Марций-то возвращается, и теперь у него еще больше причин быть высокомерным. (Волумнии.) Так куда же он ранен?
Волумния
В плечо и в левую руку. Теперь у него достаточно шрамов, чтобы показать народу, когда он будет добиваться консульства. Когда мы отражали набег Тарквиния, Марций уже получил семь ран.
Менений
Одну — в шею, две — в бедро. Всего, кажется, девять.
Волумния
У него и до этого похода было двадцать пять ран.
Менений
Значит, теперь их стало двадцать семь: что ни рана — то могила для врага.
Крики и трубы за сценой.
Слышите? Трубы!
Волумния
То весть нам Марций шлет. Его повсюдуВосторг встречает, провожают слезы.В его руке дух смерти воплощен:Чуть ею он взмахнул — и враг сражен.
Трубы. Входят Коминий и Тит Ларций ; между ними Кориолан в дубовом венке; за ними — военачальники, воины и глашатай .
Глашатай
Знай, Рим, что кориольские воротаКай Марций в одиночку захватил,Стяжав себе со славой третье имя —Кориолан — вдобавок к первым двум.Добро пожаловать, Кориолан!
Трубы.
Все
Добро пожаловать, Кориолан!
Кориолан
Довольно же! Не по сердцу мне это.Прошу…
Коминий
Вот мать твоя подходит.
Кориолан
О!Я знаю, кем удача у боговМне вымолена. (Опускается на колени.) Волумния
Встань, мой славный воин,Мой милый Марций, мой достойный Кай,За подвиги отныне нареченный…Ну, как его?.. Кориоланом. Так ведь?Взгляни же, вот твоя жена.
Кориолан
Привет,Молчальница прелестная моя!Что ж ты на мой триумф глядишь сквозь слезы?Тогда уж ты должна была б смеяться,Вернись в гробу я… Плакать, дорогая,Сегодня нужно кориольским вдовамИ матерям.
Менений
Богами будь увенчан!
Кориолан
Ты жив, дружище? (Валерии.) Госпожа, прости…
Волумния
Не знаю, с кем здороваться!.. (Коминию.) ПриветТебе, наш вождь, и всем, кто возвратился!
Менений
Нет, тысяча приветов! И смеятьсяИ плакать я готов, а на душеИ тяжко и легко. Привет вам всем!Пусть тех, кто увидать тебя не рад,Проклятье поразит. А вас троихБоготворить обязан Рим, хоть в немНайдутся застарелые дички,Которым не привьешь ваш дух высокий.Да что нам в них! Привет вам, полководцы!Крапива же останется крапивой,А дурни — дурнями.
Коминий
Всегда он прям.
Кориолан
Всегда, во всем все тот же он Менений.
Глашатай
Вперед! Дорогу!
Кориолан (Волумнии и Виргилии) Дайте ваши руки.Но раньше чем склонюсь пред отчим кровом,Я обойду патрициев почтенных,Благодаря их за слова приветаИ почести.
Волумния
Мне удалось дожитьДо исполненья всех моих желаний,Воображеньем смелым порожденных.Осталась у меня одна мечта,Но и ее исполнит Рим.
Кориолан
Нет, лучшеПо-своему служить ему, чем правитьИм так, как хочет чернь.
Коминий
На Капитолий!
Трубы и рожки. Триумфальное шествие удаляется. Брут и Сициний выходят вперед.
Брут
Все лишь о нем толкуют. НацепилиСлепцы очки, чтоб на него взглянуть.О нем стрекочет нянька, позабывПро малыша орущего; стряпуха,На шее грязь прикрыв холщовой тряпкой,В окошко пялится; ларьки, прилавкиИ двери от людей черны; на крышахТорчит народ; зеваки на конькахСидят верхом. Везде пестреют лица.Все лишь его глазами жадно ищут.Затворники жрецы и те сегодняС толпой смешались и пыхтят, пытаясьВперед пролезть. Матроны в покрывалахПод поцелуи Феба подставляютСвой нежный лик, где белизна с румянцемВедет войну. На улицах так шумно,Как если б некий бог, его хранящий,Вошел в него, свое очарованьеЕму придав.
Сициний
Ручаюсь, скоро будетОн консулом.
Брут
А при его правленьеОдно останется нам — спать.
Сициний
Он и у власти будет безрассуден,Не кончит так, как начал, и утратитВсе, что снискал.
Брут
Хоть в этом утешенье!
Сициний
Поверь, что плебс, чью сторону мы держим,Ждет только повода, чтоб позабытьСегодняшний триумф его и вспомнитьВчерашнюю вражду к нему. А поводОн сам создаст своим высокомерьем.
Брут
При мне он клялся, что когда захочетБыть консулом, то ни за что не выйдетНа рыночную площадь, не наденетДо нитки вытертых одежд смиреньяИ не покажет (как велит обычай)Народу ран своих, чтоб домогатьсяЕго вонючих голосов.
Сициний
Недурно!
Брут
Добавил он, что консульства искатьНе станет вовсе, если не попросятПатриции его об этом сами.
Сициний
Чего же лучше! Одного желаю:Пусть клятве не изменит.
Брут
Так и будет.
Сициний
А это, как того мы и хотим,Его погубит.
Брут
Иль его мы свалим,Иль наша власть падет. Мы с этой цельюДолжны внушать плебеям, что всегдаОн ненавидел их, что, если б мог,Он превратил бы их во вьючных мулов,И вольностей лишил, и рот заткнулЗащитникам народа, убежденный,Что чернь в делах и разумом и сердцемНе выше, чем верблюды войсковые,Которых кормят, чтоб таскали грузы,И бьют, когда они под тяжкой ношейНа землю валятся.
Сициний
Все эти мыслиПлебеям мы внушим, как только онИх спесью оскорбит, что будет скоро:Ведь Марция на чернь науськать проще,Чем на овец собаку. Разом вспыхнетНарод, как куча хворосту, и дымомЕго навеки закоптит.
Входит гонец .
Брут
В чем дело?
Гонец
На Капитолий вас зовут. Есть слух,Что Марций будет консулом. ТеснятсяТам все: глухие — чтоб его увидеть,Слепые — чтоб услышать. Путь егоПерчатками матроны забросали,А девушки и женщины — платками.Пред ним склонились нобили, как будтоПред статуей Юпитера, и шапкиДождем летели из толпы народнойПод гром приветствий. Никогда такогоЯ не видал.
Брут
Идем на Капитолий!Пусть трудятся пока глаза и уши,А сердце выжидает.
Сициний
Я с тобой.
Уходят. СЦЕНА 2 Там же. Капитолий. Входят два служителя с подушками для скамей.
Первый служитель
Скорее, скорее, они сейчас придут. А сколько человек добивается консульства?
Второй служитель
Говорят, трое. Но все уверены, что будет избран Кориолан.
Первый служитель
Малый он храбрый, но только чертовски спесив и недолюбливает простой народ.
Второй служитель
Полно тебе! Ведь уж сколько больших людей льстили народу, а он все равно их не любил; а других любил неизвестно за что. Значит, можно так сказать: если народ любит без причины, то и ненавидит без основания. Кориолан это понимает; ему все равно — любит его народ или ненавидит. А так как он человек благородный и прямой, то он этого и не скрывает.
Первый служитель
Будь ему все равно, любит его народ или нет, он держался бы себе в сторонке и не делал ему ни добра, ни зла. Но он словно старается заслужить народную ненависть и прямо из кожи лезет, чтобы показать это своим недругам. А напрашиваться на вражду и злобу народа ничуть не лучше, чем льстить тем, кого ненавидишь, чтобы они тебя полюбили.
Второй служитель
Он достойно послужил отечеству. Уж ему-то возвыситься потруднее было, чем многим другим, которые только кланялись да угождали народу, не сделав ничего, чтобы пробудить в нем уважение к ним. А Кориолан так запечатлел свою славу во всех глазах и свои подвиги во всех сердцах, что замалчивать и не признавать это было бы черной неблагодарностью. Отзываться о нем плохо может только человек злобный и лживый, которого попрекнет и осудит каждый, кто услышит такие слова.
Первый служитель
Ну, хватит о нем. Я вижу: он и в самом деле человек достойный. Прочь с дороги, сенаторы идут.
Трубы. Входят консул Коминий , предшествуемый ликторами , Менений, Кориолан, сенаторы, Сициний и Брут . Сенаторы занимают свои места, трибуны — свои. Кориолан стоит.
Менений
Теперь, когда отозван Ларций в РимИ с вольсками покончено, осталось(Для этого мы здесь и собрались)Решить, как мы вознаградим заслугиТого, кто столько сделал для отчизны.Поэтому, почтенные отцы,Прошу я, чтобы здесь сидящий консулИ вождь победоносный нам поведалО подвигах, которые Кай МарцийКориолан свершил. Он тут, меж нами,И почести воздать ему должны мыКак подобает.
Первый сенатор
Говори, Коминий,Наскучить не боясь, и докажи,Что дело не за нами, а за тем,Что Риму средств не хватит для награды. (Трибунам.) Мы просим вас, избранники народа,Все благосклонно выслушать, а послеРешенье наше дружественной речьюПеред народом поддержать.
Сициний
Всем сердцемСтремясь к согласью общему, охотноСогласны мы почтить того, комуПосвящено собранье.
Брут
Но охотнейЕго мы чтили б, научись он самЦенить и почитать народ побольше,Чем раньше.
Менений
Брут, не к месту речь твоя!Ты б лучше помолчал. Ну, будешь слушатьКоминия?
Брут
Да, буду, но уместнейЕго предостеречь мне, чем тебеМеня бранить.
Менений
Он любит твой народ,Но с ним в одной постели спать не станет. —Коминий, говори.
Кориолан порывается уйти.
А ты останься.
Первый сенатор
Кориолан, хвалу своим деяньямНе стыдно слушать. Сядь.
Кориолан
Отцы, простите:Полезней раны мне лечить, чем слушатьО том, как получил я их.
Брут
Надеюсь,Не речь моя тебя спугнула?
Кориолан
Нет,Хоть часто я, ударов не страшась,От слов пустых бежал. Ты мне не льстил,Поэтому меня ты не обидел.А твой народ и я люблю — настолько,Насколько стоит он того.
Менений
Ну, сядь же.
Кориолан
Скорей я стану нежиться на солнце,Почесывая голову под звукиТревоги боевой, чем праздно слушатьСлова хвалы делам моим ничтожным. (Уходит.) Менений
Избранники народа, как он можетЛьстить вашим плодовитым оборванцам(На тысячу которых нет и двухЛюдей достойных), если много легчеЕму отдать всю жизнь во имя чести,Чем пять минут вниманья восхваленьюСвоих деяний? — Начинай, Коминий.
Коминий
Мой голос слаб. Ему ли описатьДела Кориолана? — Если правда,Что храбрость — высшее из всех достоинств,Которые мужчину украшают,То в мире равных нет тому, о комЯ речь веду. Уже в шестнадцать лет,Когда на Рим Тарквиний шел, он всехВ бою затмил. Тогдашний наш диктатор,Прославленный воитель, видел сам,Как безбородый, словно амазонка,Кай Марций гнал щетинистых врагов.Заметив, что один из римлян ранен,Его он заслонил своею грудьюИ на глазах вождя убил троих.Сойдясь с самим Тарквинием, свалилОн с ног его в тот день, когда на сценеЕще играть он мог бы роли женщин,Но получил как первый меж мужамиВенок дубовый. В юность он вступилКак зрелый муж и рос подобно морю,В семнадцати сражениях лишивСоратников надежды на награду.И, наконец, у кориольских стенИ в городе сражаясь (у меняНет слов, достойных этого деянья!),Он беглецов остановил и трусамПомог своим примером превратитьВ забаву страшный бой. Как острым килемКорабль бегущий гнет траву морскую,Так он своим мечом — печатью смерти,Косившим всех, кого клинок коснулся,Сминал и раздвигал ряды врагов,Израненный от головы до пятИ стон предсмертный исторгая каждымСвоим движеньем. Он один ворвалсяВ губительные стены Кориол,Кровь — знак судьбы — оставив на воротах,Без помощи сумел оттуда выйтиИ, снова с подоспевшим подкрепленьемВ них вторгшись, как комета, город взял.Но тут же, чутким ухом уловивШум битвы вдалеке, он укрепилИзмученную плоть воспрявшим духомИ вновь на вольсков ринулся, шагаяПо грудам мертвецов, как если б былиОни его несметною добычей,И так, в крови, без отдыха сражался,Пока не стали нашими и город,И поле битвы.
Менений
О достойный муж!
Первый сенатор
Он заслужил те почести, какиеЕму готовим мы.
Коминий
Добычу нашуОн оттолкнул, ценнейшие дарыСочтя за грязь и меньшего желая,Чем нищий мог бы дать ему; наградуЗа подвиги он видит в их свершенье,Довольный тем, что каждый день рискуетСвоею жизнью.
Менений
Как он благороден!Пускай его введут.
Первый сенатор
Позвать сюдаКориолана.
Служитель
Вот он сам идет.
Входит Кориолан .
Менений
Кориолан, сенат тебя возводитВ сан консула.
Кориолан
Готов служить сенатуМечом и жизнью.
Менений
Обратись теперьК народу с речью, как велит обычай.
Кориолан
Позвольте мне его не соблюсти.Не в силах я стоять перед толпоюПолунагим и, раны открывая,Молить ее отдать мне голоса.Прошу, меня от этого увольте.
Сициний
Избранье без народа — незаконно,А он не даст обычай нарушать.
Менений
Прошу, не раздражай народ напрасно,Смирись с обрядом древним и добудьСвой сан по установленному чину,Как все, чей ты преемник.
Кориолан
Роль такуюИграя, покраснею я, и лучшеНароду этого не видеть.
Брут (Сицинию) Слышишь?
Кориолан
Мне ль хвастаться перед толпою; "Дескать,Я сделал то да се" — и не скрывать,Но обнажать зажившие рубцы,Как будто ради голосов ееЯ раны получал?..
Менений
Оставь упрямство. —Трибуны, сообщить вам поручаемНароду о решенье нашем. (Кориолану.) СлавьсяИ счастлив будь, наш консул благородный!
Сенаторы
Кориолан, будь счастлив! Славься! Славься!
Трубы. Все , кроме Сициния и Брута, уходят.
Брут
Вот как с народом поступить он хочет!
Сициний
Пора бы это всем понять! Он будетПросить о том, что презирает, ибоПросимое дает народ.
Брут
ИдемНа рыночную площадь и народу,Который ждет нас там, расскажем все.
Уходят. СЦЕНА 3 Там же. Форум. Входят семь-восемь горожан .
Первый горожанин
Да что там толковать: попроси он наших голосов, мы ему не откажем.
Второй горожанин
Ну, если захотим, то можем и отказать.
Третий горожанин
Это, конечно, наше право, но ведь этим правом мы воспользоваться-то не вправе: покажи он нам свои раны да расскажи про свои подвиги, так мы наши языки в эти раны всунем и за них говорить начнем. Да, уж если он нам про свои благородные дела расскажет, так нельзя же нам такое неблагородство проявить, чтоб ему в признательности отказать! Неблагодарность чудовищна; значит, неблагодарный народ — чудовище. А раз мы сами из народа, то и мы окажемся чудовищами.
Первый горожанин
Да нас и теперь из-за каждого пустяка готовы чудовищами объявить. Помните, когда мы из-за хлеба взбунтовались, он и сам не постыдился обозвать нас многоголовой чернью.
Третий горожанин
Многие нас так называли: и не за то, что головы у одних из нас черные, у других — русые, у третьих — каштановые, а у четвертых и вовсе плешивые, а за то, что умы у нас совсем уж разномастные. Честное слово, если б они разом выскочили из одного черепа, то и тогда разлетелись бы на все четыре стороны — на восток, запад, север, юг — и, продолжая двигаться по прямой, очутились бы все на одной окружности, да только в разных точках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15