Так одержимо он дорожил ею, но почему?
Этого он и сам не знал. Любить ее он точно не любил - за что любить та-
кую пресную и кусачую, злую и невразительную? Ни славы, ни покоя он не
достиг и не достигнет, пришел в этот мир без ярких качеств, таким же
тусклым и умрет. Не успеют еще могилу закопать, а о нем уже забудут. Че-
ловек, который в жизни ничего не добился, даже в постели. Очень обидно.
Хот бы раз красивую, стройную поласкать. Таньку бы...
Приезд в столицу
Веселок проснулся в самом гадком настроении. Не только встать в строй
и начать новую жизнь не хотелось, но просто открыть глаза и посмотреть
на окружающие вещи. Все было противно. И даже молодая женщина, сидящая
за столиком, наверное, четвертый пассажир, которую вчера Веселок так
ждал (между прочим, недурна собой), не порадовала его. Раньше надо было
явиться: за окном Петушки, не успеем насладиться друг другом. Да и не до
женщины сегодн Веселку. Душа болит, все скверно.
Веселок спустился с полки, скромно поздоровался и поспешил в туалет -
хоть во рту прополоскать: на желудке будто эскадрон дохлых кошек ноче-
вал. Фу, гадость.
Освежившись, он вернулся в купе более миролюбивым и на пассажирку
посмотрел с интересом. Его поразили и даже как бы оттолкнули ее крупные
надбровные дуги. Однако ее улыбка и зубки были выше всяких стандартов.
Голливудская улыбка. И бедра, черт побери, ничего.
- Где ж вы были вчера? - упрекнул ее Веселок.
Она недоуменно посмотрела на него.
- Дома, где ж еще! Готовилась к сессии.
- Ах, так вы студентка одного из вузов столицы.
- Однако это вы тонко заметили.
- И не хотите дать адресок, - как бы огорчился Веселок. На самом деле
после вчерашнего невоспользованного наслаждения, эта мадам интереса не
представляла. Ну, было в ней что-то, но больно уж шустрая. Скромность
украшает женщину, так считал Веселок.
Проехали большое кольцо, вскоре поплыло здание Казанского вокзала.
Веселок так и не попросил телефончик, хот ситуация могла бы сложиться
благоприятно. Но Веселок решил не размениваться на мелочи. Не юноша, по-
ра искать единственную, лучшую, безукоризненную партнершу и сердечного
друга. В Москве больше милых женщин, которые поймут непрактичный харак-
тер Веселка. Правда, они и сами непрактичные, да черт с ними! Как хочет-
ся в мире и согласии с женщиной жить.
А его бровастую, оказывается, встречали - и кто! Поистине сюрпризы
преподносит судьба. На перроне стоял с букетом куцых гвоздик тот самый
дворник, с которым они много лет назад ходили в церковь, искали бога,
знакомились с шедеврами искусства. Он изменился: постарел, конечно, а
главное, не было в глазах чистого, наивного выражения. Мужик и мужик,
правда, лицо не без приятности и рост выше среднего. Еще представляет
интерес для глупого пола.
Дворник, назовем опять его так, галантно протянул руку даме, отвесил
встречный, потому что за встречу, поцелуй, далеко не дежурный (ишь,
сластолюбец!).
Веселка он сразу узнал, но сделал вид, что узнал попозднее.
- Значит, так, старик, сегодня в Станиславском потрясающий спектакль
дл интеллектуалов. На афишах пусто. Приходи к семи.
И подняв с земли сумку своей гостьи, он слился с потоком вечно бреду-
щих людей. Можно сказать, что он слился с человечеством.
Веселок выкурил сигаретку, поднял свой нищий багаж и пошел в сторону
метро. Было раннее утро, не вся Москва еще проснулась. И, может быть,
какая-нибудь ласкова особа видит в седьмом своем освежающем сне его, Ве-
селка, в качестве суженого.
Как ни скверно было на душе, от такой шутки Веселок не мог не улыб-
нуться. Где-то на краешке сознания, там, где осмысливается только прав-
да, он считал себя никчемным человеком, далеко не подарком для супружес-
кой жизни. Был такой комплекс у Веселка.
В общем, жить, как живет простой человек, обыватель, ему было скучно,
он не полностью реализовывал себя, Бог дал ему таланты. Зарытые в землю,
они беспокоят, болит совесть от того, что он их не совершенствует, а со-
вершенствовать их он не может, потому что ленив, а Веселок считает, по-
тому что не устроено его тело, оно не получает постельного уюта, напри-
мер. Для этого надо все же найти женщину, которая не стала бы требовать,
чтобы он стал таким-то, таким-то и таким-то. Веселок очень хотел, чтобы
он понравился таким-то, таким-то, каким он есть.
Он плыл под белые своды метро. И как-то неожиданно, само собой, блес-
тящий свод распахнулся, и Веселок оказался в небе, в синем беспредельном
пространстве. Он вдруг подумал, что здесь, на небесах, вечность кажется
веселой, беспечной, а на земле черной, глыбистой и холодной.
Когда появился Всевышний, Веселок поблагодарил его за то, что он из-
редка балует Веселка , переносит в иное, более ласковое пространство.
- Что я наделал? - тревожно спросил он Всевышнего.
Всевышний сказал, что до человечества ему дела нет, он следит за ду-
шой каждого, а не за огромной душой организации, что такое душа челове-
чества - он не знает. А душа девочки, над которой предлагали надругаться
Веселку, прекрасна. И Всевышний очень рад, что Веселок сохранил эту пре-
лесть.
- Но, - возразил Веселок, - я сохранил цветок, но поджег целую оран-
жерею. - Я уже говорил, - терпеливо объяснил Всевышний, - целое не мое
ведомство, заведую не стадом, допустим, стадом коров, а душой одной ко-
ровы, другой коровы.
Веселок пробурчал что-то недовольное, на что Всевышний посоветовал
жить по Нагорной проповеди и, как показалось Веселку, с удовольствием
опустил его, грешного, на грешную землю.
Родственница
После метро Веселок долго ехал на автобусе, вышел у кинотеатра и по-
шел к родственнице, которая еще не знала, что она не родственница уже
Веселку, а Веселок это знал, но нахально пер, круша подмерзшие лужи сво-
ими туристскими ботинками с железным осколком в подошве.
Тетя Вера была родственницей через жену. А жены уже не было ни факти-
чески, ни теоретически. Но Веселок не скажет об этом старушке, а вдруг
согласно обстоятельствам выгонит. Ему же ночевать негде будет.
Грех это или нет? Если спросить, Всевышний не скажет. Дело, мол, тво-
ей совести. А может быть, это такой незначительный вопрос, что и обра-
щать на него внимание не следует. Не может человек прожить жизнь, чтобы
каждый поступок был чист. Душа человеческая формируется не всеми поступ-
ками, а избранными, которые попадают на суд божественного закона. Иначе,
если разглядывать все поступки человека, то и божеского времени не хва-
тит. А вообще, иногда человеку виднее, чем богу, куда он катится.
В той ситуации Веселку бы надо избрать смерть. Совершил он тяжкое
преступление. А Всевышнему показалось все нормально, он остался доволен
выбором, девочка понравилась. Поистине, на бога надейся, но сам не пло-
шай.
Звонкий собачий лай оборвал рассуждения Веселка. Вдоль липовой аллеи
бежал серебристый пудель. Задрав голову к небу, он облаивал ворону, ко-
торая нагло перелетала с дерева на дерево. Ничего особенного в этой жан-
ровой картинке, разве только обращало на себя внимание лицо старухи,
стоящей у крылечка с поводком. Оно было хмурым, неприветливым, с неболь-
шой натяжкой его можно было бы назвать человеконенавистническим. Но это
только казалось, что тет злая, Романовна была добрейшей душой. И пуделя
она спасла от пыток, вырвав его из жестоких рук. От слепоты спасти она
его не могла, подростки выкололи глаза щенку. Ничего, не выбросила уро-
да, выкормила. Зато теперь ей награда смотреть, как резво бегает собака,
будто зрячая.
"Вот такие поступки и формируют душу", - подумал Веселок, здороваясь
с подружкой тети Веры. Та узнала, тоже поздоровалась. Приветливо его
встретила и тетя Вера. Она, каким-то чутьем угадав, что ботинки у Весел-
ка неблагополучные, тут же принесла мягкие тапочки, а ботинки поставила
на батарею сушиться.
- Романовну видел, - похвастался Веселок.
- Богохульствует, совсем на старости лет с ума сходит, - ледяным то-
ном сказала тетя Вера.
Веселок вздрогнул: тетя Вера не любила богоотступников, ох как не лю-
била.
Веселок с удовольствием сел за кухонный стол. Хорошо ему у родствен-
ницы, потому что его здесь сильно ценят. Как-то он тете Вере все еван-
гельские притчи растолковал, чем очень расположил старушку. Она до сих
пор смотрит на него с некоторым удивлением: человек молодой, а такие
знания в богословии.
Веселок с уютным удовольствием выпил чашку хорошо заваренного чаю,
попросил еще.
- Тетя Вера, - неожиданно спросил он, - а зачем надо в бога верить?
Старушку как молнией ударило. Вопросом ее смело из кухни. Веселок да-
же встревожился: уж не плачет ли в истерике, сидя под иконами. Она вер-
нулась, накинув на плечи старую железнодорожную шинель покойного мужа с
петлицами. Они придавали скупому на эмоции лицу тети Веры какую-то ка-
зенную важность, солидность.
- Бога нет, все позволено, - ответила тетя Вера расхожей фразой и
воскликнула от себя, своим сердцем: - А как же без веры любить Бога?!
Веселок понял. Старушка сказала искренне о заветном. Она не любила
людей. Покойный муж звал ее рыбой, имея в виду холодность жены, цветы
почему-то в ее квартире не росли, засыхали. Она держала на телевизоре
букет роз, аккуратно их поливала, как всякая обыкновенная хозяйка, но
это были искусственные цветы. Холодная, неприветливая аура тети Веры
действовала неживотворно на все живое. Она любила одного человека на
свете: Иисуса Христа. И любила, как человека с иконописным лицом, стро-
гих нравственных правил. Т.е. идеального человека, по которому надо ме-
рять остальных людей. А те, естественно, сравнения не выдерживали. Как
девицы собирают и клеют в альбом фотографии любимых артистов, так тетя
Вера имела несколько самодельных альбомов изображения Христа. Церковь
была любимым местом старушки. Фигурка распятия ее умиляла.
- Вот сейчас бога забыли, - веско проговорила тетя Вера, кутаясь в
шинель, как будто теперь посмертно пыталась найти защитное супружеское
тепло, - и какое хулиганство творится. Романовна ведь у детей щенка от-
няла, глаза ему выкалывали. Безобразное преступление. Дети же... Христос
в этом возрасте с богословами мог беседовать.
"Так-то все так, - подумал Веселок, - но ведь безбожница и матершин-
ница Романовна отняла щенка, выкормила, вырастила. Тетя Вера только по-
молилась за него. Она не переносит запахов посторонних в доме. Терпит
вот меня, но и только!"
Пока Веселок пил третью чашку чая, тетя Вера постелила ему на диване.
Веселок с удовольствием лег подремать. Старушка поверх простыни укрыла
его пледом. Веселок с благодарностью принял этот жест. Почему-то с этой
старушкой, влюбленной не в людей, а в Христа, ему хорошо. Правда, в каж-
дый приезд приходится ей Евангелие читать. У тети Веры зрение не очень.
С ощущением, что ему хорошо и покойно (постель чистая, грех не засчи-
тан на небесах), Веселок уснул подобно младенцу. Перед ним лежал чистый
лист судьбы, будто предложили попробовать начать жизнь по новой. И в
первую очередь приснилась ему симпатичная женщина с приятными уютными
грудями, свято не допускающая и мысли о том, что у ее мужчины могут быть
недостатки. Она любила его, как Христа, только все больше с человеческим
уклоном. Она понимала: хоть он и Христос, а все человеческое ему не чуж-
до.
Как жалко, что у нее во сне не было плоти, хотя Веселок и проснулся с
ощущением женских касаний. Проснулся в хорошем настроении, потому что
подумавшаяся мысль не огорчила его, а подумалось следующее: душа может
существовать в нескольких мирах, но тело принадлежит только одному миру,
который по этой причине и называют реальным. Из этого следует только од-
но, что сожитие с призраком или вымыслом невозможны из-за отсутствия
плоти.
Попив чаю с рыбным пирогом (рыба в этом доме не переводилась), Весе-
лок засобирался в центр. Он не забыл, конечно, почитать старушке немного
из Евангелия. То место, где блудница омывала мирром ноги Христа. Эту
картинку тетя Вера особенно любила. Плакала.
Старушка, когда кончилось животворное чтение, полила свои искусствен-
ные розы, а Веселок, надев ботинки с шерстяными носками, пошел морозной
дорогой, под сопровождение ледяного хруста, искать себе новую судьбу. Он
пошел искать призрак женщины, которая сегодня приснилась. Ее присутствие
вдохновило его. Так хорошо было после сна, как будто в трех водах умыл-
ся.
Подойдя к театру, Веселок почувствовал, что у него в жизни начинается
стеснительный период. Во-первых, поношенных до срамоты своих стеснитель-
ных ботинок со стружкой в подошве он начал стесняться еще дома, сейчас
на него нашел стыд за старомодное драповое пальто, до ужаса тяжелое от
влажности. Он почувствовал большое облегчение, когда сдал его в гарде-
роб, свитерок-то на нем был ничего. Но все же, увидев свое отражение в
зеркале, он отвернулся. Что зеркало может утешительного поведать Весел-
ку? Только какую-нибудь гадость: о некрасивом полненьком теле, нищете
одежды... Лицо, правда, более-менее интересное у Веселка. Сытого хамско-
го жлобства нет, лицо страдающего за человечество интеллигента. Какая
ложь, господи!
Веселок с неловкой рассеянностью отыскал свое место в свободном ряду
и сразу повернулся лицом ко входу, затылком к пустой темной сцене.
Пришел дворник. Один.
- А где подруга? - спросил его Веселок.
- Это не для ее мозгов, - проворчал он в свою густую бороду.
- Так зачем водишься с такой? - машинально упрекнул Веселок. - Еще и
Апину слушаешь?
Веселок ожидал, что дворник переспросит: "Кого-кого?" Но он, оказыва-
ется, знал и Апину, и Кузьмина, и всех звезд эстрады.
- Чувствуется женское влияние, - засмеялся Веселок.
- Только не надо смеяться, - огрызнулся дворник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10