https://wodolei.ru/catalog/mebel/rakoviny_s_tumboy/Akvaton/
Моторчики кашлянули и разогнались до ровного воя, словно жужжали два крупных жука. Анакин почувствовал, как завибрировали сенсоры у него в ладонях, подавая сигнал, что уловлено восходящее энергетическое поле.Он падал чуть менее ста метров. Крылья, развернувшись на полную ширину — примерно в пять раз шире, чем размах его рук, — дрожали и вибрировали, ловя воздушные потоки и лучи захвата, моторчики откликались на малейшие движения кончиков его пальцев. Он установил полный контроль над крыльями — и воспарил.Прозрачный экран, на который выводились показания приборов, упал, скрывшись под подбородком, но Анакин мог справиться и без него.Неплохо, подумал он, для мальчишки, который оказался так близко к смерти.Ясность ума превратилась в волну энергии, пробежавшей по его маленькому телу. На какое-то мгновение он забыл о гонке, о боли в руке, о страхе и почувствовал всепоглощающую волю к победе, которая была важнее неуклюжей металлической конструкции у него на спине, выше всех этих изогнутых экранов.И, конечно же, выше кровавого резчика, который хотел убить его.Краем глаза он заметил справа от себя безвольно падающую фигуру, которую сначала принял за кровавого резчика. Словно опавший с дерева лист, эта фигура метнулась в сторону, шаркнулась об стену, перекувыркнулась и затем выровняла курс.Но этот летун-неудачник не был кровавым резчиком. Анакина словно током ударило, когда он понял, что его обидчик спрыгнул с козырька сразу вслед за ним и теперь парит метрах в двадцати справа от него.Несомненно, тоннельный мастер лишил их статуса участников соревнований. Очень хорошо, подумал Анакин. Его всегда мало волновали формальности. Его интересовала только победа. Если это будет схватка исключительно между ним и кровавым резчиком — что ж, пусть будет так.И призом будет жизнь.Не хуже, чем в гонке на болидах.
***
Оби-Ван не боялся смерти, но негодовал по поводу того, какой должна была стать его смерть. К ней могли привести недостаток мастерства, безрассудная беспечность, которые он так долго искоренял в себе.Первым шагом для исключения такого трагического финала было расслабление. Отлетев от стены, Оби-Ван сбросил напряженность в мышцах. Все внимание он сконцентрировал на перемещениях воздуха и расположении лучей захвата, а крылья моментально реагировали на малейшие изменения обстановки. Как посоветовал ему однажды Куай-Гон во время тренировки с лазерным мечом, надо позволить своему оружию учить тебя. Сейчас его оружием были крылья.Но такой процесс мог занять много часов, а до столкновения с нижним экраном и превращения в лепешку оставалось всего несколько секунд. Так что лучше попробовать применить на практике то, что он уже успел понять.Или последовать примеру ученика.Он посмотрел направо и увидел, как Анакин выходит из пике. Оби-Ван распростер крылья и опустил ноги ниже уровня головы. Он достаточно много слышал о гонках с крыльями, чтобы понять, что означает легкая вибрация у него в ладонях, и поймать самое сильное из ближайших полей. Он тут же взмыл вверх, как будто его кто-то дернул сверху за веревочку.Это было великолепное бодрящее чувство, но Оби-Ван сразу же оттолкнул его прочь, сфокусировав внимание на малейших движениях крыльев, на врезавшихся в руки ремешках и широком нагрудном ремне, который так и не удалось затянуть как следует, и теперь он болтался в неудобной «сбруе».Пока что просто выиграл время.Вибрация в руках стихла. Сенсоры начали шумно вращаться, а Кеноби снова стал падать. Дав полную мощность на двигатели, он понял, что они предназначены скорее для корректировки курса, чем для подъема, но раскинув крылья до максимума, при этом чуть не вылетев из них, Оби-Ван остановился в паре сантиметров от экрана, да и то поджав ноги.И тут жужжание в ладонях стало неистовым. Он увидел под собой десятиметровое отверстие, пролетел над ним и сразу же метнулся в сторону, к другой бреши в экране, чтобы пропустить ревущий мусорный контейнер мимо.Восходящим потоком воздуха его подхватило и завертело, как песчинку во время бури на Татуине. Оглушенный, едва удерживая трепещущие крылья в руках, с горящими от сумасшедшей вибрации ладонями, Оби-Ван слегка прижал крылья к бокам, чтобы вырваться из этого сверхмощного поля. Он отлетел немного в сторону и вниз, использовав луч захвата как тормоз, замедливший падение, и снова развернул крылья. Результатом стала иллюзия контроля.На другом конце ямы взлетел еще один контейнер, подброшенный лучам захвата к следующему экрану. Потом еще один. Потом еще и еще. Начинался новый залп.Оби-Ван понятия не имел, где был Анакин и был ли он жив. И пока его контроль над крыльями был призрачным и он целиком полагался на удачу, жизнь падавана мало заботила его.
***
Целью гонок в мусорной яме было проникнуть под нижний экран, подловив момент, когда раскроется отверстие для контейнера, затем миновать еще два экрана и достичь дна ямы.Оказавшись на дне, участникам соревнований надо было на лету схватить чешуйку мусорного червя, положить ее в специальный мешок, подняться сквозь экраны и добраться до другого тоннеля. Там необходимо показать чешуйку судье, то есть Распорядителю, который контролировал практически все, что касалось этих гонок.Мусор, не упакованный в контейнеры для отправки на орбиту, смешивался с силиконовым маслом, которое извергали нижние боковые тоннели, и перерабатывался мусорными червями. Эти черви вгрызались в нетоксичный мусор, пережевывая его в мелкие гранулы, поглощая остатки органики, пластика и металлов.Мусорные черви были огромными злобными созданиями, необходимыми для нормальной работы мусорных ям. Их предки были родом с другой планеты, но корускантские техники, мастера биотехнологий, вывели на основе дикого вида червей этих полезных монстров. Ползающие по кремнийорганической суспензии черви, напоминавшие мотки толстых проводов, медленно, но уверенно переваривали измельченный мусор на углекислый газ, метан и другие органические вещества, которые образовывали бледно-желтые пенные островки на поверхности силиконового озера. Металлы, минералы и стекло тонули и собирались со дна массивными неповоротливыми дроидами.Говорили, что мусорный червь может даже проглотить отработанный сердечник гипердрайва и нормально жить… целых несколько секунд. Но такого подвига от них никто и не требовал.Кремниевое озеро на дне мусорной ямы буквально кишело червями. Их чешуйки были огромными и пятнами покрывали тело, сверкая, как драгоценные камни. Распорядитель собирал их у участников состязаний в качестве доказательства, что они достигли дна, а затем продавал чешуйки на небольшом, но процветающем рынке коллекционеров как сувениры.Анакин выдал «бочку» и посмотрел вверх. Теперь кровавый резчик был слева от него. Остальные гонщики бросились вслед за ними, так что соревнования уже начались. Видимо, тоннельный мастер решил, что небольшая интрига спорту не повредит.Лучшим планом выиграть гонку Анакину казался следующий: держаться подальше от кровавого резчика, предъявить Распорядителю чешуйку мусорного червя и поскорее вернуться в Орден, пока его там не хватились. Он мог вернуться к Оби-Вану и заняться тренировками менее чем через час, а ночью он будет хорошо спать, без кошмаров, усталый, но довольный в глубине души, куда еще не проникла джедайс-кая дисциплина.Рану на руке придется скрыть. После беглого осмотра, который он смог себе позволить в полете, она казалась не такой уж серьезной.Пришло время снова сконцентрироваться, сгруппироваться и нырнуть вниз. Как камень. Только падение этого камня будет под абсолютным контролем.Именно этого — абсолютного контроля над собой — Анакин всегда хотел добиться.
***
Оби-Ван взлетел над изогнутой поверхностью экрана и быстро, применив джедайскую технику, оценил свое физическое состояние. Он был побит и почти впал в отчаяние — джедай быстро подавил в себе это чувство, потому что оно могло привести к гневу, и тогда Оби-Ван был бы обречен на провал, — но все кости были целыми. Он задыхался, но восстановил ровное дыхание, взглянув на остальных гонщиков.Анакин медленно кружил, опускаясь к центру экрана" до которого оставалось еще метров сто. Другая, золотистая, фигура быстро, как падающий лист, снижалась по спирали в сотне метров над Анакином. Третий и четвертый гонщики описывали широкие круги по периметру.Оби-Ван сфокусировал внимание на Анакине. Он уже приготовился взлететь повыше, когда увидел, что его падаван изогнулся, словно собрался нырять, и исчез из виду, скрывшись в центральном отверстии экрана.Кеноби метнулся к ближайшему отверстию, метрах в двадцати от него. Он заблаговременно сложил крылья, чтобы их в любой момент можно было развернуть и остановить падение. Его ноги пробили вязкое поле луча захвата на поверхности изогнутого экрана. Воздух вокруг зашипел. Внутренности выворачивало наизнанку, словно он оказался в эпицентре страшной грозы на самом ужасном газовом гиганте.Вихри замерзшей жидкости взвились вслед за канистрой, с грохотом вырвавшейся из отверстия менее чем в пятидесяти метрах от джедая. Мощный смерч едва не утянул его с собой, и Оби-Ван не был уверен, что ему удастся собраться и снова выпрямиться, подхватив новое энергетическое поле.Кеноби, как и Куай-Гон Джинн, не поощрял воспитания посредством наказания. Осознания проступка учеником почти всегда было достаточно. Но сейчас юный учитель к своему ужасу обнаружил, что у него довольно-таки темные мысли: он предвкушает, какие резкие слова скажет Анакину Скайуокеру, каким испытаниям его подвергнет и сколько дополнительных часов тренировок назначит ему. И не только для того, чтобы улучшить жизненные перспективы падавана.
***
Анакин был объят безумной радостью, когда расправил крылья и поймал поле, ведущее к нижнему уровню. Красота ионных хвостов, молнии, которые то и дело вспыхивали среди клубов сгоревших газов, озаряя стены ямы, громоподобный грохот взмывающих каждые пять секунд контейнеров — все это было прекрасно, но еще важнее для него было то, что все эти шумы сливались в один мощный голос, который манил его, звал к победе более великой, чем в гонках на болидах на Татуине.Это место многие сочли бы ужасным, и большинство живых существ здесь сразу же погибли бы, а он выжил. Мальчик, еще совсем ребенок, причем бывший раб, выжил, полагаясь не на Силу, а на врожденную безрассудную смелость. Он был один, и был счастлив, что один! Анакин с радостью провел бы всю свою жизнь в предвкушении опасности, чтобы забыть о мучительных ошибках из прошлого, которые не давали спать ночью. Забыть ошибки и ужасное чувство, что внутри нею дремлет мощная сила, с которой падаван не может справиться.Пустые черные сапоги с топотом проникали в его худшие кошмары.И снова он выбрал новое отверстие, недалеко от центра экрана, откуда редко вылетали контейнеры. Анакин чувствовал, как пульсирует огромное орудие под нижним экраном. Все его внимание было сконцентрировано на этом вращающемся пусковом устройстве, которое было больше Ордена. Он прислушался к минутной заминке пушки, короткому мгновению тишины перед очередным низким грохотом и лязгом, когда заряжалась и выстреливалась очередная порция контейнеров. Конечно, лучше всего проскользнуть в брешь во время перерыва между залпами и сразу рвануть подальше от отверстия, в которое вылетел контейнер, оставляя за собой клубы газов, взметнувшихся в вихре, молнии и голубой ионный след.Раздумывая над решением, Анакин восхищался феноменом, о котором другие участники говорили с благоговейным трепетом: со дна поднимались шары плазмы, медленно дрейфуя к поверхности, словно наполняя смыслом пустое пространство над нижним экраном. Они сияли оранжевым и зеленовато-синим цветом, наполняя все вокруг громким шипением. Притронься к ним — и тут же будешь поджарен. Анакин как завороженный смотрел на шары, которые взрывались с резким металлическим лязгом, и в том месте, где они только что были, вспыхивали особенно сильные молнии, пронизывающие клубы дыма, как копье мягкую подушку.У Анакина волосы встали дыбом, и он не мог списать это на статическое электричество. У него возникло ощущение, что он встретился с примитивными божками мусорной ямы, настоящими хозяевами этого места, хотя эта мысль, сколь мимолетной она не была, шла вразрез со всем, чему его учили.Сила повсюду, и ничего не требует, ни подчинения, ни благоговения.Но ему было просто необходимо пережить это, чтобы тут же забыть. Ему нужно было снять с себя всю шелуху, обнажиться до чистой ярости и жестокости, опуститься туда, где не было ни его имени, ни его воспоминаний, ни его "я", где обитали зловещие тени, где можно было на мгновение прейти со светлой стороны Силы на темную, с трудом осознавая разницу между ними.Анакин — крошечная пылинка в этой игре — инстинктивно сложил крылья и нырнул в центральное отверстие экрана.Он не заметил, что кровавый резчик, который был всего лишь в пятидесяти метрах над ним, сделал то же самое.Лафет гигантской пушки находился на возвышении двумястами метрами ниже экрана, и вокруг него ни на секунду не прекращалось автоматизированное движение. По рельсам к орудию со всех сторон стекались загруженные и заряженные контейнеры, и все они падали в жерла пушки, откуда торчали только их заостренные верхушки. Каждый контейнер направлялся по своему маршруту сквозь четыре экрана — четыре корректировки курса, чтобы подняться на запрограммированную орбиту. Химический заряд под контейнером должен был поднять его всего на триста метров, до первого экрана. А там в дело вступали уже лучи захвата и магнитно-импульсные двигатели. Это была сложная, хоть и не одно столетие отработавшая система. Прочная и надежная. Не зря точные копии такой мусорной ямы были по всему Корусканту.Воздухом над вращающимся лафетом дышать было невозможно. Дым от сгоревших зарядов — простой химической взрывчатки — невозможно было быстро удалить, и он густой пеленой покрывал все под нижним экраном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
***
Оби-Ван не боялся смерти, но негодовал по поводу того, какой должна была стать его смерть. К ней могли привести недостаток мастерства, безрассудная беспечность, которые он так долго искоренял в себе.Первым шагом для исключения такого трагического финала было расслабление. Отлетев от стены, Оби-Ван сбросил напряженность в мышцах. Все внимание он сконцентрировал на перемещениях воздуха и расположении лучей захвата, а крылья моментально реагировали на малейшие изменения обстановки. Как посоветовал ему однажды Куай-Гон во время тренировки с лазерным мечом, надо позволить своему оружию учить тебя. Сейчас его оружием были крылья.Но такой процесс мог занять много часов, а до столкновения с нижним экраном и превращения в лепешку оставалось всего несколько секунд. Так что лучше попробовать применить на практике то, что он уже успел понять.Или последовать примеру ученика.Он посмотрел направо и увидел, как Анакин выходит из пике. Оби-Ван распростер крылья и опустил ноги ниже уровня головы. Он достаточно много слышал о гонках с крыльями, чтобы понять, что означает легкая вибрация у него в ладонях, и поймать самое сильное из ближайших полей. Он тут же взмыл вверх, как будто его кто-то дернул сверху за веревочку.Это было великолепное бодрящее чувство, но Оби-Ван сразу же оттолкнул его прочь, сфокусировав внимание на малейших движениях крыльев, на врезавшихся в руки ремешках и широком нагрудном ремне, который так и не удалось затянуть как следует, и теперь он болтался в неудобной «сбруе».Пока что просто выиграл время.Вибрация в руках стихла. Сенсоры начали шумно вращаться, а Кеноби снова стал падать. Дав полную мощность на двигатели, он понял, что они предназначены скорее для корректировки курса, чем для подъема, но раскинув крылья до максимума, при этом чуть не вылетев из них, Оби-Ван остановился в паре сантиметров от экрана, да и то поджав ноги.И тут жужжание в ладонях стало неистовым. Он увидел под собой десятиметровое отверстие, пролетел над ним и сразу же метнулся в сторону, к другой бреши в экране, чтобы пропустить ревущий мусорный контейнер мимо.Восходящим потоком воздуха его подхватило и завертело, как песчинку во время бури на Татуине. Оглушенный, едва удерживая трепещущие крылья в руках, с горящими от сумасшедшей вибрации ладонями, Оби-Ван слегка прижал крылья к бокам, чтобы вырваться из этого сверхмощного поля. Он отлетел немного в сторону и вниз, использовав луч захвата как тормоз, замедливший падение, и снова развернул крылья. Результатом стала иллюзия контроля.На другом конце ямы взлетел еще один контейнер, подброшенный лучам захвата к следующему экрану. Потом еще один. Потом еще и еще. Начинался новый залп.Оби-Ван понятия не имел, где был Анакин и был ли он жив. И пока его контроль над крыльями был призрачным и он целиком полагался на удачу, жизнь падавана мало заботила его.
***
Целью гонок в мусорной яме было проникнуть под нижний экран, подловив момент, когда раскроется отверстие для контейнера, затем миновать еще два экрана и достичь дна ямы.Оказавшись на дне, участникам соревнований надо было на лету схватить чешуйку мусорного червя, положить ее в специальный мешок, подняться сквозь экраны и добраться до другого тоннеля. Там необходимо показать чешуйку судье, то есть Распорядителю, который контролировал практически все, что касалось этих гонок.Мусор, не упакованный в контейнеры для отправки на орбиту, смешивался с силиконовым маслом, которое извергали нижние боковые тоннели, и перерабатывался мусорными червями. Эти черви вгрызались в нетоксичный мусор, пережевывая его в мелкие гранулы, поглощая остатки органики, пластика и металлов.Мусорные черви были огромными злобными созданиями, необходимыми для нормальной работы мусорных ям. Их предки были родом с другой планеты, но корускантские техники, мастера биотехнологий, вывели на основе дикого вида червей этих полезных монстров. Ползающие по кремнийорганической суспензии черви, напоминавшие мотки толстых проводов, медленно, но уверенно переваривали измельченный мусор на углекислый газ, метан и другие органические вещества, которые образовывали бледно-желтые пенные островки на поверхности силиконового озера. Металлы, минералы и стекло тонули и собирались со дна массивными неповоротливыми дроидами.Говорили, что мусорный червь может даже проглотить отработанный сердечник гипердрайва и нормально жить… целых несколько секунд. Но такого подвига от них никто и не требовал.Кремниевое озеро на дне мусорной ямы буквально кишело червями. Их чешуйки были огромными и пятнами покрывали тело, сверкая, как драгоценные камни. Распорядитель собирал их у участников состязаний в качестве доказательства, что они достигли дна, а затем продавал чешуйки на небольшом, но процветающем рынке коллекционеров как сувениры.Анакин выдал «бочку» и посмотрел вверх. Теперь кровавый резчик был слева от него. Остальные гонщики бросились вслед за ними, так что соревнования уже начались. Видимо, тоннельный мастер решил, что небольшая интрига спорту не повредит.Лучшим планом выиграть гонку Анакину казался следующий: держаться подальше от кровавого резчика, предъявить Распорядителю чешуйку мусорного червя и поскорее вернуться в Орден, пока его там не хватились. Он мог вернуться к Оби-Вану и заняться тренировками менее чем через час, а ночью он будет хорошо спать, без кошмаров, усталый, но довольный в глубине души, куда еще не проникла джедайс-кая дисциплина.Рану на руке придется скрыть. После беглого осмотра, который он смог себе позволить в полете, она казалась не такой уж серьезной.Пришло время снова сконцентрироваться, сгруппироваться и нырнуть вниз. Как камень. Только падение этого камня будет под абсолютным контролем.Именно этого — абсолютного контроля над собой — Анакин всегда хотел добиться.
***
Оби-Ван взлетел над изогнутой поверхностью экрана и быстро, применив джедайскую технику, оценил свое физическое состояние. Он был побит и почти впал в отчаяние — джедай быстро подавил в себе это чувство, потому что оно могло привести к гневу, и тогда Оби-Ван был бы обречен на провал, — но все кости были целыми. Он задыхался, но восстановил ровное дыхание, взглянув на остальных гонщиков.Анакин медленно кружил, опускаясь к центру экрана" до которого оставалось еще метров сто. Другая, золотистая, фигура быстро, как падающий лист, снижалась по спирали в сотне метров над Анакином. Третий и четвертый гонщики описывали широкие круги по периметру.Оби-Ван сфокусировал внимание на Анакине. Он уже приготовился взлететь повыше, когда увидел, что его падаван изогнулся, словно собрался нырять, и исчез из виду, скрывшись в центральном отверстии экрана.Кеноби метнулся к ближайшему отверстию, метрах в двадцати от него. Он заблаговременно сложил крылья, чтобы их в любой момент можно было развернуть и остановить падение. Его ноги пробили вязкое поле луча захвата на поверхности изогнутого экрана. Воздух вокруг зашипел. Внутренности выворачивало наизнанку, словно он оказался в эпицентре страшной грозы на самом ужасном газовом гиганте.Вихри замерзшей жидкости взвились вслед за канистрой, с грохотом вырвавшейся из отверстия менее чем в пятидесяти метрах от джедая. Мощный смерч едва не утянул его с собой, и Оби-Ван не был уверен, что ему удастся собраться и снова выпрямиться, подхватив новое энергетическое поле.Кеноби, как и Куай-Гон Джинн, не поощрял воспитания посредством наказания. Осознания проступка учеником почти всегда было достаточно. Но сейчас юный учитель к своему ужасу обнаружил, что у него довольно-таки темные мысли: он предвкушает, какие резкие слова скажет Анакину Скайуокеру, каким испытаниям его подвергнет и сколько дополнительных часов тренировок назначит ему. И не только для того, чтобы улучшить жизненные перспективы падавана.
***
Анакин был объят безумной радостью, когда расправил крылья и поймал поле, ведущее к нижнему уровню. Красота ионных хвостов, молнии, которые то и дело вспыхивали среди клубов сгоревших газов, озаряя стены ямы, громоподобный грохот взмывающих каждые пять секунд контейнеров — все это было прекрасно, но еще важнее для него было то, что все эти шумы сливались в один мощный голос, который манил его, звал к победе более великой, чем в гонках на болидах на Татуине.Это место многие сочли бы ужасным, и большинство живых существ здесь сразу же погибли бы, а он выжил. Мальчик, еще совсем ребенок, причем бывший раб, выжил, полагаясь не на Силу, а на врожденную безрассудную смелость. Он был один, и был счастлив, что один! Анакин с радостью провел бы всю свою жизнь в предвкушении опасности, чтобы забыть о мучительных ошибках из прошлого, которые не давали спать ночью. Забыть ошибки и ужасное чувство, что внутри нею дремлет мощная сила, с которой падаван не может справиться.Пустые черные сапоги с топотом проникали в его худшие кошмары.И снова он выбрал новое отверстие, недалеко от центра экрана, откуда редко вылетали контейнеры. Анакин чувствовал, как пульсирует огромное орудие под нижним экраном. Все его внимание было сконцентрировано на этом вращающемся пусковом устройстве, которое было больше Ордена. Он прислушался к минутной заминке пушки, короткому мгновению тишины перед очередным низким грохотом и лязгом, когда заряжалась и выстреливалась очередная порция контейнеров. Конечно, лучше всего проскользнуть в брешь во время перерыва между залпами и сразу рвануть подальше от отверстия, в которое вылетел контейнер, оставляя за собой клубы газов, взметнувшихся в вихре, молнии и голубой ионный след.Раздумывая над решением, Анакин восхищался феноменом, о котором другие участники говорили с благоговейным трепетом: со дна поднимались шары плазмы, медленно дрейфуя к поверхности, словно наполняя смыслом пустое пространство над нижним экраном. Они сияли оранжевым и зеленовато-синим цветом, наполняя все вокруг громким шипением. Притронься к ним — и тут же будешь поджарен. Анакин как завороженный смотрел на шары, которые взрывались с резким металлическим лязгом, и в том месте, где они только что были, вспыхивали особенно сильные молнии, пронизывающие клубы дыма, как копье мягкую подушку.У Анакина волосы встали дыбом, и он не мог списать это на статическое электричество. У него возникло ощущение, что он встретился с примитивными божками мусорной ямы, настоящими хозяевами этого места, хотя эта мысль, сколь мимолетной она не была, шла вразрез со всем, чему его учили.Сила повсюду, и ничего не требует, ни подчинения, ни благоговения.Но ему было просто необходимо пережить это, чтобы тут же забыть. Ему нужно было снять с себя всю шелуху, обнажиться до чистой ярости и жестокости, опуститься туда, где не было ни его имени, ни его воспоминаний, ни его "я", где обитали зловещие тени, где можно было на мгновение прейти со светлой стороны Силы на темную, с трудом осознавая разницу между ними.Анакин — крошечная пылинка в этой игре — инстинктивно сложил крылья и нырнул в центральное отверстие экрана.Он не заметил, что кровавый резчик, который был всего лишь в пятидесяти метрах над ним, сделал то же самое.Лафет гигантской пушки находился на возвышении двумястами метрами ниже экрана, и вокруг него ни на секунду не прекращалось автоматизированное движение. По рельсам к орудию со всех сторон стекались загруженные и заряженные контейнеры, и все они падали в жерла пушки, откуда торчали только их заостренные верхушки. Каждый контейнер направлялся по своему маршруту сквозь четыре экрана — четыре корректировки курса, чтобы подняться на запрограммированную орбиту. Химический заряд под контейнером должен был поднять его всего на триста метров, до первого экрана. А там в дело вступали уже лучи захвата и магнитно-импульсные двигатели. Это была сложная, хоть и не одно столетие отработавшая система. Прочная и надежная. Не зря точные копии такой мусорной ямы были по всему Корусканту.Воздухом над вращающимся лафетом дышать было невозможно. Дым от сгоревших зарядов — простой химической взрывчатки — невозможно было быстро удалить, и он густой пеленой покрывал все под нижним экраном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36