В ушах у нее звучало предостережение Роке: "Доведешь
ты нас до Острова. Будешь на обогатительной фабрике наслаждаться своим
золотым Светом, только уж вряд ли больше, чем пару месяцев".
Роке не шутил. Ей нужно бежать от огненных перьев Птицы, пока они не
истребили ее. Довериться Лекарю? И тот будет ковыряться у нее во лбу
своими грубыми инструментами? Нет, нет, стоит ей только взять себя в
руки...
Внезапно Хуану охватила мелкая дрожь, предвещавшая холодный пот.
Понадобилось напрячь все силы, чтобы не сжать судорожно руки в кулаки, не
содрать с них перчатки и тем самым не выдать себя.
В неестественном оцепенении Хуана сверлила взглядом молодого
человека, который все еще покачивался, держась за поручень. Его
белоснежные перчатки очень шли к кремовому костюму. Ах эти белоснежные
перчатки, сверкавшие белизной - более яркой, чем обычная белизна! Хуана не
смогла удержаться от искушения и закрыла Плачущие Глаза. Вся маскировка
незнакомца была напрасной. Золотистое разноцветье нежных согревающих лучей
устремлялось от него к ней.
С минуту Хуана заворожено смотрела на эти руки, которые лучились
сильнее, чем ее собственные, и были хуже защищены. Громкие голоса,
беспокойство, охватившие вагон, заставили ее открыть глаза.
- Не будете ли вы так любезны снять перчатки?
Обращение военного полицейского привело Хуану в ужас. Но адресовано
оно было не ей. Молодой человек молча смотрел в пол, как будто ничего не
слыша. Потом успокаивающим жестом поднял руки и, молниеносным движением
сорвав перчатки, ударил полицейского обеими руками в лицо. От удара тот
пошатнулся.
Семь-Арара распростер над Хуаной сверкающее, согревающее оперение.
Панику, крики вокруг себя она не замечала. В сумеречном мире излучений она
не видела ничего, кроме золотисто-пестрых рук, которые непрерывно то
взлетали, то опускались. Вот они неожиданно взмыли вверх, потом упали на
пол, некоторое время лежали там неподвижно, пока наконец необычайно
медленно, с растопыренными пальцами не устремились к двери вагона и не
скрылись за ней. Слабых следов, оставленных ими, вскоре не стало, их
затоптали. Открыв глаза, Хуана вновь ощутила щемящее чувство потерянности.
"Он спекулянт, говорю тебе, это спекулянт", - бились в уши Хуане
дрожащие от возбуждения голоса. Газета сидящего напротив мужчины лежала на
полу, сам он вытирал лоб простым носовым платком желтого цвета. Метиска
исчезла.
"У него плуто..." - истеричная женщина, без конца вертевшая головой,
умолкла на полуслове. Остальные разговоры тоже оборвались. Наполовину
произнесенное слово повисло в воздухе, будто высеченное раскаленными
золотыми буквами. Несмотря на то что все уставились на женщину, которая
теперь нервно рылась в сумочке, Хуана чувствовала, что за ней продолжают
наблюдать.
Совершенно обессилев, не в состоянии ни пошевелиться, ни
сосредоточиться, Хуана ждала свою станцию. Как кролик перед змеей... перед
змеей... перед Пернатой Змеей... В перчатках скапливался пот, ледяной,
липкий и уж точно отсвечивающий золотом. Нельзя больше поднимать руки.
Одна-единственная светящаяся капля может выдать ее безжалостным Теням.
Нет, нельзя даже вытереть лоб. Тут же у нее нестерпимо зачесался нос.
Хуана вынуждена была терпеть. "Граждане, уничтожайте вредителей!" Буквы
слагались в огромный иероглиф.
Неожиданно владелец газеты встал, пересел на свободное место рядом с
Хуаной и, как будто желая успокоить, взял ее за левую руку. Хуана
оцепенела. Сомнений не было. Леденящее чувство захлестнуло ее. Прощай,
Роке, моя Тень меня сцапала, мне очень жаль...
- Сеньорита, - Хуане пришлось напрячься, чтобы понять, что шептал
мужчина. - Вы неосторожны. С вами легко мог случиться обморок. И к тому же
этот ужасный пот, сеньорита.
Улыбаясь, он покачал головой. Издевается он над ней, что ли, играет с
ней, как удав с кроликом? Он ласково похлопал Хуану по руке.
- Не бойтесь, сеньорита, я только хочу вам помочь. Я врач.
Радиационно-медицинская служба.
Хуана взглянула ему прямо в лицо. Верхнюю губу его украшали широкие
пышные усы. Его Никогда Не Плачущий Глаз сверкал свежей полировкой.
- Вот капсула. Возьмите одну, сеньорита. Подавляет симптомы.
У Хуаны отлегло от сердца. Не говоря ни слова, она проглотила
капсулу, которую он буквально запихнул ей в рот. Никто из пассажиров,
казалось, не заметил ее странного беспомощного состояния.
- Вот моя визитка. Понадобится какая-нибудь помощь, просто позвоните.
Хуана взглянула на визитку, оказавшуюся в ее руке: "Рамон Серреос".
Может быть, в самом деле Целитель?
Он заметил, в каком состоянии находятся ее руки. Как врач он должен
был ее выдать. Может, это ее шанс? Может, стоит попросить его... Но тогда
от всего отказаться?
Поезд замедлил ход. Ее остановка. Слова благодарности, произнесенные
скороговоркой, скорее шепотом, чем вслух. Толпа понесла ее к выходу, к
лестнице, вытолкнула наверх, в знойный летний день.
Площадь была переполнена людьми. Прогуливались группы гринго все без
Третьего Глаза. Они фотографировали руины, оставшиеся от давно минувших
колониальных времен, на фоне которых резко выделялось здание
государственного телевизионного центра, сооруженное из стекла и алюминия.
Яркое солнце осушило пот на лбу Хуаны, но оно не в состоянии было
унять холод внутри ее. Стиснув зубы, Хуана двинулась к входу в здание
телецентра. Как и все общественные здания, он охранялся двойным постом
военной полиции. Зажав пропуск своей гильдии в руке и из предосторожности
держа ее книзу, Хуана предъявила его часовым и прошла через открывшуюся ей
навстречу стеклянную дверь. С облегчением вздохнув, она направилась в
туалет, где, к счастью, никого не было. Став спиной к двери, пустила
горячую воду, сильную струю горячей воды, на свои липкие светящиеся руки.
Уже когда она чистила перчатки, ее настиг-таки приступ слабости,
началось головокружение, сопровождавшееся нарастающей темнотой.
Неизвестно, сколько времени она стояла, судорожно вцепившись в раковину,
задыхаясь, отчаянно хватая ртом воздух, наклонившись всем телом вперед
так, что головой касалась зеркала. Когда приступ кончился, она еще раз
смыла с рук пот. Нет, нельзя ждать ни одного дня, как она рассчитывала,
надо сегодня же идти в амбулаторию. А уж потом, когда она будет
чувствовать себя свежей и сильной, можно будет обратиться к Рамону
Серреосу, Целителю. Возможно, будет еще не поздно.
- Что-то вы бледноваты, сеньорита, - приветствовал ее Кортигас,
редактор рекламного отдела. Сам он не мог пожаловаться на бледность - его
лицо, после того как ему заменили изъеденную раком кожу, всегда имело
загорело-розовый оттенок и производило впечатление здорового.
Он крепко пожал ей руку. Потом взгромоздился, невзирая на свой вес,
на крышку письменного стола и обратил к Хуане недовольное лицо.
- Ну, выкладывайте.
Он взял из рук Хуаны видеокассету и вставил ее в магнитофон.
Сделанный Хуаной на персональном компьютере рекламный ролик придавал
объекту рекламы - стиральной машине - нечто грандиозное, космическое.
Этому, без сомнения, способствовало музыкальное сопровождение -
электронная вариация на тему Вагнера. Отдельные части машины, показанные в
трехмерном цветном изображении, соединялись на фоне усеянной звездами
черной бездны Вселенной в единое целое. При этом они, набирая темп,
кружились в стремительном вихре, в эпицентре которого демонстрировалась
новинка - изотопный абсорбер. Подобно вспышкам лазерных лучей, молниеносно
появлялись буквы, соединяясь в переливающийся всеми цветами текст с
перечнем семи функций и двадцати двух программ автоматической стиральной
машины. Вступил громовой финал, и, озаряясь вспышками взрывов, как будто
это было рождение новой суперзвезды, машина стала извергать из своего
чрева белые и цветные постельные принадлежности. Замерев, они в свою
очередь слагались в название фирмы - магическую формулу спасения Вселенной
от гибели в результате энтропии.
- М-да, особо оригинальным это не назовешь, - сказал Кортигас,
опершись подбородком на скрещенные пальцы.
- Впрочем, цвета знойные, то, что надо, еще несколько лет в этом
стиле...
Несколько лет. Погруженная в свои мысли, Хуана остановилась взглядом
на образцах удачной рекламы, что находились позади письменного стола
Кортигаса: это были стереоскопические плакаты, восхваляющие Пейотл-Колу,
жизнь воздушных рейнджеров, руины Каратлана. А вот и скульптура майя с
отливающими серебром зубами и глазами зазывает иностранных туристов:
"Посетите страну Семь-Арара!"
"Еще несколько лет" - так сказал Кортигас. Было время, она надеялась
прославиться и разбогатеть с помощью своего таланта. Однако источником
вдохновения для нее был ее Глаз, золотое сияние. На этот счет она не
обманывалась. Каждая творческая находка стоила ей какого-то отрезка жизни.
Несколько лет. Нет, слишком поздно. Если рассудить здраво, ей давно уже
пора было обратиться за помощью к Целителю.
- Думаю, заказчики останутся довольны. Ничего не скажешь, целевая
группа покупателей четко определена - мужчины-домохозяйки.
Кортигас презрительно вытянул губы. Уж он-то знал, что такое
настоящая мужественность. На этот счет у него не было никаких сомнений.
- Еще два замечания: не обыгрывайте так явно сексуальную символику и
избегайте этих золотых тонов. Вы же знаете, к ним отношение отрицательное.
Он сполз со стола и выудил из ящика карточку.
- К сожалению, не могу предложить вам большой выбор, сеньорита. Да
вот, собственно, только один заказ - ловушки для голубей-убийц. Согласны?
- Пожалуй, мне придется его взять, - тихо сказала Хуана. Самые
выгодные заказы, такие, к примеру, как пропагандистские клипы военного
правительства, в которых Семь-Арара прославлял безопасность фабрик
ядерного сырья или доказывал, что ни один атом не может проникнуть в
естественную среду обитания, - такие заказы Кортигас подбрасывал другим.
У Хуаны сильно билось сердце. Она торопливо попрощалась. Идти было
трудно. Пока она сидела, ноги ее онемели, превратились в бесчувственные
глыбы льда. Приветствия, которыми она обменивалась, преодолевая длинные,
освещенные холодным неоновым светом коридоры, отбирали у нее последние
силы. Самое время отправиться в амбулаторию.
Когда Хуана выходила из стеклянных дверей здания телевизионной
компании, мимо нее пронеслась огромная черная крыса. Военные полицейские
сорвали с плеч оружие и открыли огонь. Прохожие бросились врассыпную.
Крыса дикими непредсказуемыми зигзагами промчалась вниз по лестнице,
затем, непрерывно стуча когтями, ринулась к ближайшей паркующейся машине.
Она почти добралась до укрытия, когда смертельный выстрел настиг ее. Оба
полицейских сбежали вниз по лестнице. Один из них с отвращением пнул крысу
сапогом. "Проклятая нечисть!" Животное дернулось в конвульсиях и вытянуло
все свои шесть лап.
Жизнь, красная жизнь, медленно и неохотно вливалась в ее вены. Капли
холодного пота еще оставались на ее лбу. Хуана наблюдала, как
синтетическая кровь втекает в ее руку через пластиковую канюлю. В голове
стучало от прибывающей силы, которую несли с собой искусственные
эритроциты.
- Больше не затягивайте так с приходом к нам, - сказала сестра и
повернулась к другим пациентам, которые жаждали получить средство для
остановки раковой болезни, ждали промывания костного мозга или, так же как
и Хуана, вливания крови. За притворенной дверью мужчина громко протестовал
против того, чтобы ему ставили в паспорт желтый крест.
Принимать внутрь жизнь, лежать и грезить... о мире, в котором
организм обладал собственной силой для поддержания жизни. О мире без
постоянной смертельно-ядовитой пыли, без страха в метро, без невидимых
Теней, без явной и тайной борьбы за Вещество, о мире без Семь-Арара. Она
представляла себе времена, когда страной владели бронзовокожие индейцы.
Они ели плоды своих полей, не проверяя их предварительно Никогда Не
Плачущим Глазом. Им был знаком только один пот - легкий пот работы. Ей же
не оставалось ничего иного, как тянуть остаток дней, пока испорченный
механизм ее тела уже нельзя больше будет приводить в движение
искусственным путем. И наслаждаться каждым днем, пока в венах течет кровь.
Правда, можно было, если хватит у нее воли и ею вновь не овладеет жажда
Света, обратиться к Целителю, к Серреосу.
Вернувшись к Хуане, сестра вынула у нее из вены канюлю. Хуана
послушно согнула руку в локте. У сестры было немолодое огрубевшее лицо,
нос и часть левой щеки из пластика.
- Должно быть, вы получили за последнее время довольно большую
дозу... Это показал ваш анализ крови, - объяснила она, видя, что Хуана не
отвечает. - Может, ваш Глаз утратил чувствительность?
- С Глазом у меня все в порядке. - Хуана поднялась. Силы переполняли
ее. Что за жалкие, бледные, сгорбленные существа толкутся тут вокруг нее.
Вряд ли есть среди них хоть один, чья кожа не была бы отмечена клювом и
когтями Птицы Огня. И ведь никто из них не стал защищаться, никто не
уничтожил Семь-Арара, как это сделали в легенде духи-хранители. Они лишили
его главных знаков достоинства, заменив ослепительно белые зубы зернами
маиса и выколов его сверкающие глаза.
Хуана отстранила сестру и покинула амбулаторию упругим, решительным
шагом.
Длинные тени зданий простирались до противоположной стороны улицы.
1 2 3