Гном посмотрел на них.
– Ну и как же мы будем выпутываться из всей этой ситуации? – сказал он.
Гном был одет в черное, на боку у него висел меч с золотой рукояткой. Его волосы и борода были аккуратно подстрижены. Он держался с достоинством, говорил твердо, в его словах не звучало никакой угрозы.
– Я… Я прошу прощения. Но что мы сделали неправильного? Разве все это случилось по нашей вине? – спросила Сьюзен.
– Еще бы не по вашей! Только дураки стали бы разжигать костры на кургане в любое время. А уж в сегодняшнюю ночь – из всех ночей года особенно не следует это делать, да еще жечь зовущее в путь дерево! О чем Каделлин думает, с вас же нельзя спускать глаз! Но пошли, надо посмотреть, что ваши друзья смогут сделать. Может быть, еще не поздно вернуть их назад, в курганы.
– Но их невозможно найти! – сказала Сьюзен. – Они унеслись как ветер!
– Я думаю, далеко они не ускакали, – сказал гном. – Давайте выясним это.
Он быстро пошел вниз с холма, и ребята побежали за ним, чтобы не отстать.
– Но что это вообще все такое? – спросил Колин у гнома. – Кто такие они? И кто такой – он?
– Дикая охота. Херлатинг. Вот, что вы наслали на всех нас! Хватило бы и того, что разбужен Охотник. Но теперь его сопровождает дружина – эйнхейриары. Поэтому нам надо действовать быстро, иначе многие из нас уснут, не дождавшись ночи, и только ворону будет пожива. А теперь – тихо! Мне кажется, мы напали на след.
Им пришлось пройти по долине до скалы. Гном дополз до самого края и глянул вниз. Колин и Сьюзен присоединились к нему. И хотя было слышно, как что-то движется у подножья, они ничего не могли разглядеть, потому что скала нависла над землей. Они отползли в то место, где скала переходила в склон, и отсюда все ясно увидели.
Всадники находились возле Холиуэлла, второго входа в Фундиндельв. Вдоль тропы, которая шла мимо Святого Колодца, выстроились в ряд эйнхейриары. А возле самого колодца стоял Охотник, Гаранхир, и его рога чуть не касались ребячьих лиц. В его руках была чаша из какого-то белого металла. Он протягивал ее всадникам. Каждый всадник выпивал воду, затем, высоко подняв чашу, выливал оставшиеся капли себе на голову и после этого отъезжал в сторону.
Для каждого последующего всадника Гаранхир наклонялся к колодцу, наполнял чашу, и вода в чаше загоралась также, как загорелась старая прямая дорога от прикосновения копья, и болотистая равнина внизу, под холмом, тоже светилась красным.
Гном отодвинулся от края и поманил ребят за собой. Он проводил их назад по долине, завел за край противоположной скалы, откуда им были видны силуэты эйнхейриаров на фоне красноватой дымки.
– Мы опоздали, – сказал гном. – Теперь, когда они напились воды из Святого Колодца, ими должен заняться Каделлин. Клянусь бородой Дагды! Не будем же мы тут стоять и разглагольствовать, пока все, что почивает – проснется? И это, кстати, может случиться, потому что когда Старое Волшебство оживает, оно проникает глубоко, даже без помощи зовущих в путь костров! Слушайте меня. Вы знаете, где мы находимся? За краем скалы позади нас – железные ворота. Они открываются вам?
– Да, кажется, – сказала Сьюзен.
– Тогда ты пойди и скажи Каделлину, что эйнхейриары скачут на конях, а мы вдвоем останемся здесь на страже.
– Хорошо.
Сьюзен скрылась из виду, и через несколько минут дрогнула у них под ногами земля, а по небу над скалой пробежал голубой луч.
Колин обернулся и посмотрел на Холлиуэлл. Хотя освещение было слабым, ему показалось, что всадники стали друг к другу теснее. Он слышал, как кони нетерпеливо переступают ногами и бьют копытами.
– По-моему, они собираются трогаться, – сказал Колин. – Что мы будем делать?
Сухой скрежет металла прозвучал в ответ. Колин обернулся и увидел, как луна отразилась на появившемся из ножен лезвии меча с золотой рукояткой и еще в глазах, которые смотрели из-за меча.
– Пойдем следом за ними, – сказал гном.

Когда Сьюзен вступила в туннель, ей показалось, что Колин что-то крикнул, но грохот скалы и звон закрывающихся ворот заглушил его голос, если это действительно кричал он. Когда умолкло эхо, ее обступила тишина. Сьюзен заколебалась. Ее рука протянулась было к воротам. Потом она сказала себе, что если там, наверху, что-то начало твориться, то самое лучшее, что можно предпринять – это поскорее найти Каделлина. Она повернулась и побежала вдоль туннеля.
Отсюда было далеко до пещеры Чародея, весь лабиринт Фундиндельва отделял девочку от него. Скоро Сьюзен поняла, что не помнит, куда идти. В туннелях эхо шагов накатывало волнами и пугало ее. Но голубая бесконечность пещер пугала еще больше.
Силы были на исходе, и ей пришлось присесть и отдохнуть. Девочка прислонилась к стене пещеры и снова попыталась взять себя в руки. Но все-таки целый час прошел с тех пор, как Сьюзен рассталась с братом, прежде чем она нашла знакомый туннель, и еще минут через десять достигла пещеры Каделлина.
У него в этот момент были Утекар и Альбанак.
– Что случилось, Сьюзен? – воскликнул Альбанак, вскакивая со стула.
– Эйнхейриары!… Эйнхейриары!… и Охотник!
– Эйнхейриары? – спросил Каделлин. – Откуда ты знаешь?
Он резко повернулся и бросился в туннель, ведущий к Холиуэллу.
– Постой! – вскричала Сьюзен. – Они там, у колодца!
Чародей не обратил внимания на ее слова, за ним мчался Альбанак, чуть поотстав – бежал Утекар. К тому времени, когда Сьюзен добежала до колодца, все трое уже стояли на тропе. Утекар присматривался к следам, Каделлин смотрел вдаль на равнину. Вода больше не блестела, леса стояли в молчании.
Утекар сказал:
– Они были здесь. Это наверняка.
– И они пили из колодца, – добавил Альбанак.
– Мы должны найти их, – сказал Каделлин. – Но я сомневаюсь, что их удастся заставить вернуться в курганы. Плохо.
– И еще хуже, – заметил Утекар, – боюсь, что сегодня канун Гомрата. И я чувствую запах призывающего в путь костра.
– Не может быть! – воскликнул Чародей.
– Я… я боюсь, что это все из-за нас, – сказала Сьюзен. – Мы разожгли костер на вершине Бикона. С этого началось. Они появились из огня.
– Зачем вам понадобилось разжигать костер? – спросил Каделлин таким голосом, что Сьюзен захотелось убежать.
– Мы ждали восхода луны и… и мы замерзли. Чародей покачал головой.
– Это моя вина, – сказал он Альбанаку. – Я должен был быть тверже в своих намерениях. Пошли. Нам надо отыскать их.
– Колин будет знать, каким путем они отправились, – сказала Сьюзен. – Они остались сторожить там, за долиной.
– Они? – переспросил Чародей.
– Ну, да, – сказала Сьюзен. – Колин с гномом. Они должны быть здесь – недалеко, возле железных ворот.
– Какой гном? – удивился Утекар, – сейчас здесь не должно быть других гномов.
– Нет, есть, – настаивала Сьюзен. – Он одет в черное и…
– Скорее веди нас! – воскликнул Утекар. – И не теряй времени, чтобы хоть раз вздохнуть!
У Сьюзен захолонуло сердце. Не говоря ни слова, она молча устремилась по тропе и молчала до тех пор, пока они не дошли до того места, где должен был поджидать ее Колин.
– Где же он?
Сьюзен понимала, что это пустой вопрос.
– Что с ними случилось?
– Гном был одет в черное? – переспросил Утекар. – И у его меча золотая рукоятка?
– Да, и его пояс, и подвязки под коленями тоже золотые.
– Ты знаешь его? – спросил Каделлин.
– Знаю ли я его? Ха! Знаю ли я эту змею? Знаю! Но что привело его сюда, на юг, из Минит Баннога, это мне неизвестно. Несомненно только, что это дело нехорошее. И вот, что я вам скажу, если бы вы даже взялись искать, то хоть обыщите все земли и моря, не найдете гнома поганее, чем Пелис Вероломный.

Долина Гойта

– Чья-то мысль упорно трудится, чтобы специально вредить этим детям, – сказал Каделлин. – Хотя бы это мне совершенно ясно.
Они вернулись в пещеру Чародея и сидели за длинным столом. Вскоре к ним присоединился Атлендор.
– Так что же нам делать? – спросила Сьюзен.
– Ждать и надеяться, – ответил Каделлин.
– Я бы предпочел искать и найти, – сказал Утекар. – Ты займись своим волшебством, Каделлин Сребролобый. Но полагаю, что сейчас больше пользы будет от наших глаз и клинков. Пелис пока здесь нету, но где бы он ни был, я должен оказаться там же. Мне думается, его смерть заключена в моем мече.
– Тогда иди, – сказал Каделлин. – Но будь осторожен – на дворе ночь.
Гном встал из-за стола, оправил меч на бедре и уже собирался войти в туннель, когда заговорил Атлендор.
– Утекар Хорнскин, один ты не пойдешь. На мне обязанность идти за тобой.
– Как найдешь нужным, – сказал Утекар. И гном вместе с эльфом покинули пещеру.
– Они отсекут друг другу уши, если, конечно, их не объединит общая опасность, – заметил Каделлин. – А теперь, Сьюзен, ты отдохни здесь. Я должен оставить тебя на некоторое время. Альбанак побудет с тобой.
– Как же это вдруг стану отдыхать? – воскликнула Сьюзен. – Я должна что-то сделать, чтобы разыскать Колина!
– Если Атлендор и Утекар не найдут его, – сказал Чародей, – то ты и подавно. Тогда нам останется только волшебство.
– Но не могу же я тут сидеть сложа руки!
– Сьюзен! Тебе опасно быть вне стен Фундиндельва. Ты обязана остаться.
– Но Бесс может просто сойти с ума!
– Я рад, что ты о ней подумала, – заметил Каделлин.
– Ты видишь, сколько бед приносят твои попытки проникнуть в наш мир! Мне придется переговорить с фермером Моссоком и объяснить ему, что ты не придешь домой, пока все не утрясется. Не думаю, чтобы мне удалось его хоть в чем-нибудь убедить, но ты не оставила мне выбора!
И хотя Сьюзен пыталась спорить, Каделлин был непреклонен. В конце концов оба рассердились друг на друга. Чародей покинул пещеру.
– Не могу я сидеть здесь взаперти! – сказала Сьюзен. – Я должна пойти и отыскать Колина!
Альбанак провел ладонью по лицу. Он казался измученным.
– Пока мы с тобой ничего не можем сделать, Сьюзен. В дальнейшем нам еще могут понадобиться все наши силы. Так что попробуй поспать. Я сам уже дошел до предела.
– Но мне нужно выйти отсюда!
– Давно ли ты жизнь готова была положить, чтобы войти сюда? – сказал Альбанак. – Если не можешь спать, то просто сиди и – разговаривай.
Сьюзен кинулась на постель из шкур и несколько минут не могла произнести ни слова от душившего ее отчаянья. Но в голове у нее теснилось слишком много вопросов, поэтому долго молчать она тоже не могла.
– Альбанак, – начала она, – кто такой Охотник? И что мы такого сделали?
– Он – часть Старого Волшебства, – сказал Альбанак.
– И чтобы Каделлин ни говорил, то, что вы сделали, произошло не случайно. Старое Волшебство разбужено, и оно вселилось в тебя. Оно-то и повлекло тебя на Бикон.
До того, как Старое Волшебство принудили заснуть, оно бывало особенно сильным в эту ночь – в Канун Гомрата. Это одна из четырех ночей в году, когда смешиваются Время и Вечность. А вы в эту ночь разожгли на Голоринге, по-теперешнему – Бикон, зовущий в путь огонь, который вызвал эйнхейриаров из кургана, а Охотника – с Сияющей Вершины. Потому что Старое Волшебство – это лунное волшебство, а также солнечное волшебство, и к тому же кровавое волшебство. В этом сила Охотника. Он был создан в один из жестоких дней мира. Надо заметить, люди очень изменились с тех времен, как они поклонялись ему.
– Вот ты все говоришь, что Старое Волшебство разбужено, – продолжала задавать вопросы Сьюзен, – но раз оно такое могущественное, как же так получилось, что его заставили заснуть?
– Это работа Каделлина, – сказал Альбанак. – Для чародеев, для их Высокого Волшебства, заклинаний и чар Старое Волшебство – а это сила без четких форм и порядка – было только помехой. Тогда они пытались эту силу разрушить. Но не сумели. Самое большее, что им удалось, это заставить Старое Волшебство заснугь. Но сейчас, в ближайшие семь дней, называемые «Гомрат», сон Старого Волшебства особенно чуток, вот почему сейчас, в канун Гомрата, его легко разбудить.
– А что плохого в этом Волшебстве? – сказала Сьюзен. – Ну оно просто мешало им, и все.
– Правильно. Можно было бы даже сказать, что чародеи поступили не по праву. Но дело в том, что века проходят, мир меняется, и это верно, что Старое Волшебство не годится для теперешних времен. Оно не совпадает с современными представлениями о добре и зле.
– Но оно естественнее, чем все эти чары! – заметила Сьюзен. – Я понимаю его лучше, чем все остальное здесь. Альбанак взглянул на нее.
– Ничего удивительного, что ты так говоришь. Это еще и женское волшебство. К тому же, чем больше я смотрю, тем больше убеждаюсь, что Знак Фохлы тоже относится к Старому Волшебству.
– А что делает Охотник? Для чего он?
– Делает? Он просто есть, Сьюзен, И этого достаточно. Тут ты можешь заметить разницу между Старым и Высоким. Высокое Волшебство было создано на основе разума, а Старое – просто в природе вещей, у него нет цели.
Сьюзен больше чувствовала, чем понимала, что сказанное Альбанаком – правда. Девочка снова подумала о Колине. И почему она не догадалась вернуться, когда услышала его крик? Пелис Вероломный…
– Альбанак?
– М-м-м?
Она перевернулась на живот и взглянула на него. Альбанак сидел, опустив голову на руки.
– Ничего. Просто так.
Сьюзен прислушалась. Дыхание Альбанака сделалось глубже. Он спал.
– И никого тут больше нет, – подумала Сьюзен. – А этот туннель выходит прямо к Холиуэллу. Как звучит это слово? Эмалагра?
Она на цыпочках, пробуя каждый свой шаг, обошла стол и стала тихонечко продвигаться к стене, отделявшей ее от колодца. Приблизившись, она приложила руку к трещине в скале и произнесла обладавшее волшебной силой слово.
Скрежет камня эхом прокатился по туннелю. Сьюзен протиснулась в образовавшийся проход, едва тот сделался достаточно широк для ее плеч. Выбравшись, она побежала.

Утекар и Атлендор сидели в сиянии луны на деревянной скамье на высившемся над деревьями каменном уступе Касл Рок.
– Его нет в лесу, – сказал Утекар. – А дальше уже – мир широк.
– Если его нет в лесу, ты не думаешь, что он может оказаться под лесом?
– Ого, оказывается и лайос-альфары могут проявить сообразительность, – засмеялся Утекар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17