https://wodolei.ru/catalog/vanni/Jacob_Delafon/
И, несмотря на все цветы и нежную заботу, Тоска рассердилась на дядю, тем более что в глубине души отлично понимала, что он прав.
Облачившись в воздушные одежды, купленные матерью, и накинув халат (подарок дяди Дино — но тоже, конечно, оплаченный Доменикой), Тоска вдруг сообразила, что Санто слишком долго не несет обещанное шампанское. Право же, молодого супруга трудно обвинить в торопливости! Разве что его робость… деликатность… Возможно, смутное ощущение, что он занял чужое место, немного парализует Санто… При мысли, что молодой человек сидит в гостиной и тщетно ждет призыва, на губах Тоски мелькнула жалостная улыбка. Что ж, пора с этим покончить и навсегда выкинуть Жака из головы. Она вытерла слезы, слегка припудрила покрасневшее лицо и, заставив себя улыбнуться, решительно вышла в гостиную. Никого! Немного поколебавшись, молодая женщина подумала, что ее муж на кухне и никак не может открыть бутылку шампанского. Она толкнула дверь и остолбенела, не в силах даже крикнуть. Санто сидел, крепко привязанный к стулу, растрепанный и с подбитым глазом. Судя по всему, молодой человек временно утратил какой бы то ни было интерес к реальности. Наконец, вновь обретя дар речи, Тоска вскрикнула: «Санто!» — и бросилась было к мужу с похвальным намерением избавить его от пут. И в тот же миг ей на плечо опустилась чья-то рука. Синьора Фальеро обернулась и увидела высокого плотного мужчину — очевидно, того самого мотоциклиста, который чуть не убил ее мужа. Он еще имел наглость улыбнуться Тоске, прежде чем она без сознания повалилась на пол.
Придя в себя, молодая женщина не сразу сообразила, что происходит. Тоска, как и ее муж, сидела на кухне, привязанная к стулу, а этот ужасный тип смотрел на нее с улыбкой, что, впрочем, не мешало ему крепко сжимать в руке револьвер.
— Ну, синьора, вы наконец снова с нами?
Тоска пожала плечами, не удостоив его ответом. Здоровяк захохотал и подошел к Тоске. Лицо его вдруг показалось ей зловещим.
— Мне уже пришлось малость встряхнуть вашего супруга… И я взгрею его еще раз, если вы немедленно не скажете, где он!
— Кто?
— Субрэй!
— Субрэй?
Здоровяк угрожающе выпрямился.
— Прикидываться бесполезно. Я думал, вы умнее. Ну, раз вам по душе эта игра… как говорится, на вкус и цвет… верно?
Он повернулся к Санто:
— Может, вы решились говорить, синьор Фальеро?
Вид бедняги Санто с подбитым глазом внушал жалость.
— Но откуда же мне знать, где Субрэй? — с отчаянием в голосе простонал он.
— Жаль…
И незнакомец изо всех сил начал бить Санто по лицу. Голова несчастного моталась под ударами, а по щекам безостановочно текли слезы.
— Бандит! Трус! Убийца! — кричала возмущенная Тоска.
Гигант повернулся к ней:
— А ну, крошка, спокойно! Не то вконец рассержусь! Если хотите, чтобы я оставил в покое вашего мужа, быстро признавайтесь, где Субрэй!
— Но, клянусь вам, мы не знаем! Это наше свадебное путешествие… По-вашему, мы могли прихватить его с собой?
Незнакомец покачал головой, словно отец, удивленный упрямством своего чада.
— Ну, пеняйте на себя… Я еще немножко поработаю с синьором, а коли он не перестанет артачиться, придется всерьез потолковать с вами, синьора… Надеюсь, муж вас любит и постарается избавить от крайне неприятных минут и скажет мне, наконец, где этот проклятый тип. Понятно?
— Нет! — взревел Санто.
Мучитель пожал плечами:
— Как хотите…
Он уже занес руку, намереваясь ударить Фальеро, как вдруг повелительный голос приковал его к месту:
— Руки вверх, Майк! И если бы вы посмели тронуть ее, я бы уже выстрелил!
При виде Жака, появившегося в дверном проеме, сердце Тоски учащенно забилось. Субрэй тоже держал в руке револьвер. Но молодая женщина не пыталась понять, что значит все это безумие, она была просто счастлива. Тот, кого француз назвал Майком, немного поколебался, но, как старый служака, умеющий вовремя признать поражение, выполнил приказ и медленно обернулся. Жак забрал у него револьвер, быстро обыскал и, убедившись, что противник обезврежен, позволил опустить руки.
— Итак, Мортон, решили поохотиться?
Тоска нервно рассмеялась.
— О Жак! Это сумасшедший, да?
— Сумасшедший? Вы слышали, Мортон?
Тот пробормотал что-то невразумительное, а молодая женщина продолжала расспрашивать:
— Должно быть, сбежал из какой-нибудь клиники?
— Дорогая Тоска, позвольте представить вам Майка Мортона, агента разведки Соединенных Штатов Америки.
— Разведки?..
— А с какой стати этот здоровенный болван набросился на нас? — сердито буркнул Санто.
— Ну, дорогой мой… Вот что, Майк, освободите-ка синьору от веревок…
Гигант склонился над пленницей, но, вместо того чтобы развязать узлы, подхватил ее вместе со стулом и швырнул в Жака. Маневр застал француза врасплох — он упал, однако не выпустил из рук револьвера и выстрелил. Лежащие у него на груди Тоска и стул помешали прицелиться, и невредимый Мортон удрал. Вскоре треск мотоцикла убедил всех, что американец больше не жаждет общения. Субрэй с трудом выпрямился, развязал веревки и высвободил Тоску. Молодая женщина плакала, и Жак в утешение нежно обнял ее и поцеловал.
— Субрэй! — завопил Санто.
— О, простите, я совершенно забыл, что она ваша жена.
— Развяжите меня!
— Сначала попросите повежливее, приятель.
— Развяжите!
— И не подумаю.
Взяв Тоску на руки, Жак отнес ее в спальню, уложил на кровать и закрыл дверь, чтобы не слышать доносившиеся из кухни крики Санто.
— Жак, помогите мне подняться… это неприлично — так лежать, когда вы тут…
Субрэй взял ее за руки и так резко потянул к себе, что молодая женщина упала ему на грудь. Он сжал ее в объятиях.
— Тоска, дорогая моя…
— Нет-нет! — отбивалась она. — Вы забыли, что я замужем?
— Это ошибка…
— Неважно… Я синьора Фальеро. Оставьте меня!
— Тоска, я вас люблю сегодня, как любил вчера и как буду любить завтра… Я не отдам вас Санто!
— Слишком поздно, Жак…
— Я никогда не откажусь от вас, Тоска, особенно теперь, когда уверен в вашей любви!
Субрэй снова прижал молодую женщину к себе. И опять она вырвалась.
— Вы с ума сошли! В день моей свадьбы! О Боже мой!..
— Что случилось?
— Мой муж! Я забыла о муже! Что он может подумать!
— Нетрудно догадаться…
— Быстро идите и освободите его! Это… это просто гнусно с моей стороны… Мне… мне стыдно!
— Но я вовсе не хочу освобождать Санто! Иначе он начнет отравлять нам существование…
— Ладно, я пойду сама!
— Это не помешает ему раздумывать над тем, что помешало вам прийти раньше!
— Жак… прошу вас, помогите мне.
— Чтобы я помог вам соединиться со своим соперником? Честное слово, это уж слишком!
— Это не ваш соперник, а мой муж!
Сидя на стуле, к которому он был привязан, Санто исходил бессильной яростью. Как смеет Тоска так себя вести? Они ушли уже добрых десять минут назад, а его оставили связанным в нарушение всех законов морали и справедливости. Санто рисовал в своем воображении самые страшные планы отмщения… Чувство собственного достоинства мешало ему позвать на помощь, но он в конце концов уже решился плюнуть на гордость, как вдруг снова явился Субрэй.
— Простите, старина, мы заставили вас ждать… Но нам надо было так много сказать друг другу…
— Сволочь!
— Ну-ну, Санто… Разве такие речи подходят молодожену?
— Я убью вас, Субрэй!
— Вас повесят, и Тоска станет вдовой! Пожалуй, при таком раскладе я способен воскреснуть вам назло!
Продолжая так болтать, Субрэй разрезал веревки, которыми был связан Фальеро. Едва освободившись, тот изо всех сил ударил француза по лицу. Последний, никак не ожидая подобного нападения, кубарем покатился в угол, сбив по дороге стоявшее на холодильнике радио. Не давая времени опомниться, Санто налетел на Жака и стал молотить того куда ни попадя. Шум привлек Тоску. Заглянув на кухню, она закричала от ужаса. Этот вопль и погубил ее мужа. Пока он оборачивался поглядеть, что происходит, Жак выпрямился и, как только снова увидел повернутое к нему лицо Фальеро, нанес ему короткий прямой удар в челюсть. Санто сшиб корзину с овощами и приземлился среди морковки и капусты. Но за внешней вялостью скрывался лихой боец. Санто снова ринулся в бой, и очень скоро стало казаться, что в кухне дяди Дино похозяйничал тайфун. Впрочем, оба противника, не обращая внимания на такие мелочи, продолжали вдохновенно колотить друг друга. Субрэй умел драться и испытывал своего рода садистское удовольствие, разделывая под орех физиономию соперника. Один глаз Санто еще до того подбил Майк, и вторым он почти ничего не видел, поскольку из рассеченной брови хлестала кровь. Губы у него распухли, нос раздулся и кровоточил, и, несмотря на всю свою стойкость, Фальеро оборонялся из последних сил. В сущности, он держался на ногах лишь сверхъестественным усилием воли. У Субрэя тоже текла кровь по поврежденной скуле, и ему пришлось выплюнуть один зуб. Тоска, остолбенев от страха, молча вопрошала себя, неужели мужчины и вправду прикончат друг друга. Она попыталась было вмешаться, но в пылу сражения противники плохо соображали, и Тоска получила предназначавшийся Жаку удар под дых, села на пол и долго ловила ртом воздух. Теперь она замерла в легком оцепенении, почти ничего не соображая, и лишь повторяла про себя, что бывают, конечно, всякие брачные ночи, но уж эта наверняка самая из ряда вон выходящая…
Наконец, получив короткий удар левой, Фальеро упал и больше не смог подняться. Жак умылся и вытер слегка распухший нос.
— А крепкий парень этот муж, — признал он.
— Я никогда не прощу вам… — без всякого выражения заметила Тоска.
— Вы что ж, хотели, чтобы я позволил себя избить?
— И зачем вы сюда пришли!
— У вас короткая память, дорогая моя. По-моему, когда я появился, у вас обоих был довольно-таки бледный вид.
— И все из-за вас! Опять-таки из-за вас! Этот американец набросился на нас только по вашей вине!
— Я же вас предупреждал, что, пока я жив, можете поставить крест на спокойном существовании!
Тоска горестно воздела руки к небу.
— Но в конце-то концов, почему я не имею права на покой, как все люди? Все мамины подруги вспоминают о дне свадьбы как о чем-то прекрасном, и я надеялась на такое же счастье. Но мое бракосочетание в мэрии заканчивается скандалом, венчание в церкви — дракой, брачная ночь начинается эпизодом из детективного романа, а под конец, вместо того чтобы заниматься мною, мой муж дерется, как какой-нибудь бандит, и я превращаюсь в сиделку! И вы находите, что это нормально, справедливо?
— Не более разумно и справедливо, чем бросать мужчину, которого любишь, и выходить замуж за другого!
— А кто вам сказал, будто я вас люблю?
— Да вы, моя дорогая, и никто иной!
— Уходите, Жак! Умоляю вас, уходите или я сойду с ума!
— А кто позаботится о нем?
— Я!
— А если после того, когда я уйду, вернется американец?
— Но не можете же вы оставаться с нами всю ночь?
— Почему бы нет?
— Это… это безумие… совершеннейшее безумие…
Субрэй указал на все еще лежащего без чувств Фальеро:
— К тому же, уверяю вас, при его нынешнем состоянии уже не важно, тут я или нет.
Они отнесли Санто в спальню и уложили на кровать.
— Интересно, так я и буду все время нянчиться то с одним, то с другим из вас? — пробормотал Жак.
— Нянчиться! И у вас хватает нахальства…
В ближайшие четверть часа они по очереди меняли компрессы на лице Санто и по мере возможности старались остановить кровотечение. Как только раненый начал подавать признаки жизни, Тоска взяла Жака за руку.
— Вам лучше исчезнуть, прежде чем он откроет глаза…
— Подумайте хорошенько, Тоска. Не могу же я вас оставить одну с человеком, который, в случае чего, не сумеет вас защитить?
— Мне все равно. Уезжайте!
— Ладно… воля ваша.
Уступчивость молодого человека принесла Тоске облегчение, но в то же время немного задела. Жак поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, дорогая. Желаю вам приятных снов.
Дать бы ему пощечину!
Карабинер Силио Морано, дежуривший в ту ночь в полицейском участке Мольо, мирно дремал. Услышав телефонный звонок, он вздрогнул и снял трубку.
— Полицейский участок Мольо, — сонно проговорил он. — Вас слушают… Погодите… погодите… где вы сейчас?..
Слушая собеседника, Силио Морано все шире открывал глаза.
— Дочь графа Матуцци… на вилле синьора Ваччи… Что? Вооруженный налет?.. Но… но кто же вы?.. Что?!! Один из налетчиков, мучимый раскаянием?.. Да вы что, издеваетесь надо мной?!!
Карабинер сердито швырнул трубку. Попадись ему только этот глупый шутник — уж он устроил бы ему веселую жизнь! Морано хотел еще немного вздремнуть, но так и не смог. А вдруг тот тип сказал правду? Силио слыхал о графе Матуцци, а Дино Ваччи — вообще свой человек в Мольо. Может, надо позвонить шефу, сержанту Коррадо? Как бы не прослыть дураком… но с другой стороны…
Тем временем Жак, не сомневаясь, что его звонок всполошит местные власти, спрятался в саду и незаметно наблюдал за виллой. Молодой человек совсем не был уверен, что охотники за его кейсом не явятся сюда еще раз.
Санто очень медленно приходил в себя, но, едва к нему снова вернулась способность что-либо соображать, в здоровом глазу сверкнул дикий огонь. Молодой человек попытался сесть.
— Где он?
Тоска положила ему руку на лоб и заставила снова лечь.
— Уехал… Вам больше не о чем волноваться.
— Я подам на него в суд — пусть посидит в тюрьме! И как вы только могли увлечься подобным субъектом?
— Не будем об этом, Санто, прошу вас!
— Однако вы не можете не признать, что по милости этого типа у нас престранная брачная ночь?
— Да, конечно… Но в какой-то мере это и моя вина, и я прошу у вас прощения…
— Нет-нет! Мне самому следовало потребовать его ареста еще в мэрии!
— Он потерял голову…
— Ах вот как? Теперь вы его защищаете?
Вне себя от возмущения, Санто снова распрямился, и на сей раз ему никто не помешал сесть.
— Жак любит меня и страдает… Поставьте себя на его место!
— Может, для того, чтобы он мог занять мое?
— О Санто!
— Простите меня, дорогая… но я в таком бешенстве, что ничего не соображаю… Дайте мне, пожалуйста, зеркало, которое стоит вон там, на комоде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Облачившись в воздушные одежды, купленные матерью, и накинув халат (подарок дяди Дино — но тоже, конечно, оплаченный Доменикой), Тоска вдруг сообразила, что Санто слишком долго не несет обещанное шампанское. Право же, молодого супруга трудно обвинить в торопливости! Разве что его робость… деликатность… Возможно, смутное ощущение, что он занял чужое место, немного парализует Санто… При мысли, что молодой человек сидит в гостиной и тщетно ждет призыва, на губах Тоски мелькнула жалостная улыбка. Что ж, пора с этим покончить и навсегда выкинуть Жака из головы. Она вытерла слезы, слегка припудрила покрасневшее лицо и, заставив себя улыбнуться, решительно вышла в гостиную. Никого! Немного поколебавшись, молодая женщина подумала, что ее муж на кухне и никак не может открыть бутылку шампанского. Она толкнула дверь и остолбенела, не в силах даже крикнуть. Санто сидел, крепко привязанный к стулу, растрепанный и с подбитым глазом. Судя по всему, молодой человек временно утратил какой бы то ни было интерес к реальности. Наконец, вновь обретя дар речи, Тоска вскрикнула: «Санто!» — и бросилась было к мужу с похвальным намерением избавить его от пут. И в тот же миг ей на плечо опустилась чья-то рука. Синьора Фальеро обернулась и увидела высокого плотного мужчину — очевидно, того самого мотоциклиста, который чуть не убил ее мужа. Он еще имел наглость улыбнуться Тоске, прежде чем она без сознания повалилась на пол.
Придя в себя, молодая женщина не сразу сообразила, что происходит. Тоска, как и ее муж, сидела на кухне, привязанная к стулу, а этот ужасный тип смотрел на нее с улыбкой, что, впрочем, не мешало ему крепко сжимать в руке револьвер.
— Ну, синьора, вы наконец снова с нами?
Тоска пожала плечами, не удостоив его ответом. Здоровяк захохотал и подошел к Тоске. Лицо его вдруг показалось ей зловещим.
— Мне уже пришлось малость встряхнуть вашего супруга… И я взгрею его еще раз, если вы немедленно не скажете, где он!
— Кто?
— Субрэй!
— Субрэй?
Здоровяк угрожающе выпрямился.
— Прикидываться бесполезно. Я думал, вы умнее. Ну, раз вам по душе эта игра… как говорится, на вкус и цвет… верно?
Он повернулся к Санто:
— Может, вы решились говорить, синьор Фальеро?
Вид бедняги Санто с подбитым глазом внушал жалость.
— Но откуда же мне знать, где Субрэй? — с отчаянием в голосе простонал он.
— Жаль…
И незнакомец изо всех сил начал бить Санто по лицу. Голова несчастного моталась под ударами, а по щекам безостановочно текли слезы.
— Бандит! Трус! Убийца! — кричала возмущенная Тоска.
Гигант повернулся к ней:
— А ну, крошка, спокойно! Не то вконец рассержусь! Если хотите, чтобы я оставил в покое вашего мужа, быстро признавайтесь, где Субрэй!
— Но, клянусь вам, мы не знаем! Это наше свадебное путешествие… По-вашему, мы могли прихватить его с собой?
Незнакомец покачал головой, словно отец, удивленный упрямством своего чада.
— Ну, пеняйте на себя… Я еще немножко поработаю с синьором, а коли он не перестанет артачиться, придется всерьез потолковать с вами, синьора… Надеюсь, муж вас любит и постарается избавить от крайне неприятных минут и скажет мне, наконец, где этот проклятый тип. Понятно?
— Нет! — взревел Санто.
Мучитель пожал плечами:
— Как хотите…
Он уже занес руку, намереваясь ударить Фальеро, как вдруг повелительный голос приковал его к месту:
— Руки вверх, Майк! И если бы вы посмели тронуть ее, я бы уже выстрелил!
При виде Жака, появившегося в дверном проеме, сердце Тоски учащенно забилось. Субрэй тоже держал в руке револьвер. Но молодая женщина не пыталась понять, что значит все это безумие, она была просто счастлива. Тот, кого француз назвал Майком, немного поколебался, но, как старый служака, умеющий вовремя признать поражение, выполнил приказ и медленно обернулся. Жак забрал у него револьвер, быстро обыскал и, убедившись, что противник обезврежен, позволил опустить руки.
— Итак, Мортон, решили поохотиться?
Тоска нервно рассмеялась.
— О Жак! Это сумасшедший, да?
— Сумасшедший? Вы слышали, Мортон?
Тот пробормотал что-то невразумительное, а молодая женщина продолжала расспрашивать:
— Должно быть, сбежал из какой-нибудь клиники?
— Дорогая Тоска, позвольте представить вам Майка Мортона, агента разведки Соединенных Штатов Америки.
— Разведки?..
— А с какой стати этот здоровенный болван набросился на нас? — сердито буркнул Санто.
— Ну, дорогой мой… Вот что, Майк, освободите-ка синьору от веревок…
Гигант склонился над пленницей, но, вместо того чтобы развязать узлы, подхватил ее вместе со стулом и швырнул в Жака. Маневр застал француза врасплох — он упал, однако не выпустил из рук револьвера и выстрелил. Лежащие у него на груди Тоска и стул помешали прицелиться, и невредимый Мортон удрал. Вскоре треск мотоцикла убедил всех, что американец больше не жаждет общения. Субрэй с трудом выпрямился, развязал веревки и высвободил Тоску. Молодая женщина плакала, и Жак в утешение нежно обнял ее и поцеловал.
— Субрэй! — завопил Санто.
— О, простите, я совершенно забыл, что она ваша жена.
— Развяжите меня!
— Сначала попросите повежливее, приятель.
— Развяжите!
— И не подумаю.
Взяв Тоску на руки, Жак отнес ее в спальню, уложил на кровать и закрыл дверь, чтобы не слышать доносившиеся из кухни крики Санто.
— Жак, помогите мне подняться… это неприлично — так лежать, когда вы тут…
Субрэй взял ее за руки и так резко потянул к себе, что молодая женщина упала ему на грудь. Он сжал ее в объятиях.
— Тоска, дорогая моя…
— Нет-нет! — отбивалась она. — Вы забыли, что я замужем?
— Это ошибка…
— Неважно… Я синьора Фальеро. Оставьте меня!
— Тоска, я вас люблю сегодня, как любил вчера и как буду любить завтра… Я не отдам вас Санто!
— Слишком поздно, Жак…
— Я никогда не откажусь от вас, Тоска, особенно теперь, когда уверен в вашей любви!
Субрэй снова прижал молодую женщину к себе. И опять она вырвалась.
— Вы с ума сошли! В день моей свадьбы! О Боже мой!..
— Что случилось?
— Мой муж! Я забыла о муже! Что он может подумать!
— Нетрудно догадаться…
— Быстро идите и освободите его! Это… это просто гнусно с моей стороны… Мне… мне стыдно!
— Но я вовсе не хочу освобождать Санто! Иначе он начнет отравлять нам существование…
— Ладно, я пойду сама!
— Это не помешает ему раздумывать над тем, что помешало вам прийти раньше!
— Жак… прошу вас, помогите мне.
— Чтобы я помог вам соединиться со своим соперником? Честное слово, это уж слишком!
— Это не ваш соперник, а мой муж!
Сидя на стуле, к которому он был привязан, Санто исходил бессильной яростью. Как смеет Тоска так себя вести? Они ушли уже добрых десять минут назад, а его оставили связанным в нарушение всех законов морали и справедливости. Санто рисовал в своем воображении самые страшные планы отмщения… Чувство собственного достоинства мешало ему позвать на помощь, но он в конце концов уже решился плюнуть на гордость, как вдруг снова явился Субрэй.
— Простите, старина, мы заставили вас ждать… Но нам надо было так много сказать друг другу…
— Сволочь!
— Ну-ну, Санто… Разве такие речи подходят молодожену?
— Я убью вас, Субрэй!
— Вас повесят, и Тоска станет вдовой! Пожалуй, при таком раскладе я способен воскреснуть вам назло!
Продолжая так болтать, Субрэй разрезал веревки, которыми был связан Фальеро. Едва освободившись, тот изо всех сил ударил француза по лицу. Последний, никак не ожидая подобного нападения, кубарем покатился в угол, сбив по дороге стоявшее на холодильнике радио. Не давая времени опомниться, Санто налетел на Жака и стал молотить того куда ни попадя. Шум привлек Тоску. Заглянув на кухню, она закричала от ужаса. Этот вопль и погубил ее мужа. Пока он оборачивался поглядеть, что происходит, Жак выпрямился и, как только снова увидел повернутое к нему лицо Фальеро, нанес ему короткий прямой удар в челюсть. Санто сшиб корзину с овощами и приземлился среди морковки и капусты. Но за внешней вялостью скрывался лихой боец. Санто снова ринулся в бой, и очень скоро стало казаться, что в кухне дяди Дино похозяйничал тайфун. Впрочем, оба противника, не обращая внимания на такие мелочи, продолжали вдохновенно колотить друг друга. Субрэй умел драться и испытывал своего рода садистское удовольствие, разделывая под орех физиономию соперника. Один глаз Санто еще до того подбил Майк, и вторым он почти ничего не видел, поскольку из рассеченной брови хлестала кровь. Губы у него распухли, нос раздулся и кровоточил, и, несмотря на всю свою стойкость, Фальеро оборонялся из последних сил. В сущности, он держался на ногах лишь сверхъестественным усилием воли. У Субрэя тоже текла кровь по поврежденной скуле, и ему пришлось выплюнуть один зуб. Тоска, остолбенев от страха, молча вопрошала себя, неужели мужчины и вправду прикончат друг друга. Она попыталась было вмешаться, но в пылу сражения противники плохо соображали, и Тоска получила предназначавшийся Жаку удар под дых, села на пол и долго ловила ртом воздух. Теперь она замерла в легком оцепенении, почти ничего не соображая, и лишь повторяла про себя, что бывают, конечно, всякие брачные ночи, но уж эта наверняка самая из ряда вон выходящая…
Наконец, получив короткий удар левой, Фальеро упал и больше не смог подняться. Жак умылся и вытер слегка распухший нос.
— А крепкий парень этот муж, — признал он.
— Я никогда не прощу вам… — без всякого выражения заметила Тоска.
— Вы что ж, хотели, чтобы я позволил себя избить?
— И зачем вы сюда пришли!
— У вас короткая память, дорогая моя. По-моему, когда я появился, у вас обоих был довольно-таки бледный вид.
— И все из-за вас! Опять-таки из-за вас! Этот американец набросился на нас только по вашей вине!
— Я же вас предупреждал, что, пока я жив, можете поставить крест на спокойном существовании!
Тоска горестно воздела руки к небу.
— Но в конце-то концов, почему я не имею права на покой, как все люди? Все мамины подруги вспоминают о дне свадьбы как о чем-то прекрасном, и я надеялась на такое же счастье. Но мое бракосочетание в мэрии заканчивается скандалом, венчание в церкви — дракой, брачная ночь начинается эпизодом из детективного романа, а под конец, вместо того чтобы заниматься мною, мой муж дерется, как какой-нибудь бандит, и я превращаюсь в сиделку! И вы находите, что это нормально, справедливо?
— Не более разумно и справедливо, чем бросать мужчину, которого любишь, и выходить замуж за другого!
— А кто вам сказал, будто я вас люблю?
— Да вы, моя дорогая, и никто иной!
— Уходите, Жак! Умоляю вас, уходите или я сойду с ума!
— А кто позаботится о нем?
— Я!
— А если после того, когда я уйду, вернется американец?
— Но не можете же вы оставаться с нами всю ночь?
— Почему бы нет?
— Это… это безумие… совершеннейшее безумие…
Субрэй указал на все еще лежащего без чувств Фальеро:
— К тому же, уверяю вас, при его нынешнем состоянии уже не важно, тут я или нет.
Они отнесли Санто в спальню и уложили на кровать.
— Интересно, так я и буду все время нянчиться то с одним, то с другим из вас? — пробормотал Жак.
— Нянчиться! И у вас хватает нахальства…
В ближайшие четверть часа они по очереди меняли компрессы на лице Санто и по мере возможности старались остановить кровотечение. Как только раненый начал подавать признаки жизни, Тоска взяла Жака за руку.
— Вам лучше исчезнуть, прежде чем он откроет глаза…
— Подумайте хорошенько, Тоска. Не могу же я вас оставить одну с человеком, который, в случае чего, не сумеет вас защитить?
— Мне все равно. Уезжайте!
— Ладно… воля ваша.
Уступчивость молодого человека принесла Тоске облегчение, но в то же время немного задела. Жак поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, дорогая. Желаю вам приятных снов.
Дать бы ему пощечину!
Карабинер Силио Морано, дежуривший в ту ночь в полицейском участке Мольо, мирно дремал. Услышав телефонный звонок, он вздрогнул и снял трубку.
— Полицейский участок Мольо, — сонно проговорил он. — Вас слушают… Погодите… погодите… где вы сейчас?..
Слушая собеседника, Силио Морано все шире открывал глаза.
— Дочь графа Матуцци… на вилле синьора Ваччи… Что? Вооруженный налет?.. Но… но кто же вы?.. Что?!! Один из налетчиков, мучимый раскаянием?.. Да вы что, издеваетесь надо мной?!!
Карабинер сердито швырнул трубку. Попадись ему только этот глупый шутник — уж он устроил бы ему веселую жизнь! Морано хотел еще немного вздремнуть, но так и не смог. А вдруг тот тип сказал правду? Силио слыхал о графе Матуцци, а Дино Ваччи — вообще свой человек в Мольо. Может, надо позвонить шефу, сержанту Коррадо? Как бы не прослыть дураком… но с другой стороны…
Тем временем Жак, не сомневаясь, что его звонок всполошит местные власти, спрятался в саду и незаметно наблюдал за виллой. Молодой человек совсем не был уверен, что охотники за его кейсом не явятся сюда еще раз.
Санто очень медленно приходил в себя, но, едва к нему снова вернулась способность что-либо соображать, в здоровом глазу сверкнул дикий огонь. Молодой человек попытался сесть.
— Где он?
Тоска положила ему руку на лоб и заставила снова лечь.
— Уехал… Вам больше не о чем волноваться.
— Я подам на него в суд — пусть посидит в тюрьме! И как вы только могли увлечься подобным субъектом?
— Не будем об этом, Санто, прошу вас!
— Однако вы не можете не признать, что по милости этого типа у нас престранная брачная ночь?
— Да, конечно… Но в какой-то мере это и моя вина, и я прошу у вас прощения…
— Нет-нет! Мне самому следовало потребовать его ареста еще в мэрии!
— Он потерял голову…
— Ах вот как? Теперь вы его защищаете?
Вне себя от возмущения, Санто снова распрямился, и на сей раз ему никто не помешал сесть.
— Жак любит меня и страдает… Поставьте себя на его место!
— Может, для того, чтобы он мог занять мое?
— О Санто!
— Простите меня, дорогая… но я в таком бешенстве, что ничего не соображаю… Дайте мне, пожалуйста, зеркало, которое стоит вон там, на комоде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22