– Прошу, господа...
Небольшой салон челнока был роскошно убран. В передней части салона стоял небольшой шкафчик из самого настоящего красного дерева с зеркальными дверцами, два кресла и два небольших мягких дивана, между которыми располагался низкий столик. В дальнем конце, в углу стоял большой письменный стол и рабочее кресло. Пол салона был застелен ковром с ярким многоцветным рисунком, на серебристых стенах мерцали искристой чернотой проекционные иллюминаторы.
Вихров впервые был внутри командирского челнока и с интересом осматривался, пока наконец не услышал негромкий голос Старика:
– Садитесь, юноша, садитесь...
Командир и офицеры уже разместились на диванах, а потому Игорь поспешно уселся в одно из кресел. Нуль-навигатор секунду помолчал, словно что-то вспоминая, а потом все так же негромко произнес:
– Стас, можно отчаливать... Да не забудь иллюминаторы в салоне включить...
И тут же из динамика над столиком донесся приглушенный голос Вострикова:
– Челнок-первый к старту готов, прошу напряжение на катапульту.
Через мгновение сидящие в салоне офицеры почувствовали легкий толчок и плавное ускорение, которое, однако, тут же пропало, поскольку автоматически включились гравитационные компенсаторы. Еще через мгновение черные экраны иллюминаторов потеряли свой безразличный блеск, и на них проклюнулись звезды, а в крайнем слева появилась далекая Гвендлана.
– Курс на фрегат первого класса «Молот Тора», максимальное ускорение одна и три десятых g, время в полете сорок четыре минуты, – доложил по внутренней связи пилот.
Нуль-навигатор кивнул в ответ этому докладу и неожиданно повернулся к Вихрову:
– Ну-с, юноша, и к каким же выводам вы пришли?..
Игорь растерянно посмотрел на командира, а оба старших офицера с интересом уставились на него.
– Мой третий ассистент с самого начала заинтересовался вопросом, что делают корабли Земного Содружества в системе Кастора, – с легкой, вполне дружелюбной усмешкой пояснил нуль-навигатор, – и предпринял кое-какие изыскания на этот счет. Вот я и хотел бы узнать, к каким выводам они его привели!..
Вихров неловко пожал плечами и, чуть запинаясь, проговорил:
– Я действительно заинтересовался этой системой, но... мне мало что удалось выяснить, хотя и та немногая информация, которая открыта для общего пользования, наводит на... некоторые вопросы... Например, почему после свертывания научных исследований на планете были оставлены все исследовательские комплексы, включая даже... приданные им орбитальные челноки? Почему именно эту, уникальную по своим геофизическим параметрам, планету отдали под какую-то тривиальную тюрьму... или место ссылки? Мне кажется, что в изученном Землей пространстве вполне можно было подобрать более подходящую для этой цели систему. И кроме того, зачем надо было оставлять около планеты два корабля, если на самой планете имеются челноки?!
Последнее соображение пришло в голову третьему ассистенту только что, и он сам поразился своей мысли:
– Изолированные мутанты вполне могли давным-давно подняться с планеты и попытаться захватить дежурные звездолеты, чтобы вернуться в Солнечную систему!..
– Ну, юноша, – перебил его главный комендор, – это уже из области фантастики! С чего бы это дежурившим здесь боевым звездолетам допускать на свои палубы планетарные челноки?!
– Я думаю, при необходимости обитатели этой планеты вполне могли придумать весьма разумную причину для того, чтобы один из звездолетов принял челнок, а при их способностях этого было бы вполне достаточно! – уверенно ответил
Вихров.
– Какие такие особенные способности вы имеете в виду? – насмешливо поинтересовался десантник.
– Те самые, которые позволили обитателям планеты обездвижить оба патрульных корабля и отбить десантную атаку! – бросил Вихров, не вдаваясь в подробности – все присутствующие понимали, какими способностями должны обладать существа, способные поразить орбитальные космические объекты или противостоять двум когортам Звездного десанта!
– Так какие же выводы вы делаете? – повторил свой вопрос нуль-навигатор.
– Командир, я не имею ответов ни на один из своих вопросов – как же я могу делать какие-то выводы, – пожал плечами Вихров, а затем, вдруг улыбнувшись, добавил: – Кстати, информация о причинах изоляции системы Кастора закрыта по первому уровню доступа!
Три пары глаз уставились на командира, но тот совершенно спокойно ответил:
– Видимо, Председатель Высшего Совета решил, что незачем беспокоить людей по поводу образования какой-то там... тюрьмы...
В иллюминаторе, расположенном над столиком, появился серый борт звездолета с редкими светящимися точками наружных постов, а через минуту челнок начал медленно разворачиваться носом к этому борту, в котором неспешно распахивался створ причальной палубы. Внутри, над причальной декой вспыхнул яркий свет, прожектор над створом нашарил развернувшийся для причаливания челнок, и немедленно включились генераторы модифицированного электромагнитного поля, обеспечивавшего автоматическую посадку. Тяговая установка челнока замолчала, отдавая маленький кораблик во власть принимающего фрегата.
Через десять минут процедура причаливания была завершена, створ челночной палубы закрыт, и огромный ангар наполнился воздухом.
Командира «Одиссея» встречали командир фрегата и трое его высших офицеров, одетые в парадную форму. Церемония встречи была короткой и какой-то нервной, словно встречавшие опасались внезапного нападения на свой корабль.
Гостей провели в центральный пост управления фрегата, где уже собрались командиры всех кораблей Двенадцатой эскадры и члены штаба командующего. Сам контр-адмирал тоже не стал устраивать долгой встречи и знакомств, коротко представив командиру «Одиссея» собравшихся, он предложил ему кресло рядом со своим и объявил:
– Приступим!..
В на секунду наступившей тишине прозвучал звонкий щелчок – корабельный комп обозначил начало записи, и Эльсон сразу же продолжил:
– Главный инженер эскадры, доложите о результатах расследования причин выхода из строя корабельных двигателей.
Инженер встал, взял в руку короткий штифт электронной указки и подошел к левому обзорному экрану. На экране исчезло левое полушарие космического пространства и появилось изображение внутренности хорошо всем знакомого планетарного двигателя прямого истечения. Только вот...
– Проверка показала, что все вышедшие из строя двигатели имеют одно и то же повреждение странного вида... –
Инженер немного замялся, а затем сообщил совершенно невероятную вещь: – ...Потеки в нижних частях камер аннигиляции, почти у самых горловин дюз...
Узкий луч указки быстро забегал по изображению двигателя, показывая места повреждения. Изображение двумя скачками укрупнилось так, что поверхность камер аннигиляции стала прекрасно видна. Вихров пригляделся, и у него вдруг мелькнула совершенно невозможная, сумасшедшая мысль, что на стенке камеры аннигиляции что-то... наплавлено!
– Из-за этого дефекта автоматика, естественно, отключила двигатели от подачи ядерного топлива. Исправить такое повреждение вне стационарного дока невозможно, так что...
Инженер замолчал с таким видом, словно говорить еще что-то об этих повреждениях было для него оскорблением.
Контр-адмирал недовольно фыркнул и резко спросил:
– Но вы можете сказать, чем вызвано... что послужило причиной таких повреждений?
– Я думаю, что стенки камер оплавлены... – после секундной паузы ответил инженер. По его лицу было видно, что он сам понимает, какую глупость говорит, и что делает он это из-за безвыходности создавшегося положения.
После его слов по центру управления прошелестел изумленный гул голосов, и инженер, чуть повысив голос, прокомментировал свое утверждение:
– Посудите сами, на что это похоже!.. Другого вывода я просто не могу сделать!
Он щелкнул тумблером на ручке указки и изображение на обзорном экране снова сменилось. Теперь пораженный участок камеры показывался в еще большем увеличении, и всем сразу стало ясно, что имел в виду докладчик. На полированной до степени зеркала стенке камеры действительно имелся небольшой, но явный потек.
– А вы знаете, какая должна быть достигнута температура, чтобы потекла модифицированная биокерамика?! – раздраженно воскликнул начальник штаба Двенадцатой эскадры.
– Нет! – столь же раздраженно ответил механик. – И никто не знает! Наша технология не может получить температуру, позволяющую плавить этот материал!
Он оглядел присутствующих и уже спокойнее продолжил:
– Если бы вопрос заключался только в температуре!.. – Луч указки снова заметался по обзорному экрану. – Обратите внимание – воздействие на облицовку камеры проведено точечно. Температура повышалась не во всей камере, а только в определенной точке обшивки, только поэтому двигатели не взорвались... Если бы... воздействие было осуществлено на несколько сантиметров выше... не говоря уже обо всем объеме камеры сгорания, были бы повреждены системы подачи топлива и управления процессом аннигиляции, что привело бы к немедленному ядерному взрыву. Кроме того, непонятно, каким образом в камеру было введено рабочее тело... э-э-э... нагревателя? Никаких внешних повреждений двигатели не имеют, значит, внутрь камер можно было проникнуть только либо через систему подачи топлива, либо через раструб дюз и шлейф истечения. Первый путь, естественно, исключается, а шлейф истечения имеет диаметр всего пять миллиметров!
Инженер оторвался от экрана и еще раз оглядел собравшихся:
– Если это сделано... целенаправленно, то... я не знаю, как можно бороться с обладателями таких технологий...
– Вы хотите сказать, что эти повреждения могут быть следствием технологических нарушений при изготовлении двигателей? – осторожно поинтересовался командир «Одиссея».
Инженер эскадры задумчиво посмотрел на нуль-навигатора и проговорил:
– Я очень хотел бы на это надеяться, но... все шестнадцать двигателей, все шестьдесят четыре камеры повреждены абсолютно одинаково!.. Так что... никаких заводских дефектов! Кроме того, заводской дефект должен был проявиться во время работы двигателя, а все поврежденные корабли находились в момент аварии на стационарных орбитах с холодными двигателями.
После этих слов в центре управления «Молота Тора» повисла долгая тишина. У участников совещания не было вопросов, но не было и никакой ясности!
Наконец командир «Одиссея» нарушил молчание:
– Я попрошу показать инструментальную запись состояния пространства за время... ну скажем, тридцати минут перед аварией...
Эльсон посмотрел на главного инженера эскадры. Тот быстро пробежал пальцами по клавиатуре своей указки, и по потемневшему обзорному экрану потекли восемнадцать чуть ломающихся белых линий графика. Офицер начал объяснения:
– Шаг производимых замеров – тридцать секунд. Замеряемые параметры пространства...
– Подождите, – перебил его нуль-навигатор. – И без ваших пояснений видно, что ничего необычного не происходило... разве что планетное излучение... Расшифровка вот этого всплеска проводилась?
Командир «Одиссея» указал на короткий пик в шестой линии графика.
Снова коротко щелкнула указка механика, и на экране остался только сильно увеличенный излом графика, а под ним текст расшифровки: «Два абсолютно синхронных взрывных выброса лучистой энергии на экваторе планеты. В результате выбросов организовались два одинаково моделированных энергетических жгута. Энергетические потери жгутов при проходе атмосферы – нулевые, энергетические потери при проходе космического пространства – нулевые. Оба жгута поглощены корабельными ассимиляторами, потери жгутов при поглощении – нулевые. Мощность поглощенных жгутов десять в тридцать второй степени ватт».
– А поглотители, конечно же, малые корабли вашей эскадры... – прокомментировал расшифровку командир «Одиссея».
– Почему вы решили, что причина аварии именно это поглощение? – немедленно удивился контр-адмирал.
– Синхронные взрывы, поглощение жгутов за семнадцать секунд до аварии, жгуты одинаково моделированы и точно направлены, отсутствуют потери при передаче... Вам этого мало?! Вы считаете, что на основании всего этого нельзя сделать соответствующих выводов?!
– Но тогда... – неуверенно начал контр-адмирал, однако нуль-навигатор довольно резко перебил его:
– Необходимо немедленно дать на все корабли расшифровку параметров поглощенных жгутов, чтобы избежать еще одной такой же атаки... Хотя... на этой планете, похоже, вполне могут измыслить еще что-нибудь! А каковы были результаты первого десантирования?
– Да... конечно... – растерянно кивнул контр-адмирал, но тут же собрался и совершенно другим тоном скомандовал: – Генерал, прошу вас представить анализ проведенной десантной операции... А вас, господин главный механик, я благодарю за проделанную работу и подробный отчет.
Инженер выключил указку, положил ее на стол и молча вернулся на свое место. К экрану вышел пожилой десантник, с багровым шрамом, пересекающим правую щеку. В отличие от всех присутствующих он был одет в полевой комбинезон без знаков различия. Вихров с интересом разглядывал этого пожилого вояку и даже не сразу уловил смысл его выступления. А оно было интересным:
– ...Из шести имеющихся на планете стационарных исследовательских центров для десантирования было выбрано четыре, расположенных компактной группой и маркированных при установке первыми четырьмя буквами алфавита. Остальные два комплекса находятся от этой группы и друг от друга на весьма значительном удалении. В каждый центр направлялось по две манипулы десанта, оснащенные стандартным оборудованием и вооружением, каждой группе было придано по одной боевой машине класса «росомаха». Видимо, это была наша главная ошибка, но об этом несколько позже... Все четыре десантные группы высаживались одномоментно восемью малыми десантными челноками типа «стриж», высадка десанта производилась на центральных площадях град-комплексов с тем, чтобы после высадки десантники могли применить «веер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9