"Shadows" 1985

Мне особо хотелось бы поблагодарить мисс Эленор О'Кифи из Общества психических исследований, чьи помощь и доброта были бесценными при подготовке этой книги. Я обязан ей очень многим Большое спасибо Майку Бейли. (Если бы институт находился в Германии, то имя директора было бы Бэкенбауер. ) Бобу Тэннеру (кровь, кишки и рок-н-ролл - какое сочетание!), Рею, Питеру и Тони (наслаждайтесь своим завтраком). Благодарю также Iron Maiden, Ливерпуль Эф. Си., Джона Карпентера, Тоба Хупера и Сэма Пекинпеха. И наконец, спасибо за все маме и папе. И Белинде, которая была со мной рядом - с начала до конца. За то, что слушала, как мои герои взрывают здания, умерщвляют детей и режут людей, книгу эту посвящаю тебе с любовью.
Шон Хатсон
И ужасные тени,
И нереальности смех
Макбет, акт 3, сцена 4
Часть первая
Сны реальны, пока они длятся, но
разве наша жизнь не есть сон?
Альфред Теннисон
Мы мчимся с тенями в ночи.
Пат Бенатар
Глава 1
Нью-Йорк
Раньше она никогда не видела таких глаз. Когда их проницательный взгляд пронзил ее, словно луч лазера, она вздрогнула, ей показалось, что они заглянули ей в душу.
Его глаза сверкали, как грани сапфира, белки были совершенно чистыми, только в уголках пролегли тончайшие красные жилки.
Выражения его глаз не меняли даже движения век, и, когда он протянул руку, чтобы уложить ее на спину, она почувствовала, что тонет в этих глазах. Она легла на кушетку и закрыла глаза, только теперь ощутив, что он рядом.
В зале было темно и тихо, лишь изредка тишину нарушало робкое и приглушенное покашливание. И еще она слышала его дыхание: оно стало затрудненным, когда он наклонился и что-то тихо сказал ей.
Не открывая глаз, она подняла руки и начала расстегивать платье, обнажая живот. Случайно дотронувшись до него, она вздрогнула от боли и с трудом перевела дыхание. Она едва не закричала, ощутив его руки на своем теле. Пальцы его начали поглаживать и ощупывать место возле ее пупка, все чаще задерживаясь в одной определенной точке.
Люси Вест лежала совершенно неподвижно, чувствуя только, как его руки быстрыми и уверенными движениями скользили по ее животу, дотрагиваясь до трех больших опухолей, которые, как раздувшиеся паразиты, гнездились в ее теле.
Самый первый врач подозревал язву кишечника. Анализы показали, что эти опухоли - постоянно растущие абсцессы, но повторное обследование подтвердило ее собственные подозрения.
Опухоли оказались злокачественными и смертельными.
Ей сказали, что они очень большие и операция уже не поможет. В лучшем случае она протянет месяцев шесть.
Она чувствовала, как нежно прикасается он к ее животу.
Этот человек был ее последней надеждой.
Нахмурив брови, Джонатан Матиас смотрел на женщину, лежащую перед ним на кушетке. Ей, думал он, сорок пять - она старше его на пять лет, но боль и страдания избороздили морщинами ее лицо - она казалась совсем старой.
На Матиасе была темная рубашка с закатанными рукавами, обнажившими его толстые волосатые руки. По мере того, как он продолжал ощупывать живот женщины, мышцы на его руках начали надуваться, словно он держал что-то тяжелое. Он слегка перевел глаза - так, чтобы только она была в поле его зрения, и начал дышать глубоко и неровно; на лбу его выступила капелька пота и медленной струйкой стекла на щеку.
Он глубоко вздохнул и задержал дыхание, подняв руки над женщиной.
Наступила тишина; казалось, она длится целую вечность.
Глаза Матиаса чуть не вылезли из орбит, когда он внезапно погрузил руки в тело Люси Вест так глубоко, словно собирался проткнуть ее насквозь.
Он громко заворчал, плашмя прижал к ее животу пальцы, но они вывернулись наружу и сильно задрожали.
Затем он очень медленно приподнял руки на дюйм или на два.
Поверхность живота под его ладонями начала волнообразно двигаться - сначала едва заметно, потом все сильнее и резче.
На ее животе прямо под пупком появилась выпуклость, кожа натянулась под давлением изнутри.
Матиас задрожал, все еще держа руки в нескольких дюймах от живота женщины. Лоб и лицо его покрылись потом, капли пота поблескивали на светлых волосах его рук.
Еще одна часть ее живота в дюйме или двух от лобка тоже начала волнообразно двигаться.
Люси Вест молчала и не шевелилась.
Матиас пробормотал что-то невнятное, его пальцы слегка загнулись внутрь, и третья выпуклость начала растягивать кожу, заставив ее заблестеть. И вот глаза его почти полезли на лоб, и их свирепый взгляд сосредоточился на его собственных руках, на движении под его руками.
Его тело судорожно дернулось, словно сквозь него пропустили ток в тысячу вольт, глаза его сузились как щелки, зубы сжались так, что заныла челюсть.
Кожа под пупком Люси Вест начала трескаться. Сначала на ней появилась крошечная дырочка, как на рвущейся ткани, но постепенно она увеличилась почти до пяти дюймов.
Матиас часто дышал, щеки его раздувались при каждом выдохе. Когда под первым разрывом проступил второй, он почувствовал резкий запах. Крови не было. Один только запах. Зловоние гноя, окутавшее его, словно невидимое облако.
Он заметил, что обозначился третий, тонкий, как лезвие бритвы, разрыв.
Люси по-прежнему не двигалась.
Матиас глубоко, мучительно глубоко вдохнул воздух и задержал дыхание; на его лице застыла неестественная гримаса. Тепло, которое он ощущал на кончиках пальцев, разлилось по его телу. Ему казалось, что он охвачен пламенем. Соленый пот струился по его лицу. Он пристально посмотрел на свои руки. На ее живот. На три длинных, тонких разрыва на ее коже.
- Да, - прохрипел он, его пальцы, как кривые когти, вновь погрузились в ее живот.
В разрыве над ее тазом зашевелилось что-то толстое и твердое: сквозь отверстие в коже проталкивался вонючий овальный комок, словно освобожденный Матиасом. Увидев опухоль, Матиас выкатил глаза, а его тело начало содрогаться все сильнее и сильнее.
Из щели над ее пупком показался еще один окровавленный темно-коричневый комок.
Три узкие щели бесстыдно оттянулись назад, вытолкнув наружу свое отвратное содержимое. Матиас лихорадочно схватил вонючие комки и сгреб их руками, будто гнилые яйца.
Сквозь его пальцы, держащие комки, просочилась капля гноя и стекла по руке, когда он распростер ее над неподвижным телом Люси Вест.
Матиас пристально смотрел на порозовевшие края трех ран на животе женщины. Он закрыл глаза и сжал веки, тело его все еще содрогалось, а опухоли, словно страшные трофеи, лежали на ладонях высоко поднятых рук. Зловоние было столь сильным, что казалось осязаемым, но он не замечал его. Когда он внезапно открыл глаза и взглянул на тело женщины, раны уже закрылись. Кожа была гладкой и чистой, как у здоровой.
Как часовой, он на миг застыл над распростертым телом. Откуда-то из глубины появился мужчина моложе Матиаса; в руках у него была мелкая миска из нержавеющей стали. Остановившись перед Матиасом, он вытянул руки. Матиас медленно опустил руки, раскрыл ладони, и опухоли, булькнув, упали в миску. Мужчина подал Матиасу полотенце и исчез в темноте.
- Садитесь, - шепотом приказал Матиас женщине.
Опираясь на руку Матиаса, Люси Вест с усилием поднялась и вновь встретила горящий взгляд гипнотических голубых глаз.
- Я закончил, - сказал он.
Увидев свое расстегнутое платье, Люси слегка покраснела и стала перебирать пуговицы дрожащими пальцами. В ее глазах мелькнул страх, когда пальцы достигли живота.
Он кивнул своему помощнику, и тот вернулся с миской. Матиас взял ее и показал Люси.
Она взглянула на опухоли, похожие на гнилые сливы, только более светлые. Темная окраска исчезла: это была кровь, образовавшая на дне миски небольшую лужицу.
Неуверенно потрогав свой живот, она с радостью и облегчением поняла, что боль исчезла. Она надавила сильнее.
Боли не было.
Тогда она не выдержала.
Слезы потекли по ее щекам, она вцепилась в руку Матиаса. Он слабо улыбнулся ей, блеснув голубыми глазами.
Еще один мужчина в темном костюме приблизился к Люси, положил ей на плечи руки и повел прочь от Матиаса, который двигался вперед, навстречу усиливающимся выкрикам и аплодисментам, заполнившим зал. Когда зажегся свет, он еще раз окинул взглядом людей, которые приветствовали его стоя. Десятки? Сотни? Он не знал точно, сколько их было. Одни не могли встать, потому что сидели в креслах-каталках, другие не могли хлопать своими высохшими руками, слепцы не могли видеть его.
Он еще раз поднял руки, этот жест был обращен к ним всем.
Аплодисменты и возгласы долго не стихали. Когда Матиас повернулся и покинул сцену, крики восторженных зрителей все еще звучали в его ушах.
Среди прочих были и те, кто кричал от боли.

Глава 2
Матиас вошел в комнату, где можно было переодеться, и захлопнул за собой дверь, чтобы избавиться от любопытных глаз. Прислонившись к двери, он вытер пот с лица измазанной кровью рукой.
Он пересек небольшую комнату, подошел к раковине, открыл кран и побрызгал на лицо холодной водой. Выпрямившись, он пристально посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной.
Джонатан Матиас был человеком атлетического сложения с массивной, квадратной челюстью. Чисто выбритый и тщательно причесанный, он выглядел моложе своих сорока лет, особенно когда глаза его сверкали, как сейчас. Однако лоб его был изрезан морщинами, а брови, сходящиеся к переносице, придавали его лицу неизменно хмурое выражение. Он вытер лицо и сел за туалетный столик. Даже сейчас до него еще доносились аплодисменты зрителей, покидающих зал.
Каждая встреча с больными проходила так же, как и сегодня. Он проводил три встречи в неделю. Сегодняшняя была в большом здании из красного кирпича в западной части Нью-Йорка. Следующая может состояться в Манхэттене, Куинсе, Бронксе или в любом другом богатом районе города. За долгие годы своей практики он пришел к убеждению, что богатые нуждаются в нем ничуть не меньше, чем все остальные.
Те, кто не имел возможности встретиться с ним лично, могли два раза в неделю видеть его в передачах Си-би-эс: часовые телевизионные шоу с его участием регулярно смотрели более пятидесяти восьми миллионов человек. Во всей стране и в Европе он был известен как медиум, но как человека его мало кто знал. Он говорил с нью-йоркским акцентом, стараясь смягчать резкие звуки, и пользовался репутацией интеллигента, хотя иные смеялись над ним. Некоторые считали его мошенником и шарлатаном. Имея годовой доход в двести миллионов долларов, он легко относился к этому.
Он улыбнулся и стал вытирать лицо салфеткой.
Послышался негромкий стук в дверь, и Матиас повернулся на стуле, словно мог видеть сквозь стену.
- Кто там? - спросил он.
- Блейк. - Мужчина говорил с английской интонацией.
- Входи, - сказал Матиас, широко улыбнувшись.
Дэвид Блейк вошел в комнату, и Матиас окинул его дружелюбным, внимательным взглядом.
Двадцативосьмилетний Блейк имел рост около пяти футов десяти дюймов и был одет в выцветший джинсовый костюм и спортивный свитер, под которым угадывалось крепкое мускулистое тело. Из кармана его куртки выглядывала пачка сигарет. Молодой человек сел, достал сигарету и закурил.
- Очень впечатляет, - сказал он, поправляя на носу темные очки.
- Я делаю это не для того, чтобы производить впечатление, Дэвид, - сказал медиум. - Ты это знаешь.
- Нравится тебе или нет, но это так, - улыбнулся Блейк. - Я знаю, потому что был сегодня среди зрителей. Это было великолепно! - Он сделал глубокую затяжку. - Я встречал много знахарей. Почти все были лишь ловкими мошенниками. Ты - это нечто большее.
- Благодарю за комплимент.
- Я видел, как ты сегодня исцелил безнадежно больную женщину, даже не притронувшись к ней, без всяких инструментов и приборов.
- Это для тебя так важно, Дэвид? - спросил медиум. - Тебе непременно нужно знать, как я выполняю свою...
- Чудеса? - прервал его Блейк.
- Я хотел сказать, работу.
- Да, это важно для меня. Я не люблю тайн, - признался англичанин. - Кроме того, если я об этом узнаю, у меня появится много возможностей.
- Написать новую книгу?
Англичанин неохотно согласился.
- Да, - сказал он, пожимая плечами. Он последний раз затянулся и раздавил окурок в пустой спичечной коробке.
- Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Хосе Арриго? - спросил медиум.
Блейк кивнул.
- Он погиб в автокатастрофе в 1971 году. Он тоже был медиумом. Его называли хирургом-призраком. С 1950-го по 1960 год он, пользуясь лишь ножницами и перочинным ножом, без обезболивающих средств выполнил почти полмиллиона операций. У одной женщины он удалил кухонным ножом вагинальную опухоль размером с грейпфрут. Пару раз он попадал в тюрьму за незаконную медицинскую практику.
Но люди продолжали идти к нему по той же причине, что и ко мне, - от страха и отчаяния. Когда обычные методы не помогают, люди начинают искать иные пути спасения.
- Арриго утверждал, что силы ему придает Христос, - возразил Блейк. - Но я никогда не слышал, чтобы ты говорил о религии. Ты - знахарь, который лечит без молитв.
- Сила, - вяло проговорил Матиас. - Не думаю, впрочем, что это подходящее слово.
- Почему? Способности, которыми ты обладаешь, и есть сила определенного рода. Я хочу знать, откуда у тебя эта сила.
- Отсюда. - Матиас постучал кулаком в грудь. - Она внутри.
Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга. Блейк задумчиво потирал свой подбородок. За последние пять лет он написал пять бестселлеров, получивших всемирное признание, все они касались различных сторон паранормального (слово "сверхъестественное" он не любил, поскольку оно подразумевало нечто неподдающееся логическому и разумному объяснению, а Блейка интересовали только реальные факты). Но тогда он еще не знал Матиаса. Этот человек был для него загадкой, таящей в себе угрозу и неисчерпаемые возможности.
Непостижима была и его сила.
За те пять дней, что Блейк провел с медиумом, он видел эту силу в непосредственной близости, и у него накопилась масса вопросов, остающихся пока без ответов, - избыток информации, которая ничего не давала ему. Он чувствовал разочарование, злился на себя, но в душе продолжал верить, что разгадка силы Матиаса проста, так проста, что ее легко можно проглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37