А
где-то далеко раздавался вой голодной гиены. Понемногу глаза Эвелин
освоились, и она зашагала к конюшням, темневшим за оградой. Пройдя
половину пути, она замедлила шаги. "Что я делаю? Куда иду? К нему? А
зачем? Что я ему скажу?". Но ответов не было, перед глазами стояло
манившее к себе бронзовое тело, вздрагивающая перед каждым ударом бича
спина, стекающие по ней ручейки крови...
За спиной девушки послышались тяжелые шаги. Испуганно оглянувшись,
она узнала Насима, слугу своего отца. Он тоже узнал ее.
- Мисс-сахиб Эвелин, что вы здесь делаете?
- Я... я хочу видеть... Абулшера.
- Абулшера?!
- Да, его. Он теперь будет заниматься моими лошадьми, об этом я и
хотела бы с ним поговорить.
- Зачем вам утруждать себя, мисс-сахиб? Я передам ему все ваши
распоряжения. И прослежу, чтобы все было сделано.
- Нет, мне... мне надо самой. Будь добр, вызови Абулшера сюда.
- Как вами угодно, мисс-сахиб.
Задержав на Эвелин удивленный взгляд, Насим удалился. Она стала
ждать. Времия тянулось томительно долго. Сейчас в Эвелин боролись два
противолаположных желания: броситься бежать отсюда и видеть человека,
притягивавшего к себе, подобно магниту. Танцы еще, конечно, продолжаются.
Там, среди огней и цветов, так уютно... И главное - безопасно. Эвелин уже
сделала шаг, но неведомая сила сковала ее движения. "Господи, как это
глупо. Чего я боюсь? Он всего-навсего слуга. Какая я дура! Надо взять себя
в руки... Господи, пусть он выйдет..."
- Мисс-сахиб...
Голос был тихим, но в ушах Эвелин произнесенное слово прозвучало как
выстрел.
- Вы... ты...
Нужные слова не шли на ум Эвелин. Лицо тхальца выражало недоумение.
- Вы звали меня?
Только теперь Эвелин взглянула на него. Ее удивило, что вблизи
Абулшер оказался еще выше, чем представлялось издали. Тхалец был одет в
длинную белую рубаху навыпуск, она доходила ему до колен. На голове не
было чалмы, черные волосы были коротко подстрижены. Несмотря на темноту,
Эвелин рассмотрела его глаза - зеленые и холодные.
- Вы хотели видеть меня? - повторил тхалец.
- Да... Я... ты будешь моим грумом, и я хочу покататься верхом завтра
утром, еще до завтрака... Так что подготовь Вулкана к половине восьмого. А
себе можешь взять Дэзи.
- Понятно. Будет сделано. Это все, мисс-сахиб?
В заданном вопросе можно было различить замаскированную усмешку.
- Да, все. Но... - она запнулась. - Надеюсь, ты можешь ехать верхом?
- Я не болен.
Эвелин почувствовала, что у нее краснеют щеки. Своим вопросом она
хотела выразить сострадание, а тхалец делал вид, что не понимает этого.
Нахмурив брови, Эвелин промолвила:
- Так что, для тебя это нормально, когда тебя бьют?
Тотчас зеленые глаза остекленели. И даже как будто засветились в
темноте, подобно кошачьим. В какой-то момент Эвелин показалось, что
Абулшер готов ударить ее. Следующая фраза далась ему явно с трудом.
- Это все, мисс-сахиб?
- Да, - прошептала она.
- Я буду ровно в семь тридцать у вашего дома, мисс-са скотина! Я тебе
это припомню! Я научу тебя, как себя нужно вести!" Вдруг Эвелин
сообразила, что грозится точно так же, как ее отец, когда устраивает
очередной разнос туземцам. Это дало ей разрядку. Улыбнувшись, Эвелин пошла
по дорожке, ведущей к зданию, в котором еще полчаса назад она так
безмятежно отдавалась ритму вальса. В дверях парадного входа она
столкнулась с Фрэнсисом.
- Эвелин, ну куда же вы пропали? Ваша матушка вне себя!
- Я ходила к конюхам, чтобы распорядится на счет лошадей на за
скотина! Я тебе это припомню! Я научу тебя, как себя нужно вести!" Вдруг
Эвелин сообразила, что грозится точно так же, как ее отец, когда
устраивает очередной разнос туземцам. Это дало ей разрядку. Улыбнувшись,
Эвелин пошла по дорожке, ведущей к зданию, в котором еще полчаса назад она
так безмятежно отдавалась ритму вальса. В дверях парадного входа она
столкнулась с Фрэнсисом.
- Эвелин, ну куда же вы пропали? Ваша матушка вне себя!
- Я ходила к конюхам, чтобы распорядится на счет лошадей на завтра.
- Но я бы сделал это для вас, надо было только сказать мне. Как вы
можете одна ходить ночью по местам, где живут туземцы? Они не любят, когда
белые интересуются их жизнью. Я уж не говорю, что ваша мама волнуется...
Эвелин увидела, что ее мать как раз спускается с лестницы. Ее лицо не
предвещало ничего хорошего, сейчас разразится скандал.
- Быстро, Фрэнсис, пошли танцевать!
Он понимающе улыбнулся и взял ее под руку.
- Хорошо, Эвелин, но больше вы не делайте так.
И снова она погрузилась в волны музыки... Чувствовала у себя на талии
сильную руку. Опустив веки, представляла себе, что эта рука принадлежит
человеку с зелеными глазами...

Уже целый час они ехали верхом. Эвелин впереди, Абулшер следовал за
ней на почтительном расстоянии. Она плохо выспалась, всю ночь во сне
кто-то гнался за ней. Несколько раз она пробовала заговорить со своим
провожатым, но каждый раз он отвечал вежливо, но односложно. Это злило
Эвелин.
- Поворачиваем обратно, - скомандовала она.
Не говоря ни слова, тхалец развернул свою лошадь. Теперь девушка
видела его спину. Неожиданно Эвелин захотелось замахнуться хлыстом и со
всей силой ударить по белой рубашке - так, чтобы на ней выступила кровь...
- Почему ваши мужчины так плохо относятся к своим женам?
- Почему плохо, мисс-сахиб?
- Они у вас сидят взаперти, у них нет никаких развлечений.
- Это не так, мисс-сахиб. Развлечений у них хватает.
Опять в его словах чувствовалась скрытая усмешка.
- Никакие развлечения не могут заменить свободу, - повысила голос
Эвелин.
Абулшер не ответил. Весь путь до дома они проехали в полном молчании.
У ворот Эвелин спрыгнула на землю, небрежну бросила тхальцу поводья и
кивком головы дала понять, что на сегодня он свободен.

3
Легенда утверждает, что когда Улисс после долгих странствий
возвратился в родную Итаку, то первыми, кто приветствовали его там, были
собаки. Сходными обстоятельствами было ознаменовано возвращение полковника
Беллингэма. Еще до того как часовые на посту у главных гарнизонных ворот
встали по стойке "смирно", дюжина тощих беспородных псов заливистым лаем
известила округу о возвращении миссии из Сахраджа.
Перед прибывшими распахнулись ворота. Первым через них проследовал на
мерине каурой масти сам полковник, за ним, также верхом, - группа младших
офицеров-англичан, а далее прошагали шеренги пеших солдат-туземцев. Все
выглядели усталыми. На парадном плацу процессия остановилась, к полковнику
подошел майор-шотландец:
- Добро пожаловать, сэр. Все прошло успешно?
- Да, спасибо. Есть, правда, одна деталь, но малосущественная. Я
потом расскажу подробно.
Бородатый солдат-сикх схватил лошадь за узду и придержал стремя,
чтобы полковнику было удобней спуститься на землю. Беллингэм кивнул
молодым офицерам, дав понять, что поручает им распустить по казармам
солдат. Ему предстоял доклад генералу, но он решил, что успеет по пути
зайти в клуб офицерского собрания и там выпить чего-нибудь
прохладительного.
Солдаты терпеливо ожидали. Наконец, послышалась команда:
- Вольно! Разойтись!

Эвелин знала, что Абулшер вернулся. Этот день тянулся как никогда
долго. Ей удалось мельком увидеть его вблизи конюшен, и она успела сказать
ему, что придет после ужина, в одиннадцать вечера, на полянку у ручья. Он
не любил, когда Эвелин заранее назначала свидания, но она была уверена,
что отказать ей он не посмеет. И вот уже скоро, через несколько минут, ей
пора идти туда. Эвелин потянулась на кровати. Ожидание близкой встречи
вызвало томительное жжение в месте, которое давно жаждало мужчину...
Она решила посмотреть на себя в зеркало при свете свечи. Поставила
подсвечники по обе стороны от зеркала и стащила через голову рубашку. Ей
всегда нравилось рассматривать свое тело, но после того, как ее жизнь
изменилась, она чаще занималась этим. Ей казалось, что каждое свидание с
Абулшером оставляет на ее теле пусть не очень заметный, но новый след.
Неужели то, что он делал с ее грудью, с ягодицами, с интимными складками
внизу - неужели от этого нет даже слабых отметин?
Но как она ни всматривалась в отражение, никаких изменений обнаружить
не удавалось. По-прежнему удлиненная шея плавно переходит в округлые
плечи... Те же крупные груди, которые при таком освещении кажутся похожими
на две большие груши. Если перемещать свечу то выше, то ниже, тогда тени
от грудей то сокращаются, то удлиняются... Можно выбрать любую форму... И
талия совсем не изменилась - такая же тонкая. Даже, пожалуй, слишком
тонкая - ведь именно ей приходится поддерживать этот объемистый бюст.
Медленно повернувшись, Эвелин осмотрела спину, ровную, с едва
проглядываемыми мышцами, и выпукло-солидные шары ягодиц, подпираемые
сильными и широкими бедрами... И удивительно стройные, длинные ноги.
Конечно, нельзя назвать ее тело абсолютно идеальным. Но идеально
красивые женские тела бывают лишь у мраморных статуй. В ее же теле -
Эвелин теперь знала это - было все, что нужно для любви и гармонии
соединения с мужчиной.
Она поставила подсвечник на стол и взяла маленький керамический
сосуд. Этот сосуд дала ей Миана, в нем была смесь цветочных масел. Миана
сказала, что этими маслами в Индии принято натирать невесту перед первой
брачной ночью.
Отлив чуть-чуть масла в ладонь, Эвелин принялась натирать грудь,
живот, ноги, втирая ароматную жидкость в кожу, от чего она заблестела, как
полированная слоновая кость. Потом Эвелин накинула прямо на голое тело
легкий плащ, завязала волосы узлом и, крадучись, вышла из дома в темноту
ночи.
Абулшер спокойно сидел у ручья, рядом с невысоким цветущим кустом.
Светила луна и было видно, что цветы, сплошь покрывавшие куст, очень
похожи на каллы - в центре каждой широко раскрытой белой чашечки торчал
желтый стержень с красной головкой. Эвелин подошла и села рядом с
тхальцем. Он взглянул на нее и улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
- Салам, мисс-сахиб.
- Салам, Абулшер. Как там, в Сахрадже, трудно было?
- Нет. Все кончилось хорошо, хвала Аллаху.
Эвелин выжидала, но он не сделал ни единого движения к ней. По ее
спине пробежали мурашки, еще немного и начнется настоящий озноб. Она
решила сделать первый шаг. Подошла и села к нему на колени. Сцепила руки
вокруг его шеи и притянула к себе, ловя жадным ртом его губы. Но к ее
изумлению, он отдернул голову назад. Их глаза встретились.
- Абулшер, ты что, больше не хочешь меня?
- Я этого не говорил.
- Тогда почему ты отказываешься?
Она хотела спросить: "Почему ты отказываешься поцеловать меня?", но
вдруг сообразила, что он ни разу за все время не поцеловал ее. Знает ли он
вообще слово "поцелуй"? Эта мысль разозлила ее. Изо всей силы она толкнула
его в грудь и навалилась сверху. Некоторое время Абулшер лежал неподвижно,
как будто его чем-то оглушили. Потом взял ее за волосы и столкнул с себя.
За те секунды, пока его тело было под ней, и она прижималась к нему, ее
желание стало неукротимым. В один миг она сбросила плащ. Лучи лунного
света упали на белоснежное тело. Если бы сейчас неподалеку летела птица,
то ей с высоты показалось бы, что там, у ручья, распустилась гигантская
камелия.
Эвелин легла прямо на траву, подняла и развела в стороны ноги, чтобы
Абулшеру был виден палевый мех, прикрывающий вход в нее... Но тхалец
продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. Тогда она вскочила и бросилась
на него, осыпая градом ударов... Длинные ногти царапали кожу и одежду. А
ноги стремились обхватить его кольцом.
Сперва он не реагировал, но затем Эвелин почувствовала, как в нем
закипает глухой гнев. Он вновь схватил ее за волосы и стряхнул с себя, как
назойливого щенка. Сбросив, не дал опомниться и лег на нее. И тут же
всадил свой член между дрожащих гладких бедер..
Он даже не снял брюки, просто расстегнул их. В грудь Эвелин вжались
металлические пуговицы его рубашки, они оставили на белой коже отпечатки
гербов Ее Королевского Величества. Тяжелые удары, следующие один за другим
в бешеном ритме, отдавались по всему животу Эвелин, они приносили и
щемящую боль и томящее наслаждение. От каждого удара у молодой женщины
вырывался непроизвольный крик... Абулшер наотмашь ударил ее по лицу.
Толчки замедлились, но теперь за очередным движением следовала звонкая
пощечина и сдавленное ругательство.
- Шлюха!.. Сука!.. Подлая белая сука!
Почувствовав, что по глубоко введенному органу пробежал первый
импульс оргазма, он стремительно извлек его из разгоряченных влажных недр,
подхватил рукой и направил, словно пожарный шланг, в лицо распростертой на
земле Эвелин.

Тропический дождь, как всегда, с самого начала зарядил в полную силу,
струи воды образовали плотный занавес. Тугие капли барабанили по крыше
дома, но они не могли заглушить иные звуки, доносившиеся непонятно откуда.
Слышалась музыка, исполняемая национальным оркестром, и пение множества
женских голосов. Эвелин оторвалась от книги и прислушалась. Миана, которая
сидела рядом и что-то шила, тоже подняла голову.
- Что это за пение, Миана? Сегодня какой-нибудь праздник?
- Нет, мисс-сахиб, это готовят невесту к свадьбе.
- Невесту? А чью?
- Да вот, женится один из тхальцев. А женщины одевают невесту и поют.
Таков свадебный обряд.
- Как интересно! А что, может мы пойдем и посмотрим?
- Хорошо, если вы хотите. Но как же миссис-сахиб? Ей это не
понравится, она будет сердится...
- Мы ненадолго, она не узнает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18