Может быть, массовый гипноз? Передача мыслей на расстоянии? Он не маг понять, каким образом Матиасу удавалось заставить поверить в эти трюки такую массу людей. Возможно ли загипнотизировать аудиторию в пятьдесят восемь миллионов человек и заставить их верить в то, что они видят? Блейк сомневался в этом.
Он достал из кармана бумажную салфетку и стал протирать очки.
- В каждом из нас есть второй человек, - спокойно продолжил Матиас. - Внутреннее существо. Некоторым медиумам, а возможно, и тебе самому оно известно как астральное тело. Юнг называл его второй сутью. В древности считали, что это душа.
Блейк внимательно слушал собеседника.
- Тот, кто обладает знанием и силой, может управлять своим астральным телом.
- Но очень многие способны на это, - заметил Блейк. - Умение покидать свое тело - искусство, которому можно научиться.
- Согласен.
- Тогда я не понимаю, как связана эта способность с твоей силой.
- Я могу воздействовать на астральные тела других людей.
Пораженный словами медиума, Блейк нахмурился.
Матиас смотрел на него спокойно, в голубых глазах горел огонек, который смущал Блейка. Пытаясь собраться с мыслями, он смотрел на американца, как на музейный экспонат.
- Это невозможно, - тихо сказал он.
- Нет ничего невозможного, Дэвид.
Блейк покачал головой:
- Послушай, я знаю много случаев, когда человек покидал свое тело. Я встречал десятки таких людей, но управлять астральным телом другого человека... - Он не закончил фразу, потому что тело его внезапно одеревенело, словно в нем сжалась каждая мышца; ему стало трудно дышать.
Он оцепенел от смертельного, невыносимого холода и почувствовал, что кровь стынет у него в жилах. Его затрясло, а руки его покрылись гусиной кожей. Он увидел свое отражение в зеркале: лицо побелело, словно кто-то высосал его кровь.
Матиас сидел с равнодушным видом, не сводя пристального взгляда с писателя.
Дэвид почувствовал головокружение, странное, неприятное чувство неуверенности, заставившее его ухватиться за стул от страха потерять сознание.
Матиас опустил глаза, и холод оставил Блейка так же быстро, как и охватил. Он сделал глубокий вдох, в тело возвращалось тепло. Он потряс головой и закрыл глаза.
- С тобой все в порядке? - спросил Матиас.
Писатель кивнул.
- Очень умно, Джонатан, - сказал он, энергично растирая руки.
- Теперь ты мне веришь? - поинтересовался медиум. - Или скажешь, что ничего не чувствовал?
- Ты обладаешь этой способностью, но как ты лечишь людей?
- Я не могу ответить на все твои вопросы, Дэвид. Это неважно. Ты не можешь опровергнуть факты: не будешь же ты отрицать то, что видел сегодня на сцене, или то, что чувствовал здесь, в этой комнате.
Блейк задумчиво покусывал нижнюю губу.
- Подумай над этим, - прибавил медиум.
Блейк поднялся, сказав, что ему нужно вернуться в отель. Они обменялись рукопожатием, и писатель покинул здание через боковой вход. Снаружи припекало солнце, и его ступни ощущали тепло асфальта, резко контрастирующее с прохладой комнаты, где он только что сидел.
Он увидел такси и, перебежав улицу, сел в машину. Когда машина тронулась, Блейк оглянулся и смотрел на здание из красного кирпича, пока оно не скрылось из виду.
Джонатан Матиас сидел перед зеркалом в своей комнате, созерцая свое отражение. Он потер щеки и закрыл глаза. В глазах была резь, как будто в них попал песок; он опустил руки, и одна из них сжалась в кулак. Он вздохнул и, разжимая ладонь, посмотрел на нее.
На ней лежали три опухоли, которые он достал из тела Люси Вест, сморщенные и высохшие, словно гнилые вонючие сливы.

Глава 3
Желтое такси прокладывало путь сквозь лабиринт улиц, запруженных машинами. Блейк рассеянно смотрел в окно. Вокруг небоскребы, словно пальцы, указывали в небо, где проплывали редкие облака. Кроме них, в лазурном небе были лишь тонкие белые нити проложенных самолетами следов. Город купался в теплых лучах солнца. Дэвида Блейка тепло не радовало - оно приносило с собой повышенную влажность. Несмотря на включенный кондиционер, по его спине и лицу стекал пот. Шофер - толстый негр, - казалось, застрял между сиденьем и рулевой колонкой; он похлопывал пухлыми пальцами по рулю в такт музыке, частично заглушавшей неугомонный рев моторов и брань шоферов.
Блейк откинулся на спинку сиденья. Он почувствовал тупую, ноющую боль в основании черепа. Боль усилилась, когда шофер резко затормозил, чтобы не столкнуться с автобусом, неожиданно остановившимся перед ним.
- Мать твою... - прорычал шофер, объезжая автобус и показывая водителю поднятый вверх средний палец.
Блейк увидел впереди свой отель и, нащупав в кармане бумажник, вытащил из него десятидолларовую купюру. Такси остановилось, и Блейк вышел на улицу.
- Сколько? - спросил он шофера.
- Считай, ровно пять, - ответил тот, указав на счетчик.
- Других денег у меня нет, - сказал Блейк, подавая десятку. - Сдачу оставьте себе.
Швейцар в отеле вежливо кивнул вошедшему Блейку, но тот не ответил на приветствие. Он прошел к конторке портье и взял ключ от номера.
Он поднялся в лифте на тридцать второй этаж, бросая беглые взгляды на случайного попутчика-портье, который усердно чистил уши носовым платком.
Он вошел в номер и запер дверь на ключ, радуясь предстоящему отдыху. Комната была большой и удобной. Писатель подошел к окну и посмотрел на раскинувшееся внизу зеленое море Центрального парка, который выглядел особенно приятно среди серого бетона и стекла огромного города.
Он повернулся и пошел в ванную, где открыл сразу оба крана. Пока вода с шумом наполняла ванну, ударяясь об ее эмалированную поверхность, он разделся, лег на кровать и закрыл глаза. Он пролежал так какое-то время, массируя шею и пытаясь снять напряжение в позвоночнике, потом встал, вернулся в ванную и закрыл краны. Пар окутал ванную горячим туманом, и Блейк вышел из нее, решив подождать, пока вода немного остынет. Вспомнив, что с утра ничего не ел, он позвонил в бюро обслуживания.
Ожидая, когда принесут завтрак, он мысленно вернулся к тому, что произошло в комнате Матиаса. Неужели медиуму действительно удалось вызвать астральное тело Блейка? Может быть, Матиас каким-то образом повлиял на его разум? Он положил перед собой листок бумаги и торопливо записал:
1. Гипноз.
2. Воздействие на разум.
3. Астральное тело.
Возле третьей строки он поставил большой вопросительный знак и подчеркнул его. Очевидно, в арсенале у Матиаса было больше средств, чем предполагал Блейк. Но управлять астральным телом другого человека?! Он покачал головой. Стук в дверь прервал его размышления Блейк встал и, направившись к двери, вдруг вспомнил, что он голый. Схватив полотенце, он поспешно обмотал его вокруг бедер. В комнату торжественной походкой вошла служанка, положила заказ на столик у окна и также торжественно вышла.
Блейк проглотил два бутерброда и снова пошел в ванную. Пар все еще клубился, и Блейк едва не упал, поскользнувшись на плитке. Подняв крышку унитаза, он помочился, затем сбросил с себя полотенце и повернулся к ванне
В ванне плавало тело.
Блейк попятился назад, с трудом удержав равновесие, его глаза впились в тело. Оно разбухло, посиневшая кожа покрылась крапинками, как будто оно долго пролежало в воде, рот был открыт, сморщенные губы потрескались, изо рта высовывался распухший язык.
Немного придя в себя, Блейк попытался разглядеть лицо. Он словно посмотрел в зеркало.
Труп в ванне был точной копией его самого! Ему показалось, что он видит свое мертвое тело.
Писатель закрыл глаза и так сильно сомкнул веки, что в кромешной тьме заплясали белые огоньки. Подняв руки к лицу, он с трудом перевел дыхание.
- Нет, - прохрипел он.
Когда он открыл глаза, трупа в ванне не было. Ничего, кроме воды. Никаких следов мертвого двойника. Ничего, кроме воды.
Блейк судорожно глотнул и провел рукой над поверхностью воды, внимательно вглядываясь в ванну и словно опасаясь, что видение появится вновь.
Тут он услышал сдавленный смех и резко повернулся. Смеялись в номере.
Писатель почувствовал странную беззащитность и заметил, каким затрудненным и неровным стало его дыхание. Он медленно пошел к двери ванной, охваченный страхом, усиливавшимся с каждым шагом.
Смех послышался вновь.
Тем временем страх его сменился гневом, и он решительно вошел в комнату. В ней не было никого.
Он подошел к кровати, осмотрел платяные шкафы и другую часть комнаты, служившую гостиной.
Никого.
Блейк огляделся, вытирая пот с лица. В номере, кроме него, определенно никого не было. Он направился обратно в ванную, но у двери приостановился и заглянул в ванную с тревогой.
Трупа в ванной не было.
Писатель облизал губы, высохшие и побелевшие Нагнувшись над раковиной, он открыл кран и стал большими глотками пить холодную воду. Потом снова повернулся к ванне, над которой все еще вился пар.
Его влекло к воде, но прошло много времени, прежде чем он решился в нее залезть.

Глава 4
Оксфорд
"Крови было очень много. Она была везде: на полу, на кровати, даже на стене. Это совсем не так, как показывают в кино или по телевизору. Когда я выстрелил ей в лицо, голова ее дернулась и кровь хлынула во все стороны. Наверно, поэтому она испачкала стену и кровать. Она била фонтаном, особенно из шеи. Видимо, дробинки угодили ей в яремную вену. Это большая вена, правда? Яремная. Понимаете, когда стреляешь в кого-нибудь с близкого расстояния из дробовика, заряд не успевает рассеяться. В патроне дробовика тысячи мелких дробинок, но когда стреляешь в упор, они вылетают всей массой. А я стоял очень близко к ней. Ствол был примерно в пяти дюймах от ее лица.
На подушке было что-то густое и липкое, серовато-розового цвета. Кажется, ее мозг. Я видел мозги баранов в мясной лавке. Они почти такие же, поэтому мне и показалось, что это ее мозг. Когда я хотел поднять ее тело, мои руки запачкались этим липким веществом, похожим на ощупь на... овсяную кашу. Так что я оставил ее на кровати.
Ребенок проснулся. Видно, его разбудил выстрел. Он плакал. Негромко, он всегда так плакал, когда хотел есть. Я вошел в детскую и взял его на руки, но он продолжал плакать. Возможно, его напугали кровь и запах. Об этом тоже не услышишь по телевизору. Кровь имеет запах, когда ее много, она пахнет медью.
Ну, я просто уронил ребенка головкой на пол. После этого он не шевелился, и я подумал, что он умер. Я снова поднял его и положил на кровать рядом с женой.
Я заранее спрятал под кроватью ножовку, и мне оставалось только решить, с кого начать. Сначала я разрезал на куски ребенка. Начал с левой ручки. Я отпилил ее чуть пониже плеча. Но когда я начал пилить, он закричал. Наверное, падение лишь оглушило его. Он закричал, когда я почти отрезал ему руку, но больше он не шевелился. Я отпилил его правую ногу в бедре. Это было легко. Я думаю, потому, что кости у детей мягкие. Понимаете, ему еще и года не было. Крови было много. Больше, чем я ожидал. Особенно когда я отрезал его головку. Интересно, правда? Никогда не думал, что в таком маленьком теле столько крови.
Оставив части его тела на кровати, я принялся за жену. Ее ногу отрезать было гораздо труднее. Когда я пилил ее кость, мне казалось, будто я пилю дерево, только звук был другой - похожий на писк, и из кости сочилось что-то коричневое, видимо, костный мозг. Ну, мне понадобился целый час, чтобы разрезать их на куски, и я весь вспотел, пока закончил. Мясник бы справился лучше, он ведь каждый день рубит мясо, правда? Я очень устал и, когда закончил, заметил грязь... ну, экскременты. Знаете... Фекалии на кровати. Не знал, что случается, когда человек умирает. Что они об... ну, что они ходят под себя.
Я отрезал у жены одну грудь. Не знаю зачем. Наверно, чтобы посмотреть только, какая она. Я думал, она лопнет, как шарик, понимаете? Но она не лопнула. Я просто отрезал и бросил к другим частям. Но столько было крови! Правда, забавно?"
Келли Хант протянула руку и выключила магнитофон. За последнюю неделю она пятый раз слушала эту запись, но сегодня впервые ее от этого не тошнило. Она нажала кнопку обратной перемотки, и магнитофон засвистел, вращая катушки. Она остановила их и нажала воспроизведение.
- ...Но столько было крови! Правда, забавно?
Она услышала свой голос:
- Вам всегда снится одно и то же?
- Всегда одно и то же. Сон никогда не меняется. Повторяется с точностью до мельчайших деталей.
Она опять выключила магнитофон и провела рукой по длинным, до плеч, темным волосам.
На столе возле магнитофона лежала папка с бумагами. Келли раскрыла ее. В ней были сведения о человеке, голос которого она только что слушала. Морис Грант: тридцати двух лет, безработный, по специальности токарь. Десять лет женат на женщине по имени Джули, которая младше его на четыре года. Их сыну Марку десять месяцев.
Келли работала с Грантом, точнее, изучала его последние десять дней. Эта запись - одна из многих, сделанных ею и ее коллегами.
Келли просмотрела остальные документы с подробными сведениями о Гранте.
Он уже шесть месяцев безработный, и за это время отношения в их семье испортились. Келли постучала по папке карандашом. И вот теперь эти сны. Грант всегда описывал их как сны, никогда как кошмары, хотя одному Богу известно, что он чувствовал во время этих снов. Ее нервировало его спокойствие. Запись производилась, когда Грант спал. Ему давали различные лекарства, благодаря которым он мог говорить во время сна и сообщать, что видит. Сновидения изучали и исследовали уже давно, - Келли знала об этом, но никогда прежде человек не вступал в разговор во время сна и не описывал события бесстрастно, как сторонний наблюдатель.
Чтобы добиться этого состояния, Гранту впрыскивали тубарин-миорелаксант, обычно применявшийся в медицине вместе с обезболивающими средствами как снотворное. Предварительно перорально ему давали сорок пять миллиграммов метилфенидата, производного амфетамина, предназначенного для стимуляции деятельности мозга. Это сочетание лекарств вызывало у Гранта сновидения, он рассказывал о них, а его рассказы записывали на магнитофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37