Будем!»
Двери отворились. В белой майке, в спортивных синих шароварах прошел к столу полуобнаженный колосс. Два витка смоляного чуба спадали на правую бровь. Усы. Мощные бугры плеч. Надутые, пышащие жаром мышцы обнаженных рук. За ним, хихикающее личико в виноватой гримаске, вошла Светлана. Нашкодившая девочка.
«Это ты эмигрант?»
«Я».
«Я — ДЖЕЛАЛ, — колосс ткнул себя пальцем в грудь. — Давай познакомимся». И пройдя за стулом Смирнова, подошел к Индиане. Протянул руку.
«Очень приятно», — сказал Индиана. Между тем ему было неприятно.
Джелал немилосердно сжал ладонь Индианы. Долго тряс и глядел в глаза. «Светланка сказала, что ты живешь во Франции».
«Живу».
«Ты еврей?»
«Он не жид. Хохол. Я его знал, когда он еще в Москве жил». Бородатый поскреб бороду.
«Полу-хохол, полу-татарин», — счел нужным заявить Индиана. ЗВЕРЬ, так он тотчас окрестил мускулистого колосса, держал его руку, уже не сжимая ее, но что-то соображая.
«Я — ЧЕЧЕН! Ты слышал о чеченах?»
«Собака Сталин выселил его семью с Кавказа…» — объяснил бородатый.
«Вывези меня отсюда, эмигрант… — чечен ухмыльнулся, — во Францию!»
«Я тебя совсем не знаю…»
«Я — хороший…» Под усами обнажились крупные зубы.
«Джелал хороший. Шестерых всего убил, в том числе одну женщину. Из тюрьмы убежал…» — бородатый осторожно засмеялся.
Чечен продолжал улыбаться. Очевидно, бородатому позволялось говорить подобные вещи. Бородатый служит у чечена шутом? Бородатый пошутил?
«Что за парень?» — чечен наконец удостоил Смирнова вниманием.
«Его бади-гард», — сказал бородатый.
«Глупости, — Смирнов встал. — Приятель».
«Приятель», — подтвердил Индиана.
«Здорово, приятель! — чечен сдавил руку Смирнова с куда большей силой, чем жал руку Индианы. — Ты! — он вгляделся в лицо Смирнова, — ты ведь кавказец!»
«Отец у меня осетин», — сказал Смирнов. Индиана подумал, что Смирнов соврал, наверное, чтобы ублажить зверя. С другой стороны, глаза сливы и подбородок Смирнова…
«Вот… — Джелал удовлетворенно разглядывал высокого Смирнова. — Я сразу увидел, что ты осетин. Потому ты бади-гард».
«Да нет же!» — воскликнул Смирнов, злясь.
«Ваш народ всегда прислуживал русским».
«Ладно, хватит вам, выпейте лучше», — робко вмешалась Светлана.
«Молчи, женщина…» — Джелал вдруг ударил Смирнова по ноге ботинком. И улыбнулся.
«На хуя ты это… Больно же…»
«Это я тебя проверяю. Реакции твои осетинские». Он вдруг, быстро прислонившись к Смирнову, обшарил его под мышками.
«Слушай… — Смирнов расставил ноги, — тогда ты уж меня везде обыщи и успокойся. Нету у меня пушки. Не вооружен я».
Чечен легко нырнул рукой вниз, к паху Смирнова, и прошелся по его ляжкам и икрам. Индиана, наблюдая унижения, каким подвергается его друг, соображал, что делать? Им придется убить чечена и бородастого или быть убитыми чеченом и бородатым? Шансов победить боевую машину чеченского тела у них со Смирновым мало, даже если бородатый не станет вмешиваться. Если бы он был вооружен, он, не задумываясь о последствиях, застрелил бы чечена. Он представил себе, как опустошает магазин Калашникова в грудь Зверя. Дедушка Сталин, почему ты не похоронил его семью в Сибири? Почему недоделал правильно начатую работу?
Чечен выпрямился. «Теперь я знаю, что у тебя нет оружия. Ты понимаешь, я мусора убил, потому я должен быть осторожен. Садись теперь, пожалуйста, хороший человек, гостем будешь. Сейчас чай станем пить. Мария!»
Смирнов сел и поглядел на Индиану темным взором. Дескать, куда ты меня завел, Индиана. На хуй мне все эти муки. И унижения. Это ТВОИ знакомые звери. Я вообще не из этой истории.
«Нам нужно уходить, — сказал Индиана. — Нас ждут. Я слово дал».
«Сейчас, сейчас кушать будем…» Чечен вышел.
«Страшный человек… — бородатый налил всем водки. — О чеченской мафии слышали?»
«Слышали… — Смирнов вздохнул. — У нас там виноград в сумке есть. Я принесу». Смирнов вышел. Индиана подумал, сбежит его новый друг или нет? Светлана последовала за Смирновым.
«Джелал — сосед Светланы?» — Индиана повернулся к бородатому.
«Ебарь соседки Машки. Три месяца назад появился. Из тюряги сбежал. Скрывается. Ему тут удобно — «Узбекистан» рядом, там его чечены собираются. Интересно, да, писатель? Тут тебе столько сюжетов, столько материалов. Попроси Джелала, чтоб он тебя в «Узбекистан» взял. Там такое увидишь и услышишь, что, если напишешь потом об этом на своем гнилом Западе, все охуеют. От ужаса. Если, конечно, ты из «Узбекистана» живым вернешься…»
«Пугаешь?»
Бородатый расхохотался.
Вернулся хмурый Смирнов. С виноградом. За ним могучая женщина с фигурой большой коровы. С подносом. «Здравствуйте». К своему собственному изумлению, Индиана поцеловал руку корове. Поцеловав, разозлился на себя за это проявление трусости. «Вы зря беспокоитесь, мы должны уходить».
«Обычай велит, чтоб гостя поить и кормить. Обычай нарушать нельзя», — сказала корова. И тряся телесами под цветным платьем из шелка, крепко попахивая духами, стала выставлять на стол чашки, сахар, печенье. Большое лицо, большие влажные губы, многокилограммовые груди, — русская женщина, пригревшая в своей постели Зверя. В мотивах ее поведения не приходилось сомневаться. Кавказцы выполняют в постели русских женщин роль черных любовников. Пышная мягкая плоть блондинки должна испытывать истерическое удовольствие от вторжения в нее твердой плоти кавказца. Убийцы. Вошел убийца.
«Если ты попал к слепым, веди себя как слепой. Попал к глухим — веди себя как глухой», — сказал себе Индиана и поднял свой стакан с водкой: «Я хочу выпить за ваш дом. Я хочу, чтобы мир, процветание и любовь озаряли ваш дом. Чтобы были счастливы вы в своей постели. Чтоб опасные люди далеко обходили ваш дом». Все выпили. Чечен сел. Слава Богу, подумал Индиана. Чечен успокоился? Зажевывая водку виноградиной, Индиана спросил у сделавшегося алым бородатого: «Ну как, скоро будет гражданская война?»
«Скоро. Нам что, мы — готовы. У нас есть все необходимое. Тебе нужен автомат Стечкина? Пожалуйста. Не говоря уже о Калашниковых. И даже Узи можем достать. Тебе нужен Узи?» Непонятно было, врет ли бородатый, дабы представить себя большим человеком, или Москва и в самом деле находится в руках вооруженных банд.
Некоторое время все мирно беседовали. Глядя на ЕЕ ПОДРУГУ по другую сторону стола, Индиана думал, что на ее круглом лобике написано, что она подлая и глупая женщина. И что в свое время, сидя с его подругой за одной партой в школе, она уже была подлой и глупой рано созревшей девочкой.
«Признайся, что ты ебал мою шлюху…» — опьяневши внезапно бородатый схватил Индиану за рукав.
«За пять минут до твоего прихода?»
«Я имею в виду в прошлом».
«Когда я уезжал, Светлане было десять лет. Так что у нас, дорогой, были дружеские отношения».
«У нее с половиной Москвы были дружеские отношения», — захохотал бородатый.
Шумно отодвинув чашки с краю стола, чечен водрузил на стол локоть и потрясал рукою — страшным рычагом, вызывая Смирнова на поединок.
«Ну победишь ты меня, положишь без проблем, зачем тебе это?.. Тебе не стыдно? Я — худенький мальчик, а ты как броненосная машина». Смирнов, вздохнув, поставил локоть на стол и обхватил большую ладонь Джелала.
«Мне не стыдно. Я хочу унизить осетина».
Предсказуемо, Смирнов не мог противостоять Зверю. Рука его, коротко подрожав, коснулась стола. «Теперь ты, эмигрант. Давай, садись!»
«Мы должны уйти, Джелал. Нас ждут. Я дал слово… Ты знаешь, что, дав слово, нельзя его нарушать». Индиана предположил, что, может быть, в сыром мозгу этого Звере-человека сохранилось несколько племенных предрассудков.
«Дал, взял… — чечен улыбнулся под усами. — Я хочу на Запад. Провези меня. Меня здесь ищут. Дай мне твой паспорт».
По тому, как окаменело лицо Смирнова и перестал гладить Светлану между ног посадивший ее себе на колени бородатый, Индиана понял, что наступил кульминационный момент истории, в которую они влипли случайно. Он и Смирнов. Зверю был нужен его французский паспорт.
«Давай, давай паспорт! Будешь уезжать, скажешь, что потерял. Что украли. Что я украл».
«Я отдал паспорт на прописку в гостиницу. А вообще, с друзьями так не обращаются… Светлана!»
«Джелал пошутил, — она сощурилась. — Ха-ха-ха…»
«Джелал не пошутил. Давай, эмигрант, паспорт!» Чечен встал.
Индиана понял, что неминуемо будет обыскан. Дабы избежать унижения, сунул руку во внутренний карман пиджака. Медленно вынул все, что содержалось в кармане. Несколько листков с адресами, зеленые и красные денежные банкноты. Выложил на стол. Полез в другой карман. Пустой. Вывернул карманы. Показал, разведя, полы пиджака. Вывернул боковые карманы.
«Джелал пошутил, — чечен улыбнулся. — Ты в какой гостинице, эмигрант?»
«В «Москве», — соврал Индиана.
Перегнувшись через стол, чечен приподнял бумага Индианы,
«Джелал, оставь ребят в покое…» — подруга чечена поднялась, тяжело обдав присутствующих духами.
«Женщина, не влезай в мужские отношения. Твое дело раздвинуть ноги и принести чаю».
«Хорошо же…» — блондинка, двинув крупом, тяжелым слоном сделала шаг к двери.
«Сидеть!» — чечен поймал ее за пухлый локоть и, рванув к себе, коротко ударил кулаком в живот.
«Подлец!» — выдохнула корова и упала на стул.
«За то и любишь…»
Женщина заплакала и вышла. Чечен не остановил ее. Поколебавшись, вышел вслед за ней. При полном молчании.
Смирнов встал. «Пойдемте, сэр Индиана?»
«Если Зверь вам позволит, — бородатый довольно осклабился. — Продай ты ему на хуй свой паспорт, иначе он его у тебя отберет. Тебе другой выдадут».
«Я сдал паспорт на прописку. Согласно советскому закону каждый прибывающий на территорию Союза Советских обязан прописаться по месту проживания…»
Вошел чечен. В серых брюках и рубашке. «Я должен идти с моей женщин в один дом. Потому ты должен приходить завтра и приносить паспорт. Если нет, я буду тебя находить и делать тебе плохо. Убивать, — чечен захохотал. — В шесть часов. Завтра. В «Узбекистан».
«Приду. Мне интересно посетить знаменитое место. Паспорт не принесу».
«Джелал? — Мария приоткрыла дверь. Уже в пальто. — Ты опять застрял».
«В шесть. С паспортом. И ты, бади-гард, приходи, если хочешь». Осклабившись на прощанье в двери, чечен закрыл ее за собой.
«Не расколол он тебя! — шумно задвигался бородатый и потянулся за бутылкой. — Потому что на «малине» вы встретились. Не забыл, что такое «малина», французский писатель? Если б на любой другой территории, он бы тебя зарезал, а потом уже паспорт стал бы искать. Здесь он у себя. Твое счастье, Индиана. Поблизости со своей постелью Зверь добродушней».
Хлопнула в глубине квартиры дверь.
«Вы всегда такой?» — сказал Смирнов.
«Какой?»
«Говнистый».
«Всегда, — спокойно согласился бородатый. — Я родился говнистый. Надо же кому-то быть говнистым. А ты хочешь сказать, длинный, что ты не передрейфил?»
«Я извиняюсь, — сказала Светлана. — Я не думала, что он на вас накинется…»
«Не думала… Заложила ребят, шлюха. Зверь тебя наверняка тоже поебывает, Машки ему мало…»
«Замолчи, мудак!»
«Можно вас на пару слов, Света? — огибая стол, Индиана коснулся плеча Смирнова. — Сейчас двинемся, Саша».
В коридоре, у висящего на стене старого телефона, Индиана вложил во влажную ладонь Светланы зеленую пятидесятирублевку.
«Так как же они выглядели?»
«Один — высокий, с опухшей физиономией, здоровенный блондин лет тридцати или чуть больше, Анатолий. Бывший спортсмен. Второй… По-моему, ворюга… — Светлана захихикала беззвучно в сторону. — Виктор. Темный. Глаза голубые. Рост… — она посмотрела на пятидесятирублевку в ладони. — Рост как у нее. Она все с ним обнималась, так что видно было, что они одного роста».
«Дальше…»
«Я их совсем не знаю… Хотя получается, что это я их познакомила».
«Не понимаю».
«Еще в самом начале ее… как сказать, пребывания, еще в ноябре, я ее взяла к одной девочке. И там был этот самый Виктор, который ворюга…»
«Адрес?» — Индиана вынул из кармана вторую зеленую банкноту.
«Я же сказала, что не знаю его адреса».
«Адрес «девочки»?»
«Тут недалеко, на Колхозной площади она…»
«Имя и адрес».
«Сурикова. Колхозная, 36».
Индиана вложил в мокрую ладонь банкноту. «Если она объявится, скажите, что я ее ищу».
Смирнов ждал его в коридоре одетый.
Лишь на Трубной площади Смирнов нарушил молчание. «Скажу вам честно, Индиана Иваныч, я уже не верил в то, что мы выберемся из этого притона живыми».
«Скажу вам честно, камрад Смирнов, что, отвыкши от местных нравов, долго не мог понять, валяют ли дурака эти люди или мы серьезно находимся в опасности. Однако как погано чувствовать себя беспомощным».
«Чеченская мафия — самая жестокая. Много был наслышан о ней, но за всю мою сознательную я не попадал в такое. Ну и знакомства у вас, Индиана Иваныч… Когда он стал меня обыскивать…»
«Извини, Саша…»
«Если не ошибаюсь, вы ищите ту самую красивую и злую женщину, какую я имел честь встретить в вашей мансарде в Париже?»
«Ту самую, Саша».
По вьюге

День получился длинным. Индиана сделал его таким, назначив несколько свиданий и решив выполнить множество обязанностей. Примчавшись в матриархальную семью Смирнова (бабушка, мама и мамина подруга — монументальная женщина из Сибири), отобедав с женщинами, они уже через полтора часа выскочили опять в снег и устремились в такси в Лужники. Индиана обещал Соленову, что прибудет на семичасовой концерт Токарева, показаться еще одной пятнадцатитысячной партии народа…
Их остановили в дверях служебного входа. Индиане пришлось доказывать, что он Индиана, милиционерам, он клялся именем Соленова… Наконец под личную ответственность директора Лужников их впустили, и они помчались за кулисы. Они поспели удивительно вовремя: Соленов задирал ногу на первую ступень лестницы, ведущей на сцену. Держа за руку Викторию. Индиана выскочил вместе с ними, брюки заправлены в сапоги, уже прилично пьяный и, когда до него дошла очередь произносить речь, сказал: «Вот я не успел даже обувь сменить, так к вам в сапогах и явился».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38