расчищали путь длинному
обозу. Схизматики даже не пытались вступить в безнадежную схватку и
лишь следили издалека за продвижением врага. Скорее всего, в стане
агрессора уже поднялась тревога, но пока еще это не имело никакого
значения. Ведь средневековый воин - это не автоматчик, который АКМ
схватил и к бою готов. У него зачастую вообще доспехи сняты: рыцарский
железный «костюмчик» жесткий, в нем отдыхать невозможно. К тому же,
даже при толщине брони всего в миллиметр, весит такое железо заметно
больше двух пудов - особо не побегаешь. Стало быть, без коня не
повоюешь. А его еще привести из табуна надобно, оседлать, коли налегке
скакун бегал… Телеги за это время не то, что пять верст - все
пятнадцать прокатятся.
Приотстав от головного полка минуты на три, Андрей с повозками
миновал озеро, поднялся на пологий взгорок, с которого оказались видны
вдалеке высокие крепостные башни Острова, скатился вниз, пересек
довольно бурную из-за недавней весны речушку Веретье - летом,
сказывали, в ней воробей лапы не замочит, а тут чуть не по колено вода
поднялась. За рекой новик опять въехал на взгорок и теперь уже увидел
примерно в трех километрах широкий польский лагерь, заставленный
белоснежными полотняными шатрами. Там царила суета, беготня. Перед
станом выстраивались пешие смерды, над головами у них колыхались,
точно ветки болотного кустарника, тонкие черные копья. Видать,
готовились удержать русскую конницу. Однако боярские дети,
остановившись от вражеского лагеря примерно в полукилометре, принялись
лениво забрасывать их пехотными стрелами с характерными широкими,
поблескивающими на солнце, наконечниками.
Проехав еще с километр, Зверев оказался посреди распаханного и
заборонованного поля, на котором уже пробивались молоденькие
светло-зеленые ростки, и махнул рукой холопам:
- Давайте через одного - один за мной, один за боярином…
Он свернул влево на поле, Василий Ярославович - вправо. Телеги,
подпрыгивая на земляных кочках, начали разъезжаться в стороны. У
поросшего молодыми березами овражка новик опять повернул на север, к
противнику, и когда овраг вильнул в сторону, по широкой дуге
направился обратно к дороге. Выехав на грунтовку, махнул рукой:
- Ставь!
Холопы, спрыгнув с облучков, принялись устанавливать бревенчатые
стены: разобравшись по четверо, сталкивали их с телег, а когда щиты
падали краем вниз, то подпирали верхнюю часть слегами, поднимали до
наклона примерно на семьдесят градусов к стене, втыкали комли палок в
землю и перебегали к следующей телеге. Получалось не так быстро, как
хотелось бы, но стена гуляй-города росла на глазах, счет шел на
минуты. Пять минут - и на поле поднялись стенок тридцать с
десятиметровыми просветами между ними. Еще пять - зазоры сократились
до пяти метров. Всего четверть часа - и в сторону Острова уже смотрел
бойницами натуральный острог, пусть не очень высокий и не имеющий
сплошной стены.
- Пахом, пищали готовь! - Андрей спешился у щита, что стоял слева
от дороги, кинул повод коня на оглоблю, отпустил подпруги.
- Проходы-то загородить, новик?
- Нет, не нужно. Коли головному полку трудно станет, он через щели
эти к нам в укрепление уйдет.
В польском лагере и вправду готовились дать отпор русским
ратникам. Кавалеры-князья-паны и шляхта рангом помельче наконец-то
облачились в сверкающие доспехи, разобрали пики, сбились в плотную
толпу и начали обходить свою пехоту, разгоняясь для таранного
копейного удара.
- Эй, мужики! - крикнул Зверев чужим холопам, что переминались у
своих щитов. - Рогатины свои разбирайте и у щелей, у бойниц вставайте.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6