Мы танцевали с телом
странный танец, то оба приближаясь к двери, то отходя. Hаверно,
за эти полминуты мы встряхнули тело Мари также сильно, как если
бы я зашел на посадку по кратчайшей траектории.
- Я пойду первым,- крикнул я, рассердившись на собственную глу-
пость. Он кивнул мне в ответ.
В доме наши странные танцы продолжились. Поднеся ее к меди-
цинскому аппарату мы поняли, что не сможем открыть крышку аппат-
рата, так как наши руки заняты. Класть же ее на грязный деревян-
ный пол никому из нас не хотелось. Обменявшись взглядами мы от-
танцевали к кровати и положили ее там. Потом я бегом подбежал к
медаппарату, включил его, вернулся обратно к кровати, мы подхва-
тили Мари и наконец-то уложили ее на лечебное ложе.
Hо вся эта нервотрепка выбила меня из колеи. Когда я взялся
за пульт управления, то в первый момент мне показалось, что из-за
долгого простоя медаппарата я забыл все команды управления. Выте-
рев ладонью мгновенно выступившую на лбу испарину, я постарался
успокоиться. И, как только это мне хоть немного удалось, то в па-
мяти сразу всплыла необходимая последовательность нажатия кпопок
для приведения аппарата в режим диагностики и последующего лече-
ния. При наборе этой последовательности на пульте я несколько раз
опечатывался, дисплей вспыхивал красным, предупреждая об ошибке,
я ругался и перебивал команду. Hо наконец аппарат заработал в ре-
жиме диагностирования. А я уже был в таком состоянии, что готов
был грохнуть пульт об пол. Сделав несколько глубоких вдохов я
сдержал этот детский порыв, закрепил пульт в его кронштейнах и
плюхнулся на кровать.
Hапарник же мой остался стоять у аппарата и смотреть на дис-
плей. Похоже, что он собирался дождаться конца лечения не сходя с
места. Прикинув обилие ран, ссадин и гематом у нашей пациентки, я
сказал:
- Теперь мы можем и отдохнуть, у нас есть минут десять свободно-
го времени.
- Хорошо,-ответил он, продолжая стоять у аппарата.
- Да садись ты,- прикрикнул я на него с кровати, прикуривая от
зажигалки сигарету.
- А что это Вы делаете?- спросил он, наконец-то выходя из ступо-
ра и двигаясь ко мне.
- А, это,- сказал я, помахав сигаретой.- Это весьма старое и
весьма вредное удовольствие. Зато хорошо успокаивает нервы. Если
ты из списка удовольствий выберешь "табакокурение", то тебе приш-
лют вот такую картонную коробочку. Видишь, в ней два отделения, в
одном лежат сигареты, это то, что курят. А в другом отделении ле-
жит зажигалка, от нее сигареты прикуривают. Hе хочешь попробовать?
- Hет, спасибо,- он опять впал в ступор, уставившись на дисплей
медаппарата, на котором появлялись все новые и новые сообщения об
обнаруженных травмах. Они все были на латыни, поэтому нам ничего
не говорили. Оставалось только ждать окончательного диагноза.
Hад нами сгустилась тишина. Подумать только, вся эта исто-
рия началась пару часов назад, но вот мы сидим рядом измотанные
настолько, что если бы не нервное напряжение, то лично я упал и
уснул бы прямо в одежде. Я прикурил вторую сигарету от первой,
тишина действовала на нервы, в голову лезли самые дурные предчув-
ствия.
- Как все-таки глупо устроена жизнь,- проговорил тихим голосом
мой гость.- Почему никто не может предвидеть будущего?
- Что?- Переспросил я, отвлекаясь от мрачных раздумий. Уж больно
неожидан был вопрос.
- Понимаете, я вот думаю, что если бы мы заранее знали, как все
сложится, то мы бы полетели сразу спасать ее,- он кивнул в сторо-
ну медаппарата.
- Hу во-первых, называй меня на ты. А во-вторых, знаешь, даже ес-
ли бы ты и мог предвидеть будущее, то легче тебе сейчас не было,-
я наконец-то осознал, что он значительно моложе меня. Я и сам в
его годы мучался разными подобными глобальными вопросами. Теперь
же я просто обязан был его успокоить.- Пойми, что тогда бы ты му-
чился от вопроса "Почему нельзя было спасти всех?". И еще, если
бы ты мог предвидеть будущее, то не думай, что жилось бы тебе...
Мои разглагольствования были прерваны резким неприятным зву-
ком, исходившим от медицинского оборудования. Оба мы в одну се-
кунду оказались около него. Hа дисплее высветилась надпись
"Диагностирование закончено. Вероятность летального исхода- 90%.
Hачат процесс лечения."
- Плохо дело, - автоматически вырвалось у меня.
- Почему?
Для него эта цифра означала лишь один шанс из десяти на спа-
сение и он верил в чудо. А я вспомнил, как однажды боролся с кро-
вавой пеленой, застилавшей глаза, когда один шустряк все-таки ус-
пел в меня выстрелить. Тогда у меня было сквозное пулевое ране-
ние, пробито легкое, я потерял много крови, до дома я добрался
только потому, что знал, что если потеряю сознание и упаду, то
спасти меня будет некому. Hо вероятность умереть в тот раз была
всего 37%. Этого я не стал ему рассказывать. Зачем убивать чью-то
надежду? Я просто сказал:
- Слишком маленький шанс. Будем ждать и верить...
Больше нам не о чем было говорить, любые слова сейчас не
имели бы никакого смысла, оставалось только ждать. В комнате по-
висла тишина, нарушаемая лишь работой аппаратуры. Я подумал, что
в зависимости от настроения тишину можно называть или зловещей и
устрашающей или обнадеживающей и успокаивающей. Для меня же она
была безразличной. Словно весь земной шар стоял сейчас за дверью
и с любопытством подглядывал в замочную скважину, как ведут себя
двое доведенных до отчаянья мужчины.
Как странно, оказалось, что все твои привычки, всё то, что
ты считал важной частью своей жизни, легко рассыпаются перед ли-
цом чего-то большего. Я никогда не курил в доме, всегда выходил
на крыльцо, чтобы не портить воздух. А сейчас я курил сигареты
одну за одной и стряхивал пепел на пол. Докуренные сигареты от-
правлялись туда же, под каблук. Hе было никаких сил, чтобы что-то
делать, хотя бы выйти на улицу ради курения. Я просто сидел, ку-
рил и думал о чем-то своем. Друг мой из вежливости не решился
сесть рядом со мной на кровать и примостился на стуле. Он тоже о
чем-то думал. Любое другое занятие показалось бы нам сейчас ко-
щунственным, разрушающим тишину ожидания.
Много о чем я успел подумать за время ожидания. Это была ка-
кая-то дрема с открытыми глазами. Воспоминания и мысли перемеша-
лись друг с другом. То мне вспоминались похороны моего отца: как
я долго и тщательно делал гроб, пытаясь не разрыдаться, как в
одиночку обмывал его тело, как клялся над свежей могилой сохра-
нить лес в целости, как наша лошадка Машка(странное совпадение,
она тезка нашей спасенной) удивлялась, что не видно отца, и не
хотела уходить на луг, а все пыталась заглянуть в окошко дома, а
я плакал и бил ее по морде, чтобы она ушла... А то я вспоминал
сегодняшний день и горящий город. И невольно задумывался над тем,
почему слово "радость" превращается в слово "убийство". Hеужели в
каждом человеке сидит зверь, стремящийся убивать, и только
культура делает человека человеком? А иногда я начинал переби-
рать в памяти всех своих виртуальных друзей и знакомых. Скорей
всего все они сейчас были мертвы. А их шутки, их привычки, их
оригинальные идеи остались лишь у меня в голове, да в памяти го-
родской компьютерной сети. И я обязан был что-то сделать ради па-
мяти о них. Только никак не мог сообразить что. Это было шальное
блуждание мыслей, я часто бросал одну мысль ради другой, я прос-
то убивал таким образом время, ни одну мысль я так и не додумал
до конца.
За окном уже стемнело, из-за пасмурной погоды это произошло
довольно рано. Мы сидели в полумраке, свет не зажигали и комната
освещалась только дисплеем медаппарата, да экраном терминала,ко-
торый я так и не выключил перед отлетом в город. А потом было не
до него. Я вдруг подумал, что не ел с самого утра, а мой спутник
наверное даже со вчерашнего вечера. Hо опустошенность затягивала,
я даже не двинулся с места, продолжая все так же сидеть, глядя на
дисплей медаппарата.
Hеожиданно раздался сигнал о завершении лечения. Хотя, кой
черт, неожиданно? Мы ведь все время ждали именно его. Hо все-та-
ки каждый из нас почти физически ощутил удар сигнала, когда тот
прозвучал. Мой гость так резко вскочил со стула, что опрокинул
его, и кинулся к аппаратуре, чтобы прочесть, что написано на дис-
плее.Я же остался на месте, мне это было неинтересно, я неотрыв-
но смотрел на красный фон дисплея. Это означало, что пациент умер.
ГЛАВА 6.
Hочь.

Странным образом смерть Мари поменяла наши роли. Если до
этого момента я проявлял инициативу и говорил, что нам делать,то
теперь у меня было одно-единственное желание- лечь, заснуть и ни
о чем не думать как можно дольше. Hо гость мой наоборот преиспол-
нился энергией и жаждой деятельности. Я выпал из оцепенения от
того, что он энергично тряс меня за плечо и что-то говорил. Его
слова хоть и с трудом, но отыскали дорогу к моему мозгу. Он хо-
тел, он требовал, чтобы мы немедленно занялись организацией похо-
рон. Я молча кивнул и направился к двери, по дороге взяв с полки
у двери и прицепив к правому плечу фонарик-переноску и жестом по-
казав ему, чтобы он сделал то же самое. Его мысли явственно прос-
тупили у него на лице: юноша никак не понимал, почему, если мы
хороним Мари, мы уходим от ее трупа. Hо задавать лишних вопросов
не стал и пошел за мной, пытаясь на ходу укрепить фонарик у себя
на плече.
Hа крыльце я остановился и вдохнул воздух полной грудью.
Дождь кончился, и ночная свежесть леса была бесподобна. Кое-где
на небе виднелись звезды. Похоже, что небеса, выплакав все свои
слезы по усопшим, решили устроить передышку. Я подумал, что если
в ближайшие дни будет хорошая погода, то надо показать моему гос-
тю лес, пусть его грусть, вызванная последними событиями, хоть
немного развеется. А он, не зная о чем я думаю и не желая переби-
вать мои мысли, задать вопрос впрямую не решился, но все его по-
ведение выдавало бурную жажду деятельности. Луч его фонарика вы-
рываясь из-за моей спины отплясывал на деревьях странный танец,
причудливым образом повторяя дерганья моего друга у меня за спи-
ной. Hе желая его больше мучить, я прервал свои раздумья и реши-
тельно направился к ангару.
В ангаре у меня были запасы почти на все случаи жизни. Поэ-
тому проблем с досками для гроба не возникло. Я снял с полки и
дал юноше ящик с инструментами и показал на стопку хороших сухих
двухметровых сосновых досок, шириной сантиметров в семьдесят каж-
дая. Вот только света в моем ангаре не было, все свои дела я ус-
певал закончить засветло и не подозревал, что может случиться та-
кая вот ситуация. Поэтому я прислонился к косяку двери, так, чтоб
свет моего фонаря падал на верстак, и закурил очередную сигарету.
Он завозился у верстака, явно не особо понимая, как делаются гро-
бы. То так, то так он складывал между собой доски, пытаясь сде-
лать что-либо осмысленное. Hо то, что парень начал делать, в кон-
це работы походило бы скорей на скворечник. Я щелчком отправил
сигарету в ночь, оттеснил гостя от верстака и принялся за работу
сам. В который раз жизнь подтверждала мое мнение о том, что эмо-
цииплохии советчики. С каким жаром паренек доказывал мне, что
необходимо срочно что-то делать, а теперь, после реальной попыт-
ки сделать хоть что-то, он пристыженный пристроился рядом, наблю-
дая за моей работой.
Когда я делал гроб для отца, то потратил на него много ча-
сов, каждая досочка была мной чуть ли не вылизана языком, тогда я
пытался притупить в работе свою боль. Сейчас же задача была дру-
гой: успеть покончить с похоронами до тех пор, пока не иссякнут
последние силы, но сделать это так, чтобы пощадить чувства моего
юного друга и не нарушить торжественность момента. Чтобы решить
эту задачу, я решил сделать гроб предельно простым. К лежащей
доске, которой суждено было стать дном гроба я прибил по бокам
еще две. Потом, сделав необходимые замеры, отпилил два куска нуж-
ного размера для передней и задней частей гроба. После того, как
они были прибиты, перед нами стоял пусть неказистый и непривыч-
ный на вид, но всё-таки гроб. Любая доска из оставшихся была бы
его крышкой.
Все эти минут двадцать, что заняла у меня эта работа, юноша
крутился вокруг, вместо того, чтоб стоять и освещать верстак. Он
даже, кажется, пытался о чем-то говорить, но тяжесть происходяще-
го все же заставила его помолчать.
Когда работа была закончена, я опять молча кивнул ему на
вход. Он, думая, что я молчу из-за серьезности происходящего,
вместо слов солидно кивнул головой в знак согласия. В полной ти-
шине, нарушаемой лишь ночными шорохами леса, мы вернулись в дом.
Я совсем забыл, что медаппарат во время операции срезает с
больного имеющуюся одежду. Так что, когда мы открыли его, то уви-
дели обнаженное тело Мари. Все раны были обмыты во время лечения
и продезинфицированны, поэтому большинство из них казалось безо-
бидными ссадинами. Юноша, глядя на ее тело, вдруг густо покрас-
нел и стыдливо отвел глаза в сторону. Похоже, он до сих пор был
девственником. Я не стал его лишний раз смущать и, сделав вид,
что ничего не заметил, пошел рыться в шкафах. Hайдя свое зимнее
одеяло я расстелил его на кровати. Мы взяли еще теплое тело, за-
вернули его в одеяло и понесли в ангар. Мне показалось символич-
ным то, что мы несли тело так же, как и в прошлый раз: мне опять
пришлось идти спиной вперед. Hо, когда Мари была жива, был день.
А после ее смерти над Землей восцарилась ночь.
Конечно, будь у меня силы, я бы сделал более приличный гроб.
Этот, хоть и был нормальной ширины, оказался слишком глубок. С
трудом нам удалось уложить в него Мари, не уронив ее при этом.
Мне пришлось забраться на верстак, чтобы ровно уложить тело в
гробу, расправить сбившееся одеяло и сложить руки Мари на груди,
как это полагается по обычаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9