Королева что-то томно шепнула в пегое ухо гофмейстера, и он усердно закивал головой.
– Да, миледи, конечно, разумеется, – засопел старик.
– Так разве мы его не услышим? – спросила королева голосом, звучавшим как холодный, чистый ручей.
– Конечно, Ваша Пушистость, – проурчал сэр Мурли и подошел к краю возвышения. Он прищурился пытаясь что-то разглядеть в темноте оврага и торжественно объявил:
– Тан Мышедав, из воителей, ты можешь приблизиться к Пра-Древу!
Гордый полосатый охотник, которого Фритти заметил еще раньше, встал, потянулся и спокойно подошел поближе. На мгновение он замер у края возвышения, потом легким прыжком вспрыгнул на освещенное место.
– Воитель! Как Чутколап и Шурш! – возбужденно пискнул Шустрик. Фритти рассеянно кивнул, разглядывая Мышедава. При свете Ока на крепком теле тана под коротким мехом были видны давние побелевшие шрамы. Полосы и шрамы придавали Мышедаву вид старой древесины.
– Всегда к вашим услугам, о королева, – произнес воитель, почтительно касаясь подбородком земли. Солнечная Спинка смотрела на него с холодным интересом.
– Нечасто мы видим воителей здесь, при нашем Дворе, – сказала она, – даже тех, кто обитает в Коренном Лесу, возле Перводомья. Это неожиданная честь.
– При всем уважении. Ваше Величество, должен заметить, что воители не «обитают» в Коренном Лесу. – Мышедав говорил несколько грубовато, но в его голосе звучала спокойная гордость. – Мы, как вам известно, предпочитаем одиночество и пустынные места. При Дворе, на наш вкус… слишком много народу. – Он произнес «слишком много народу» с таким оттенком неуловимого презрения, что Воспарилл не Удержался от холодной усмешки.
– Мы знаем это, тан, – медоточивым голосом произнес принц-консорт, – но до меня дошли слухи, что воители собираются к востоку от Плавных Низин. Разве твои товарищи не считают, что столь большое общество не менее утомительно, чем наш Двор?
Мышедав вспыхнул. Солнечная Спинка тактично кашлянула и слегка стукнула хвостом. Тан заговорил явно сдерживая себя:
– Таны собирались, чтобы решить те же самые вопросы, что привели меня сюда. Принц-консорт, несомненно имея веские причины, ведомые ему одному, пытается разбередить старые раны. Но я не дам прищемить себе хвост. Речь идет о делах гораздо более серьезных.
Сэр Мурли, до сих пор стоявший возле королевы, что-то недовольно пробормотал, отошел и сел рядом с принцем Сквозьзабором, который впервые за всю ночь проявил интерес к происходящему.
– Хорошо, если бы вы все хоть на время перестали цапаться, – сердито сказал принц. – Для разнообразия было бы неплохо поговорить о чем-нибудь серьезном.
Королева посмотрела на сына, дернула ушами и повернулась к Мышедаву:
– Сквозьзабор, пожалуй, несколько порывист и несдержан, но он сказал верно. Ты должен извинить нам нашу резкость, тан. Я понимаю, тебя гнетут заботы, да и интереса к шуткам и болтовне у тебя нет. – Она холодно взглянула на принца Воспарилла, встретившего ее взгляд с полным спокойствием. – Говори же, Мышедав, прошу тебя, говори, – закончила королева.
Покрытый шрамами воитель внимательно посмотрел на нее, низко склонил голову и, выпрямившись, заговорил.
– Как известно Вашей Царственной Мягкости, – начал он, – нас, воителей, мало и под нашей властью большие территории. Моя юрисдикция простирается на большую часть Котальных Равнин и эту часть Коренного Леса, разумеется за исключением Перводомья – добавил он, лукаво улыбнувшись Воспариллу. – Земли к северу от Мявы раньше находились в ведении моего кузена, тана Чащехода. Теперь он мертв. – Мышедав многозначительно помолчал. Королева подалась вперед, в ее глазах блеснуло любопытство.
– Это, конечно, печально, что Чащеход покинул здешние поля, – задумчиво произнесла королева. – Он был смелым и искусным охотником. Но мы все же не понимаем цели твоего посольства. Воители всегда сами определяли преемника, не прибегая к помощи Двора.
Мышедав сел и нетерпеливо почесался.
– Так мы намерены делать и впредь, о королева. Меня привело сюда не наследство Чащехода, а то, как он покинул этот мир. На него напал неизвестный враг и разорвал на куски. Остальные его воители просто исчезли.
Солнечная Спинка, свернувшись в углублении ствола Пра-Древа, недовольно передернулась. Перламутровая древесина внутри ствола служила белоснежной королеве рамой.
– Какой ужас! – сказала она, взглянув на тана.
Воспарилл неслышно шагнул к Мышедаву.
– Кто совершил это злодейство? – спросил он. – И что тут можем сделать мы? Почему ты пришел с этим сюда?
Фритти, один из немногих оставшихся зрителей, почувствовал, как напрягся рядом Шустрик.
«Так вот что привело с юга Чутколапа и остальных», – подумал Хвосттрубой.
– Никто из Племени не может этого сказать, Ваши Величества, – угрюмо ответил Мышедав. – Если он пал жертвой одного врага, то существо это очень сильное. Если целой охотничьей стаи, тоже хорошего мало.
К Солнечной Спинке вернулся ее обычный апломб – Зачем ты пришел сюда, зачем расстроил нас? – спросила она. – Судьба Чащехода ужасна, но Крысолистье и северные земли уже давно считаются опасными, запретными местами. Зачем ты тревожишь нас этими горестными вестями?
– Я делаю это не для того, чтобы нарушить покой Перводомья, – гордо вскинул израненную голову Мышедав. – Я пришел предупредить вас об опасности. Мне кажется, при Дворе царит слишком безмятежное настроение. Это не единственный случай. Я это знаю, да и вы тоже. Ваш сын патрулирует границы Перводомья потому, что опасность подбирается слишком близко к гнезду.
– Наконец-то дошли до дела! – воскликнул довольный Сквозьзабор, но Воспарилл поднял тонкую лапу и приказал ему помолчать.
– Да, на наших границах появились грабители, но это еще не причина кричать «караул», – произнес принц-консорт своим музыкальным голосом. – Возможно, дикие Рычатели или больной медведь – объяснений найдется множество; это касается и смерти Чащехода, о которой мы глубоко скорбим.
Покрытый шрамами тан взглянул на Воспарилла со спокойным презрением:
– Конечно, медведь бывает опасен, но зимой они спят, а это все началось прошлой зимой. И думаю, продолжится этой, когда медведи снова впадут в спячку. – Воспарилл встретился с таном взглядом, но ничего не сказал. – Что бы ни пряталось там, на северных территориях, – а оно уже начинает оттуда расползаться, – оно, – и это многие могут подтвердить, – не дитя этого мира. Земля великодушна к своим творениям. Я много где побывал, но такого не видел никогда.
– Что ты имеешь в виду, тан? – спросила королева. – Боюсь, я тебя не понимаю.
– Что-то странное поселилось за Хараровой Отметиной. Лесные обитатели толпами бегут из Крысолистья. Птицы, которые гнездятся там в это время, улетают за Большую Воду. Вы в Перводомье лучше всех нас должны знать, почему все это предвещает опасные времена.
– А нельзя ли пояснее, воитель? – холодно поинтересовался Воспарилл.
– Это же и так ясно. Здесь, в Перводомье, самое большое скопление Племени: голодная толпа, постоянно охотящаяся на крылянок и Писклей. Пока их все же хватает; возможно, здесь им приходится иметь более крупные выводки или кладки, чем в других местах, но они продолжают жить здесь. Коренной Лес – их родина, как и наша. Мы, Племя, и те, на кого мы охотимся, – мы танцуем вместе. Так и должно быть. Но то, что захватило северную равнину и насыпало там целый холм – огромную кучу земли и мусора, размером почти с Перводомье, – это то, с чем обитатели Крысолистья жить рядом не могут. Вот та опасность, о которой нам всем никак нельзя забывать.
– Браво! – крикнул Сквозьзабор. – Клянусь Хараром, до чего же хорошо, когда здесь кто-то говорит разумные вещи!
Королева Солнечная Спинка хотела было что-то сказать. Фритти с Шустриком – как и все собравшиеся – чуть подались вперед, чтобы услышать ее мнение. Но тут Воспарилл встал и зевнул.
– Ну что же, – невозмутимо заявил он, – в том, что ты сказал, тан, есть много интересного и много нового для нас. В особенности про этот холм – действительно что-то очень странное, ну да мы обсудим это попозже. А сейчас мы не считаем разумным идти на поводу у слухов, тем паче отправлять неподготовленные экспедиции туда, где, как ты сам считаешь очень опасно. – Мышедав хотел запротестовать, но Воспарилл махнул из стороны в сторону своим коричневым хвостом, и воитель сдержался.
– Однако к опасности, – подчеркнул Воспарилл, – мы отнюдь не равнодушны. Мы разрешаем сыну королевы, отважному принцу Сквозьзабору взять столько воинов, сколько он сочтет нужным, и охранять границу нашей территории. Он может выступить немедленно.
– Чудесно! – радостно вскочил принц. – Я так рад! – воскликнул Сквозьзабор и одним прыжком исчез в темноте.
– А теперь, – холодно продолжал принц-консорт, – мы просим тебя, тан, после встречи с воителями вернуться сюда и рассказать Двору Харара о ваших решениях. Это возможно?
– Конечно, Ваше Высочество, – ответил Мышедав несколько растерянно. – Надеюсь, мы сможем продолжать сотрудничество с…
– Разумеется, разумеется, – перебил его Воспарилл. – Таково желание королевы. Я прав, моя пышноусая королева? – спросил он, повернувшись к Солнечной Спинке. Королева, убаюканная знакомыми звуками придворной беседы, лишь рассеянно махнула хвостом в знак согласия.
– Вот и прекрасно. Я полагаю, сегодняшняя аудиенция закончена. Еще раз благодарю вас, тан Мышедав, что обратили наше внимание на эти проблемы. Передайте, пожалуйста, наши искренние соболезнования семье и друзьям покойного Чащехода.
Воспарилл уже пошел прочь, когда заговорил сэр Мурли:
– Ээ… хмммм… эм, прошу прощения, милорд, но мне кажется, что тут еще один… ммм… ждет приема… – Воспарилл вернулся на возвышение с раздраженным выражением морды, которое, впрочем, тут же менялось безразличием. Королева просто не обращала ни на что внимания – устроившись между корнями Пра-Древа, она вылизывала себе бок.
– Ну хорошо, – сказал принц-консорт, – где же они? Давай их сюда.
Мурли подтолкнул вперед растерявшихся от неожиданности Фритти и Шустрика.
– Постарайся быть краток, – прошептал старый царедворец Хвосттрубою. – Его Высочество немного не в духе.
Хвосттрубой и сам это видел яснее ясного. Шустрик совсем оробел и только тихо дрожал, стоя рядом с Фритти, когда они подошли к священному дубу.
– Как вас зовут и зачем вы здесь? – нетерпеливо спросил принц Воспарилл.
– Меня зовут Хвосттрубой, а это мой спутник, Шустрик. Мы из клана Стены Сборищ, с дальней стороны Стародавней Дубравы. Мы ищем нашу подругу по имени Мягколапка, – тихо сказал Фритти.
Теперь и королева, видимо, заметила двух маленьких котов.
– Вы думаете, она здесь, в Перводомье? – спросила она, обратив на них свои блестящие глаза. Шустрик испуганно взвизгнул и уткнулся в бок Фритти. Тот нервно сглотнул и продолжал:
– Нет, великая королева, мы так не думаем. Скорее ее захватило существо – или существа, – о котором говорил тан Мышедав. Из нашего клана уже многие таинственно исчезли. Именно поэтому Старейшины послали делегацию к вашему Двору, – поспешно закончил он.
Солнечная Спинка широко зевнула, показав острые зубки, такие же белые, как ее шерстка, и невероятно розовый язык.
– Мы принимали такую делегацию? – спросила она сэра Мурли. Старый гофмейстер на миг задумался – Пожалуй, нет, Ваша Пушистость, – сказал он наконец. – Полагаю, мы впервые слышим о Стене Сборищ, и совершенно точно: оттуда к нам никаких посольств не прибывало.
– Ну вот, – сказал Воспарилл. – Боюсь, происходящее в большом мире пока минует наш скромный Двор. Очень сожалею, но мы ничем не можем вам помочь. Оставайтесь в Перводомье, сколько вам потребуется. А если захотите, можете оказать помощь Сквозьзабору. Вы ведь уже спели свою охотничью песню? Впрочем, не важно. Мягкого засыпанья , королевская аудиенция закончена.
Завывайт, успевший в ожидании друзей вздремнуть у стены каньона, молча вел их через лес. Фритти, которого переполняло чувство обиды и тоски, тоже не начинал разговора. Они долго шли молча, и наконец Шустрик нарушил тишину.
– Ты только подумай, Хвосттрубой, – сказал он, – мы же с тобой собственными глазами видели саму королеву Кошачества!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Не знаю, что и предпочесть:
Красу ли звонких трелей
Иль прелесть предвкушенья -
Саму ли трель дрозда
Иль то, что после.
Уоллес Стивенс


Дни в Перводомье пролетали быстро. Там, за пределами Коренного Леса, уже наступила зима.
Хвосттрубой и Шустрик проводили время под сенью огромных деревьев, исследовали окрестности, охотились; оба заметно поправились, шерсть у них стала блестящей. Мимолетка, по-прежнему вежливая и сдержанная, проводила с ними много времени. Ей, казалось, особенно нравилось сопровождать Шустрика в его многочисленных экспедициях.
Как-то пасмурным днем, когда котенок и фела отправились в очередное путешествие по Перводомью, Хвосттрубой остался один. Завывайт-Запевайт готовился к посвящению в мяузингеры и должен был отсутствовать два дня. Фритти бродил один, а мимо него с какими-то секретными делами и поручениями сновали обитатели Перводомья, большинство из которых Хвосттрубой даже не узнавал. Он уже давно не ходил никуда без сопровождения неумолчно болтающего голоса или хотя бы просто спутника.
Фритти дошел до южной окраины Перводомья, туда, где сквозь деревья виднелись Котальные Равнины. Он шел так, как ему нравилось, прислушивался к своим внутренним песням. Незаметно Фритти выбрался из леса и зашагал по пологому лугу, припорошенному ранним снегом. Он был так занят собственными мыслями, что не услышал ледяного журчания Примурлыки, пока не оказался на самом берегу.
Усевшись и распушив мех, чтобы защититься от снега и холодного ветра, он наблюдал, как течет река – течет и исчезает из глаз на востоке, Зарряне , где потом встретится с Мявой. Дальше, гораздо дальше, были те края, где он родился и провел детство, лес и поля, где они бегали с Мягколапкой под синим летним небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42