Капитан 2 ранга Келер обратился к своим новым подчиненным с краткой речью, закончившейся казенным «ура» в честь императора. На «Дрездене» все уже жили мечтами о скором возвращении на родину. В присланной Келеру радиограмме из Берлина был даже расписан маршрут «Дрездена»: 28-29 июля — остров Сент-Томас, 6-7 августа — Азорские острова, 12 августа — приход в Вильгельмсгафен.
Большая часть офицеров и унтер-офицеров «Дрездена» были женатыми людьми, поэтому радость от предстоящего возвращения на родину читалась, практически, на каждом лице, особенно потому, что это возвращение уже несколько раз откладывалось. Когда старший лейтенант Ауст перед уходом на «Карлсруэ» пришел попрощаться со старшим офицером «Дрездена», пожелав ему «скорого и радостного свидания с семьей на родине», тот вздохнул и сказал: «Кто знает? Может быть, вы, Ауст, вернетесь на родину раньше меня».
Эти слова оказались пророческими. Сам старший лейтенант Ауст нашел условия жизни на «Карлсруэ» не такими комфортными, как на «Дрездене».
«Первое впечатление, произведенное на нас нашим новым кораблем, было не очень хорошее, — записал в своем дневнике молодой офицер. — В отношении жизненных удобств мы были избалованы „Дрезденом“. Каюты, кают-компании и прочие жилые помещения были там сравнительно прохладными, и в них было много воздуха. На „Карлсруэ“ в каюте командира была такая невыносимая жара, что он сразу устроился в своей походной рубке на мостике, а своим помещением пользовался лишь для приемов. В море было немного лучше, так как происходил приток воздуха из иллюминаторов. В помещении штурманского офицера, ревизора и канцелярии было тоже душно. В офицерских каютах, находившихся в кормовой части жилой палубы, было не лучше».
26 июля в 16:00 «Карлсруэ» покинул Порт-о-Пренс, взяв курс на Гавану, куда прибыл около полуночи 28 июля вместе с небольшим итальянским крейсером. Капитан 2 ранга Келер съехал на берег, нанеся визит представителю американского правительства и германскому посланнику. Вести из Европы приходили одна хуже другой. Уже началась война между Австро-Венгрией и Сербией. Почти все страны объявили о мобилизации. Со дня на день ожидалось начало войны между Германией и Францией и между Германией и Россией.
Вечером капитан 2 ранга Келер с группой своих офицеров был на ужине в германском консульстве, где ему была показана радиограмма, посланная из Берлина в консульства Германии в Гаване, на Сент-Томасе, в Новом Орлеане, Тампико, Вера-Круз и Пуэрто-Мехико, а также в генеральные консульства от Вашингтона до Буэнос-Айреса, предупреждающая о весьма вероятном начале крупной европейской войны и призывающая германских дипломатов принять меры, предусмотренные секретными мобилизационными инструкциями. Однако, в настоящий момент обстановка оставалась еще настолько неясной, что капитан 2 ранга Келер решил отложить на сутки уход из Гаваны, надеясь получить через консульство новую информацию о ситуации в Европе.
Из Гаваны Келер предполагал идти в Вера-Круз, но уже были получены данные, что именно туда со всех Карибских станций стягиваются английские и французские корабли, хотя политическая ситуация в Мексике, казалось, не давала к этому никакого повода.
29 июля, после полудня, на крейсере был устроен прием немецкой «Морской лиге». Всякая официальность была забыта. В то время, как на шканцах звучала музыка и смех и кружились пары, у носовой части корабля стояли угольные баржи, и порой звуки музыки заглушались грохотом угольных лебедок. Танцы и угольный аврал были отделены лишь парусиновым обвесом.
«Большая часть гостей, — вспоминает в своем дневнике старший лейтенант Ауст, — состояла из молодых дам — американок и испанок. Политика была главной темой разговоров в этот день на „Карлсруэ“, что не часто случается на балах. Положение дел всеми признавалось очень серьезным. Все были убеждены, что „Карлсруэ“ из Гаваны попадет прямо в бой. Поэтому дамы записывали на карточках и веерах наши фамилии, чтобы потом вспоминать нас. Командир итальянского крейсера считал своим долгом прислать к нам офицера подтвердить, что если он в чем-либо может быть полезен, то он к нашим услугам».
30 июля около 10 часов утра «Карлсруэ» вышел из Гаваны. В море крейсер нагнала радиограмма, извещавшая капитана 2 ранга Келера о том, что сразу после его ухода в Гавану пришел британский крейсер «Бервик». Германской агентуре в Гаване удалось выяснить, что «Бервик» получил задание вести тщательное наблюдение за германскими военными кораблями в бассейне Карибского моря. В радиограмме говорилось также о дальнейшем ухудшении политической обстановки в Европе из-за вспыхнувшей войны между Австро-Венгрией и Сербией.
Полученная информация вынудила капитана 2 ранга Келера отказаться от похода в Вера-Круз. Келер приказал ложиться на обратный курс с тем, чтобы, пройдя между северным побережьем Кубы и южной оконечностью полуострова Флорида, выйти в открытый океан, где он имел больше возможности для маневра в предстоящей схватке с противником. Развернувшись, «Карлсруэ» некоторое время продолжал держаться вблизи Гаваны, чтобы, не теряя связи с местной радиостанцией, ожидать дальнейшего развития событий.
В это время на «Карлсруэ» проводились всесторонние боевые учения, тревоги и учебные стрельбы. Днем пришла радиограмма, сообщившая о том, что война может начаться в любой момент. Капитан 2 ранга Келер изучал разведывательную информацию о дислокации боевых кораблей вероятных противников.
Английский броненосный крейсер «Суффолк», на котором держал флаг командующий 4-й эскадрой британских крейсеров адмирал Крэдок, находился в Вера-Круз. Легкий крейсер «Бристоль», выйдя из Пуэрто-Мехико, в настоящее время находился в море. Броненосный крейсер «Эссекс» был в канадских водах, однотипный «Ланкастер» стоял на Бермудах, а легкий крейсер «Глазго» (типа «Бристоль») находился в Рио-де-Жанейро. Кроме того, в Вера-Круз стоял французский броненосный крейсер «Конде», а второй французский крейсер «Декарт» — в Тампико. Что касается «Бервика», то было известно, что он недавно ушел из Гаваны, но Келер был убежден: «Бервик» скоро вернется в Гавану и именно оттуда начнет охоту за «Карлсруэ».
В полученных из Берлина радиограммах как о конкретных врагах говорилось только о Франции и России. В качестве союзников назывались Австро-Венгрия и почему-то Италия. Позиция Англии оставалась неясной. Но здесь, в Карибском море, на другом берегу Атлантического океана, немецкие моряки, наблюдая за поведением британских кораблей, уже понимали, что в случае войны Германии с Францией и Россией можно не сомневаться в позиции Англии. Она, не колеблясь, выступит против Германии.
I
1 августа 1914 года радиостанция «Карлсруэ» приняла приказ о мобилизации. Среди прочих приказов и инструкций было и указание «Дрездену» оставаться в Атлантике для ведения крейсерской войны. Мечты его моряков о скором возвращении на родину остались несбывшимися.
Капитан 2 ранга Келер, построив экипаж «Карлсруэ» на баке, зачитал приказ о мобилизации и в двух словах объяснил политическую обстановку, сложившуюся в Европе. Матросы слушали командира с напряженным вниманием и молча разошлись. Потом они стали собираться группами по нескольку человек, обсуждая услышанное от командира. Многие еще надеялись, что до войны дело еще не дойдет. А те, кто был уверен в обратном, плохо представляли, какой будет эта война, которой суждено было залить всю Европу кровью и взорвать весь мир. Аналога такой войне еще не было.
Плохо представлял себе будущее и капитан 2 ранга Келер, хотя он уже не сомневался в неизбежности войны. Шифрованной радиограммой через германского военно-морского атташе в Вашингтоне Келер приказал германскому пассажирскому лайнеру «Кронпринц Вильгельм», принадлежавшему Гамбург-Американской пароходной компании, идти на рандеву с «Карлсруэ» к Багамским островам.
"Объявление войны России, — записал в своем дневнике 2 августа 1914 года старший лейтенант Ауст, — застало нас на памятном для всех немецких моряков месте: здесь в 1870 году немецкий «Метеор» и французский «Буве» имели бой, который окончился плачевным бегством сильнейшего француза в Гавану. Это воспоминание было для нас добрым предзнаменованием.
По окончании краткого богослужения, поздно вечером, командир сообщил команде об объявлении войны России и о вступлении в силу законов военного времени. В эту ночь матросы очень долго оставались на палубе, обсуждая громче или тише, в зависимости от темперамента, происшедшие события.
Конечно, война с Россией пока никак не влияла на наше положение. Что мы могли предпринять против России здесь, где не было ни одного русского корабля? Но все были уверены, что очень скоро начнется война и с Францией. Франция ни за что не пропустит случая вместе с ее богатырским другом Россией напасть на нас и, наконец, утолить жажду реванша.
Но что предпримет Англия? Это был для нас самый существенный вопрос. Следовало ожидать и надеяться, что разрешение его наступит, возможно, скоро.
3 августа.
Разрыв с Францией, который нам сделался известным сегодня, не вызвал особенного возбуждения команды. Все ожидали этого. В нашем положении это не производило никаких изменений. Конечно, враг был теперь в непосредственной близости, и мы имели вполне определенные задачи относительно его судов и опорных пунктов, но все-таки вопрос относительно намерений Англии оставался открытым. Если она останется с нами в мире, то это будет для нас очень стеснительно в наших предприятиях против французов и вообще, помешает нашим действиям. Командир был уверен, что объявление войны Англией — это вопрос нескольких часов. Так как он был вынужден находиться в ожидании, то хотел использовать это время для приближения к английским торговым путям, чтобы быть в готовности по объявлении войны Англией исполнять свою задачу — вредить неприятельской торговле. Поэтому он пошел на север к Флоридскому проливу".
Англичане, чья позиция так тревожила моряков «Карлсруэ», также с нетерпением ждали объявления войны.
Британское Адмиралтейство более всего в тот момент тревожили порты Соединенных Штатов Америки, которые были полны германских торгово-пассажирских пароходов, которые немцы легко могли переоборудовать во вспомогательные крейсера и угрожать английской морской торговле на наиболее важных путях из Канады и Северной Америки. 27 июля командующий 4-й крейсерской эскадрой англичанин адмирал сэр Христофор Крэдок получил из Адмиралтейства предупредительную радиограмму о возможном начале войны с Германией и необходимости в связи с этим начать слежение за германскими крейсерами с тем, чтобы по объявлению войны быстро и эффективно их уничтожить.
Немецких крейсеров у побережья Мексики уже не было. Было известно, что «Дрезден» прибыл 25 июля в Порт-о-Пренс, а «Карлсруэ» ушел куда-то в неизвестном направлении. Адмирал приказал броненосному крейсеру «Бервик» идти на Ямайку и оттуда вести слежение за «Дрезденом». «Эссекс» был послан на Бермуды, чтобы, соединившись со стоявшим там в доке «Ланкастером», следовать на север и наблюдать за торговыми путями, идущими из Нью-Йорка. Сам адмирал Крэдок с «Суффолком» и «Бристолем» оставался на рейде Вера-Крус, ожидая дальнейшего развития событий.
29 июля стало известно о приходе «Карлсруэ» в Гавану. «Бервик» полным ходом бросился туда, но опоздал: «Карлсруэ» успел уйти в неизвестном направлении. Не найдя «Карлсруэ» в Гаване, «Бервик» направился во Флоридский пролив, считая это место наиболее вероятным для встречи с противником. О «Дрездене» в это время было известно только то, что 28 июля он ушел из Порт-о-Пренса. Через несколько дней, когда война становилась все более и более неизбежной, опасения за северо-атлантические линии коммуникаций стали быстро возрастать!
Особенно беспокоил Адмиралтейство район Нью-Йорка. Как всегда при подобных обстоятельствах, начиналось нечто, похожее на панику. Британская радиостанция на Ньюфаундленде сообщала, что «Дрезден» и «Карлсруэ» крейсируют вблизи Нью-Йорка. Об этом сообщали все британские станции от Нью-Йорка до Буэнос-Айреса. В ночь со 2 на 3 августа адмирал Крэдок прибыл на Ямайку, где получил приказ из Адмиралтейства направить к Ньюфаундленду крейсер «Бристоль».
Все это время «Бервик» крейсировал во Флоридском проливе, получая данные о близости «Карлсруэ», радиостанция которого работала не переставая. Получив от встреченного английского парохода сообщение, что тот на рассвете разошелся с «Карлсруэ» контркурсами, «Бервик» начал осмотр якорных стоянок вблизи плавмаяка Грит Исаак на соединении канала Провидения с Флоридским каналом. В этот же день адмирал Крэдок получил указание Адмиралтейства, что наиболее опасным районом его станции следует считать район Нью-Йорка, и что британским пароходным компаниям рекомендовано не выпускать пароходов в море до прибытия его крейсеров. В районе Нью-Йорка находился лишь крейсер «Эссекс», и адмирал Крэдок на «Суффолке» пошел на север к нему на помощь.
4 августа в 13:30 адмирал Крэдок получил радиограмму об объявлении Англией войны Германии. Почти одновременно он получил из Адмиралтейства проверенную информацию" о том, что около Нью-Йорка находится «Дрезден». (На самом деле «Дрезден» в этот момент проходил устье Амазонки, стремясь на юг на соединение с эскадрой адмирала Шпее.)
Капитан 2 ранга Келер на «Карлсруэ» получил уведомление о начале войны на несколько часов раньше адмирала Крэдока. Крейсер стоял в уединенной бухте в 400 милях к юго-востоку от места, где его искал «Бервик». Келер немедленно вывел «Карлсруэ» из бухты, взяв курс на север.
«После полудня пришло, наконец, разрешение вопроса: Англия объявила войну Германии, — записал в своем дневнике от 4 августа старший лейтенант Ауст. — Теперь мы знали, что нам следует делать. Ожидание, которое с каждым часом становилось все более тягостным, закончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62