Ч Меня, должно быть, околдовала эта свеча. Из-за нее я теперь поеду, как бе
зумный нищий.
Он понимал, что благоразумнее было бы вернуться, потому что это предприя
тие действительно невыполнимо. Но им овладело такое сильное желание исп
олнить его, что он не мог ему противостоять.
И он поехал дальше. По-прежнему он видел вокруг голые, светло-желтые холм
ы.
Через час он проехал мимо молодого, пастуха, пасшего четырех коз. Увидев, ч
то животные пасутся на голой земле, он подумал, не едят ли они землю.
Пастух этот, вероятно, владел большим стадом, которое угнали у него крест
оносцы. Увидев одинокого христианина, он пожелал, насколько возможно, от
омстить ему. Он бросился на всадника и ударил посохом по свече. Раньеро бы
л занят своей свечой и не думал защищаться от пастуха. Он только прижал к с
ебе свечу, чтобы охранить ее. Пастух еще несколько раз ударил по ней, затем
в изумлении остановился и перестал бить. Он увидел, что плащ Раньеро заго
релся, но тот ничего не делает, чтобы загасить огонь, пока свеча его в опас
ности. Тогда пастуху стало стыдно. Он долго шел за Раньеро, и в одном месте,
где дорога сильно суживалась между двумя обрывами, он провел лошадь под
уздцы. Раньеро улыбнулся и подумал, что пастух, должно быть, принял его за
святого, исполняющего обет.
Под вечер Раньеро стали встречаться люди. Весть о падении Иерусалима за
ночь распространилась далеко окрест, и множество народа немедленно нап
равилось к городу. Тут были пилигримы, годами дожидавшиеся случая попаст
ь в Иерусалим, только что прибывшие войска и, прежде всего, купцы, спешивши
е туда с возами жизненных припасов.
Встречая Раньеро, ехавшего задом наперед, с горящей свечой в руке, люди во
склицали:
Ч Сумасшедший! Сумасшедший!
В большинстве это были итальянцы, и Раньеро слышал, как они кричали это сл
ово на его родном языке.
Раньеро, целый день так хорошо справлявшегося с собой, сильно разгневало
это постоянно повторявшееся восклицание. Он соскочил с седла и стал туз
ить кричавших своими тяжелыми кулаками. Этот народ почувствовал, как тяж
елы его удары, и обратился в бегство, и Раньеро остался один на дороге.
Тут он снова пришел в себя.
Ч Они были правы, называя меня сумасшедшим, Ч сказал он, вспомнив о свеч
е, не зная, куда девал ее. Наконец, он увидел, что она скатилась с дороги в ям
у. Пламя погасло, но возле самой свечи тлела травинка, Ч прежде чем погас
нуть, свеча зажгла траву.
«Это был бы жалкий конец после стольких трудов», Ч подумал Раньеро, заже
гши свечу и садясь в седло. Он был совершенно подавлен. Ему казалось малов
ероятным, что поездка его удастся.
Вечером Раньеро добрался до Рамлы и заехал в место, где обыкновенно ночу
ют караваны. То был большой крытый двор. Кругом располагались стойла, куд
а путешественники ставили своих лошадей и верблюдов. Комнат для постоял
ьцев не было, и люди спали рядом с животными.
Народу было очень много, но хозяин заведения все же нашел место для Ранье
ро и его лошади. Он накормил лошадь и всадника.
Раньеро, заметив, как хорошо с ним обращаются, подумал: «Пожалуй, разбойни
ки оказали мне услугу, отняв латы и коня. Несомненно, я легче проеду по стр
ане с моей ношей, если меня будут принимать за безумного».
Отведя лошадь в стойло, Раньеро сел на сноп соломы, держа свечу в руках. Он
намеревался бодрствовать всю ночь.
Однако едва Раньеро сел, как сразу задремал. Он был очень утомлен, растяну
лся во весь рост и проспал до утра.
Проснувшись, он не нашел ни огня, ни свечи. Он поискал свечу в соломе, но не н
ашел ее.
Ч Кто-нибудь взял ее у меня и потушил, Ч сказал он и попытался убедить се
бя, будто рад, что все кончено, и ему не нужно продолжать непосильное предп
риятие.
Но, подумав так, он почувствовал в душе тоску и пустоту. Казалось, никогда
ему так не хотелось исполнить задуманное, как теперь.
Он вывел лошадь, взнуздал и подседлал ее.
Когда он был готов, хозяин караван-сарая подошел к нему с горящей свечой и
сказал:
Ч Я должен был взять у тебя свечу, так как ты заснул, но теперь получи ее об
ратно.
Раньеро, не выдавая себя, сказал спокойно:
Ч Ты поступил разумно, погасив ее.
Ч Я ее не гасил, Ч ответил хозяин. Ч Я видел, что она горела, когда ты прие
хал вчера, и подумал, что для тебя важно, чтобы она продолжала гореть. Если
ты посмотришь, насколько она уменьшилась, то убедишься, что она горела вс
ю ночь.
Раньеро чуть не плакал от радости. Он горячо поблагодарил хозяина и поех
ал дальше в наилучшем расположении духа.

IV

Отправляясь из Иерусалима, Раньеро рассчитывал добраться до Италии мор
ем. Ему пришлось изменить это решение после того, как разбойники отняли у
него деньги. Надо было ехать сухим путем.
Это было долгое путешествие. Он поехал из Яффы к северу вдоль сирийского
побережья. Потом Ч на запад вдоль полуострова Малая Азия. Потом опять на
север, до самого Константинополя. Оттуда предстоял еще очень длинный пут
ь до Флоренции.
Все это время Раньеро жил доброхотными даяниями. Большей частью пилигри
мы, во множестве теперь стремившиеся в Иерусалим, делили с ним свои хлеб.

Несмотря на то, что Раньеро почти все время ехал один, дни его не были длин
ны и однообразны. Ему все время приходилось наблюдать за пламенем свечи,
относительно которого он не мог не беспокоиться. Стоило подуть ветру или
упасть дождевой капле Ч пламя угасло бы.
Во время путешествия по пустынным дорогам, в постоянной .заботе о том, что
бы не дать погибнуть священному огню, ему пришло в голову, что когда-то он
уже встречал нечто подобное. Он уже знал прежде человека, охранявшего не
что, столь же ненадежное, как и пламя свеча.
Вначале это представлялось ему смутно, он подумал, что видел это во сне.
Но по мере того, как он ехал в одиночестве по чужой стране, ему все настойч
ивее казалось, что нечто подобное уже было с ним раньше.
Ч Как будто всю жизнь свою я ни о чем ином не слышал, Ч говорил он.
Однажды вечером Раньеро въехал в какой-то город. Смеркалось, и жены стоял
и в дверях, поджидая мужей. Среди них Раньеро увидел женщину, высокую и стр
ойную, с серьезным взором. Она напомнила ему Франческу дельи Уберти.
В ту же минуту Раньеро стало ясно то, в чем он никак не мог разобраться, о че
м недоумевал. Он понял, что для Франчески ее любовь была, наверно, такой же
горящей свечой, пламя которой ей хотелось сохранить навечно и за которую
она постоянно боялась, что Раньеро потушит ее. Он изумился этой мысли, но
все более, более убеждался, что так на самом деле и было. Впервые он стал по
нимать» почему Франческа ушла от него, и что вернуть ее он сможет не воинс
кими подвигами.

* * *

Путешествие Раньеро было весьма продолжительным. В немалой степени это
зависело от того, что он не мог выехать в дурную погоду. Он сидел тогда в ка
раван-сарае и оберегал пламя. Это были тяжелые дни.
Однажды, проезжая по горам Ливана, Раньеро увидел, что собирается гроза. О
н ехал среди страшных пропастей и стремнин, высоко и далеко от человечес
кого жилья. Где-то на гребне одинокого утеса он заметил могилу сарацинск
ого святого. Это было маленькое четырехугольное каменное строение с куп
олообразной крышей. Лучше было укрыться здесь.
Едва Раньеро вошел в склеп, как разразилась снежная буря, бушевавшая два
дня. Настал такой ужасающий холод, что он чуть не замерз.
Раньеро нетрудно было бы набрать топлива для костра: он знал Ч на склона
х горы много сучьев и хвороста. Но он считал пламя, которое вез с собой, свя
тым и не желал зажигать им ничего, кроме свечи перед алтарем Пречистой Де
вы.
Непогода разыгрывалась все пуще, наконец, загрохотал гром и засияли молн
ии. Одна из них ударила в гору, прямо перед могилой, и зажгла старое дерево.
Раньеро смог тогда развести костер, не пользуясь священным огнем.

* * *

Раз, в полуденный час, было очень жарко, и Раньеро лег в кустах отдохнуть. О
н крепко спал, а свеча стояла рядом между камнями. Пока Раньеро спал, пошел
дождь. Когда Раньеро, наконец, очнулся ото сна, земля вокруг была мокрой, и
он не смел взглянуть, на свечу из боязни, что она погасла! Ч Но свеча тихо г
орела под дождем, потому что две маленькие птички летали над пламенем. Он
и держались в воздухе на распростертых, трепещущих крыльях, защищая свеч
у от дождя. Раньеро мигом снял плащ и развесил его над свечой. Затем он про
тянул руку за птичками, ему захотелось приласкать их. Они не улетели, он по
ймал их и погладил.
Раньеро удивился, что птицы не испугались его, а потом подумал: «Они не боя
тся, потому что знают, у меня одна мысль: защитить то, что нежнее всего».

* * *

Раньеро находился уже в окрестностях Никеи. Здесь он встретил западных в
ладетелей, ведших подкрепление крестоносцам в Святую Землю. Среди них бы
л и Роберт Тальефер, странствующий рыцарь и трубадур.
Раньеро ехал в своем ветхом плаще со свечой в руках, и солдаты стали по обы
кновению кричать:
Ч Сумасшедший, сумасшедший!
Роберт остановил их и заговорил с Раньеро.
Ч Издалека ли ты так едешь? Ч спросил он.
Ч Я еду так от самого Иерусалима, Ч отвечал Раньеро.
Ч Много раз твоя свеча гасла дорогой?
Ч Она горит тем самым пламенем, от которого я зажег ее в Иерусалиме, Ч ск
азал Раньеро.
Помолчав, Роберт Тальефер сказал:
Ч Я тоже один из носящих пламя и хочу, чтобы оно горело вечно. Можешь ли ты
, довезший свою свечу горящей от самого Иерусалима, сказать мне, что мне де
лать, чтобы пламя мое никогда не гасло?
Раньеро ответил:
Ч Господин, это тяжелая работа, хотя и кажется маловажной. Я не посоветов
ал бы вам брать на себя такое дело. Это крохотное пламя потребует, чтобы вы
перестали думать обо всем другом. Оно не позволит вам иметь возлюбленно
й, если у вас есть к тому охота, из-за него вы не решитесь принять участие в
пирушке. У вас не должно быть в мыслях ничего, кроме него, вы не будете имет
ь никакой другой радости. Но в особенности я не советую вам предпринимат
ь такое путешестве, какое предпринял я, потому что ни единой минуты вы не б
удете чувствовать себя спокойно. От скольких опасностей ни уберегли бы в
ы пламя, вы постоянно должны ожидать, что в следующую же минуту счастье из
менит вам.
Роберт Тальефер гордо поднял голову и ответил:
Ч То, что сделал ты для своего пламени, наверное, сумею сделать и я.

* * *

Раньеро прибыл в Италию. Однажды он ехал по пустынной дороге среди гор. Вд
руг его догнала женщина и попросила позволить ей взять огня от его свечи.

Ч Очаг в моем доме погас, Ч сказала она, Ч дети мои голодают. Дай мне огн
я, чтобы я могла затопить печку и испечь им хлеба!
Она протянула руку к свече, но Раньеро поднял ее. Он не хотел дозволить, чт
обы что-нибудь зажглось от этого огня, кроме свечей перед образом Святой
Девы.
Тогда женщина сказала ему:
Ч Дай огня, пилигрим, жизнь моих детей Ч это пламя, которое я должна блюс
ти горящим!
За эти слова Раньеро позволил ей зажечь фитиль в лампе от его огня.
Через некоторое время Раньеро ехал по деревне. Это было высоко в горах, гд
е царил холод. Молодой крестьянин, стоявший у дороги, увидел беднягу в дыр
явом плаще. Он быстро снял с себя короткий плащ и бросил его проезжавшему.
Плащ упал прямо на свечу и потушил ее.
Раньеро вспомнил тогда женщину, которой одолжил огня. Он вернулся к ней и
зажег свечу от священного пламени.
Собираясь ехать, он сказал ей:
Ч Ты говоришь, что пламя, которое ты должна блюсти, Ч это жизнь твоих дет
ей. Не можешь ли сказать мне, как называется пламя, которое я везу столько
времени?
Ч Где оно было зажжено? Ч спросила женщина.
Ч У Гроба Христа, Ч сказал Раньеро.
Ч Тогда оно не может называться иначе, как кротостью и любовью к людям,
Ч отвечала женщина.
Раньеро рассмеялся над ответом, находя, что он странный апостол для подо
бных добродетелей.

* * *

Раньеро продвигался между прекрасными синими холмами. Он видел, что близ
ка Флоренция!
Думая, что скоро освободится от свечи, он вспомнил свою палатку в Иерусал
име, которую оставил полной военной добычи, и храбрых своих воинов, остав
шихся в Палестине, которые, несомненно, порадуются, что он вернулся к воен
ному ремеслу и снова ведет их к победам и завоеваниям.
И вдруг Раньеро заметил, что не испытывает никакой радости, думая об этом,
что мысли его охотнее направляются в иную сторону.
Раньеро впервые понял, что он уже не тот человек, каким был, выезжая из Иер
усалима. Путешествие с горящей свечой научило его радоваться всем мирол
юбивым, разумным и сострадательным людям и гнушаться дикими и воинствен
ными.
Он радовался, думая о людях, мирно работавших в домах, и почувствовал, что
охотно вернулся бы в свою старую мастерскую к прекрасным художественны
м занятиям.
«Поистине, это пламя пересоздало меня, Ч думал он. Ч Оно сделало меня др
угим человеком».

* * *

Была Пасха, когда Раньеро въехал во Флоренцию.
Едва он въехал в городские ворота, сидя задом наперед, с накинутым на лицо
капюшоном и с горящей свечой в руках, как придорожный нищий вскочил и зак
ричал обычное: «Сумасшедший, сумасшедший!»
На этот возглас из одних ворот выскочил уличный мальчишка, и бродяга, леж
авший на земле и oт нечего делать взиравший в небо, вскинулся на ноги. И оба
закричали то же: «Сумасшедший, сумасшедший!»
Когда к ним пристал третий, они зашумели так, что подняли всех мальчишек н
а улице. Они сбегались из всех углов и закоулков и, едва завидев Раньеро, в
истрепанном плаще, на жалкой кляче, кричали свое:
«Сумасшедший, сумасшедший!»
К этому Раньеро давно уже привык. Он тихо ехал по улице, не обращая внимани
я на крикунов.
Они же не удовольствовались своими восклицаниями, один из них подпрыгну
л и хотел задуть свечу.
Раньеро поднял Свечу выше и подогнал лошадь, чтобы избавиться от мальчиш
ек. Но они бежали вровень с ним, изо всех сил стараясь затушить свечу.
1 2 3 4