Скрестив ноги по-турецки, в позе, предназначенной для медитации, однако каждая мышца его тела была напряжена и пульсировала.
Тихо шелестела лента видеомагнитофона, мелькали все новые и новые картинки, а он сидел, как в гипнозе, впившись глазами в женщину на экране.
Прерывисто дыша, отчего ноздри его широко раздувались, Боб Джонсон неотрывно смотрел на Терри Уорнер. Он выключил звук, и теперь мог только видеть ее, не слыша слов, которые она произносила. Да ему и не нужны были слова. Ему нужна была только она сама. Взгляд Джонсона скользил по ее лицу, груди, по всей ее статной фигуре. Эрекция усиливалась; он обхватил член правой рукой, сильно сжав его, рука начала ритмично, подобно насосу, двигаться. Дыхание стало тяжелее, и он ближе прильнул к телевизору, сидя со скрещенными ногами и крепко обхватив упругий ствол.
Изображение на экране сменилось, на мгновение исчезло, затем неожиданно восстановилось.
Терри снова появилась на экране, но уже в новой одежде. Сообщение тоже было другое. Место репортажа — тоже другое. Запись была сделана свыше двух лет назад. Джонсон записывал и хранил на видеоленте все ее интервью, все репортажи. Каждая запись была сделана с оригиналов, доступ к которым у него был.
Он смотрел на ее лицо, и мышцы его собственного лица напрягались по мере возрастания приятной теплоты в области живота и бедер. Рука задвигалась быстрее. Наблюдая, как беззвучно шевелятся губы Терри, Джонсон представлял, будто прижимается губами к ее губам, а его язык проникает в теплую влажность ее рта. Дыхание перехватило, Джонсон открыл рот и захрипел.
Тело его напряглось, мускулы набухли. Он знал, какая сила заключена в его теле, и сознание этого доставляло ему удовольствие. Его правая рука, обхватившая член, продолжала неустанно двигаться, Джонсон встал на колени, оказавшись теперь в десяти сантиметрах от экрана.
В десяти сантиметрах от нее.
От этих губ.
Этого тела.
— Терри, — нежно прошептал он и, включив звук, придвинулся бедрами к экрану в тот момент, когда камера стала увеличивать ее изображение; на экране крупным планом возникло ее лицо, рот открывался и закрывался, как при замедленной съемке.
Ему хотелось войти в это бархатное отверстие, ощутить нежность ее языка и губ.
Ему хотелось.
Ему нужно было.
Ему удастся.
Послышался сдавленный вопль от полученного наслаждения, сопровождаемый обильным извержением, экран телевизора покрылся брызгами густой жидкости. Одна длинная нить этой жидкости на какое-то мгновение соединила конец его пульсирующего органа с лицом Терри Уорнер.
Они соединились.
Она должна быть его.
Глава 36
Миллер сделал еще глоток из своей фляжки и медленно постучал пальцами свободной руки по рулевому колесу. Специалист по киноэффектам следил за выходом из здания, стоящего перед ним, отвлекаясь лишь на то, чтобы взглянуть на часы на приборном щитке, которые показывали, что время приближается к полудню. Он посильнее зажмурился, чтобы освободиться от пелены на левом глазу, и продолжил свое наблюдение.
Миллер просидел в машине уже больше часа, и лишь запах виски, его постоянного спутника, да монотонный голос из радиоприемника составляли ему компанию. Но вот тот, кто ему был нужен, появился на стоянке.
— Наконец-то, — пробормотал он, в последний раз отпив виски.
Он видел, как Терри Уорнер открыла двойные двери и, запрокинув голову, взглянула на небо: с запада надвигались тяжелые тучи. Упали первые крупные капли дождя — предвестники грозы, — и она ускорила шаг, направляясь к машине, стоящей поблизости от машины Миллера.
Он дождался, когда она окажется в трех метрах от него, открыл дверцу и вышел из машины.
— Терри Уорнер, не так ли? — спросил он, хотя это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос.
Она медленно кивнула, окидывая взглядом незнакомца. Он совсем не похож на охотника за автографом, подумала Терри про себя. От незнакомца так разило виски, что она невольно сделала шаг назад.
Миллер протянул руку и представился.
Терри пожала протянутую ладонь, почувствовав силу в его рукопожатии.
— Мне надо поговорить с вами, мисс Уорнер, — сказал он. — Это важно.
— Сейчас мне некогда, — попыталась Терри найти отговорку, все еще не доверяя этому человеку. — Если угодно, запишите свой телефон, я сама вам позвоню...
Миллер не дал ей договорить.
— Речь идет о последней серии убийств, — сказал он. — Полагаю, мы в равной степени заинтересованы в исходе этого дела.
Терри нахмурилась.
— Какое вы имеете к этому отношение?
— Я видел ваши репортажи, наблюдал за вами по телевизору. Надо отдать вам должное, вы создали себе на этом деле определенный имидж.
— Послушайте, это моя работа. Если вы хотите выразить свои критические замечания...
Он снова резко оборвал ее.
— Никаких критических замечаний я не хочу высказывать, я хочу помочь, — сказал он. — Мне кажется, я располагаю информацией, которая может быть вам полезна.
Редкие капли дождя вдруг превратились в настоящий ливень.
— По правде говоря, мне не очень бы хотелось обсуждать все это здесь, — заметил Миллер. — Поблизости есть бар. Следуйте за мной.
Он уселся за руль, завел двигатель и выкатил «гранаду» со стоянки. В зеркало заднего вида он наблюдал, как Терри завела свою «мини» и поехала за ним. Миллер улыбнулся. Он включил «дворники» лобового стекла и смотрел, как тонкие резиновые руки отчаянно борются с потоками дождя, яростно обрушившегося на землю. Миллер включил левый поворот, и Терри последовала за ним. Внезапно в его машине зажглись задние фонари стоп-сигнала — Миллер нажал на тормоз, избегая наезда на пешехода.
Кто же все-таки этот человек? — размышляла она. По сути, ей были известны лишь его имя и фамилия, ничего больше. Почему его интересует это дело? Она невольно передернула плечами, и в эту минуту в ее ушах неизвестно почему зазвучал голос, записанный на автоответчике: «Полиция не знает».
Не здесь ли собака зарыта? Вопросы роились в ее голове, но все — без ответа. Главный же вопрос заключался в следующем: если она так настороженно относится к этому человеку, зачем она сейчас следует за ним? Да, говорила она себе, любопытство до добра не доведет. И тем не менее боялась потерять его из виду.
* * *
Еще одна пара глаз следила за ней. Как она стояла и разговаривала с Миллером.
Увидев, что их машины затерялись в общем потоке, Боб Джонсон зло сжал кулаки.
— Сука, — пробормотал он.
Глава 37
Бар в нижнем этаже отеля «Феникс» был заполнен до отказа, пахло мокрой одеждой. Люди все прибывали; стоя выпивали и разговаривали, дожидаясь, пока не подсохнет одежда. Ковер на полу бара промок, и Миллеру показалось, что под ногами у него скрипит, когда он возвращался к столику, за которым сидела Терри.
Рядом с машиной для резки фруктов двое молодых парней с короткими стрижками и в заляпанных краской хлопчатобумажных спецовках громко о чем-то спорили и размахивали руками. Юнец повыше задел Миллера, отчего тот чуть не пролил напитки, которые нес. Парень засмеялся, но тут же осекся под испепеляющим взглядом Миллера.
— А ну убирайся отсюда к чертовой матери! — прошипел Миллер, оттолкнув парня, который беспрекословно повиновался. Однако за спиной Миллера поднял два пальца и продолжил гримасничать, спрятавшись за фрукторезку.
Специалист по киноэффектам поставил напитки на столик и сел напротив Терри.
Она натянуто улыбнулась, не в силах понять, как позволила увлечь себя сюда этому странному человеку.
— Разумеется, вы меня совсем не знаете, — сказал он, отпивая из своего стакана. — Но мне необходимо было поговорить с вами об этих убийствах.
— Так говорите же, мистер Миллер, — предложила она и потянулась к стоящему перед ней бокалу.
— Фрэнк, — отрекомендовался он. — К чему нам столь официальный тон?
Она согласно кивнула, не почувствовав, однако, себя свободнее.
— Я понимаю, вы хотели бы знать, чего я, собственно, добиваюсь.
— Вы правы, — призналась она, — прежде всего меня интересует именно это.
— То, что я хочу вам рассказать, может показаться безумием. Впрочем, я, видимо, допустил ошибку, пригласив вас сюда. — Он тряхнул головой и сделал большой глоток виски.
Миллер разыгрывал свою козырную карту. Приманка была брошена.
— Наверно, мне все-таки лучше уйти. Извините, — сказал он.
— Нет уж, пожалуйста, не уходите! — воскликнула Терри, подавшись вперед. — Так о чем вы хотели говорить со мной?
Миллер подавил улыбку. Несомненно, она клюнула. Она у него на крючке.
— Вы сомневаетесь, можно ли мне доверять, — сказал он. — Должен заметить, наши сомнения взаимны.
— Все это как-то туманно, мистер Миллер, — вздохнула Терри. — Извините... Фрэнк. Как я могу развеять ваши опасения, пока не узнаю, чем вы собираетесь со мной поделиться? Если вы хотите признаться в совершении этих убийств, в таком случае, вам лучше обратиться в какую-нибудь газету...
Он не дал ей договорить.
— Вы присутствовали на пресс-конференции в Новом Скотленд-Ярде дней десять назад? — спросил он.
Она кивнула.
— Полиция вам объявила, что убийца арестован. Прежде чем вы ответите мне что-нибудь, скажу, что да, я знаю, ее показывали по телевидению и отчет о ней был опубликован в газетах, а посему я не открываю вам ничего такого, чего вы не знаете. Кроме того, что все это — блеф.
— У меня были на этот счет подозрения. А вам откуда это известно?
— Руководитель следственной группы сам мне об этом сказал. У полиции до сих пор нет никаких улик, поиски убийцы зашли в тупик.
— А почему этот некто из Нового Скотленд-Ярда вообще говорил с вами на эту тему?
— Давайте считать, что я просто использовал свое влияние. Одно время я работал у них. Мы с инспектором сыскной полиции Гибсоном близкие друзья. Или, по крайней мере, были друзьями.
— И все же мне пока не понятен ваш интерес в этом деле, — сказала Терри.
— Семерым убитым было заранее предначертано погибнуть насильственной смертью. Я установил это по их фотографиям.
Терри нахмурилась, еще не зная, как ей поступить: рассмеяться, встать и уйти или продолжать слушать.
— "Предначертано"? — насторожилась она. — Это отдает сентиментальностью.
— Каждая жертва убийства излучает нечто вроде ауры, не знаю, как еще можно это назвать, — с раздражением сказал Миллер, осознавая, что его откровения действительно могут показаться горячечным бредом. Даже покажи он Терри фотографии Пенни Стил и Джорджа Кука, она бы не нашла в них ничего примечательного. — Эту ауру могу видеть только я. И только на фотографиях.
— Не хотите ли вы сказать, что видели фотографии убитых? — удивилась Терри, внезапно оживляясь. — Но ведь это же засекреченные документы. Как вам удалось получить к ним доступ?
— Это уж мое дело. Во всяком случае, я говорю о фотоснимках этих людей до того, как они были убиты. Именно на них и проступает загадочное свечение.
Терри отпивала свой напиток маленькими глотками, все время посматривая на Миллера поверх бокала. Наконец она поставила бокал на столик и стала играть им, держа его пальцами за ножку.
— А почему вы обратились ко мне? Почему выбрали именно меня, чтобы поделиться своими секретами? — поинтересовалась она.
— Потому что, мне кажется, вам можно доверять, вы не будете распространяться об этом. Откровенно говоря, если и есть в этом мире что-то, чего я терпеть не могу, так это доверять кому бы то ни было свои тайны. Но поскольку в данном случае сделать это необходимо, мой выбор пал на вас. Расскажите, что вам известно об этих убийствах?
— С какой стати я должна говорить с вами об этом?
Он пожал плечами.
— Не хотите — не надо, вероятно, мне известно гораздо больше, чем вам. Просто мне показалось, что мы могли бы помочь друг другу. Но, возможно, вы и правы, и мне следовало обратиться в газету. — Миллер собрался было уйти, но Терри, выставив вперед руку, усадила его на место.
— Все жертвы были убиты различными способами, — сказала она. — Вы уже, наверное, знаете об этом. Но — самое поразительное — всякий раз преступник, совершая убийство, словно со скрупулезной точностью копировал одно из тех, что имели место в прошлом. Кем бы ни был убийца, абсолютно ясно одно: у него обширные познания в криминальной истории. Последняя женщина была убита и изуродована точь-в-точь как жертвы известного убийцы Гордона Камминса. Его называли «Блиц-потрошитель». В 1942 году за четыре дня он убил четырех женщин, две из них были проститутками. Что характерно, последняя убитая тоже проститутка.
— Откуда вы все это знаете? — спросил Миллер, не сводя с нее глаз.
— После второго убийства мне позвонил человек, уверявший, что он из группы расследования, занимающейся данным делом. Сказал, что у него есть для меня информация относительно этих убийств. Вначале я подумала, что кто-то слышал мои репортажи и решил надо мной подшутить, но то, что я от него услышала, оказалось слишком серьезно, чтобы это мог знать кто-то посторонний. С тех пор он звонит мне после каждого убийства. Но я не знаю ни его фамилии, ни его должности.
— Какой-нибудь информатор внутри Скотленд-Ярда? — предположил Миллер, в задумчивости поглаживая подбородок, и ему вспомнились слова Гибсона: «Иногда мне кажется, что Чандлер будет злорадствовать, если меня поставят к стенке...» — Так вы полагаете, что убийца хорошо разбирается в криминальной истории? — пробормотал он.
Терри кивнула.
«Кто-то с оскорбленным самолюбием? — размышлял Миллер. — Кто-то точит зуб на полицию?»
Чандлер, конечно, подходил на эту роль.
Наступило долгое молчание, которое было нарушено Терри.
— Он мне звонил, — сказала она тихо. — Убийца. Несколько дней назад. В полицию я не обращалась, полагая, что он попытается со мной связаться, но пока этого не произошло.
— Вы думаете, что он еще позвонит? — поинтересовался Миллер.
— Кто знает? Я даже не совсем уверена, что это был именно убийца, — пожала она плечами. — Возможно, это кто-то с нездоровым чувством юмора.
— Настолько нездоровым, что убил семь человек разными способами, — пробурчал Миллер. — Почему вы не обратились в полицию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33