— Это будет самым благоразумным, Джон, — сказал Майхью. — До настоящего времени весь экипаж еще за вас, но недовольство налицо. Я сказал «весь экипаж»? Да, за исключением этих проклятых моряков. Я не знаю, о чем они думают, но пока они в меньшинстве и не способны овладеть кораблем.
— Вы сказали, до настоящего времени.
— Да. До настоящего времени. Как только вы позволите им покинуть на некоторое время эту железную гробницу, экипаж будет лояльным. Если же вы будете держать людей взаперти, все может случиться.
— Тем не менее мне не нравится мысль о приземлении, — настаивала Соня. — Я считаю, что у нас будут неприятности.
— Что бы мы ни делали, у нас будут неприятности, — возразил ей Граймс. — Мы сможем вернуться на Марс… и дать растереть себя в порошок. Мы сможем носиться по Вселенной и умереть от старости до того, как найдем другую обитаемую планету. А Земля ведь наша родина… и мы возвращаемся к себе.
— Ты — капитан, — пробормотала она.
Глава 14

Острова Греции…
Эти слова, обрывок строчки наполовину забытых стихов, были для Граймса чем-то вроде магии. Воспоминания об удивительной, особенной области, названной своими обитателями Спартой, с ее античной культурой, волновали капитана. Ему хотелось бы знать, какова настоящая Спарта. Он мог бы приземлиться в Египте или в Палестине, в Италии или. Испании, в Карфагене, но он решил приземлиться в Греции. Он был неспособен вспомнить земную географию даже с помощью телепатов, но это не имело никакого значения. Очертания города были достаточно узнаваемы, даже если Граймс и не мог в точности знать, где были или будут Спарта и Афины. Он рассчитывал на приборы, чтобы с их помощью выбрать нужное место для приземления: плоское, между морем и горами, возле небольшого источника воды. Преимущества посадки на восходе солнца были очевидны. Лучи света, почти горизонтальные, обнаруживали все неровности посадочной площадки.
Медленно и старательно Граймс вел корабль все ниже и ниже, в спокойном и свежем воздухе раннего утра. Приблизившись к поверхности Земли, Граймс заметил струйки голубого дыма, поднимающегося почти вертикально, немного к северу от предполагаемого места посадки. Костры в поле? Огни в городе? Карнаби увеличил изображение на экране и ясно разглядел несколько домов среди зелени.
А жители? Они, безусловно, должны были услышать необыкновенный грохот в небе без туч! Они, безусловно, должны были увидеть корабль — огромную темную глыбу, падающую с неба.
«Это происшествие или другое, похожее, дало тему античным драматургам Греции: „Боги в полете“, — эта мысль заставила Граймса улыбнуться. Тем не менее, и это было любопытно, полет богов был действительно популярен в греческом театре.
Да, там были люди. И они вышли, и они не жались пугливо в тень. Они стояли так, перед своими домами, подняв головы вверх. Граймсу хотелось произвести на зрителей наиболее сильное впечатление, но он удержался: внезапный поток пламени, сверкающий и ослепляющий, рисковал спровоцировать панику. Просто удивительно, что ее не было до сих пор.
Не отрываясь от пульта управления, Граймс спросил:
— Что они о нас думают, Кен?
— Естественно, они принимают нас за богов. Они боятся, и это нормально, но решили не показывать своего страха.
Майхью рассмеялся.
— Я восхищен их отношением к богам вообще и, в частности, к нам. Мы для них — сверхлюди, но не нечто сверхъестественное. Их божества просто больше, чем нормальные люди, мужчины и женщины, вот и все…
— Или меньше, — сказал Граймс, — или меньше…
Ему пришла в голову мысль, что он сам будет считаться у аборигенов богом. Что-то вроде Иисуса, может быть… Такая перспектива привела его в хорошее настроение. Он не будет жаловаться. В конце концов, разве он не командир? Они должны отдавать ему должное.
Он посмеялся про себя, а потом сосредоточился на пилотировании. Его внимание привлекла огромная кварцевая скала на юге, длинная черная тень от которой падала на траву, скорее коричневую, чем зеленую. Радар сообщил, что почва достаточно плотна, чтобы выдержать огромный вес корабля. Поверхность не была совершенно ровной, но система приземления действовала автоматически.
Потом на экране появилась хорошо видимая площадка, трава которой казалась скорее желтой, чем коричневой или зеленой. Была ли то трава или тысячи маленьких цветов? Это не имело значения. Граймс чуть развернул корабль, он был почти на земле. Высота упала с десятка метров до одного, потом менее метра. В течение долгих секунд корабль опускался, грохоча двигателями. Граймс ощутил мягкое сотрясение, почти незаметное колебание, и огромные телескопические амортизаторы поглотили удар. Непрерывный грохот сменился слабым шелестом. Да, корабль устойчиво сел на три ноги и элерон.
— Выключить двигатель, — приказал Граймс.
— Мы пойдем к ним? — спросил Вильямс. — Или они пусть придут к нам?
Граймс озадаченно хмыкнул.
Он посмотрел на экран большого телескопа, направленного на городок. Люди большого роста и пропорционального сложения носили легкую одежду или были наги. У мужчин и женщин преобладали светлые волосы, но иногда встречались и темные. Все взрослые мужчины были бородаты. Люди с любопытством разглядывали блестящую башню, упавшую с неба.
Даже собаки, твари с длинной шерстью, похожие на волков, пристально взирали на корабль.
Граймс с некоторой завистью посмотрел на этих людей — предков эллинов, которые позднее (через сколько времени?) заселят эту страну, и прозаически сказал:
— Что, если впустить немного свежего воздуха в нашу консервную банку?
— К вашим услугам, командор! — весело откликнулся Вильямс.
Он связался с машинным отделением. Через несколько секунд вентиляторы перестали перегонять отработанный воздух внутри корабля и стали втягивать наружный воздух. Кто-то чихнул. Запах сосен был очень силен и смешивался с неизвестным пряным ароматом.
В городке жизнь била ключом. Люди входили в свои дома и снова выходили. Начал образовываться небольшой кортеж. Мужчина более высокого роста, чем остальные, надел на себя грубые кожаные латы и прицепил короткий меч с широким лезвием, блестящим, как золото, в лучах утреннего солнца — может, то была бронза? Полдюжины других мужчин, тоже в латах, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками, выстроились следом. К ним присоединился лохматый великан, такой же большой, как вождь, но намного шире его в плечах и очень мускулистый, небрежно обернутый в звериную шкуру, длинная шерсть которой смешивалась с волосами, густо покрывавшими его тело. Он был вооружен большой грубо обтесанной палицей. За ними шли музыканты, играющие на чем-то, напоминающем волынку, и трое барабанщиков, несущих через плечо инструменты, сделанные из выдолбленных деревянных пней, обтянутых кожей, их палки были из костей, сверкающих белизной.
Кто-то на командном пункте включил микрофон, направленный наружу. Стали слышны пронзительные звуки волынок и грохот барабанов.
Обращаясь к тем членам экипажа, которые считали себя шотландцами, Граймс заметил, что музыка мало изменилась за прошедшие века.
— Вы совершенно уверены, что это Греция, командор? — спросил Вильямс.
— Я не вижу юбок, — сказал Карнаби, которого, казалось больше интересовали женщины, замыкавшие шествие, чем мужчины. — Они даже не носят кожаного передника, как шотландцы.
Вместе с офицерами Граймс смотрел на экран. Обитатели города медленно приближались к кораблю, ведомые большим мужчиной в латах и великаном в звериной шкуре. Позади них шли музыканты, потом копьеносцы, и в конце кортежа женщины, совершенно голые, идущие с естественной грацией людей, с детства привыкших носить тяжести на голове. И эти женщины были нагружены… большими кувшинами и корзинками. Одна из них несла маленькое животное, козленка или ягненка.
— Жертва? — спросил Граймс у Майхью.
— Нет, командор. Не обязательно. Эти их соображения… неясные. Я слышу их мысли, но среди них нет никого, способного принимать телепатемы. Жертва? Я сказал бы, скорее — предложение мира.
— Забавная реакция для примитивного племени…
— Не настолько. Они должны еще увязать наше появление с их собственными представлениями о богах. Как я только что сказал, их боги скорее сверхчеловеческие, чем сверхъестественные.
— И, вероятно, я поступлю правильно, если спущусь и встречу этих… предлагающих мир?
— Я считаю, что да.
Граймс подумал о том, что неплохо бы переодеться в парадную форму с треуголкой и шпагой для церемонии. Но едва ли эти люди сумеют оценить такое великолепие. К тому же, температура воздуха за бортом корабля была уже 25 градусов и не переставала повышаться. Он решил, что шорт и рубашки будет достаточно, а его самая красивая фуражка с золотым лавровым листом на околыше, которую не портило время, довершила наряд. Не в Греции ли было придумано, чтобы лавровый венок считался знаком доблести?
— Очень хорошо, — сказал он Вильямсу. — Пусть откроют заднюю шлюзовую камеру и спустят лестницу.
Потом обратился к Хендрику:
— Подготовьте легкую артиллерию, чтобы контролировать пространство вокруг корабля. И я вас предупреждаю: ни одного неверного или поспешного жеста! Стрелять лишь только по моему приказу.
Затем он повернулся к Далзеллу:
— Я хочу иметь охрану, капитан. Вы сами и шестеро ваших лучших людей, самых верных. Да, наденьте вашу парадную фуражку при обычной тропической форме.
— А оружие? — спросил Далзелл и как бы с сомнением добавил: — Командор.
— Ммм… только парализующее.
— Я бы посоветовал пистолеты. Пуля в шестнадцать миллиметров бьет насмерть.
— Только парализующее, — твердо повторил Граймс. — Если оно будет недостаточно действенно, мистер Хендрик сможет наделать много шума своими игрушками для вашего удовольствия.
Капитан ничего не ответил, небрежно поклонился и большими шагами вышел из командного пункта.
«Еще один неудовлетворенный клиент», — подумал Граймс. Но недовольство моряков мало его интересовало.
Он спустился к себе в каюту за фуражкой, посмотрел, как переодевается Соня, заменяя короткую юбку брюками со стрелками. Он ничего не сказал, догадываясь, что такова была ее реакция на наготу чужеземных женщин. Как большинство женатых мужчин, он уже давно перестал ждать от своей жены логических поступков.
— Готова? — спросил он.
— Готова, — ответила она.
Он последовал за ней к парадной шлюзовой камере.
Глава 15

Граймс медленно спускался по лестнице, согласуй свои шаги с теперь уже недалекими ударами барабанов. Уши болели от пронзительного визга волынок. Позади шел Далзелл со своими моряками. Все шестеро были очень высоки, тусклая расцветка их униформы компенсировалась сверканием ярко начищенных знаков отличия на груди.
Соня шла справа. Майхью — слева. Позади них выстроились Далзелл и его подчиненные. Появление их из корабля испугало процессию: барабанщики пропустили несколько ударов, волынщики прекратили пронзительный визг волынок. Но двое в начале процессии продолжали невозмутимо идти вперед. Первый, видимо, вождь, шел, подняв свой сверкающий меч, второй — косматый гигант, небрежно несший на плече огромную палицу, не отставал от него. После некоторого колебания другие тоже стали приближаться, но в их поведении не чувствовалось уверенности вождя.
Граймс не шевелился. Он надеялся на парализаторы в руках моряков.
Менее чем в двух метрах от астронавтов человек в латах остановился. Великан сделал еще один шаг, потом отступил, чтобы встать рядом. Барабаны и волынки, к счастью, совсем смолкли Копьеносцы и женщины, несущие дары, сгруппировались немного сзади.
Граймс невозмутимо посмотрел на человека в латах, сохраняя выражение лица, как позднее сказала ему Соня, достойное адмирала Хлонброцера. Туземцы уставились на него.
«Мне что, попросить его проводить меня к вождю? — спросил себя Граймс. — Но ведь вождь-то — он. Безусловно».
Грубые латы не могли скрыть великолепных пропорций его тела. Шлем и бронзовый меч явно доказывали высокое положение.
Внезапно вождь взмахнул рукой с мечом, и Соня издала слабый крик. Далзелл немедленно отдал приказ своим морякам.
— Нет, — быстро прошептал Майхью, — спокойнее, капитан, — а потом обратился к Граймсу: — Все идет хорошо, командор!
Вождь переложил меч в левую руку и опустил его острием вниз, к земле. Правая рука, пустая и открытая, поднялась в приветственном жесте. Граймс ответил, поднеся руку к фуражке.
«А теперь? — спросил он себя. — Я должен принять решение…»
— Пока еще нет, — вслух ответил его мыслям Майхью. — Сначала они хотят узнать, что мы им дадим.
— Нет, это немного позднее. Мы должны доказать наше превосходство, и это будет нетрудно сделать, — сказал Граймс, уверенный в мощи своего оружия и в том, что огромный корабль произвел сильное впечатление на туземцев. — Фактически, это ведь и так видно.
— Я не знаю, — сказала Соня, — я не знаю…
Она с восхищением рассматривала красивую фигуру вождя. Потом Граймс обнаружил, что она смотрит уже не на вождя, а на великана рядом с ним.
— Ммм… — недовольно промычал он.
Вождь туземцев что-то сказал на своем языке. У него был важный, музыкальный голос, и слова произносились в определенном ритме. Майхью шепнул:
— Я подслушал его мысли по мере того, как он говорил. Наш борец должен побороться с их борцом.
Граймс посмотрел на тяжелый бронзовый меч. Даже теперь, когда владелец держал его в левой руке, опустив вниз, он казался грозным.
— А мы можем выбирать оружие? Я могу выбрать то, которое захочу?
— Вы должны бороться не с вождем, а с Гераклом. Вот он, с палицей. И мне кажется, это должен быть поединок без оружия.
Граймс почувствовал некоторое облегчение. У вождя был человек, который будет бороться вместо него. А то, что достаточно хорошо для вождя, достаточно хорошо и для командира космического корабля. Но… Но сможет ли он приказать кому-нибудь помериться силами с этой волосатой горой мускулов? Вождь банды дикарей имел возможности, утраченные простыми командирами космических кораблей…
Далзелл подошел и обратился к начальнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15