Грон глубоко вдохнул свежий, пахнущий морем воздух и тронул коня.
Оставшаяся за спиной дорога была достаточно тяжела, но небесполезна. С первого же привала он стал приводить себя в порядок, устраивая сначала трехминутные, а потом и более длительные спарринги с бойцами. Сначала он уставал даже от пятичасовой тряски в седле, но через пару дней уже вошел в ритм и спокойно проводил в седле по семь - десять часов в день. К исходу второй четверти они достигли Фарн, где его ждало сообщение, пришедшее по гелиографу за день до их прибытия, в котором говорилось, что начальник кузнечных цехов Угром просит Великого Грона прибыть в долину Баргот. Пришлось сделать крюк и заехать, куда просили.
Угром встретил его в воротах нового кузнечного цеха. Когда Грон спрыгнул с коня, Угром крепко облапил его, а потом, загадочно улыбаясь, поманил за собой:
- Пойдем, у меня для тебя сюрприз. Он отпер дверь в небольшую комнату, служащую ему рабочим кабинетом. Грон невольно замер на пороге. У дальней стены на нескольких крючках висел полный доспех, состоящий из шлема с полуличиной, брамицы, кирасы и кольчужных рукавов со стальными манжетами, стальных ножных щитков и кольчужной юбки. Угром гордо смотрел на него.
- Это седьмой вариант. В нем можно даже бороться. Уже пробовали.
Грон подошел поближе и придирчиво осмотрел поверхность, потом достал кинжал и попробовал острием прочность кольчужной сетки, а затем сильно ударил в грудь. Доспех отозвался густым глубоким звоном. Угром возбужденно пояснил:
- Бесполезно. Даже топор проникает только на палец. Самый страшный для него - прямой удар копьем на всем скаку, но обрати внимание на угол наклона передней пластины кирасы. Надо очень постараться, чтобы нанести прямой удар.
Грон кивнул:
- Молодец. - Он посмотрел на У грома, в глазах которого прыгали хитрые чертики, и добавил: - Но, как мне кажется, это не все, чем ты собираешься меня сегодня удивить.
Угром довольно засмеялся:
- Ничего-то от тебя не скроешь, Грон. - И торжественно произнес: - Только в этом цеху я могу делать пять таких доспехов в день.
Грон удивленно посмотрел на него и попросил:
- Объясни. Угром возбужденно замахал рукой:
- Пошли, сам увидишь.
Они вышли во двор и прошли к громаде кузни, прилепившейся к скале у искусно сложенной из каменных глыб плотины с водяным колесом, ось которого, представлявшая собой мореный четырехугольный брус со стороной почти в четыре ладони, проходила сквозь боковую стену цеха. Когда они вошли внутрь, Угром тут же направился к огромному сооружению, по виду напоминающему механический молот, но намного более громоздкому. Грон подошел ближе и понял, что это явно не молот. Баба «молота» была изрезана какими-то выемками и выступами, а формой он напоминал вытянутый прямоугольник. Угром придирчиво осмотрел сооружение, провел рукой по тускло блестевшей наковальне, идеально ровной, но почти совпадающей с молотом по ширине и длине, и, повернувшись, поманил Грона за собой. Они отошли к дальней стене. Угром достал из кармана что-то напоминающее беруши и протянул Грону. Тот уже догадался, что сейчас произойдет, но решил не лишать Угрома момента триумфа. Они вставили беруши в уши, потом натянули еще тугие меховые шапки с ушами и завязали их под подбородком. " Наконец Угром с побледневшим лицом протянул руку и два раза ударил в колокол. Звона почти не было слышно, но по тому, что каменный пол под ногами стал слегка вибрировать, Грон понял, что рабочие открыли заслонку плотины. Угром еще больше побледнел и взялся за рычаг. Рывок. Грон, не отрываясь, смотрел на пуансон. Тот дрогнул, на мгновение как бы завис, потом рухнул вниз по направляющим, быстро набирая скорость. От удара стены цеха вздрогнули, а над полом пронесся вихрь пыли, выбитой из самых укромных уголков. К рухнувшему пуансону подбежали несколько рабочих и поймали цепи, сброшенные вниз с блока, прикрепленного к потолку. Сноровисто подцепив их крюками за угловые петли, рабочие отбежали назад. Угром потянул другой рычаг, и цепи начали медленно натягиваться, пуансон медленно и величаво пополз вверх. Они подошли к матрице. В ее углублениях лежали четко вырубленные заготовки для доспеха. Остатки металлического листа, который Грон и принял за наковальню, валялись на полу. Угром, уже сняв шапку и вытащив беруши, что-то возбужденно говорил Грону. Тот усмехнулся, сделал знак подождать и в свою очередь вытащил из ушей затычки. Бросив шапку с берушами какому-то рабочему, он спросил:
- Сами придумали?
- Пришлось, - усмехнулся Угром, - когда при первом испытании у половины рабочих кровь из ушей пошла.
Грон еще раз окинул взглядом сооружение.
- И сколько у нас таких установок?
- Пока одна, - оживленно заговорил Угром, - самое сложное было угадать с массой молота. Слишком легкий не вырубал детали, а слишком тяжелый - плющил и металлический лист, и наковальню. - Он с гордостью кивнул на пуансон, все еще медленно ползущий наверх: - Этот тоже плющит заготовки, но немного, так что получается еще и ковка.
- И долго угадывали? - полюбопытствовал Грон.
Угром довольно засмеялся:
- Да, в общем, нет. Вообще-то это идея Улмира. Ты как-то рассказывал ему о штамповке, ну он и решил, что стоит попробовать приспособить это дело к производству доспехов. - Угром довольно захихикал. - Вообще, в этом его Университете довольно толковые ребята, так что молот они сразу сделали с возможностью изменения веса. - Он ткнул пальцем вверх: - Там есть несколько штырей с гайками, на них просто надеваешь по одной металлические пластины и крепишь. Так что нужный вес подогнали довольно быстро.
Грон посмотрел на поднятый к потолку пуансон:
- Пожалуй, мне стоит заскочить в Университет. Интересно, что они там еще понапридумывали?
До Университета Грон добрался всего за четверть. Они подъехали к воротам на вечерней заре. Студенты уже оттрапезничали, и с внутреннего двора раздавался шум и веселый смех, Грон подъехал вплотную к створкам и, не слезая с коня, пнул сапогом в окованные бронзой ворота. Некоторое время ничего не происходило, потом из-за калитки раздался веселый голос:
- В такой поздний час добрые люди не ездят. Иди-ка ты дальше, странник. В деревне есть трактир, в нем вино, а подают его пухлые и добрые служанки. Что тебе делать ночью в сей обители науки, где угрюмые студенты все дни, а особенно ночи с голодной страстью грызут твердый камень науки?
Грон расхохотался:
- Открывай, угрюмый, мой желудок переварит любой камень. Да пошли за ректором. Пусть передадут, что приехал тот, перед кем так или иначе открываются все запоры в этой стране.
За калиткой раздался удивленный возглас, потом послышались торопливые шаги, чей-то голос придушенно-изумленно воскликнул:
- Понял! - И калитка медленно распахнулась.
Улмир встретил его на пороге учебного корпуса. Грон спрыгнул с коня и шагнул к другу. Они обнялись, потом Грон хлопнул его по плечу и весело сказал:
- Ну давай, вожак грозной стаи угрюмых студентов, рассказывай, что вы еще тут напридумывали.
Грон покинул Университет только через четверть. Он был слегка ошеломлен тем, насколько быстро питомцы Улмира впитывали и переваривали знания. Им пока не хватало фундаментальной базы, и он клятвенно пообещал Улмиру, что приложит все усилия, чтобы поскорее закончить давно обещанные Улмиру учебники по физике и математике. И сейчас ломал голову, прикидывая, как умудриться это сделать. А Улмир с жаром принялся за воплощение идеи, которой Грон собирался было в ближайшее время заняться лично. В его мире это называлось крекингом. Им предстояли морские бои, а есть ли у боевых кораблей, как и у всего, что изготовлено из дерева, более страшный враг, чем огонь? Он рассчитывал развернуть производство зажигательных бомб для катапульт, но для этого ему было необходимо научиться выделять из местной нефти, которую здесь называли земляным маслом, верхние фракции. Врубившись в идею, Улмир заверил его, что через пару лун они уже смогут собрать первый вариант установки. И после того, что Грон увидел в Университете, у него не было причин не доверять заявлению его ректора.
В крепости Горных Барсов Грон задержался всего на полчетверти. Гагригд сделал уже шестой выпуск Академии, и Грон, по традиции, провел торжественную церемонию. В Корпусе все было в порядке. Одновременно с выпуском в дивизиях прошли торжественные прощания с ветеранами. Два года назад они приняли решение ограничить срок службы для рядовых и сержантов пятью годами, так что в некоторых местностях уже сформировались землячества ветеранов Корпуса. Финансовые дела также были в порядке. С тех пор как Грон внедрил долевое участие в реализации проектов двойного назначения, вроде того же гелиографа или организации книгопечатания, у дверей корпусного казначея всегда была очередь из купцов и Всадников, горящих желанием вложить денежки в задумки самого Великого Грона. У всех был перед глазами неслыханный успех систрарха Фарн, разбогатевшего на доходах от гелиографа. И никому было невдомек, что тот согласился вложить деньги в эту безумную идею, когда кинжал Яга уже прорезал кожу на его яйцах.
Грон заменил в крепости Горных Барсов десяток эскорта и отправился дальше. Ребятам, проторчавшим полгода на вольных хлебах и в безопасности, надо было вновь дать почувствовать вкус боя. На лето Корпус почти в полном составе покидал зимние квартиры и уходил в лагеря, отряжая около половины своих воинов на патрулирование в степи. За последние пять лет очень много вольных земледельцев переселилось в степь, и распаханные земли простирались от предгорий уже почти на пять дней пути всадника. Степнякам это не нравилось, и они частенько устраивали мелкие стычки, но на большую войну пока не шли. Корпус научил их уважению к себе.
Грон оглянулся на следовавший за ним десяток и, дав шенкеля Хитрому Упрямцу, пустил коня легкой рысью. Десяток молча следовал за ним. Когда они съехали с горной дороги, ворота Герлена отворились и навстречу выехало около трех десятков воинов. С последнего поста гелиографа, который они миновали полчаса назад, передали, что Грон на подходе, и Яг, по совместительству выполнявший обязанности командира гарнизона, выехал навстречу с почетным эскортом.
Они встретились в ста шагах от ворот. Некоторое время оба просто смотрели друг на друга, и Грон почувствовал, как на сердце разливается теплая волна. Как-то так получилось, что за последнее время они с Ягом сделались особенно близки. Сиборн, Дорн, Ливани и остальные были в отдалении, занимаясь важными делами или командуя войсками, и только Яг находился при Гроне неотлучно, постепенно становясь как бы его тенью, занимаясь самыми грязными делами, зная почти все его тайны и всегда вовремя подставляя Грону свое могучее плечо. Грон спрыгнул с коня и шагнул к спешившемуся Ягу. Они обнялись, и Яг прошептал ему на ухо:
- Добро пожаловать домой, Грон. - И оба знали, что это было правдой.
На следующий день Грон в сопровождении капитана Гамгора отправился на верфи. Первая встреча Грона и капитана произошла около пятнадцати лет назад. В год, когда Грон только появился в этом мире. Именно на его корабле он пытался уплыть с Тамариса и именно с ним принял свой первый морской бой. Грон уже почти забыл о том случае, как вдруг одним осенним вечером в ворота Герлена постучали несколько человек и сказали, что они хотят видеть Грона из Тамариса. Часовой недоуменно уставился на них, но с привычной четкостью доложил по команде. Информация быстро дошла до Яга, и он распорядился пропустить посетителей. Когда Грон вышел к ним, стоявший впереди несколько мгновений всматривался в его лицо, потом торжественно кивнул, и все прибывшие опустились перед Гроном на колени. Когда окончилась немая сцена и Грон поднял старшего с колен, тот гордо вскинул голову и торжественно произнес:
- Мы выполнили свое обещание, и теперь у каждого из нас есть сын, носящий одно из твоих имен. Мы счастливы, что ты жив, и готовы служить тебе по клятве рода.
Все они давно уже прошли «давильный чан» и почти все стали капитанами боевых кораблей. А сам Гамгор второй год обучал команды тонкостям морского боя и был как бы заместителем Грона по флоту.
Верфи помещались в небольшой бухте, укрытой за мысом, отделявшим залив, в котором располагалась крепость Герлен. Бухта была со всех сторон окружена скалами. Так, что ее невозможно было увидеть ни со стороны моря, ни с суши. Когда они въехали в кольцо скал и холмов, окружавших бухту, Грон невольно ахнул. Среди десятка небольших остовов юрких унирем, собранных на береговых стапелях, и полудюжины таких же, но почти законченных и болтающихся у самого берега, на дальнем конце ряда возвышался большой двухпалубный красавец с двумя мачтами, которые пока, правда, имитировали два длинных обрубка бревна.
- Ну как? - усмехнувшись, спросил Гамгор. Грон покачал головой:
- Все как сговорились преподносить мне приятные сюрпризы.
Гамгор грустно усмехнулся:
- Все гораздо проще, Грон. В воздухе пахнет бурей, причем страшной, и все это чувствуют. Раньше мы бы просто попытались забиться поглубже в щель и переждать, пока грозу пронесет, молясь о том, чтобы нас поменьше зацепило. Но ты приучил Корпус и Атлантор к мысли, что можно побороть бурю. И все мы решили идти с тобой. А потому… - он улыбнулся и кивнул в сторону корабля, - мастер Смигарт, например, последнюю луну спал всего по два часа в день.
Они как раз подъехали к кораблю. Грон спрыгнул с седла, резво взбежал по перекинутым с земли мосткам на палубу и крепко стиснул в объятиях выскочившего из чрева корабля невысокого, сухого старичка, который и был тем самым мастером Смигартом.
- Спасибо, отец, не ожидал.
Старичок расплылся в дурацкой улыбке, а в его глазах сверкнули слезы.
Они облазили корабль снизу доверху. Смигарт, настороженно поблескивая глазами, виновато объяснял, что вот тут пришлось сдвинуть крепления мачты, а тут изменить число гребных мест, поскольку испытания на модели показали, что в противном случае «центральный корень» корабля, как они называли центр тяжести, оказывался слишком высоко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9